Охунде

Дворец, хотя бы по названию, есть в каждой части подвластных земель. Даже в самой мелкой огородной части, края которой видны с небольшого холмика посредине, на этом холмике должно стоять глиняное строение на каменном основании. Потому что не будь хотя бы такого иле олори, любой землерой усомнится в праведности выносимых ему решений. И любой посланец по серьёзному делу сперва подведёт к дворцу, а потом, встав хотя бы на земляной порог иле олори, скажет, зачем позвал.

— Олоинбо Унтара, великий обо призывает тебя прибыть к нему в середину земель! — посланец склонился и почтительно провёл рукой по земле, оставив на запястье яркий след белой пыли.
Унтара поморщился от «олоинбо». Знаменитость была очень неудобна для его занятия. И увы, его действительно знали многие во всех подвластных землях и даже немного дальше. Хорошо, что в основном по имени, а в лицо куда меньше, подумал он, отвечая посланцу положенным поклоном и произнося положенные слова о незамедлительном своём прибытии. Дело, за которым зовут в главный дворец, наверняка потребует очередного подменного имени. Каждый раз голова от этого болит.

Тележка, лёгкая кеке на паре больших колёс, запряжённая одной антилопой, громыхала по рубленым брёвнышкам в низине. В сезон дождей мощение спасает едущих по дороге, а сейчас только раздражало. Унтара мрачно смотрел на руки, покрытые белыми точками пыли. Ещё немного, и стану «светлым человеком», как в сказках-пугалках, подумал он. Посланец, правивший антилопой, выглядел не лучше.
— Уже недалеко, олоинбо Унтара! Поднимемся на ту сторону, и станет виден аафин обо!
Дорогу к дворцу обо Унтара знал и сам, но одобрительно похлопал посланца по плечу. Тот озабоченно дёрнулся, попробовал отодвинуться и постарался спрятать невежливость, заёрзав на скамье. Унтара привык, что его избегают, особенно наслышанные о его делах.

— Обо нла, олори нла! Великий властитель и правитель Обатала, олоинбо Унтара прибыл услышать твои слова и исполнить твои повеления!
В большом зале стояла прохлада. Аафин обо, главный дворец всех подвластных земель, был построен из больших тёсаных камней, и по его стене бежал рукотворный ручей. Унтара глубоко вздохнул и сделал положенные два поклона, стирая белую пыль о постеленный на пол тростник.
— Олори нла, властитель Обатала! Слышу и исполню.
— Я рад тебе, Унтара.
Обатала, великий властитель и правитель всех подвластных земель, махнул рукой посланцу.
— Пусть принесут пальмовое вино и сладости для разговора с младшим другом.
Разговор без церемоний, стало быть, либо мелкая прихоть, либо очень скверное дело, прикинул Унтара. Для мелкой прихоти время неподходящее: за последний круг луны подвластные земли сократились на два пеших дня. Ну, значит…

— Абасоро, правитель неподвластных земель на закате, сильно теснит нас. Погибло уже много воинов, из живущих оружием огун осталось меньше половины, а новые ещё учатся. Уже дважды собирали в ологун живущих землёй, водой и лесом, но даже охотники — это не воины, а что говорить о землероях или древесниках…
— Нла Обатала, я слышал много о том, что творится. Раз ты меня позвал, твоя мудрость нашла место, где я могу сделать больше, чем руки одного человека.
— Верно, Унтара. И это, увы, то самое место, где идут бои.
— Ты хочешь, чтобы я выследил ту особенную удачу, которая помогает воинам Абасоро то в одном, то в другом месте?
Обатала улыбнулся.
— Видишь, ты поймал моё желание раньше, чем оно вылетело. Ты оде нла, Унтара, лучший охотник на неизвестное. Ты отправишься и найдёшь то, чего не могут уловить командующие воинами.

Правитель открыл красный короб и вытащил две небольших пластинки, глиняную и стеклянную.
— Вот ами, чтобы везде ходить и говорить с кем угодно, – на глиняной пластинке красовался знакомый рисунок. Унтара не раз носил знак властителя, выполняя поручения.
— То, что раз за разом переламывает и умение наших воинов, и разумение их командиров, непонятно. Даже алуфа, сооружающие знаки покровительства и служащие им, не понимают, что за силу приобрёл Абасоро. Твоей охоте может понадобиться любая помощь. Вот нла ами.
Унтара осторожно взял стеклянную пластинку с ещё более сложным рисунком. Великий знак делал его слова равными приказам обо.
— Выследи и добудь, охотник.

Возле главного дворца не было нужного оджубо. Покровитель силы и власти — ориса Тимабо, Манпеампе — богатство и процветание, безымянный ориса удачи, ещё пара меньших, но в многоглавом строении не было покровителя охоты. Пару раз Обатала порывался воздвигнуть ещё одну часть для оджубо оде, но вовремя вспоминал совет Унтары и не делал этого. Покровитель охоты не должен находиться у всех на виду, он не наберёт там должной силы. Так что теперь Унтара направлялся в приболотный лес Гбонбо.

От края леса Унтара двигался пешком, оставив кеке вместе с антилопой и посланцем между полем сорго и первыми деревьями. Среди листьев и веток он сразу пошёл тихим неровным шагом, вдыхая вид, звуки и запахи. Он остался незамеченным для мелкого зверья и не испугал птиц, но алуфа покровителя охоты наверняка заметили приближение телеги к лесу, так что у двери лесного оджубо Унтару встретили сразу трое.

— Охотник в лесу, мы тебе рады.
Унтара резко обернулся, и удар длинной зазубренной костью прошёл мимо. Ученик алуфа отскочил, но упал, подсечённый за ногу. Унтара повернулся к двери оджубо, трое служителей быстро убрали когти на палках.
— Великий охотник.
— Оде нла, войди в свой дом.
Алуфа с поклонами отошли от двери.

Полутемное помещение оджубо прорезали лучи света, пробиваясь сквозь тростниковую крышу. Снаружи загудели костяные дудки, потом застучал барабан. Алуфа начали будить орису, призывая его наполниться силой покровителя.

Ориса, резной столб под серединой крыши, проступил из полумрака, притянув свет на фигуры, окружающие его. Унтара шагнул ближе, и звуки снаружи превратились в невнятный шум.
— Ориса оде, ориса нла! Встань за мной, средоточие охоты! Войди в мою душу, покровитель охоты!

Унтара протянул руку к одной из человеческих фигур во внешней части орисы. В одной руке деревянный охотник сжимал копьё, а в другой спутанный пучок нитей. Нити переплетались и расходились ко множеству зверей и птиц, стоящих на уступе столба.
— Ориса оде, я твой! — Унтара быстро ткнул пальцем в пять фигурок добычи. Бегемот, змея тонтондо, антилопа рагбу, орёл, заяц. — Ориса оде, я иду по следам!
Унтара дал свету и шуму заполнить голову и выдернул пять нитей из пучка. Предстояло узнать, насколько хорошим в этот раз ему позволил быть ориса.

Нити легко выпутались из переплетений и повисли, слегка качаясь в полосе света. Каждая от одной из фигурок, выбранных Унтарой. Пять из пяти.
— Я иду по трудному следу. Я охотник, я твой. Помоги мне!

Унтара сел около орисы спиной к столбу.
— Я не вижу тебя, я не знаю твоего имени. Пусть не видят меня, пусть не знают меня!
Звуки заполнили голову. Унтара услышал голоса всех птиц в приболотном лесу, в слое ломаных веток и листьев захрустели лапки крыс татаба, шумно задышал кабан.
— Я отправляюсь по следу.

Охотник встал и шагнул к двери оджубо. Временным именем ему станет первое пришедшее на ум.
Дверь распахнулась.
— Кто ты? — алуфа загородили путь.
— Я Драде. Я иду по следу.
Служители орисы расступились.

Посланец у телеги недоуменно посмотрел на незнакомого человека, идущего к нему от края леса. На всякий случай он подобрал вожжи и сжал в руке длинный нож.
— Моё имя Драде и ты слушаешь мои приказы.
Охотник показал глиняный ами, и посланец убрал нож.
— Исполню, Драде.
Охотник запрыгнул в кеке и уселся на скамью.
— Едем в Тигонтомбе. Там к барабанщикам.
Кеке запрыгала по краю поля, обходя ряды сорго. Судя по колосьям, ориса изобилия в здешнем оджубо был доволен.

***

Земля Тигонтомбе была на полпути к местам, где воины раз за разом сталкивались с отрядами властителя Абасоро. У охотника было время поразмыслить о том, где ему предстоит выслеживать и кого.

Стычки с людьми из неподвластных земель всегда были обычным делом, но с недавних пор они превратились в большую беду. Абасоро, собравший под свою руку много земель, не раз требовал от Обаталы отдать ему всё место, где в давние времена стоял город, основанный с неба. Эти требования чередовались с предложениями вместе открыть древнее величие, но открытие это явно собирался направлять Абасоро. Обатала уклонялся, говоря словами алуфа, что очень не советовали открывать ушедшее от глаз, а в последний раз сказал своим собственным словом.
Для ныне живущих довольно своей жизни и тех находок, что отдаёт земля время от времени, сказал Обатала. Если же настанет пора вернуться городу, основанному с неба, то он явит себя сам.

Абасоро ответил, что великий город явит себя руками его людей. Людей у него нашлось много.

Воины подвластных земель хороши, думал охотник, пока кеке проезжала холмистую местность, последовавшую за полями. Умелые и сильные воины, и ога, командующие ими, знают своё дело. К тому же правитель сразу созвал им в помощь ологун — людей, готовых сражаться, не будучи воинами. Ога хорошо умели распоряжаться смешанными отрядами, а агба ога, старшие, были хитры и опытны.

Да, ориса воинов — самые коварные и переменчивые, верно, что военная удача идёт в стороне от удачи прочей. Но то, что отряды Абасоро снова и снова побеждают, и всё, что могут воины подвластных земель — это задерживать их шаг, слишком даже для «бледной полосы».

Тяжёлое проклятие или очень ловкие тайные люди? Проклятие уловили бы алуфа, а никакие тайные люди среди воинов не принесли бы столько поражений. Неизвестное.

Кеке продолжала катиться среди кустарников, приближаясь к берегу реки. Охотник продолжал думать.
— Драде?
Охотник взмахом руки ответил на подменное имя.
— Мы можем ехать быстрее, но тогда дальше Тигонтомбе антилопа уже не побежит.
— Давай.
Камни, которыми здесь засыпали низкие места, застучали по колёсам чаще.

Расспросить агба ога, обязательно поговорить с ога, чьи отряды были разбиты. Прислушиваться к тому, о чём не говорят. Так идёт охота среди людей.

Пыхтящая антилопа тащила кеке вдоль реки в сторону рыбных запруд. За мостом, устроенным на плотине, начиналась земля Тигонтомбе.

Барабанщики, чьё дело передавать вдаль слова и знаки, обычно знают многое из того, что не звучало. Охотника встретили с поклоном у подножия платформы ещё до того, как он назвался или достал глиняный ами.
— Хочешь что-то сказать агба ога, что сейчас в походе?
— Да. Мне надо знать где они. И где были последние бои.
Старший барабанщик посмотрел на подневные засечки на стёсанной опоре, что-то подсчитал и принялся писать на пальмовом листе.
— Кетоми! Важное по тому краю.
Барабанщик, не сходивший с платформы, надвинул повязку на уши, повернул барабаны в нужную сторону и выбил на них оглушительную дробь. Сдёрнув повязку, он принялся слушать. Из-за леса донёсся ответ, от гряды холмов другой, потом ещё.
— Все готовы!
Старший передал на платформу исписанный лист. Барабаны загрохотали снова.

Агба ога сейчас в Магамабу. А последние бои… Охотник глядел на пальмовый лист, переданный старшим барабанщиком, и вспоминал зарисовки земель. Плохо.
— Добудь в деревне хорошую антилопу, которая может бежать ночью. Скажи, что если мне придётся самому идти к ним и показывать ами властителя, они пожалеют.
Посланец обо унёсся от телеги к домикам, столпившимся поодаль.

Ночь — хорошее время для сильного охотника. Сейчас можно было позволить себе немного отодвинуть подменное имя и вдыхать запахи и звуки, говорившие больше ночных теней. Антилопа чувствовала охотника за спиной и неслась тем безошибочным бегом, что проносит убегающую добычу даже в полной тьме мимо ям, готовых сломать ногу, и толстых веток, что могут выбить дыхание.
Посланец обо стискивал в руках вожжи и тоже чувствовал себя добычей.

— Обо нла, олори нла, великий властитель и правитель Обатала послал меня узнать непонятное.
Охотник показал стеклянный ами старейшему из военачальников.
— Да, ога Драде. Я приказал привести тех, кто командовал отрядами. Они ждут под навесами, не разговаривая друг с другом и с воинами.
Сейчас Драде полностью укрылся за временным именем. Старейший агба ога не узнал его при встрече, хотя раньше они виделись не раз.
— Ты сделал мудро. Наверняка ты вместе с другими агба много думал о том, что за скверный секрет появился у наших врагов. Расскажи, что вы надумали.

Утренний свет ярко выделял линии на выделанном квадрате гибкой коры. Агба ога собрались вокруг зарисовки земель, наперебой делая пометки углём.
— Вот здесь, у цепочки гнилых озёр, мы их встретили среди кустарников. Разведчики заметили приближение, ога расставили отряды. Там были только огун, никаких землероев с копьями. Когда враги подошли ближе, отряды передвинулись и были готовы. Ты знаешь, как нападают огун среди острых кустов.
— Но они напали быстрее и лучше.
Драде посмотрел на подошедшего от навесов.
— Я Талотама, ога одного из отрядов, встретивших врагов в кустарниках. Я много раз вёл воинов, может быть, я не лучший, но я умею сражаться. Я видал разное, но не то, что случилось.
Талотама помолчал. Драде прислушался. Ога действительно не понимал, как случилось то, о чём он собирался сказать.

— Они не оказывались там, где должны были быть. Я видел движение и вёл людей, чтобы напасть на них сбоку, сзади — а их там не было! Они словно знали заранее, где мы, знали, что я думаю, знали, куда я поведу отряд! Они снова и снова нападали. Там, где мы не были готовы. Там… там, откуда я не ждал.
Талотама опустил голову.
— Когда погиб каждый второй в моём отряде, я приказал уходить. Хотя бы сохранить воинов, я так думал. Но за гнилые озёра ушли только по одному из дюжины.
— Когда это было? — Драде опередил военачальников, не дав им что-то сказать.
— Три дня назад, вскоре после рассвета.
Драде черкнул углём по зарисовке на коре.
— Благодарю, ога Талотама. Возвращайся к своим людям. Ты сделал, что может воин.
Один из агба ога хотел что-то добавить, но взглянул на Драде и промолчал.

Когда солнце поднялось над ближними деревьями, на квадрате коры было полно отметок, сделанных охотником.
— Ты прав, ога Драде. От одного сражения к другому, от конца к началу, как раз можно дойти. Сюда, потом сюда, потом вот здесь…
— Да. Что-то двигалось между всеми боями, где у врагов был этот невозможный перевес. Есть что сказать, алуфа?
Человек в плаще, украшенном железными, бронзовыми и костяными иглами, подошёл ближе.
— В оджубо Алагбаниана, покровителя воинов, видели подобное. Так сражается тот, кому Алагбаниан кладёт руку на плечо: он знает всё, что может сделать воин, видит намерения и планы, опережает на шаг и удар. Это бывает на посвящении некоторых воинов, которые потом живут со следом этого касания.
Двое из агба ога кивнули.
— Но это бывает только в оджубо и у его стен. И полное касание Алагбаниана недолго.
— Ориса бывают разные.
— Да… Да, Драде, — алуфа посмотрел охотнику в глаза с лёгкой улыбкой. — Я знаю много о том, что могут ориса. Но всегда кто-то может знать и уметь больше.
— Кто-то может уговорить орису войны коснуться сразу многих и надолго?
— Не знаю. Может быть. Но я знаю точно, что ориса утратит присутствие Алагбаниана, если покинет оджубо.

Вдалеке загудели барабаны, человек на платформе неподалёку принялся записывать на пальмовом листе.
— Наверняка новости о врагах. Мне нужно знать, куда я отправлюсь.
— Мне стоит пойти с тобой, Драде. Если они действительно построили передвижной оджубо…
— Там не твой ориса, ты с ним ничего не сделаешь. Благодарю, но на охоту я пойду один.

Отряды Абасоро оказались уже совсем недалеко.
— Нам надо отправляться к воинам. Огун осталось мало, а ологун даже не задержат врагов без хорошего командования. Надеюсь, обо нла успеет собрать другие силы.
— Подождите немного. Посмотрите на новое положение, надо понять, где будут удары, если между боями кто-то что-то переносит.
Драде посмотрел на зарисовку земель, отвернулся и закрыл глаза. Агба ога совещались недолго.
— Ога Драде, первым делом они двинутся на нас около…
— Калиламбита? — обернулся Драде.
— Верно. Ну и зачем было…
— Следы надо проверять. Я отправляюсь на охоту, и пусть безымянное покровительство будет с нами.

Кеке катилась по просекам среди плотного леса. Посланец боялся сразу всего и не мог выбрать среди страхов. Он оглядывался на Драде и всматривался вперёд, цепляясь за вожжи. Антилопа просто бежала и бежала, Драде слушал лес.

Приближение к Калиламбита стало очевидным, когда показались группы деревенских людей, навьюченных мешками и катящих тележки. Жители деревни уходили в лес, проходы в котором никто не знал лучше них.

Большой отряд располагался на краю долины за лесом, обезлюдевшая деревня виднелась на другой стороне. Ога метались, выстраивая своих воинов перед началом просеки. Почти все ологун, подумал Драде, глядя на людей, вразнобой выставляющих вперёд копья. Не отступят, да и некуда, но быстро упадут. А вот эти, что скрылись в лесу по сторонам просеки, настоящие огун. Их не так много, но когда враги проломят заслон и столпятся в тесной просеке, воины устроят резню. Хорошая расстановка, когда бы не та сила, что добыл для своих людей Абасоро.

Драде помахал глиняным ами, потом показал его подошедшему командиру.
— Желание обо нла бесспорно, ога Драде. Но что ты собираешься делать?
— Смотреть, слушать, идти по следу.
Драде вытащил из кеке большой мешок и хлопнул по ноге посланца.
— Уезжай за лес, не громоздись здесь.
Посланец обо торопливо развернул антилопу, выехав из просеки, и погнал кеке обратно.

Ога смотрели вслед человеку в тускло-пёстром плаще, уходящему в сторону пустой деревни, на торчащие из-за плеча ненатянутый лук и духовую трубку.
— Он знает, что будет делать. Хорошо бы и нам знать.
— Чего ты не знаешь, Ломбамо? Когда придут оттуда, будем драться. А перед тем скажем этим землероям, второй раз в жизни копьё взявшим, что они сильны и нет того врага, которого не убьёт жало в их руках.
— Хотелось бы знать что-нибудь получше. Нас, конечно, старшие родичи заждались, но пусть бы и ещё подождали.
— А куда этот подевался?
Вся долина была залита светом клонящегося к закату солнца, но никто из ога не мог разглядеть идущего.

***

Придут после захода солнца, думал Драде, приближаясь к мелколесью на другой стороне долины. Воины, которых коснулся ориса, будут сражаться в темноте не хуже, чем днём, а люди подвластных земель станут их добычей. Только пройдя деревню, охотник стал слабже чувствовать запах страха, оставшийся за спиной. Зато сейчас, когда люди Абасоро будут готовиться к бою, легче всего найти этот их передвижной оджубо. Совершенно непонятно, как это может выглядеть, но тут Драде был уверен в своём чутье. А как бы ни был устроен оджубо, он не обойдётся без служащих ему алуфа. Стало быть, без них… Драде поправил лук и трубку на плече и скрылся между высоких кустов и молодых деревьев.

Разведчики, прошедшие навстречу, неплохо прятались от воинов, но для охотника заметней был бы разве что бегемот. Драде мог перебить их всех иглами из трубки, но отвлекаться от следа было неверно.
Охотник сделал несколько шагов вперёд и замер. Злое внимание едва не зацепилось за него, задержалось и скользнуло дальше. Не переставая быть частью леса, Драде вслушался вперёд. Приближались следующие разведчики. Они тоже были шумными, но видели гораздо больше, чем можно было ждать от воинов. И опасностью от них пахло сильно, очень сильно, даже страшно. Хороший след, заметный и ясный.

От лагеря на поляне пахло опасностью и беспощадной силой. Больше всего это было похоже на берег, полный крокодилов, но крокодилов умных и внимательных. Драде двигался в обход края поляны шаг за шагом, после каждого останавливаясь и заново сливаясь с лесом.

Когда на пути оказался поставленный на страже воин, Драде вдохнул всё касание орисы охоты, полученное вместе с подменным именем. Теперь охотник был деревом в лесу даже для муравьёв, обходящих его ноги или перебегающих через ступни. Но пройти дальше не вышло — взгляд стерегущего воина всё равно задерживался рядом с ним. Воин был так же готов не упустить врага, как Драде выследить добычу. А неподалёку стоял ещё один, следивший за этим.
Драде плавно, как опускающиеся листья, лёг между корнями и подтянул духовую трубку. Трёхтелая с изогнутым вдувом, три иглы улетят не громче дуновения ветерка. Дальнему воину, ближнему, одна в запасе.

Стерегущие рухнули, дёргаясь в судорогах. При попадании яда гуананато в хребет сводит всё тело, и глотку тоже. Ничего не прозвучало, кроме падения застреленных. Охотник заскользил дальше, к той стороне поляны, откуда лучше было видно весь лагерь.

Воины тушили костры, некоторые что-то дожёвывали, многие осматривали оружие. Взгляд охотника в сумерках разбирал происходящее на поляне, как днём, но сейчас Драде в основном слушал своё чутьё, отыскивая сердцевину идущей от лагеря готовности убивать. Телег на поляне не было, ничего крупнее походного короба тоже. Ничего, что могло бы оказаться передвижным оджубо.
Охотник перестал следить за лесом вокруг, целиком ощутив себя на поляне среди воинов. Мощь и ярость волнами колыхались вокруг каждого, и к каждому шёл поток от вихря, от плотного вихря возле ога, командующего отрядом. Драде придвинулся ближе.

Сердцем касаний орисы, тянущихся ко всем воинам отряда, был человек с большим сплетением стальных нитей на груди. Сила окутывала его так плотно, что воин выглядел «светлым человеком» из сказок про город, основанный с неба. Стальные нити непонятного ами переливались собственным светом, прятались друг за друга и проступали снова.
Всё-таки ориса без оджубо? Или ами, способный нести силу орисы? Ами, связанный с орисой где-то вдалеке? Неважно. Сперва нужно заманить этого воина подальше от остальных.

Хорошо, что человек со стальным ами не командир. Ога может не броситься на врага сам, а алагба нла, великий и несравненный воин, не будет сдерживать себя.
Драде вернулся в себя, передвинул под руку духовую трубку и снарядил лук.

Алагба нла увернулся от стрелы, и она вонзилась в другого воина. Ещё в одного из отряда Драде попал, третью стрелу пустил не целясь. Когда он метнулся в темноту леса, преследователи были в паре дюжин шагов, алагба нла — в дюжине.

Воин, наполненный воинской силой, не оступается ни в лесу, ни в темноте, но охотник в лесу дома, а о преследовании знает больше с обеих сторон. Как Драде и думал, воинов за ним бросилось немного, и они быстро отстали, а вот алагба нла, наполненный орисой, не мог его отпустить. Враг напал, враг близко, и он не должен уйти, истинный воин не сможет иначе. Хорошо, когда повадки добычи известны и понятны.

Охотник бежал в темноте меж деревьев, часто меняя направление и убеждаясь, что воин следует за ним. Расстояние делало бесполезным бросок копья по хитрой цели, алагба нла и не пытался. Чутьё воина велело гнаться и дожидаться возможности атаки, сила воина говорила, что её хватит на всё. Охотник продолжал убегать.

Когда поднявшаяся луна стала заглядывать в лес, охотник резко ускорил бег, пару раз ударил ногами по воде ручья, проскочил на четвереньках под корнями огромного дерева, скользнул по узкому промежутку меж кустами и затаился. Алагба нла проскочил мимо, но совсем недалеко, остановился и начал осматриваться, раздувая ноздри.
Охотник прикинул, как далеко они убежали от воинов Абасоро. Да, те наверняка должны были потерять покровительство орисы. Между местами битв хранитель невероятного ами пробегал меньше. Теперь оставалось выследить и добыть эту вещь.

Драде отполз назад, стёк в овраг и бесшумно пробежал в обход. Выглянув сквозь клубок лиан, он увидел алагба нла невдалеке. Воин не видел его, но смотрел в правильную сторону. Охотник кинул ком земли в одну сторону и метнулся по траве в другую. Воин бросился прямо к нему, не отвлекшись, но от бегущего алагба нла Драде смог уйти в сторону, выскользнув из-под взгляда.

Луна светила уже всей своей силой, выхватывая островки между деревьев. Это помогало воину, но чередование теней и отблесков хорошо и для укрытия.
Драде не мог приблизиться, чтобы точно пустить стрелу или иглу и не дать при этом воину, полному силы орисы, добраться раньше до него самого. Алагба нла снова и снова замечал охотника слишком издалека. Сложная, очень сложная добыча.

Охотнику было тесно в подменном имени. Да, без него все алуфа от вражеских оджубо предсказаний и угроз давно знали бы, что оде олоинбо, славный охотник, идёт по следу. Тайные люди Абасоро насторожили бы всех воинов и их ога, охотники неподвластных земель вышли бы навстречу. Но теперь, когда он оказался в глубине леса наедине с воином, несущим силу орисы, это уже было не важно.
«Я Унтара, я охотник в лесу, всё моё умение во мне, вся сила охоты со мной» — он прошептал это одними губами, переползая по сырой канавке за рядом сросшихся деревьев.
Алагба нла повернулся в его сторону за мгновение раньше, чем Унтара навёл трубку. Опять бросок вбок, слиться с травой и лианами, перескок дальше, пока воин смотрит в другую сторону, прицелиться… Он уже обернулся! Дальше, в темноту и по кругу…

Луна смотрела сверху на двоих, решающих, что творится в лесу: охота или бой. Такой схватки давно не случалось в этих местах, не бывало такого со времён, когда те, кто не были людьми, сталкивались друг с другом. И эти двое тоже были не только людьми.
Только луна и могла вспомнить подобное в этих краях. Луна, которая видела огромный город, что в нём было и что с ним стало, луна, которая круг за кругом ждала и наконец снова увидела людей, что не только люди.

Унтара отделился от дерева, показавшись в лунном свете.
— Эй ты, постой! На таком расстоянии я тебя не достану, и ты тоже не доберёшься.
Если добыча избегает всех известных охотнику приёмов и ловушек, надо пробовать странное.
— Я Унтара, охотник обо нла Обаталы.
— Олоинбо оде нла, лучший охотник, слава которого велика во всех землях. То-то я всё ещё не убил тебя.
Воин расслабленно встал напротив. Кукуруида, короткий меч для боя на длине руки, шелохнул траву.
— Я Огмано, ты знаешь, кто я.
— Ты алагба нла орисо, великий воин, несущий силу орисы войны. Через твой ами приходит его касание к тебе и тем, кто вблизи. Ваши алуфа сделали опасное.
— Опаснее, чем ты думаешь, оде нла. Смотри.

Огмано плавным движением снял сплетение стальных нитей. Ами пролетел полпути до Унтары и докатился до его ног.
— Можешь коснуться своим чутьём, охотник. Здесь нет и следа орисы.
Унтара ощутил это ещё до того, как катящийся ами замер перед ним. Стальные нити были пустыми.
— Хочешь увидеть орису войны, пришедшей к вам? Хочешь коснуться?
Понимание на мгновение оглушило. В следующий миг Унтара уже бросился между стволами и тенями леса. Брошенный нож и клинок в руке метнувшегося вперёд Огмано опоздали ещё на миг и два.

— Зачем ты заговорил со мной?
Унтара метнулся в щель сплетения лиан и спрыгнул в овраг с ручьём на дне.
— Теперь ты не сбежишь! — Огмано прорвал лианы и плеснул водой в двух шагах от охотника. Тот выждал, пока воин пробежит дальше и выскочил из ручья. Из оврага Огмано выпрыгнул первым, но не на ту сторону, по которой побежал Унтара.

Сделать орису войны из человека. Сделать человека орисой. Вся удача воина, всё умение предугадать врага, опередить и убить, неутомимость, сила и ловкость — он сам теперь источник для себя и других.
Почему я ещё жив, думал Унтара, снова и снова опережая Огмано на несколько шагов и бросок, почему человек-ориса со всей своей нечеловеческой мощью не настиг меня?

Умение охотника в том, чтобы избежать прыжка леопарда, уйти от летящей пасти бегемота, каждый раз оказаться не там, куда бьёт змея. Но живой ориса алагба, существо войны — не добыча!
Нет, решил Унтара, выиграв в бешеном ночном танце несколько шагов, кем бы ни был этот воин, для охотника он добыча. Охотник уже узнал, на кого он охотится, осталось это использовать.

— Ты великий охотник, тебя коснулся твой ориса! Но не тебе сразить меня!
Клинок кукуруиды метнулся между ветками, в плечо Унтары ударила отлетевшая кора.
— Я истинный воин, не равный людям!
Огмано сбил плечом выгнивший ствол, охотнику пришлось влететь в колючие кусты.
— Ты не ориса, ты только человек!
Унтара метнул иглу из середины кустов, Огмано увернулся и одним прыжком оказался совсем рядом. «Быть бы мне орисой охоты…» — Унтара скользнул по корням и выскочил на залитый луной просвет.

«Если средоточием дела может быть человек, если он вместил существо войны, почему я не могу быть существом охоты?» — Унтара легко угадал движение Огмано и оторвался на несколько шагов.
«Я — охота, тело — моя часть!»
Унтара обманным броском завёл воина в грязь, тот поскользнулся, но не упал.
«Моя добыча — ориса, существо войны. Как добраться до него? Коснуться и принять касание».
Я сам ориса, понял Унтара. Шорохи леса, голоса ночных птиц и бесчисленные движения, ощутимые вокруг, согласились. Я ориса охоты, я — стрела, сражающая сильнейшего, я — победа понимания над прочими умениями.

— Сегодня ты, охотник, стал добычей! — Огмано метался среди часто стоящих голых стволов, не давая Унтаре выскочить в более тёмное место.
«Ориса касается того, кто за этим к нему приходит, и оба они не могут этого избежать,» — существу охоты было неведомо, что случится при этом с Унтарой. Для охоты это было не важно, и ориса оде повёл своё оружие вперёд.
Ориса алагба, существо войны, держал Огмано готовым к любому действию врага. Воин перехватил руку охотника с ножом и ударил кукуруидой.

Луна очень давно не видела подобной схватки, а такого, что сейчас творилось в лесу под её лучами, не бывало никогда. В обычном свете стояли два человека, и один из них держал короткий меч в животе другого. А в свете вечном и долгом, видимом лишь умеющим, два орисы касались друг друга и принимали эти касания. Существо войны и существо охоты сливались, будучи не в состоянии избежать соединения, начатого их людьми. То, чем они становились, тянуло в себя и самих людей, и происходившее было удивительно и страшно. Орисы и их люди смешивались, создавая иное, небывалое прежде.

Случайная туча укрыла лес от луны.

***

Большой зал аафин обо оставался прохладным даже после полудня. Властителя и правителя всех подвластных земель это радовало. Особо его радовала сама возможность наслаждаться удобством дворца, совсем недавно висевшая на крысьей шерстинке. Не портили удовольствия от прохлады и вести — в конце концов они теперь были странные, а не беспросветные.

— Обо нла, олори нла! Алуфа, отправившиеся в местность, что по твоему велению именуется теперь Игбо Патаки, сообщают, что видели в лесу орису, бродящего в человеческом облике, и узнали его характер. Они называют его Охунде и говорят, что существо его сродни как Алагбаниану, покровителю воинов, так и безымянному покровителю охоты. Ещё алуфа говорили с теми немногими, кто встречал Охунде в лесу, и с теми многими, кто бежал оттуда, изгнанный без встречи.
— Изгнанные бежали подобно всем, кто оказался в тех краях после появления этого… Охунде?
— Ты неизменно прав в своей мудрости, обо нла, правитель Обатала! Бежавшие лишились всех военных умений, которыми владели, и не желают теперь даже прикоснуться к оружию.
— Опасное место.
Обатала не стал напоминать, что лес Игбо Патаки совсем недавно оказался и спасительным местом, сделав безобидными почти все отряды Абасоро. Пострадали и воины подвластных земель, но их там было немного. Вторжение рассеялось и нового в видимом будущем не ожидалось.
— А что стало с теми, кто всё же встретил Охунде?
— Им пришлось сражаться с ним, ловить его в лесу, пытаться убежать от него. Они многому научились, но с трудом рассказывают, чему. Алуфа посмотрели на встретивших Охунде своими особыми способами и говорят, что на них осталось его касание, но как оно будет проявляться, пока непонятно.

«Пока непонятно» говорилось чаще всего о недавних событиях и их последствиях. Одно Обатала знал твёрдо — неостановимое вторжение сорвалось, Унтара справился с делом. Жаль, что больше ему уже ничего не поручить.
«Тебе давно было тесно оставаться лишь несравненным охотником. Что ж, ты справился и с тем, чтобы найти большее».
Обатала приказал подать себе и посланцам ещё пальмового вина. Долг правителя требовал знать всё, особенно о непонятном.