Охотница и её нечисть

Издалека деревня кажется такой маленькой, что её едва можно различить в темноте. Только зловещий шпиль церкви вонзается в небо и солнечный знак Огненной Девы на его верхушке маячат во мраке.

Низкие домики не появляются в поле зрения до тех пор, пока она не подъезжает вплотную. Несмотря на уединённость крошечного городка, расположенного в самом глухом уголке Алемара, это долгожданное зрелище. Тейла Тариан провела в пути долгие одинокие дни, переходя от одной работы к другой. Здесь, так близко к Диким Землям, демонов и диких зверей более чем достаточно, чтобы обеспечить её провизией и чистой одеждой до зимы, но дороги между людскими жилищами огромны и неприветливы.

Здесь Вуаль тоньше – она полностью исчезает, если зайти достаточно далеко в лес.

Никто, кроме самых умелых охотников, никогда не заходил в Дикие земли так глубоко, или, по крайней мере, не возвращался, чтобы рассказать об этом. А теперь людей тут почти не осталось.

Тейла сняла комнату на ночь под другим именем. Она заметила, что лучше не заявлять о себе слишком громко: простой путешественник останется незамеченным там, где охотница из дома Тариан не сможет. Хотя за последние несколько поколений их семейное древо значительно сократилось, ствол всё ещё крепок, и их имя всё ещё заставляет головы поворачиваться на звук. Как присутствие Сумеречных Воинов во время нашествия, так и её имя во многих городках, подобных этому, воспринимают скорее как дурное предзнаменование, чем как надежду.

У неё есть привычка узнавать новости, выспрашивая сплетни. В такой поздний час лучше всего начать с церкви, что она и делает.

«Пожалуйста, оставьте своё оружие у двери».

Священник обращается к ней, стоя в передней части маленькой часовни и не отрывая взгляда от Святого Писания. Тейла останавливается у входа и делает, как её просят, снимает лук, плащ и самый заметный нож на бедре. Она наблюдает за ним, пока снимает с себя оружие, и отмечает детали: мужчина сам по себе необычен, не говоря уже о том, что он эльф на службе людской церкви, но она встречает странных священников чаще, чем нормальных людей. Мало кто хочет служить сельским священником, что даёт возможность странным, но часто искренним людям занимать этот пост.

- Прекрасный день, святой отец, - говорит Тейла, ненадолго окуная пальцы в святую воду и привычно прикладывая их ко лбу и сердцу. Она чувствует лёгкое умиротворение. Она выросла в монастыре после смерти родителей и привыкла к маленьким ритуалам, которыми Стражи заполняют свои дни. Она скучает по ним, когда остаётся одна на несколько дней или недель, почти также сильно, как по разговорам.

- Да, это так. И у нас здесь так редко бывают гости, - священник поднимает взгляд от кафедры и жестом приглашает её подойти. – Чему ты обязана своим визитом, путница?

- Моему дяде. У него есть земли возле Геррина, он попросил меня помочь ему заполнить погреб до наступления зимы. Ложь даётся ей легко, она всегда использует её в этих краях, заменяя Геррин на Дамеру в зависимости от того, насколько близко находится то или иное место. Она подходит ближе, чтобы поговорить с ним, проводит рукой по скамьям.

- А. Значит, охотник. Это очень любезно со стороны твоей семьи.

Священник высок для эльфа, его голова чисто выбрита, а серые глаза проницательны. Он довольно красив, и его стройное тело, кажется, создано для длинного чёрного одеяния, которое он носит. Его акцент выдаёт необычное для священника происхождение, в его словах слышны интонации диких лесных племён.

- Это было долгое путешествие, а впереди ещё более долгий путь. Просто больше недели с тех пор, как я была в церкви.

Тейла останавливается у первой скамьи и кладёт руку на её спинку. Дерево изношено и состарилось, маленькие царапины рассказывают историю прихожанина, который сидел на скамье позади и тёрся о дерево краями чёток во время молитвы.

- Одиночество настигает так быстро… Я надеялась, вы расскажете мне немного об этом городе. Я знаю, что сплетничать – грех, но мне не помешало бы немного отвлечься после долгого путешествия.

Он усмехается. Его голос звучит почти слишком заботливо.

- Сплетни от священника. Какая смелая просьба.

- Я выросла при Церкви, отец. По моему опыту, священники и бармены рассказывают самые хорошие истории.

- Полагаю, ты не ошибаешься, - он очаровательно улыбается. – Тогда я буду рад помочь, но сначала выполню свой долг по отношению к тебе. Когда ты в последний раз причащалась, дитя?

- Должно быть, почти две недели как.

Священник жестом приглашает её подойти ближе. Он ненадолго отступает, когда она спускается по короткой лестнице, и снова появляется со стаканом в одной руке и причастием в другой.

Это привычно, даже успокаивает, следовать его приказам. Он преподносит её тело Деве, и Тейла наклоняется вперёд под Её пристальным взглядом. Её образ маячит позади священника и окружает его бликами от витражных окон. Тейла открывает рот, высовывает язык, и пальцы Отца скользят по её верхней губе, когда она отстраняется.

Этот внезапный и неожиданный момент близости заставляет её вздрогнуть, и она быстро сглатывает.

- Кровь святого, - послушно говорит он, протягивая ей бокал.

Тейла делает глоток побольше, чем нужно, прежде чем вернуть сосуд.

- Как наверху, - говорит она. – Так и внизу.

- Как наверху, так и внизу, - вторит ей отец. Он отступает назад и сам допивает вино, а когда она вопросительно смотри на него, добавляет: - Это всё ещё вино. И я не могу вернуть его в бутылку. Присаживайся, и мы поболтаем как старые знакомые.

Она чувствует лёгкое головокружение, когда садится. Либо вино слишком крепкое для причастия, либо она не пила дольше, чей ей казалось.

Откинувшись на спинку скамьи, она смотрит, как отец садится на ступени возвышения, а затем спрашивает:

- Итак, скажи мне, кто из твоей паствы сделал это правило об оружии необходимым?

Отец небрежно машет рукой.

- Этот город маленький, но оживлённый. Близость к Диким Землям делает необходимым ношение оружия в городе. Но я считаю, что это делает споры в доме Огненной Девы менее напряжёнными. Люди гораздо более восприимчивы, когда они безоружны.

- Полагаю, в этом есть смысл. Как долго…

Что-то зелёное мелькает на краю её поля зрения, но когда Тейла смотрит, то видит только солнечный свет позднего дня. Образ Девы в зеркале отбрасывает на скамьи радугу, и пламя её погребального костра переливается от тёмно-фиолетового до жёлто-розового.

Она смотрит на него слишком долго, и могла бы поклясться, что пламя в его глазах – не отражение.

- Что-то не так, прекрасная охотница?

- Нет… - Тейла хмурится. Внезапно ей кажется, что её оружие слишком далеко. – Мне показалось, что я что-то видела. Возможно, я слишком долго путешествовала в одиночестве

. Тихий голос в глубине её сознания настаивает на том, чтобы она ушла. – Я… Может быть, мне лучше вернуться в свою комнату, и мы продолжим завтра.

- Это позор для меня. Я так редко принимаю гостей.

Тейла встаёт, и комната тут же наклоняется. Она падает обратно на стул и старается дышать ровно, чтобы сердце не колотилось так бешено в её груди. Она совершила ошибку, но не для того, чтобы паниковать при первых признаках опасности, она зашла так далеко.

Но когда она оглядывается на Отца, его уже нет на месте. У неё кружится голова, пока она ищет его взглядом, а слух затуманивается, когда она прислушивается к его шагам.

Демоны. Демоны, демоны, демоны…

- Ты ОЧЕНЬ впечатляешь, - голос раздаётся рядом с ней, и она резко оборачивается, чтобы увидеть, как он непринуждённо сидит напротив. Его рука вытянута позади неё на спинке скамьи, нога закинута на другую, как будто они действительно просто сидят и болтают. Он – самое яркое пятно в комнате, но она видит лёгкое искажении магии вокруг него.

Тейла нащупывает нож, спрятанный в её куртке, но её руки не слушаются. Кожу покалывает. Между ног становится тепло.

- После такого большого глотка большинство людей уже лежат на полу, рыдают и яростно мастурбируют под бдительным оком Огненной Девы, - его голос вкрадчивый, мягкий и гипнотизирующий. – Но не ты, да? - он гладит её по волосам, запуская пальцы в тугую косу. Она пытается отстраниться, и он усмехается, когда у неё не получается.

Её пальцы сжимаются на рукояти спрятанного кинжала.

- Ты совершил ошибку, демон.

Демон усмехается.

- Пожалуйста. Это так банально. В наши дни вы, люди, слишком часто называете демонами кого попало.

Тейла прицеливается ножом и наносит удар. Она чувствует, как лезвие вонзается ему в грудь, как кровь заливает пальцы, но не слышит ни звука боли – или даже неудобства. Демон вздыхает, отталкивая её голову, когда встаёт, и заставляет её опереться на подлокотник скамьи. От его прикосновения по её телу пробегает дрожь, которая спускается вниз и скручивается в животе.

- О, моя прекрасная охотница, - говорит он, вытаскивая нож из своего тела. – У тебя есть десятки названий для того, чего ты не понимаешь. Демоны, призраки – ты даже называешь то, что создаёшь, своими грехами и обвиняешь их в своих поступках. И это ещё не все названия, которые ты для нас придумала.

Демон возвращается, когда она снова садится. Он бросает её же нож к её ногам. Звон металла дерево эхом отдаётся в её затуманенном вином сознании. Она пытается найти слова, чтобы проклясть его, но не находит их, её язык распух и не слушается.

- Шестиглазый. Чудовище. Враг мира. Воплощение обмана и Король Волков. Хотя последнее прозвище мне даже нравится. – Он хватает её за волосы, заставляет запрокинуть голову и посмотреть на него. – И всё потому, что ты думаешь, что назвав моё настоящее имя ты подчинишь меня себе.

Тейла хмурится, чувствуя себя одновременно злой, глупой и, как ни странно… болезненно возбуждённой.

«Король волков», - звоном отдаётся в ушах. Она произносит это как проклятье.

Он ухмыляется, по-волчьи и устрашающе. Король Волков хватает её за челюсть другой рукой, изучая её лицо.

- А ты, должно быть Тейла Тариан.

В его прикосновениях есть странная нежность, даже когда он крепко прижимает её к себе. Что бы ни было в вине, это в самой его коже, оно омывает её, как океан, подбирающийся к берегу. Она понимает, что в его объятиях найдёт безопасную гавань, жизнь более лёгкую, где её единственной целью будет служить у ног Короля Волков. Её тело знает, как преклонять колени, как поклоняться, знает сладостную боль служения. Оно лишь просит повторить эти движения для нового бога.

В основном потому, что старый никогда тебе не отвечал, - подсказывает глубоко внутри виноватый голосок.