Окно в лето

Сентябрь. Прозвенел звонок, разрезая тишину, но Антон его почти не услышал. Он смотрел не на доску, где по доске расползались уравнения написанные мелом, а в пыльное школьное окно. За ним копошился серый город, но Антон видел другое. Глаза его были прикованы к солнечному зайчику, прыгавшему по раме окна, и этот золотой осколок мгновенно перенес его в бескрайнее, пахнущее травами и свободой лето у бабушки с дедушкой.

Деревня «Песочное». Само название вызывало на губах вкус пыли из под колёс велосипеда, запах свежескошенного сена, аромат теплой земляники. Школа, парта, учитель – все поплыло, растворилось. Вместо них – пыльная дорога, ведущая к старому, но крепкому дому с резными наличниками.

Перед ним, как живой, встал такой же как и он, гостящий у бабушки, Вовка. Вечный заводила, с выгоревшей соломой волос и вечно разбитыми коленками. «Антоха, пошли на речку! Уклейка клюет!» – слышался его хрипловатый голос. Они были неразлучны. То лазили по яблоням в заброшенном саду, то строили «хатынку» из старых досок у лесной опушки, то просто валялись в высокой траве, пуская парашютики одуванчиков на ветер и болтая о чем-то бесконечно важном.

А потом в памяти всплыла Надя. Дочка соседей, приехавшая погостить всего на один месяц. Стройная, с косичками и серьезными голубыми глазами. Она сначала дичилась, читала книжки на крылечке. Но потом, конечно, втянулась в их шумную компанию. Помнилось, как они втроем ходили за земляникой. Антон нес самое полное лукошко и незаметно подкладывал самые крупные ягоды Наде. Она краснела и молча улыбалась, а Вовка подмигивал Антону, радуясь за друга. Однажды у речки, когда Надя неловко полезла за кувшинкой и чуть не упала, Антон схватил ее за руку. Помнил, как дрожали ее пальцы и как потом, весь день, на ладони оставалось ощущение этого легкого, смущенного прикосновения.

Дом. И его сердце - Бабушка. Ее добрые, чуть усталые глаза, руки, вечно пахнущие тестом и укропом. «Антошка, солнышко, иди чай пить, пирожок с капустой остывает!» – ее голос был теплее самого летнего солнца. А какие у нее были сказки вечером, под стрёкот сверчков! Не из книжек, которые Антон уже давно прочёл, а про леших, водяных и клады, спрятанные в их лесу. И пироги... С вишней, с яблоками, с луком и яйцом, капустой. Аромат стоял по всему дому.

А дедушка Сергей Петрович? Суховатый, молчаливый, но с хитринкой в глазах. Он был главным хранителем деревенских тайн. Это он взял Антона в ночное. Такая ночь никогда не забудется. Темнота, туман такой густой, что его можно было потрогать. Тихое позвякивание сбруи на лошадях, их всхрапывание и тихие шаги по траве. Всплески рыбы где-то в черной воде недалёкой реки, треск костра, отбрасывающего танцующие тени на их лица. Дедушка рассказывал тихим голосом про русалок и про то, как «царь-рыба» однажды клюнула у него на спиннинг. Антон ловил каждое слово, пугаясь и восхищаясь одновременно. А потом – уха на рассвете, самая вкусная в мире, дымная и наваристая.

И пасека деда Сергея! Запретная, волшебная территория на краю сада. Ряды ульев, похожих на маленькие домики, под соломенными крышами. Гул пчел, теплый и мощный, как дыхание самой земли. Дедушка разрешал подходить только в защитной маске-сетке. Антон замрал, завороженный видом тысяч золотистых полосатых тружеников, снующих туда-сюда. Дед учил: «Без надобности не тревожь, уважай. Они – золото наше». А бабушкины блины с душистым, тягучим медом с той пасеки... Это был вкус самого лета, концентрированный и сладкий.

Лес и речка. Мальчишечье царство. Друзья бродили часами. Лес шумел кронами, шелестел листвой под ногами, пугал внезапным криком сойки. Находили поляны с земляникой, где ягоды были крупнее и слаще всех. Однажды наткнулись на лисью нору – видели только рыжий мелькающий хвост. А речка? Холодная, чистая, с песчаными косами и омутами. Купались, пока губы не посинеют. Ловили на удочку пескарей и плотвичку, строили плотины из камней, пускали кораблики из коры. Как-то Вовка умудрился упасть в воду с головой, вылез, дрожа и смеясь, и они сушили его рубашку на горячих камнях.

– Антон Петров! – Голос учительницы, как ледяная вода, обрушился на него. – Ты с нами? Продолжи решение задачи.

Антон вздрогнул, оторвавшись от золотого зайчика на окне. Класс замерзшими мухами смотрел на него. Городской шум с улицы снова стал реальным.

– Я... – растерялся он. В голове еще гудели пчелы, звенел смех Вовки, пахло дедушкиным дымком и бабушкиными пирогами.

– Садись. Думай о деле, а не о каникулах, – строго сказала учительница, но без особой злобы.

Антон сел. Уравнения на доске казались чужими и ненужными иероглифами. Он украдкой глянул в окно. Серый городской пейзаж упрямо не хотел меняться. Но где-то там, за десятки километров, была его настоящая летняя жизнь. С Вовкой, с Надей, с бабушкой и дедушкой Сергеем. С ночным, рыбалкой, гулом пасеки, шепотом леса и прохладой речки.

Он тихонько вздохнул и сжал в кармане гладкий камешек – сувенир с той самой песчаной косы. Скоро каникулы. Скоро. А пока он носил целое лето в себе, как теплый солнечный зайчик, готовый осветить даже самый серый школьный день. И в уголке тетради он незаметно вывел: «Песочное. Скоро».