Охотничий рог

Сырость и прохлада вечно царили в старинном замке, придавая ему какую-то особенную, средневековую атмосферу мрака и таинств. Подземелья этого укрепления хранили в себе множество секретных ходов, комнат и механизмов, что даже сами обитатели его не могли догадываться о существовании многих из них. По стенам везде были развешены факелы, мерцающий свет которых редко освещал проходящих мимо рыцарей и лордов. Светлые пятна, которыми пытались побороть тьму бессильные свечи, расползались по коридорам и мгновенно исчезали во мраке.

Людовик с бешеной скоростью нёсся вниз по тёмной лестнице. Ему было плевать на взъерошенные волосы, не переодетую ночную рубашку, да и в целом непристойный для сына герцога вид. Нескончаемые повороты, тяжёлые двери, узкие крошечные окна, всё это проносилось мимо юноши, не удостаиваясь его внимания. Смотревшие с картин бароны, дамы в пышных платьях и другая знать удивлённо пожимали плечами, но затем, вспомнив о своём долге, вновь становились в почтительную позу, направляли свой гордый, прямой взор в пустоту и замирали, словно ничего не произошло. С потолка капала ледяная, чуть солоноватая вода, делая пол влажным и скользким.

Юноша пробежал ещё несколько шагов и остановился перед шершавой каменной стеной. Затавив дыхание и протянув руку, он стал аккуратно ощупывать стену дюйм за дюймом, пока наконец не нащупал что-то. Тогда он тихо приложил ухо к стене и прислушался, но не услышал ничего, кроме биения собственного взволнованного сердца. Людовик помялся в сомнении, но дольше тянуть уже было незачем, поэтому он резким движением надавил на дверь в найденном месте, и... дверь с шумом распахнулась, открывая молодому взору огромное подвальное помещение.

Людовик чуть ли не взлетел от счастья. Его час настал! В каждом поколении Энгельбертов старший сын получал свой таинственный артефакт, способный разбудить могущественнейшую силу зла, и каждый из молодых людей должен был выбрать: уничтожить опасный предмет, или же использовать его против врагов. В разные годы совершались разные действия. И хитрые ходы, направленные на истребление противника, и мудрые воздержания от применения столь разрушительной силы, приносящие в мир добро. Каждый день нетерпеливый потомок приходил к заветной двери и ждал своего наследства с благоговением и трепетом.

Теперь же, получив шанс увидеть своё будущее сокровище, способное изменить весь мир, он в нерешительности остановился возле двери в зал с высокими потолками, где уже много сотен лет юноши одного возраста получали свои артефакты, и никак не мог переступить заветный порог. В душе Людовика радость боролась со страхом, но будущий рыцарь собрал всё своё мужество, чтобы совершить маленький шаг, который станет огромным для последующей его жизни. Он закатал и без того подобранные рукава, вдохнул полными лёгкими и шагнул в неизвестность. Тут же тёмный и ветхий зал окрасился яркими красками, через цветные витражи на старинных окнах хлынул ослепительный свет, заиграла прекрасная музыка, а засаленные стены покрылись золотом и драгоценными каменьями. Людовик подпрыгнул от восторга, ведь его мечта сбылась!

Вдруг из пола выдвинулся широкий пъедистал, в центре которого возвышался, красуясь на серебряной подставке, искусно вырезанный рог из слоновой кости. По белоснежным краям его тянулась роскошная роспись, изображавшая охотников с гибкими луками, рогатых оленей и других животных. Людовик медленно подошёл к прекрасному артефакту и протянул к нему дрожащую руку. От рога повеяло вольным равнинным ветром и мужеством средневековых рыцарей. Наследник докоснулся до его гладкой, как лёд, поверхности, и почувствовал резкий прилив гордости, мудрости и могущества. Теперь он - истинный потомок прославленных Энгельбертов, теперь он достоин своего благозвучного имени.

Двадцать лет мирной жизни как мгновение пролетели перед глазами юноши, и в голове его возникли картины сражений, рыцарской чести и крепкой дружбы, не раз спасавшей отчаянных воинов от гибели. Он приосанился, гордо расправил плечи, и не заметил, пребывая в сладких грёзах, как шёлковая ночная рубашка неожиданно сменилась на роскошную тунику из тёмного бархата, а на ногах появилась удобная обувь с заострёнными носами. Всё это представляло собой повседневную одежду, в которой всю жизнь ходили отцы и деды Людовика после долгожданного двадцатилетия и получения персонального артефакта.

Через несколько минут Людовик вышел из оцепенения и огляделся. Торжественная обстановка вновь сменилась на мрачную и таинственную, зал будто бы съёжился, а цветные витражи сменились полупрозрачными стёклами. Музыка стихла. Юноша стоял один посреди заветного зала, держа в руках драгоценный рог, одетый в настоящую одежду аристократа, а не в простую, хоть и не лишённую некоей роскоши ребячью одёжку, в которой он так долго носился по коридорам, выкрикивая боевой клич и пришпоривая воображаемого коня. Взъерошенные волосы его улеглись в красивую причёску, и Людовик стал совершенно другим человеком. Все свершённые шалости и запланипованные проказы улетучились из его головы, а их место заняла гордость за будущие сражения. Теперь юноша не был непослушным Людом, как его часто называли товарищи, а превратился в величественного Людовика Прекрасного, готового сию же минуту служить рыцарской чести.