Охота на мантикору

Мы тянули жребий.

Парни один за другим тащили палочки из рук старосты. Дрожащей рукой я потянулся за последней, понимая, что пропал. Жребий выпал мне. Остальные стали расходиться, я же застыл столбом.

— Ну ты энта... Не задерживайся. — после паузы сухо сказал дед и хлопнул меня по плечу.

Мы вышли во двор. Вся деревня замерла. С порога Хромонога — наш староста — крикливым, срывающимся голосом велел селянам отправляться в поле на работы. Бабы раскудахтались и выли, мужики бранились, дети попрятались кто-куда, лишь бы не попасть под горячую руку. Через две седмицы приедет сборщик податей, да только чем мы платить-то будем, а? Надо урожай собирать, а в округе зверь лютует. Всю скотину нам подрал! Трое наших пропали. За ворота выйти боязно.

Разноголосый гомон я слышал как сквозь толщу воды. Сразу то и не сообразил, о мне дед Хромонога толкует.

— Солома, оглох шо ль?

Мне больно досталось палкой по ноге. Я зашипел и потер ушибленное место.

— Говорю, бери краюху, бурдюк и топай. — староста всучил мне перекус в дорогу. — Аль под кустом ночевать собрался? Тогда тебя точно тварь какая схарчит.

Схватив бурдюк и заткнув хлеб за пазуху, я поспешил в замок.

Дорога через поле была прямая как стрела. Земля в этом году богато родила. Пшеница стояла плотная и высокая. На тугих колосьях поблескивала роса. Я то и дело оглядывался по сторонам. А ну вдруг кто в поле притаился? Как выскочит! Ноги сами несли меня вперед.

Ближе к полудню я дошел до излучины Дудли. Сразу за рекой поля заканчивались и начинались охотничьи угодья нашего лорда. Я отломил кусок краюхи и бросил в воду подальше от моста. Все знают: хочешь перейти реку — задобри хранителя. Преодолев мост, я присел на берег перевести дух и глотнуть воды. Упарился.

Солнце давно миновало зенит. Засиделся.

— Аааа… — с досадой взъерошив светлые волосы, почти прорычал я. — Ну-ка, Гил, поспешай!

Поднявшись с земли, я отряхнул руки и скорым шагом вошел в зловещий лес. Все здесь было непривычно. Деревья обступали со всех сторон. Их могучие кроны закрывали небо и перешептывались между собой. Лес был полон звуков и движения. Я отшатнулся, когда прям у меня из-под ног неожиданно вспорхнула птица с резким криком.

Я шел и шел, а лес все не кончался. Стемнело. Границы дороги угадывались едва едва. Неужели заплутал? Заслышав приближающийся топот конских копыт, я обрадовался. Спрошу дорогу до замка, а может быть меня и подвезут. Однако следом меня прошиб озноб. В душу закралось предчувствие чего-то нехорошего. Я и сам не понял, как занырнул в кусты на обочине и притаился.

По дороге пролетел одинокий всадник. Его силуэт был едва различим в наступивших сумерках. Останься я на дороге, он бы меня зашиб. И как в такой темноте не боится шею свернуть? Несется во весь опор. Хоть бы факел зажег…

Пока я прятался в кустах, окончательно стемнело.

— Тьфу, ты, твоя елошь-заполошь! — в сердцах прошептал я. Злиться оставалось токмо на самого себя. Не прохлаждался бы на бережку, не трясся как осиновый лист, глядишь, был бы уже в тепле и под защитой. Например, на замковой кухне.

Усердно помолившись Великой Матери о покрове, я провалился в тревожный сон. Проснулся от того, что промерз до дрожи. По земле растекался густой туман. Кое-как поднявшись, я попрыгал на месте и простучал себя кулаками по всему телу. Маленько полегчало. А когда дожевал остатки хлеба, даже повеселел.

Стоило мне выбраться на дорогу, как я запнулся.

— Это что за неладна?!

Глаза сами собой на лоб полезли. Копыто. Свежее коровье копыто. И что оно делает посреди дороги? Неужто зверь корову из стала аж сюда уволок? Или это всадник обронил? А ему на кой ляд с собой копыта таскать? Ой чудно это все, ой чудно… Не к добру.

Вчера я шел в замок как на казнь. Сегодня, стоило мне увидеть его мощные крепостные стены и ворота, я испытал облегчение. Ну и натерпелся я по пути сюда! На воротах на меня смотрели с нескрываемым подозрением. Я застыл перед стражниками, преграждающими мне путь. На миг сердце замерло от страха: «вдруг не пропустят. Я что же, весь путь проделал зря?».

— Кто таков, откуда, зачем пришел?

— Солома из Бэллгарна. Мне к лорду надо.

— Всем надо. — с усмешкой ответил страж. — Яснее говори! Какое у тебя дело до нашего лорда?

— О милости и защите всем Бэллгарном просим. Беда у нас.

Зрение немного затуманилось от внезапных дурацких слез. Засмеют. И прогонят. Что я старосте и остальным скажу?

Страж крякнул и перехватил алебарду. Переглянулся с напарником.

— Ну, парень, проходи. Доложишься, что у вас там стряслось, когда милорд позовет. Только не мямли! Последние дни его милость не в духе.

Я благодарно кивнул и прошмыгнул во двор. Пока ждал, измаялся весь. Милорд то не в духе. А ну как плетей мне всыпет, коли прогневаю. Наконец меня позвали и я тут же поспешил за провожающим. Подъем на третий этаж показался мгновением. Короткий стук в дверь. Сильный властный голос велел войти.

И вот я стою… перед парнем моих лет в простой одежде. Он сидел прямо по центру комнаты за массивным богатым столом. В мягком рассеянном свете со спины его фигура казалась мрачной и загадочной. Я разинул рот, заглядевшись на диковинные вещицы в стеллажах и шкафах.

— Аааа где… его милость? — спросил я у парня. От его взгляда неуютно. Молчит, смотрит. Чай своих делов нету…

— Перед тобой.

Я уставился на него во все глаза, не в силах вымолвить ни слова. Машинально взъерошил волосы, медленно провел ладонями по щекам, открыв рот. Едва заметная улыбка коснулась губ лорда. Опасаясь плетей, я резко поклонился. Кажись неуклюже, потому что чуть не клюнул носом пол. Не разгибаясь, я затараторил:

— Ваша милость! У нас эта… скот пал, Здоровяк, Хворостина и Кислая того… Тю-тю… И в поле выйти не можем. Беда у нас. — облизнув пересохшие губы, я выпалил: — О милости и защите всем Бэллгарном просим!

Повисла гнетущая пауза. Лорд задумчиво постучал указательным пальцем по столу.

— Выпрямись и отвечай на вопросы.

Я поднял голову, но выпрямиться не получалось. Так и хотелось сжаться, сгорбиться, показаться меньше и безобиднее. А лучше вовсе спрятаться от колючего взгляда лорда. Аж нутро все вымораживает. Ну и жуть…

— Причина падежа скота.

— Эээм… так этааа… зверь подрал. — мне казалось, что лорд давно все знает, а я как-то неправильно отвечаю. Как будто не угадываю с нужным ответом. Лорд явно ждал чего-то еще. — Здоровяк наше стадо на дальний луг седмицу назад гнал. На выпас, значит. Три дня прошло, его малой ему еды и квасу понес. Пришел, а бати, Здоровяка, нет. И весь луг разодранными тушами усеян! Он бегом. Говорит, так и так. Ни бати, ни скота. Ну мы всем скопом и пошли смотреть. Семь коров пропало, а остальные на лугу дохлые. И мясо смердит будто не просто тухляк, а как… не знаю… облитое чем-то. Мож яд, мож едкая жижа какая. Нам почем знать? Мы домой воротаемся, а девок наших — Кислой и Хворостины — нет. Куда пропали? Так мы их возле того луга и нашли. Тоже с животами распоротыми и без голов!

Лорд нахмурился. Упер подбородок в скрещенные пальцы. Ясно дело, недоволен.

— Зверя кто-то видел? Сможешь описать?

— Нет, ваша милость.

— Почему решили, что зверь виноват?

— А кто?! Раньше у нас тихо, мирно было. Через деревню никто не проезжал. Заботами вашей милости о лихих людях давно не слыхивали. Теперь же, как беда случилась, по ночам над полем зеленые огни блуждают. Вой слышим. А то и рык! Старшие бояться, кабы не мантикора эта была. Ваша милость, подсобите! В поле выйти страшно. Того и гляди кого следующего задерет. А нам урожай собирать, к ярмарке готовиться…

Казалось, что лорд ушел в себя. Я же комкал край своей рубахи и не знал, что еще такого сказать, чтобы нам помогли.

— Скажи, а не заметил ли ты чего-то странного или необычного по пути сюда?

— Нет, ваша милость. Ниче… — в горле закололо на полуслове, а затем сдавило ледяным хватом так, что стало тяжело дышать.

— Врешь своему лорду?

Я закашлялся и схватился за шею.

— Хорошо. Дам тебе второй шанс. Учти, в следующий раз магия не простит попытку обмануть меня или что-то скрыть. Повторю свой вопрос. Что странного встретилось тебе по пути?

— Просс-ти-теее. — сквозь саднящий кашель прохрипел я. — Коровье копыто. Я споткнулся об него на дороге в лесу.

— Это все?

— Нет. Еще всадник. Он несся в сторону замка в темноте. Без факела. Я прятался в кустах. А утром на дороге тут же наткнулся на копыто. Я больше ничего не знаю. Пощадите!

Горло постепенно отпускало, и я снова смог нормально дышать.

— Точно ничего не хочешь добавить?

Я хотел ответить, что нет, но задумался. Не хотелось бы снова мучаться от ледяного удушья и ужаса. Я потер шею.

— Нет, ваша милость. Больше ничего не упомню.

— Тогда свободен. Кайрех даст тебе работу. На рассвете отправишься обратно. Старосте передай, чтобы работу в поле не останавливали. Со «зверем» лорд разберется.

Я поклонился в пояс и поспешил скрыться с глаз долой, пока лорд добрый.

Суровый дядька Кайрех отправил меня на конюшни убирать навоз. К вечеру до меня дошли слухи, что лорд готовится ловить зверя. Мои мучения были не напрасны! Никто меня не схарчил, у ворот не прогнал, плетьми не высек. Жизнь то налаживается. Вот переночую и вернусь домой героем. Буду хвастать, как я до замка добраться, как лорд мою просьбу выслушал и чем я тут угощался.

Едва забрезжил рассвет, я уже был на ногах и ждал, когда откроют ворота. Не хотел как в прошлый раз ночевать под открытым небом. Хмурый стражник выпустил меня из замка, и я отправился домой.

Утренний лес больше не пугал так сильно. Да, в тени деревьев было все еще темно, прохладно и сыро. Туман дымкой опутывал стволы деревьев и был мне по пояс. Но теперь дорога была знакома, я шел домой и нес добрые вести. Нам помогут! Я шел без устали пол дня. Вот вот выйду из леса, а там на бережку Дудли отдохну и подкреплюсь. Я насвистывал незатейливую мелодию, передразнивая пичуг. Резкая вспышка боли слепила меня.

— Попалась, птичка.

Это было последнее, что я услышал до того, как погрузился во тьму.