Охотник. Волчья стая

Есть ли у стен уши?
Да уж наверняка. Если, конечно, стены эти сделаны из таких вот поганых коряг. Когда проходил мимо этих вывороченных, болезненно скрюченных деревьев, не покидало ощущение, что глаза у них точно есть. И не просто есть, а безотрывно следят за тобой. Причём, с откровенно гастрономическим интересом.

Блажь, мнительность и разыгравшееся воображение? Да ничего подобного. Этот лес действительно хотел жрать. Вернее, не он сам, а его Хозяин. Он затаился где-то поблизости и не приходилось сомневаться: забредшую к нему прямо на обеденный стол добычу упускать не намерен.

Тому было несколько очевидных признаков.

Главный из которых — мрачная чаща полнилась звуками. В основном жуткими. Шелест, шорохи, смутные вздохи и гортанный рык постоянно давили на слух. Что было очень странно, учитывая тот факт, что здесь не было одного живого существа. Ни единого. Ни мелкого, ни крупного, ни даже микроскопического.

Уж это-то Андрей знал наверняка. Не понимал, не чувствовал, не инстинктивно улавливал. Именно знал. Визор шлема сбоил, шёл помехами, рассыпал картинку то на серые полосы, то на разноцветные квадраты, уже не первый месяц намекая, что разряженная батарея в любой момент может пыхнуть и оставить его в полной темноте с бесполезным ведром на голове.

Но пока заряд держался. А Андрей худо-бедно видел все биологические процессы, текущие в мешанине растений. И ему вовсе не нравилось, что эти процессы бурной жизнедеятельности не носили исключительно ботанический характер. Их направляли. И делала это разумная сила живого существа.

Конечно, в очень широком понимании - живого.

Вполне может быть, что и мёртвого. Физически. Но от того ничуть не менее разумного.

Справа треснул сучок. Андрей мгновенно развернулся, уходя с линии возможной атаки слева. На случай, если этот хруст – отвлекающий манёвр. Краем глаза уловил движение. На миг почудилось, что замшелый ствол дерева, словно застигнутый врасплох, замер на месте. И остался стоять перекособоченым, будто выкрученная тряпка.

А смутное движение, которое он уловил, в прицеле визора комком зеленоватой энергии нервно скользнуло под укрытием дёрна к болоту.

От топи тянулись космы грязновато-белого тумана. Они точно чьё-то дыхание накатывали на прибрежный мох, скрывая тут и там торчащие кочки и обволакивая трухлявые стволы торчащих из воды деревьев.

Хотя именно дыханием это и было. Поганый бор жил жизнью одного существа, и скрывалось оно где-то там, за гнилыми вздохами болота.

В снаряжении, которое Андрей натягивал перед каждой охотой, он мог многое. Не только видеть сплетение энергетических потоков и спокойно игнорировать внешние раздражители – как то копья, жала или клыки. Гардероб не из этого мира дарил вариативность. Он мог направить всю энергию в силу. Или в скорость. Мог, например, как кузнечика-переростка зашвырнуть себя вместе со своим счастливым обладателем воооон на тот нависший над тиной ствол дерева. Правда, и в те времена, когда заряд был полон, не мог делать все эти телодвижения одновременно. А ж когда батарея стала казать своё подлое электронное дно… Зарядить которое, кстати, в этом подлунном мире было решительно негде. И нечем. Даже слова такого здесь ещё не было придумано.

А практика успела научить: чем больше энергии костюмчика расходуешь до схватки с непонятно каким созданием, тем меньше её останется на, собственно, схватку. Так что у чудесной мощи была чудеснейшая оборотная сторона – откат. Быстрее сдуру вычерпаешь энергию, быстрее же и свалишься с ног в попытке расшевелить эластичную броню, которая вдруг превращалась из чудодейственного помощника в замедляющую каждое движение громоздкую обузу. А случиться такая метаморфоза могла прямо посреди рубки с каким-нибудь когтистым вражиной.

Именно поэтому Андрей не стал переть дурным буром в урчащее от голода нутро смрадного леса. И уж тем более не подумал шагать в липкую зелёную топь.

Вместо этого опустился на землю, скрестив ноги, прямо у кромки болота. Меч из совершенно не свойственного этому миру сплава положил на пружинистую траву справа от себя, арбалет осторожно опустил по левую руку. Уселся так, чтобы колеблющийся туман мог на излёте движения, осторожно накатывая на берег, коснуться его ног.

Если уж Хозяину так хочется жрать, пусть пожалует к столу сам.

ххх

Первым, разумеется, не выдержал Хозяин топи. Игры в кошки-мышки с добычей в его привычки явно не входили.

Длинные белёсые корни выстрелили из-под набрякшего влагой дёрна стремительно, как щупальца живого существа. К какому классу растений они относились до того, как с ними произошла хищная метаморфоза, определить было сложно. Да и некогда. Гораздо важнее то, чем эти три подземных отростка стали сейчас. Покрывала «щупальца» склизкая и тошнотная на вид субстанция. На конце каждого жирно блестело жало и капало в траву чем-то явно отравленным. Два из них с сочным чавком воткнулись в то место, где до этого полчаса неподвижно восседала двуногая добыча.

И которую сейчас оттуда вдруг сдуло.

Андрей, откатившись в сторону и стараясь не поворачиваться спиной к болоту, рубанул мечом по агрессивной флоре. Высокоэнтропийный сплав спокойно перерубил два отростка, словно они сплошь состояли из слизи. Правда, высвободить клинок из этого сгустка соплей оказалось куда сложнее, чем погрузить туда. Особенно если учесть, как дико забились и конвульсивно задёргались корни-переростки. Не теряя драгоценных секунд, охотник разжал пальцы и оставил оружие в ране монстра. Пальцы инстинктивно метнулись за спину и вырвали из ножен саблю с коротким широким лезвием. Не такую, конечно, надёжную штуку, как технологичный меч, но по местным меркам – максимально добротное оружие. Первый выпад оставшегося в деле ядовитого жала отбил прикладом арбалета. Последовавший тут же второй бросок блокировал уже клинком. Спустя ещё пару встречных выпадов сумел-таки железом хлестнуть корень пониже жала. Перерубать полностью не стал - «башка» растительной змеи и так бессильно повисла на лоскутах жёлто-зелёной плоти.

Зато ходуном заходил ковёр толстого мха под ногами. Так, будто покоился он не на земле, а на морских волнах. Во время шторма.

- Твою ногу! – только и успел выдохнуть Андрей.

И бухнулся в какую-то вонючую лужу. Оружия из рук привычно не выпустил. И очень правильно сделал. С треском и чавканьем подстилка напитанного влагой дёрна разорвалась в лоскуты. А под ней обнаружился исполинский клубок давешних «щупалец». Они тут же устремились на волю из подземной темницы, сминая прибрежную траву, хватаясь за мшистые стволы деревьев и выстреливая в сторону обидчика ножи ядовитых жал.

Обидчик, матюгнувшись, катнулся в сторону.

И понял, что весь этот беснующийся клубок порубать точно не выйдет. А вот оказаться схваченным им, сплетённым и разорванным многочисленными жалами – получится очень даже легко.

Первое из запрограммированных умений «бронежилета» он активировал, едва только в сознании стрельнула мысль о том, как можно его применить. И – главное – куда применить.

Корни – они не сами по себе. И если уж они есть, где-то на поверхности должно торчать и само растение. И тут же Андрей вспомнил о перекрученном стволе дерева, которое словно бы следило за ним, разворачиваясь на самой границе периферийного зрения. А вспомнив, активировал Рывок.

Он мгновенно переместился на длинную толстую ветку, нависшую метрах в пяти над землёй. Такого манёвра зелёное насаждение точно не ожидало. Оно мгновенно сбросило с себя все оковы стеснений и приличий и издало звук лопнувшей древесины, теперь уже совершенно явно перекручиваясь вокруг своей оси. Ветки с хрустом и скрипом начали выворачиваться, вытягиваясь к Андрею. Меж шелестящими и осыпающимися листьями мелькнула пасть дупла. Довольно зубастая, если можно так сказать о расщеплённом дереве. Из неё на охотника словно глянула сама тьма.

Андрей давно и твёрдо уяснил: инстинкт – это мгновенный ответ подготовленного ко всяким неприятностям организма. Который реагирует на превратности судьбы гораздо бодрее, чем пыхтящий в анализе ситуации мозг.

Поэтому он вовсе не удивился, когда рука с арбалетом сама метнулась вверх, а палец дёрнул скобу спуска. Хлопнул выстрел, и болт, раздробив оскаленные щепой «зубы» дерева, пробил пузырь пялящегося на человека сгустка мрака. Звук был такой, будто он со всего маха засадил булыжник в вонючую отхожую кучу. Запах, кстати, попёр под стать аналогии.

Деревянный истукан дёрнулся всем замшелым телом, хлестнул ветками, которые с готовностью излохматили камзол охотника. Если б не высокотехнологичная броня под ним, излохматили и изорвали бы ещё и мясо на рёбрах. А так – Андрей всего лишь со всего маха булькнул в грязевую жижу у самых корней дерева.

Зубы громко клацнули, правую ногу перекорёжило судорогой, а после скрутило болью.

Теперь задорно не побегать.

Ещё и арбалет отлетел в хрен пойми какую сторону.

Дерево, словно пожелав раздавить незваного гостя, принялось дёргаться в корчах, скрипеть и раскачиваться. А затем со свистом и оглушительным хрустом вдруг лопнуло, как чурка под колуном, располовинив само себя продольной трещиной от земли до середины ствола. И трещина эта была вовсе не простой. По всей ей длине с обеих сторон щерились зубы. Нехорошие такие клыки, острые, с загнутыми кончиками. Как у щуки. Между ними трепыхался исполинский язык. Зелёный и больше всего похожий на волосатую гусеницу величиной с добрую сваю.

Самое безумное, что мог придумать и сделать любой охотник в такой ситуации – сунуться в эту пасть. Но Андрей считался не совсем обычным охотником. С совершенно нетипичными методами и очень странно функционирующим инстинктом. Потому что сам он даже не успел удивиться, когда шестое чувство изо всех сухожилий толкнуло его в раззявленный частокол зубищ.

Нога полыхнула новой вспышкой боли.

Но он успел короткой командой перенаправить бьющуюся на дне красной отметки энергию в освободившуюся от арбалета руку, сфокусировав её на Силе. Пятерня в кожаной перчатке схватила и дёрнула слизня-языка так, что пошла разлохмаченными трещинами вся сердцевина ствола. Сабля рубанула по основанию зелёной субстанции, рассекая уздечку, держащую язык в пасти. Он бессильно вывалился наружу вместе со вцепившимся в него мертвой хваткой охотником. И очень своевременно. Пасть глухо схлопнулась, а зубы вместо того, чтобы перетереть в труху попавшую меж ними двуногую добычу, единым махом откромсали свой же язык.

Если б дерево могло завопить, оно бы, возможно, так и сделало. Ну, и если бы у него ещё оставался язык. А так – замерло в скрутившей каждую чешуйку вонючей коры судороге. Даже белёсые корни с жалами прекратили пляску змеиного клубка, вытянулись и застыли.

Терять даром такую удачную паузу было бы совсем ни с руки. Андрей тут же взлетел на знакомую ветку, правда, уже силами собственных рук и ног. Правая нога при этом полыхнула горячим обещанием обязательно припомнить все эти гимнастические кульбиты сразу после боя.

Андрей мгновенно отыскал знакомый тёмный провал ощеренного дупла, рванул из запазухи и забросил в него три увесистые, угловатые, металлически поблескивающие гранулы, каждая размером с каштан.

Прыгнул вниз, повис на руках на ветке, раскачался и, приготовившись к новой вспышке боли в ноге, отбросил себя подальше от одичавшего дерева.

Раскатистый взрыв изрыгнул из ствола яростный росчерк пламени.

Дерево будто нехотя осело, распавшись на две неравные половины. Слабый ветерок погнал в сторону болота тучку невесомого серого пепла. Всё, что осталось от требухи живого насаждения.

Андрей пошарил вокруг глазами в поисках потерявшегося оружия. Арбалет обнаружился под колючим кустарником, покрытым чем-то, что сильно смахивало на лоскуты паутины. Меч так и торчал в вонючем комке слизи.

Но вызволять средства своего ремесла он не стал. Опять-таки из соображений горького опыта.

Что из умений ещё оставалось в активном доступе? Рывок использовал, Силу тоже. А они, как правило, сжирали запас энергии охотнее всего. Если судить по лёгкой заторможенности в механических суставах брони, откат был не за горами. Но по крайней мере одно из умений он использовать ещё мог.

Тем более, что Зрение не было особенно «прожорливым» навыком.

Ещё раз цепко зыркнув по сторонам на предмет незаметно подкрадывающейся угрозы, Андрей активировал его.

Привыкнуть к этому ощущению он не мог до сих пор. Как если бы он смотрел на изображение, собранное из пазлов самых разных размеров, а потом расфокусировал взгляд и увидел его под другим углом. И обнаружил, что видимый до этого пейзаж не полноценен: пазлы на самом деле не подогнаны плотно один к другому, а находятся друг от друга на расстоянии и под разными углами. А между ними проступает ещё одна картина.

Даже не так. Не другая картина, а другая реальность. Словно бы вырванная из другого мира и потому выглядящая в этом чем-то запредельно лишним и чуждым.

Так вот на этом открывшемся отображении чуждой реальности Андрей увидел дом. Двухэтажный, из рассохшихся, покрытых бесчисленными трещинами трухлявых деревянных панелей. С проваливающейся внутрь крышей и зловещего вида башенкой над перекошенным высоким крыльцом. Над кровлей будто дрожало марево распаренного, жаркого дня. Из-за чего казалось, что она находится в постоянном движении. Багровые пучины оконных проёмов пялились на охотника с тихой злобой.

Вот у этих-то стен уши точно наличествовали. И Андрей очень сильно сомневался, что органами слуха потенциальная медицинская карта этого "пациента" ограничивалась.

- Вот и Хозяин нашёлся.

Угрюмый особняк явно был не простой постройкой. В нём чувствовалась мрачная жизнь. Та самая, которую Андрей ощущал, едва зайдя на границу болота.

И именно к ней вели перекрученные жгуты чёрной энергии, коими был оплетён весь лес. Два тугих узла замерли петлями вокруг арбалета и меча Андрея. Сунься он к ним, не проверив обстановку Зрением, сейчас бы, наверное, корчился в предсмертных судорогах.

Голова закружилась сильнее, уши заложило теперь оба, в глазах заплясали белые снежинки.

- Твою ногу, - только и бросил Андрей. Силы его на пару с возможностями бронекостюма совершенно очевидно показывали дно. И как в таком состоянии можно бросить вызов Хозяину, совершенно непонятно.

Но не показывать же ему свою слабость?

Андрей сорвал с «кобуры» на поясе плеть, одним неспешным движением размотал её хвост. В траве блеснули чешуйки электрических разрядов, вплетённые в кнут во всю его длину.

Как он определил опытным путём, электрическая энергия имела здесь особую силу.

Надо ли говорить, что верными спутниками этого опытного пути были травмы различной степени тяжести.

Плеть упруго взвилась, свистнула, туго хлестнула по гнилостным отросткам мрака. По одному – и тут же по другому. Те мгновенно полыхнули черно-оранжевым пламенем и лопнули, брызнув горящими чёрным огнём каплями.

Живая энергия мрака стремительно вжалась из отрезанных обрубков тьмы обратно к Хозяину. В дом.

Продвинутое Зрение больше не требовалось. Андрей, не выпуская из визора словно материализовавшееся среди неприглядных стволов строение, подобрал оружие. Саблю сунул обратно за спину, скрученную потрескивающую плеть навесил на пояс, в арбалет вставил новый болт. Крутнул меч, заново примеряя рукоять к ладони.

Очень сильно при этом надеясь, что выглядят эти его телодвижения максимально грозно и уверенно. Потому что нога, зараза, предательски постреливала болью и уже начинала подёргиваться судорогой.

Он знал: всё имевшееся в его арсенале оружие в предстоящей схватке с Хозяином полезным будет навряд ли. Здесь сработать сможет только Взрыв. Последний козырь в рукаве. Но его активация, судя по общему состоянию организма и защищающего его «скафандра», гарантированно погасит сознание и, скорее всего, мгновенно отправит бесчувственное тело в максимально болезненный нокдаун.

Хотя, если промахнуться с направленным ударом, то до последствий дело может и не дойти. Эта замшелая халабуда наверняка знает способы по растиранию потрохов в кашу.

Но Хозяин-то этого знать не может. Значит, нужно продолжать играть в исполненного силой и уверенностью охотника на тропе войны.

- Избушка-избушка, - оскалился в нехорошей улыбке Андрей. - Повернись-ка ко мне… своим вонючим багажником.

Хозяин словно только этого приглашения и ждал. Гнетущая тишь взорвалась мешаниной из стонов, клёкота, воя, визгов и прочих малоприятных звуков. И тут же оказалось, что башенку дома окружало вовсе не жаркое марево. Это на ней беспрестанно копошились живые существа. Что-то среднее между летучими мышами, жабами и скорпионами. Над каждым дрожали прозрачные слюдяные крылышки. Как у стрекоз. И вся эта уродливая эскадрилья единым порывом вдруг снялась с места и устремилась на ошалевшего охотника.

Который понял, что выбор у него колеблется между тем, чтобы спалить эту тучу, и тем, чтобы жахнуть Взрывом по Хозяину. Единственное, что роднило оба варианта: в обоих случаях ему самому - гарантированная крышка.

Хотя важнее всё-таки выпотрошить хозяина. Без его воли мошкара, возможно, тут же разлетится по своим болотным делам.

Андрей метнулся навстречу туче болотного гнуса, постаравшись рассчитать баллистику удара так, чтобы успеть выжечь по касательной ближайших стрекоз-переростков.

Клацнул спуск арбалета, болт сорвался в сторону ближайшего оконного провала, и в ту долю секунды, когда стрела ещё не влетела в темноту Хозяйского зёва, охотник "выстрелил" в неё последние остатки энергетического заряда.

Взрыв полыхнул что надо.

Мир заискрился рыжим салютом визжащих, горящих и падающих сверху существ, а на месте дома вспух гриб чёрно-жёлто-красного пламени.

Но именно то окно, куда влетела «заряженная» стрела и которое Андрей до последнего не выпускал из зрения, вдруг начало притягивать его к себе, стремительно надвинулось непроглядной чернотой, мгновенно поглотило, погрузило в испепеляющий мрак и растворило в себе без какого-либо остатка.

Правда, показалось странным, что последним отголоском исчезающего сознания, был звонкий неживой голос, девичей трелью пропевший: «Анализ объекта завершён. Совпадение оценивается выше 99 процентов. Процедура слияния запущена».