Океан и цветок

Все сияло.

Обычно бирюзово-прозрачный, а сейчас отливающий серебром океан, чешуя разноцветных рыб, которые бились и разевали рты на дне каноэ, нефритовый кругляш жертвенного камня, что висел на шее у Кая — все горело и вспыхивало под горячими, почти обжигающими лучами.

Кай поднял взгляд и ему показалось, что он видит, как далеко на склонах покрытой зеленью Горы, вспыхивают искрами окна домов Серенити, а на берегу, в нескольких десятках шагов от кромки воды блестит на солнце паромобиль мэра Тейбора.

У Кая екнуло сердце, он сбился с ритма («Ты что творишь?» — прошипел сидящий сзади Метуа), но тут же взял себя в руки и снова заработал веслом. Остальные тоже заметили паромобиль; по рядам гребцов прошел недоуменный шум, потом кто-то выкрикнул «Да вот он!», и Кай увидел самого мистера Тейбора. Мэр Серенити, а на деле управляющий всем островом с его единственным городком и тремя рыбацкими деревнями, стоял и глядел в океан, утопая ногами в белом песке, и сам в белом — и туфли, и костюм, и шляпа. Розовая пухлая ладонь козырьком защищает глаза от немилосердно палящих лучей. Через минуту к мэру присоединился, выйдя из тени раскинувшего огромные глянцевые листья дерева, еще один человек — этот одет в черное, на груди сияет такой же, как у Кая, амулет, только не из нефрита, а металлический. Преподобный Шепард.

Снова кольнуло сердце. Он сделал глубокий вдох, чтобы отогнать неприятное чувство тревоги. Преподобный бывал в деревне Олау каждую среду, читал проповеди. Ну или приходил, если кто-то сильно заболевал или собирался умирать...

Но сегодня же пятница, не среда.

«Но если он явился, чтобы исповедовать кого-то перед смертью, зачем тогда мэр здесь?» — подумал Кай, вглядываясь в приближающуюся фигуру в белом.

Мэр Тейбор, добродушный невысокий человечек, который даже разговаривал на те-реа, и, хотя и почти не показывал носа из Серенити, знал по имени почти каждого в прибрежных деревнях, не должен был внушать ему страх, тем более, что Кай в свои пятнадцать был шире его в плечах и выше на полторы головы. Просто...

Просто в прошлый раз, когда мэр приезжал в Олау, случилась беда.

Кай помнил этот день очень ясно, хотя и прошло уже восемь лет — он и еще с два десятка ребятишек из Серенити, Олау и двух других деревень сидели в зале городской церкви, который сейчас служил классом. Преподобный Шепард, держа в руках глянцево блестящие плоды манго, пытался учить их арифметике, а Кай откровенно скучал. В школу, которую по собственному почину организовали преподобный и мэр, он ходил охотно, но арифметика всегда нагоняла на Кая тоску. Ему нравились уроки чтения, а больше всего — когда Шепард рассказывал ( пусть и в сотый раз, все равно интересно ) о доброй белой королеве, которая жила на холодном острове на краю света. Если бы его спросили, Кай мог бы рассказать эту историю наизусть — почти две тысячи лет назад Бог послал людям Защитника, который запечатал ворота Ада и не позволил тамошним демонам вырваться в мир людей. Веками все было хорошо, а потом, тысячу лет спустя, злой колдун прочел заклинание, открыл адские ворота и большую землю далеко на севере заполнили чудовища. Они были такие страшные, что не сохранилось даже их описаний или картинок с изображениями, только прозвища, которые дали им уцелевшие люди — Безликое, Ужас с Холмов, Скорченный, Ночная Тень, То, Чего Не Должно Быть. Демоны убивали людей тысячами, часто просто своим видом, губили леса и реки и саму почву, но прежде, чем они успели расползтись по всей земле, королева холодного острова, ее муж-король и главный священник вошли в адские ворота. Чудовища исчезли без следа, а потом королева вернулась, но слепой и с волосами белыми, как зимнее солнце. Она говорила голосами ангелов и рассказала, что ее муж и священник погибли, а сама она побывала в Аду, была вознесена в Рай и отпущена обратно на Землю, чтобы рассказать, что сила Защитника иссякла. Бог повелел людям отныне поддерживать его самим, выставляя Соратников — по одному каждый месяц, потому что люди слабы и не могут долго выстоять против злых сил. Прошло много веков; священники в черных одеждах и солдаты в синих приходили в земли, что не пропали после нашествия адских чудовищ, и везде люди присягали на верность и искали защиты у доброй белой королевы, которая до сих пор правила своим растущим доменом. Несколько сотен лет назад ее корабли пришли к родному острову Кая, Тиа-Тики, и к соседним островам — Тиа-Мореа, Тиа-Ватоа, Тиа-Моала. У людей королевы была белая кожа и росли волосы на лице; они принесли с собой металл, ткани и оружие, научили местных жителей законам Бога, защитили от набегов злобных людоедов с южных Костяных островов и от иногда, очень редко, но проскальзывающих в наш мир чудовищ из Ада. Взамен они просили только, чтобы племена Безмятежных островов, как люди королевы назвали архипелаг, помогли разделить общую ношу и выставляли своих Соратников для борьбы с силами зла...

Мири наконец ответила преподобному Шепарду, что получится, если к трем манго прибавить еще четыре. Тот заулыбался и протянул девочке честно заработанный фрукт. Кай вздохнул. Ему хотелось домой, покататься по волнам на доске. Погода для этого сейчас самая подходящая. И...

Что-то загудело. Низкий гудящий звук ворвался в уши, отчего Кая передернуло. По всему телу прошла волна... не боли, какого-то неприятного чувства вроде тошноты. Он помотал головой. Что за...

Стекло в узких высоких рамах завибрировало. Кай помнил, как сидящий на одной скамье с ним мальчик, кажется его звали Фаре, недоуменно обернулся к окну, а секунду спустя оно со звоном взорвалось и вспыхивающие цветные осколки полетели ему в лицо. Два или три чиркнуло по плечам и груди Кая. Порезы засочились кровью, но в тот момент он даже не заметил этого.

Фаре заваливался назад, его лицо было залито красным; окна взрывались одно за другим, церковь наполнилась криками и испуганным визгом, преподобный Шепард растерянно застыл на месте, а красные и желтые плоды с глухим стуком падали из его рук на дощатый пол.

— Мои глаза! Глаза! — истошно вопил Фаре. Кай оттащил паренька подальше от окна, силой отвел руки, которыми тот зажимал лицо, и еще удивился — именно глаза Фаре успел каким-то чудом прикрыть, но его щеки, лоб и руки были все в порезах.

Он растерянно обвел взглядом зал, ища что-то, чем можно было бы остановить кровотечение. Дети в испуге кричали и метались; Кай поймал ошеломленный взгляд преподобного, хотел было позвать его на помощь, но тут краем глаза заметил какое-то движение в зияющей деревянной раме, обернулся и увидел демона.

Он знал, что перед ним адское создание, но потом, когда его попросили описать увиденное, Кай с трудом смог это сделать. У демона был цвет — неприятный темно-зеленый с коричневым, он был очень большим — казался огромным даже в паре миль от Горы, паря в воздухе над проливом, что разделял Тиа-Тики и Тиа-Мореа, но дальше... чудовище было похоже на... каплю? Волосатую перевернутую каплю, с которой свисали длинные, будто бы оборванные... лианы? Пучки травы? Конечно, это были не волосы, не трава и не лианы, просто Каю не хватало нужных слов, чтобы описать то, что он видел. На его глазах капля чуть изменила форму, потом вдруг разделилась надвое — в просвете мелькнуло ярко-голубое небо -, снова стала одним целым, не переставая при этом издавать низкое гудение.

— Не бойтесь! — закричал за его спиной преподобный Шепард. — Он не сможет причинить вам зло! Не бойтесь!

Кай смотрел, раскрыв рот от изумления, как демон плывет в небе, неторопливо двигаясь на восток. От воды его отделяло ярдов пятьдесят, но там, где он пролетал, бирюза мутнела, становясь густого болотного цвета, затвердевала, будто панцирь. Куски поднимались в воздух, кружили вокруг гигантской капли и таяли без следа...

Совсем рядом раздавался захлебывающийся плач. Кай вздрогнул, оторвал взгляд от чудовища и обернулся; в двух шагах от него Шепард и пара детей постарше склонились над скорчившейся на полу девочкой лет шести. Ее бело-синее парео было в пятнах крови, алые ручейки бежали из-под прижатых к лицу смуглых ладошек. Преподобный лихорадочно рылся в карманах в поисках платка.

— Воды! Воды принесите, нужно промыть ей глаза! — хрипел он, но, похоже, обступивших девочку учеников парализовало страхом — они не двигались с места и только жалобно всхлипывали.

— Не стойте, как истуканы! Колонка здесь, на площади! Рядом совсем!

Кай бросился к выходу, перескакивая через скамьи.

Ему в глаза ударил солнечный свет, вдвойне яркий после полумрака церкви. Он на секунду замер в растерянности, будто забыв, куда бежать, оглушенный несущимися со всех сторон испуганными криками, потом глубоко вздохнул, помотал головой, чтобы прийти в себя, и побежал.

Кай несся, петлял, огибая кричащих и плачущих, паникующих людей, едва не угодил под колеса несущейся ему навстречу повозки, а потом вдруг, неожиданно для самого себя оказался на городской площади, да еще налетел на прямо на саму колонку, больно ударившись коленом. Он вцепился в ручку, стал качать, а потом вдруг сообразил, что ведра-то у него нет! Вода лилась прямо в пыль, растекалась у его ног темным пятном.

— Эй, пацан, ты чего творишь?!

На деревянных ступенях здания мэрии на другом конце площади замерли двое из троих полицейских острова — Тейки и капитан Уолтмен. Оба в светло-зеленых мундирах и коротких брюках, оба вцепились в рукояти пистолетов на ремне, у обоих на лице выражение беспомощной растерянности — как действовать, что делать? Попытаться успокоить мечущихся по площади людей и направить их в укрытие? Попробовать сначала организовать это укрытие? Стрелять в нависшую над островом адскую тварь, которой свинец не причинит никакого вреда? Появление Кая, казалось, принесло полицейским какое-то облегчение — наконец-то они оказались в более-менее понятной и простой ситуации. Шалопай решил, что колонку здесь установили для дурацких игр? Прогнать его пинками, и порядок будет восстановлен. Тейки сбежал со ступеней и решительно направился к Каю.

— Ведро! — закричал тот, все еще задыхаясь от быстрого бега. — Ведро, пожалуйста! Там...

Полицейский замедлил шаг.

— Чего?

— Стекло! — кричал Кай. — Там... в церкви... окна лопнули, стекло... Фаре... и еще эта... я не помню имени... у нее стекло в глазах!

Тейки озадаченно моргнул.

— Погоди, пацан, да ты сам вроде ранен? У тебя вон кровь...

— Нет! Ведро... нужно воды, пожалуйста, быстрее!

Капитан, наконец, тоже понял, что никакими играми здесь и не пахнет.

— Сейчас достану! — откликнулся он и исчез в дверях мэрии. Тейки сорвал с головы белый пробковый шлем и сунул его в руки Каю.

— Подставляй под кран.

— Под кран..?

— Подставляй, говорю! — рявкнул полицейский. — Или будешь здесь стоять и ждать, пока тебе ведро найдут?! Быстро, ну!

Спустя несколько секунд вода стала переливаться через край шлема. Тейки подтолкнул Кая в спину:

— Все, пошел бегом. И постарайся хоть что-нибудь донести! Сейчас пришлю к вам доктора...

Кай, забыв даже поблагодарить его, кинулся обратно. В голове стучало лишь: «Не пролить... не пролить...».

С горем пополам он смог донести большую часть воды до церкви; уже вбежав на лужайку перед самой двустворчатой дверью, украшенной резными изображениями Защитника и королевы, Кай на секунду поднял взгляд к небу. Демон также неспешно плыл в синеве, вокруг него кружились и пропадали куски загустевшей, как лава, воды.

И каноэ. Три или четыре каноэ медленно парили в воздухе, лениво переворачивались. Они казались совсем крошечными, а выпадающие из них человеческие фигурки — и того меньше. Они вертелсь в воздухе, превращались в пыль, таяли...

Отец.

Отец же с утра вышел в море с другими рыбаками!

Шлем внезапно стал тяжелым, будто в нем была не вода, а камни, едва не выпал из рук Кая.

Он пинком распахнул дверь, метнулся к склонившемуся над девочкой преподобному, сунул ему в руки шлем.

— Вот, — выдохнул Кай. — Сейчас придет доктор Харт. Я домой.

И тут поймал себя на том, что говорит на те-реа, который Шепард не понимал.

— Сейчас придет доктор! — повторил он на языке метрополии. — Я домой!

— Кай...

— Мне нужно домой!

Он вскочил прямо на раму окна и на мгновение замер. Церковь стояла на самой вершине Горы, и теперь перед Каем расстилался уходящий вниз пологий склон, густо заросший деревьями — все оттенки зеленого, то там, то тут островки оранжевых, желтых, нежно-розовых цветов; у подножья можно было рассмотреть домики Олау на самой границе леса и пляжа. Дальше тихо шумел океан, синий у самого берега, бирюзовый чуть дальше — но посреди синевы тянулась отвратительная коричнево-зеленая полоса, которую оставлял медленно плывущий в небе монстр. Сквозь ни на секунду не прекращающееся гудение Каю показалось, что он слышит хлопки, а потом совсем рядом с чудовищем в воздухе расцвели два огненных цветка. Он всмотрелся вдаль и увидел, как со стороны Тиа-Мореа, дымя трубами, к острову приближается крейсер Королевского военного флота.

Кай сбросил с себя оцепенение, спрыгнул на мягкую траву и бегом бросился вниз по склону.

Он бежал прямо сквозь заросли, пугая пестрых птиц, которые скрывались от жары в кронах деревьев, весь исцарапался, но не обращал внимания на боль. В голове колотилась, повторяясь снова и снова, одна и та же мысль:

«Четыре каноэ. Всего четыре. Он схватил всего четыре.»

С утра в море вышли десятки лодок — из всех трех деревень Тиа-Тики, и с Тиа-Мореа. В тех, что попались демону, отца точно не было. Да, точно...

Только вот Халенуи находится на противоположной стороне острова, сюда их каноэ не заплывают. В этих водах ловят рыбу жители Олау и Меайи.

Нет! Кай яростно замотал головой, не снижая скорости. Все равно, четыре... он схватил всего четыре... а в проливе лодок много, и... и, может, отец вообще успел вернуться на берег...

Кай выскочил из зарослей на протоптанную тропинку; он тяжело дышал, по груди и рукам все еще лениво бежали ручейки крови, белые брюки были порваны и покрыты зелеными пятнами. На секунду он позволил себе отдышаться и взглянуть в небо.

Волосатая капля парила над кронами деревьев, гудела и медленно ворочалась. Снова грохот, в бок болотно-зеленой туши врезались несколько снарядов и тут же взорвались огненными вспышками.

Кай закричал от восторга. Пламя. Единственное средство против адских тварей, так рассказывал преподобный Шепард. У людей королевы есть пушки, которые стреляют зажигательными снарядами, есть огнеметы, они без труда расправятся с чудовищем. Он побежал дальше, продолжая убеждать себя, что теперь все будет хорошо. Отец, наверное, уже вернулся на берег. Совсем скоро Кай будет дома и они все вместе, с матерью и близняшками, пойдут на пляж смотреть, как королевский корабль разносит демона в клочья. Жаль только, Хаку не сможет посмотреть на это вблизи...

Жители Олау толпились у кромки воды, галдели и жестикулировали, глядя на разворачивающийся в небе бой. Ни отца, ни матери среди них не оказалось. Кай нашел ее дома; она пыталась успокоить плачущих от страха Келани и Уэну, и сама выглядела... даже не испуганной, а какой-то растерянной. Увидев Кая, всплеснула руками и принялась суетиться вокруг него, приложила листья к порезам на его груди и руках. Мать не отвечала, когда он пытался заговорить с ней, лишь когда Кай в десятый, наверное, раз, спросил, где отец, подняла на него беспомощные глаза и ответила, что не знает.

Когда ему удалось вырваться и снова выбежать на пляж, все уже почти закончилось, Охваченный огнем демон разваливался на куски, они рушились в море, меняли цвет на серый, съеживались и таяли. С крейсера стали спускать лодки; две направилась к берегу, и сидящий в одной из них офицер в черном мундире в рупор выкрикивал приказ — отойти от воды, не приближаться. Высадившиеся матросы, вооруженные винтовками, весь день отгоняли людей от берега, а уцелевшие рыбаки стали возвращаться только к вечеру, после того, как их подняли на борт броненосца и осмотрели судовой капеллан и врач. Отца среди вернувшихся не было. Хаку, который к тому времени примчался в деревню, бросился к каноэ, оттолкнув в сторону пытавшуюся помешать ему мать. Кая она успела перехватить, и он, барахтаясь в ее руках, слышал несущиеся с берега голоса:

— Отошел от воды! Отошел!

— Пропустите!

— Не положено. Назад, кому говорю!

— Мне нужно отца найти! Пропустите! — кричал Хаку.

— Да все с ним в порядке. Наверное, с «Грозного» еще не вернулся. Отойди, малец, по-хорошему прошу.

— Все наши уже вернулись! Говорят, его на корабле и не было! Я должен...

— Отойди, сказал!

— Пока ошметки этой твари еще в воде, в море никому выходить нельзя, — вмешался еще один голос, более мягкий и терпеливый. — Приказ капеллана. Думаешь, чего мы тут весь день торчим?

— Вот, слышал? Завтра сами вам поможем пропавших искать, а пока...

Хаку выкрикнул ругательство на те-реа, и тогда мать, а за ней и Кай, сами выбежали на берег, но не успели. Хаку попытался прорваться к воде, и один из матросов сбил его на песок тычком приклада в грудь. Кай тогда заплакал. Хаку — нет.

На утро вода снова была прозрачной и чистой, и десятки лодок, и каноэ с островов, и шлюпки с «Грозного», весь день прочесывали пролив в поисках пропавших. Вместе с отцом их оказалось более десятка. Поиски продолжались весь следующий день, а когда совсем стемнело, в дверь дома Кая постучались. Мэр Тейбор и тогда носил белые костюмы. Он так долго экал, хмыкал и растерянно тер взмокший лоб, что все все поняли еще до того, как он наконец выдавил:

— Найя... Найя, да? Мне... э... очень жаль приносить тебе и детям эту...э... весть, но я вынужден сообщить, что Лауни, скорее всего, погиб...

Тогда заплакал и Хаку.

Чем ближе к берегу, тем сильнее росла уверенность Кая, что мэр и преподобный здесь по его душу. Вместе с остальными он спрыгнул в воду, вытащил лодку на песок, и тут же услышал, как его зовут по имени. Кай даже не особо удивился.

— Кай! Привет, ребята, как улов?... Кай, подойди-ка на минуту!

Его взяли под руки и отвели в тень дерева. Мэр Тейбор и преподобный Шепард шли молча, один радостно-взволнованный, другой торжественный и тихий. Спиной Кай чувствовал озадаченные взгляды остальных рыбаков.

— В чем дело? — не выдержал он.

— Мы тут уже полчаса на солнцепеке ждем! — вдруг воскликнул мэр. — Где все твои?

Кай облегченно выдохнул про себя. Значит, с матерью и сестренками все хорошо. Иначе бы не спрашивал.

— Мать на цветочной плантации, — ответил он. — Вы же сами знаете. Уэну и Келани она с собой взяла.

— Ах, ну да, ну да... — рассеяно пробормотал Тейбор. Он снял шляпу, достал платок, утер мокрое лицо. — А твой брат... э... да, он в Серенити, точно. Собственно, Кай, мы здесь по поводу твоего брата. С ним мы уже говорили, теперь... э... хотим сообщить эту волнующую новость и вам...

Кай совсем растерялся. Да что случилось-то?

— Что с Хаку?

— С ним? — переспросил мэр и нервно усмехнулся. — С ним все хорошо. Все хорошо, да...

— Несколько часов назад с Тиа-Мореа прислали бумагу, — тихо сказал преподобный Шепард. — В следующем месяце настает очередь нашего острова выставить Соратника. Его Преосвященство епископ Глэдстон избрал твоего брата.