Охотничьи рассказы Ника Такера. Ивлис.

От порыва холодного ветра по телу пробежал озноб. На горизонте, куда ни кинь взгляд, вздымались свинцово-синие горбы океанских волн. Низко над головой, задевая верхушку мачты, неслись серые облака. Слышались завывание ветра в снастях и скрип палубы.

Рыбацкая шхуна «Ивлис» уже третий месяц находилась в море. Ею командовал знаменитый Гиясаддун ибн Рашид – единственный капитан, поймавший за свою жизнь трёх морских змеев.

Каждый год от пристани Муратана в море уходило до десяти кораблей со смельчаками, решившими попытать судьбу в схватке с хозяином морской пучины, и только половина из них возвращалась домой с добычей. Одни тонули при штормах, другие гибли во время схватки с морским змеем, а некоторых на обратном пути грабили гальдоморские пираты. Однако несмотря ни на что на следующий год в поход отправлялись новые искатели приключений. Но из тех, кому посчастливилось в прошлый раз вернуться, редкий смельчак отваживался вновь подняться на палубу корабля. Те немногие, кто всё же осмеливался выйти в море после схватки с морским змеем, рыбачили возле берега, довольствуясь обычной рыбой и крабами.

Поймавший морского змея становился не только героем, но и богатейшим человеком. Змеиный жир обладал уникальными свойствами: он продлевал жизнь старикам и избавлял молодых от недугов, приготовленные на его основе мази лечили язвы и раны, настойки спасали от болезней. Поэтому и стоил он дороже золота.

Гиясаддун в четвертый раз вёл шхуну навстречу опасности и суровым испытаниям. Он давно мог прекратить рыбачить – заработанных в прошлые походы денег с избытком хватило на то, чтобы вести оседлую жизнь на берегу. Его имя стало легендой. Однако каждый раз, когда лучи солнца грели сильнее, а по склонам берегов распускались дивные бело-красные цветы кантранабии, Гиясаддун набирал новую команду и пускался вслед за стаями летящих на север птиц. Он не был романтиком, не был он и сумасшедшим: он преследовал цель всей своей жизни – найти короля морских змеев.

Предания старины гласили, что дворец короля змеев находится на белой скале, усыпанной алмазами и осколками радуги. В древнем манускрипте, попавшем однажды в руки Гиясаддуну, говорилось, что кто найдёт это место и победит короля, тот станет властелином мира. Ещё на последних страницах манускрипта предупреждалось о том, что у того, кто прикоснется к белой скале, остановится сердце. Но эта последняя оговорка нисколько не пугала капитана. Для Гиясаддуна главным оставались слова «властелин мира»: а сердце – только помеха для того, кто достиг подобного могущества.

На суровом, испещрённом глубокими морщинами лице капитана застыло выражение напряжённого ожидания. Гиясаддун стоял возле мачты и всматривался в далёкий горизонт. Его пристальный взгляд скользил по однообразной картине волнующегося океана, с нечеловеческим терпением выискивая цель путешествия. Тёмные волны степенно перекатывались на всём видимом пространстве. Вчера вечером в сгущающемся сумраке кормчий заметил на горизонте огромную белую скалу, но наутро вокруг вновь виднелся лишь бесконечный простор с тёмными хребтами океанских волн.

Холодный ветер недовольно засвистел, запутавшись в залатанных парусах; мачта жалобно скрипнула. Рыбачья шхуна в очередной раз, с шумом рассекая носом тёмную воду, скатилась с гребня волны.

Шёл третий месяц плавания, но никто из команды «Ивлис» не выказывал недовольства. Отправиться в поход вместе с легендарным Гиясаддуном, который уже трижды выходил в море и каждый раз возвращался с бесценной добычей, считалось большой удачей, и ради этого моряки готовы были терпеть любые лишения. Однако в последние дни чаще молились. Люди боялись – до них ещё никто не забирался так далеко на север.

Гиясаддун понимал: он и так уже слишком задержался в море. Припасы подходят к концу. Через месяц начнётся сезон штормов, и тогда им никогда не увидеть родного берега. Но всё же, что вчера в сумраке надвигающейся ночи узрел кормчий? Был ли это мираж, сыгравший злую шутку? Или это посланный бом знак, что цель близка?

Очередной день прошёл впустую, как и все предыдущие. Белая скала так и не показалась. На горизонте виднелись лишь горбы океанских волн и тёмные облака. Незаметно подкрадывалась ночь.

«Сезон заканчивается. Плыть дальше опасно. Ещё один день и я поверну обратно». Приняв такое решение, Гиясаддун отвёл взгляд от темнеющего горизонта. Широко ступая по отшлифованным штормами доскам, он сошёл в кубрик.

Большая часть команды лежала в матерчатых гамаках, подвешенных к переборкам. Под потолком качалась закопчённая масляная лампа. Кок Ибрахим возился над очагом, готовя новую порцию «Элевсина» для тех, кто скоро должен вернуться с вахты.

Пройдя по узкому проходу между раскачивающихся гамаков, Гиясаддун сел на пустую бочку возле очага, на котором закипал котел с «Элевсином». Те моряки, кто не спал, повернули к капитану напряженные лица, ожидая, что он скажет им. Однако капитан не торопился начинать разговор. Он молча дождался, пока Ибрахим подаст ему кружку бодрящего напитка, и, лишь сделав большой глоток, произнёс первые слова:

— Я знаю, вы хотите спросить: когда мы повернём назад? — сказал Гиясаддун. — Я так же знаю, что вы недоумеваете, почему за время плавания мы ни разу не закинули сеть. Вот вам моё слово: если завтра на рассвете мы не увидим белую скалу, то повернём обратно. И возвращаясь домой, всё-таки выловим морского змея! Не сомневайтесь, я отвечаю за свои слова.

Многие из вас потеряли надежду, — продолжал капитан. — Решили, что на этот раз Гиясаддун потерпел неудачу. Ничего подобного! Я единственный знаю, как поймать морского змея. Я мог сделать это уже на пятый день, когда мы пересекли гальдоморское течение, но мне нужен не простой змей – мне нужен змей, живущий у белой скалы. Только ради него я выхожу в море снова и снова.

Моряки слушали капитана молча, но их лица просветлели. Известие о том, что завтра «Ивлис» возьмёт курс к родным берегам, обрадовало всех. А та уверенность, с какой Гиясаддун говорил о поимке морского змея, внушала благоговейный трепет перед этим великим человеком.

— Каждый из вас получит много золота, — пообещал Гиясаддун. — Вас ждёт великая слава. Об этом походе будут слагать песни – в них будут ваши имена.

Гиясаддун ещё много говорил о морском змее: как лучше сохранить его бесценный жир, сколько стоят на рынке его зубы и кому выгоднее продать шкуру. Капитан не скупился на слова – он знал, ничто так не поднимет дух команды, как рассказ о блеске золота. Когда же были сосчитаны монеты за каждую чешуйку морского чудовища, а кружка в руках капитана опустела, матросы больше не сомневались, что впереди их ждёт счастье, нужно только немного потерпеть. Подняв настроение команды, капитан пошёл отдыхать. Завтра его ожидал самый важный день в жизни.

Гиясаддун очнулся от странной перемены в окружающем мире. Не было слышно ни плеска бьющих о борт корабля волн, ни шума ветра в парусах. Только храп матросов и бульканье котла с «Элевсином» нарушали тишину. Выбравшись из гамака, капитан направился на верхнюю палубу. Он ступал по доскам и чувствовал какую-то неуверенность: качка, не затихавшая три месяца, прекратилась.

Поднявшись по лестнице, Гиясаддун распахнул дверь и растерялся. Он не увидел ни палубы, ни мачты собственного корабля – всё окутало густое молочное марево. В предрассветных сумерках туман казался настолько плотным и непроглядным, что возникало ощущение слепоты.

— Эй, Абуль! — позвал Гиясаддун старшего помощника, который должен был в это время стоять на вахте.

— Да капитан! — отозвался с юта невидимый моряк.

— Когда опустился туман?

— Как только утих ветер – это будет часа два тому назад.

Гиясаддун пошёл на голос. Силуэт Абуля тёмным пятном проступил в молочной пелене.

— Сколько осталось до восхода солнца?

— Четверть часа, капитан, — ответил помощник.

Спускаться вниз не имело смысла. Гиясаддун решил дождаться рассвета на палубе.

На востоке зазолотилось матовое пятно поднимающегося над невидимым горизонтом солнца. Прямо на глазах молочное марево стало таять. Палуба корабля с мачтой и безжизненно повисшими на реях парусами уже просматривалась полностью. Туман отступал, скользя белым облаком по глади воды прочь от шхуны. Наконец белёсая дымка рассеялась, и произошло чудо.

На севере, в лучах взошедшего солнца, Гиясаддун внезапно увидел белую скалу. Огромная, сверкающая, она вздымалась из чёрной глади океана, как мраморный обелиск. Она была настолько высока, что казалось, будто её вершина упирается небо. На острых гранях всеми цветами радуги сверкали искры, а на ослепительно-белых плоскостях играли солнечные блики.

— Боги милостивы к нам! Мы нашли её! — ликующе вскричал Гиясаддун и побежал поднимать команду.

После того как улеглись восторги и ликование, спустили застывший парус и разложили ловчую сеть. Сплетённая из пальмового волокна, она лежала на досках палубы зловещим, лохматым чудовищем. Пока одна часть команды привязывала бочки-поплавки, другая насаживала куски вяленого мяса на десятки стальных крючков, чьи острые концы блестели на солнце, подобно большим загнутым когтям. Гиясаддун ходил между матросами и отдавал распоряжения. Работа спорилась: все находились на эмоциональном подъёме. В кратчайший срок снасть снарядили и приготовили к использованию. Команда в молчаливом ожидании замерла. Теперь всё зависело от капитана – единственного человека, знающего секрет ловли морского змея.

Гиясаддун ещё раз хорошенько проверил всё ли приготовлено, на всех ли крючках насажано мясо, не запуталась ли где сеть. И, лишь убедившись, что всё в порядке, отдал распоряжение к заключительной части операции.

На воду спустили шлюпку. Гиясаддун прошёлся вдоль матросов, внимательно всматриваясь в глаза каждому.

— Ты, — остановившись перед Абулем, произнёс капитан, — пойдёшь со мной. Остальные остаются на корабле.

— Но капитан! — попытался возразить старший помощник. — Возьмите ещё кого-нибудь.

— Мне, кроме тебя, никто не нужен. На море штиль – мы справимся вдвоём. И никаких пререканий с капитаном! Я знаю, что делаю.

Возражать капитану больше никто не осмелился, и Абуль спустился по канату в стоящую возле борта шлюпку. Следом спустился Гиясаддун. Закрепив канат на корме шлюпки, капитан с помощником взялись за вёсла.

— Держи курс прямо на скалу, — приказал Гиясаддун.

С тихим плеском вёсла вошли в тёмную воду, и лодка стала медленно отходить от шхуны. С борта «Ивлиса», вытягиваемая канатом, начала спадать ловчая сеть. По бочкам-поплавкам хорошо прослеживалось, как растягиваться она вслед за отдаляющейся лодкой.

— Абуль, знаешь, почему я выбрал тебя? — в паузе между гребками спросил Гиясаддун.

— Нет, — отозвался помощник. — Почему?

— Потому что ты единственный из всей команды, кто частенько спорил со мной.

Вёсла вновь опустились в воду.

— Ты считаешь себя лучше других. Лучше меня – капитана «Ивлиса». — Лодка с каждым взмахом вёсел всё дальше отходила от шхуны. — Нет, я не виню тебя за это, — продолжал Гиясаддун. — Боцман Джафар также относится ко мне без должного уважения, но из вас двоих я выбрал именно тебя.

Абуль грёб молча.

— Почему? — за него задал вопрос Гиясаддун и сам же ответил: — Потому что ты лучше Джафара, ты лучше всех в моей команде. Ты молод, умён; в твоих жилах течёт кровь смелого человека. — Гиясаддун посмотрел в глаза помощника. — Именно тебе я сегодня открою тайну, как поймать морского змея.

В глазах Абуля Гиясаддун заметил живой интерес.

— Ты скоро узнаешь, как я поймал предыдущих трёх и как я поймаю четвертого – короля змеев, — сообщил Гиясаддун помощнику.

Следующие несколько минут они гребли молча. За это время лодка отдалилась от шхуны на пятьсот шагов. С такого расстояния на фоне бесконечной тёмной глади океана «Ивлис» напоминала игрушечный кораблик из ореховой скорлупы, а моряки, суетившиеся на палубе, выглядели муравьями. Канат натянулся – сеть полностью вошла в воду.

— Необходимо отрезать канат от лодки, — сказал Гиясаддун.

Белая скала приближалась. Казалось, достаточно сделать ещё несколько гребков, чтобы нос лодки уткнулся в её почти прозрачную стену. Достав нож, капитан перебрался на корму.

— Пришла пора раскрыть секрет ловли морского змея, — сказал Гиясаддун, надрезая канат ловчей сети. — Помоги мне, Абуль.

— Что я должен делать?

— Держи канат натянутым, чтобы легче было резать.

— Хорошо, капитан. — Абуль сел рядом с Гиясаддуном и, перегнувшись через борт, двумя руками взялся за конец.

— Абуль, — обратился капитан к помощнику, — я хочу рассказать тебе, на какую приманку надлежит ловить морского змея. Многие думают, что для этого хватит нескольких кусков вяленого мяса, но те, кто считал так, возвращались домой без добычи. Только свежая кровь может привлечь морское чудовище. Гордись, тебе выпала великая честь стать приманкой для самого короля морских змеев.

С этими словами Гиясаддун ловко набросил петлю каната на руки помощника. Абуль попробовал высвободиться, но в следующий момент по горлу несчастного полоснуло острое лезвие. Струя крови брызнула в тёмную воду. С остервенением обречённого Абуль тщетно дёргался и бился, пытаясь вырваться из смертельных объятий капитана. Однако тот крепко держал свою жертву, а петля на руках не оставляла помощнику ни малейшего шанса на спасение. Вместе с кровью его покидали и силы. Рывки становились слабее, взгляд тускнел. Вскоре, содрогнувшись в предсмертной судороге, Абуль затих навсегда.

Когда поток крови из раны иссяк, Гиясаддун столкнул мёртвое тело за борт.

В прозрачной воде лицо помощника ещё долго маячило бледным пятном. Остекленевшие глаза были широко раскрыты. Казалось, что медленно погружающийся в чёрную бездну Абуль с немым укором глядит на своего капитана.

— Ты был хорошим человеком, Абуль, — произнёс вслед ему Гиясаддун, — надеюсь, морскому змею понравиться твоя плоть.

Ополаскивая за бортом руки, капитан, с видом человека, выполнившего неприятную, но такую необходимую работу, смотрел, как вокруг лодки расплывается багровое пятно. Скоро царь морских змеев учует кровь и придёт, чтобы полакомиться угощением. Затем он запутается в сетях, и моряки со шхуны забьют его гарпунами. Так происходило раньше, так случится и на этот раз. Но сегодня Гиясаддун будет наблюдать за этим со стороны – сегодня он будет стоять на белой скале, как подобает властелину мира.

Вытерев руки о грудь, Гиясаддун взялся за вёсла. С каждым взмахом белая скала становилась ближе. Она выглядела точно так, как и представлял Гиясаддун: ослепительно белая, с блестящими на солнце острыми гранями, грандиозная и неприступная. Скоро он ступит на неё как владыка, и тогда весь мир покорится ему.

Гиясаддун вёл лодку к расщелине – единственному месту, где можно было пристать. Ещё несколько гребков и нос лодки уткнулся в долгожданный берег.

Из расщелины тянуло холодом, от которого по телу капитана побежали мурашки. С трепетом Гиясаддун перелез через борт и ступил на берег мечты. Нога не удержалась на скользком льду. Гиясаддун упал, больно ударившись коленом, но эта неприятность не остановила его. Он поднялся и, не обращая внимания на боль в ноге, целеустремленно начал взбираться на вершину белой скалы.

Подошвы скользили по наваленным в расщелине глыбам. Пальцы в кровь резались на острых кромках. Но Гиясаддун не замечал ничего: он находился в нескольких шагах от своей мечты – власти над миром. Последние метры к вершине Гиясаддун полз по скользкому льду на брюхе. Чтобы не сорваться вниз, он ножом выдалбливал ступеньки, за которые можно было зацепиться кончиками пальцев или носком ботинка.

Солнце ударило в глаза, когда Гиясаддун выполз из расщелины на самый верх айсберга. У капитана перехватило дыхание от открывшегося вида: чёрная гладь океана и изогнувшийся дугой горизонт. Казалось, что, если хорошенько присмотреться, можно увидеть далёкий берег.

Гиясаддун поднялся на ноги. Он достиг вершины. Неведомое чувство безраздельной власти над миром стало наполнять капитана. Протянув руки к небу, Гиясаддун с диким блеском в обезумевших глазах закричал:

— Я властелин мира! Я властелин мира!

Внизу, на палубе «Ивлиса» засуетились чёрные точки людей. С вершины Гиясаддун прекрасно видел, как справа по борту шхуны вода забурлила. В стороны пошли концентрические волны. Через мгновение из пучины показалась голова морского змея. Гиясаддун даже не предполагал, что бывают такие огромные экземпляры.

Царь морских змеев громадной колонной вздымался из воды всё выше и выше. Чёрное лоснящееся тело чудовища покрывали жёлтые кольца расцветки, а голову украшал ярко-красный гребень. В раскрытой пасти с двумя рядами острых зубов могла бы уместиться двенадцатиместная шлюпка.

Вскоре извивающееся тело нависло над мачтой «Ивлиса». На мгновение застыв, с неизбежностью рока, змей повалился на шхуну. Огромные чёрные кольца принялись опутывать корабль. Люди в ужасе метались по палубе, прыгали за борт. Шхуна накренилась, жалобно заскрипела – это змей стал сдавливать корпус. С сухим треском сломалась мачта, вслед за ней треснули доски обшивки. А после того как сквозь пробоины хлынула вода, шхуна стремительно ушла под воду. Бочонки-поплавки ловчей сети, цепочкой протянувшиеся к айсбергу, один за другим исчезли в пучине, утянутые вслед за кораблем.

Из глубины после катастрофы некоторое время ещё поднимались пузыри, но вскоре и они исчезли. На поверхности океана осталась лишь шлюпка Гиясаддуна, из-за возникшего волнения отошедшая от скалы.

Налетел порыв северного ветра, от которого по спине капитана пробежал неприятный холодок. Гиясаддун вдруг осознал, что он остался совершенно один: без друзей, пищи; на абсолютно голой ледяной глыбе посреди океана. Ему стало страшно. Капитан решил скорее спуститься, чтобы попытаться спасти хотя бы лодку. В спешке Гиясаддун сделал неловкое движение и поскользнулся. Нож, при помощи которого он поднялся наверх, выпал из онемевших от холода пальцев. Блеснув на солнце, лезвие заскользило к глубокой трещине. Гиясаддун покатился следом. Обдирая в кровь пальцы, он тщетно пытался зацепиться за гладкий лёд. Но все старания оказались тщетными. Скольжение прекратилось, лишь когда нога угодила в расщелину, в которой исчез нож. Выбраться из этой западни Гиясаддун не мог, сколько бы ни пытался. Он долго и безуспешно царапал лед, бил руками, плакал. И только вконец обессилив, Гиясаддун смирился с участью.

Холод айсберга начал проникать через одежду. Тело немело. Гиясаддун перестал испытывать боль в зажатой ноге. Слёзы замерзли на морщинистых щеках. Чувства исчезли, уступив место безразличию. Даже страх отступил, растворившись в бесконечном океане спокойствия. Гиясаддуну почудилось, что он стоит на вершине своей мечты. Синие губы капитана вздрогнули и зашептали:

— Я властелин мира… Я властелин мира…

Слабеющий шёпот старика звучал до того момента, пока не остановилось сердце.

С севера над горизонтом вздымалось чёрное крыло надвигающегося шторма. Тёмные тучи, гонимые ветром, стремительно закрывали чистое небо. Прямо на глазах из тёмной воды океана выросли горбы могучих волн. В ледовых расщелинах заунывно завыл ветер, принося солёные брызги.

Солнце скрылось. И в тот же миг ослепительно белый, минуту назад сверкавший разноцветными искрами айсберг из сказочной белой скалы превратился в уродливую грязно-серую массу льда. Над его вершиной, в чернильном мареве, сверкнула молния, и айсберг, словно парус корабля-призрака, растворился в пелене налетевшего шторма.

Продолжение в романе «Путь охотника»: https://author.today/work/454726

От автора