Оля из сети

— Не расстраивайся, дорогой, маленький член — это не плохо.

— Да, милая, но лучше бы у тебя совсем никакого не было.

Анекдот

— Ким!

Нет ответа.

— Ким!

Ответа нет.

— Да что ж такое! Ким, ты идешь или нет?!

Всеволод, нарочито топая, вернулся из прихожей в комнату и повторил:

— Идешь?

Ким поднял застывший взгляд от коммуникатора. Медленно покачал головой и ответил:

— Давайте без меня.

Всеволод сразу понял, в чем дело, — он читал в сердце друга как в открытой книге.

— Оля написала? — спросил он.

Ким неопределенно пожал плечами и снова уставился в экран.

— Ну что там у вас? — спросил Третий из прихожей. — Он идет?

— Нет. Ему написала Оля.

Третий заглянул в комнату.

— Странно, — сообщил он, меряя Кима пытливым взглядом. — Мне казалось, если тебе пишет девушка, которая тебе нравится, это должно вызывать радостные эмоции. А он скорее подавлен…

— Это сложно объяснить, дружище, — ответил умудренный Всеволод. — Казалось бы, да, но нет. Любить значит страдать. Да, Кимушка?

— Сева, вы опаздываете, — сказал Ким неприятным тоном.

— Влюбленные люди становятся тяжелы в общении, — констатировал Всеволод. — Ладно, Третий, пойдем слушать концерт за себя и за того парня.

Третий задержался на пороге, чтобы ободряюще улыбнуться и сказать:

— Не волнуйся, Ким. Ты замечательный человек. Оля не может этого не оценить. Уверен, ты ей тоже нравишься.

Хлопнула дверь. Ким остался один на один с коммуникатором.

— Видимо, нравлюсь, — откликнулся он тихо.

С экрана коммуникатора на него смотрел дикпик.

Точнее, галерея из семи дикпиков, и последние пять минут Ким бездумно листал эту карусель. Как будто надеялся отыскать в фотографиях тайное послание, которое бы все прояснило.

Ким Янсон был популярен у девушек всегда — еще с тех времен, когда был не отважным капитаном, а желторотым курсантом Академии Звездного Флота. Но все его романы были непродолжительны и развивались по одному сценарию. Девушки влюблялись в него, он с полной самоотдачей влюблялся в ответ, некоторое время все было очень хорошо, а потом девушки его бросали. Какого-нибудь другого молодого человека, возможно, этот повторяющийся паттерн заставил бы призадуматься и даже, возможно, что-то в себе поменять. Но Ким был не таков. Его самооценку ничто не могло поколебать: когда очередная пассия объявляла ему, что им лучше остаться друзьями, он покладисто соглашался, чмокал ее в щеку в благодарность за сладостные секунды — и немедленно наводился на следующую цель.

Все было очень просто. А потом в его жизнь вошла Оля.

Он познакомился с Олей две недели назад. Точнее, Оля познакомилась с ним сама: она прочитала Кимову статью в очередном номере «Популярной механики», отыскала его электронный адрес и написала письмо, в котором довольно жестко раскритиковала его рассуждения о фотонно-аннигиляционном приводе.

Ким был заинтригован. Он привык к тому, что девушки знакомятся с ним очно, слепнут от белизны улыбки и синевы кителя и немедленно сами укладываются в штабеля. Ситуация, когда девушка не млеет, не пожирает его влюбленными глазами, а вместо этого сурово отчитывает в переписке, была ему в новинку. К тому же некоторые Олины замечания оказались весьма дельными. А сама она, судя по аватарке, была очень хорошенькая.

В ответном послании Ким осведомился, что Оля думает о ядерном приводе. «Старье!» — ответила Оля безапелляционно. Тогда Ким задал свой коронный вопрос: какие системы ей представляются более многообещающими — гравигенные или гравизащитные. «Я признаю только Д-принцип», — отрезала Оля, и Ким понял, что пропал.

Две недели пролетели как один миг. Оля оказалась интересным собеседником и неплохо разбиралась в ракетных двигателях. Ким задумался о том, чтобы превратить заочное знакомство в очное — тем более что в одном из писем она обмолвилась, что находится в Москве. Казалось бы, чего проще — взять и пригласить девушку на свидание? Раньше такие упражнения давались Киму без труда, но теперь он вдруг ощутил робость. Оля была не такой, как другие девушки. О нет, Ким чувствовал, что она особенная. С ней все будет иначе.

Для затравки он упомянул в одном из писем, что строит космический корабль и рад будет показать расчеты и чертежи. Оля проявила интерес. Теперь естественно было предложить ей встретиться где-нибудь в кафе, чтобы посмотреть чертежи вместе — а там будь что будет. И последние три дня Ким, ставший внезапно пугливым, как серна, собирался с духом, чтобы облечь это намерение в слова. А пока он колебался, Оля сама сделала первый шаг к сближению. Очень решительный шаг.

По крайней мере, оцепенело думал Ким, клацая по клавиатуре — хоровод дикпиков крутился на мониторе и отражался в его глазах, — по крайней мере, намерения у нее, похоже, серьезные.

Не он один в эту минуту остановившимся взглядом смотрел в монитор. Совсем неподалеку (в масштабах Солнечной системы — практически за углом) в номере гостиницы «Космос» самый холодный и жестокий негодяй в Галактике, подперев щеку кулаком, пялился в экран коммуникатора с открытым мессенджером. Он видел, что Ким прочитал его сообщение. Уже несколько раз на экране появлялась надпись «Собеседник печатает…» — и тут же пропадала, словно Ким никак не мог придумать достойный ответ.

Крыс слегка беспокоился. Не переборщил ли он с количеством фотографий? Может, хватило бы трех? Обидно будет провалить всю операцию только из-за того, что он недостаточно хорошо ориентируется в гуманоидных ритуалах ухаживания.

Операцию эту он задумал около месяца назад, после того, как в Серой туманности распространился слух: прославленный Второй капитан строит себе новый корабль. Причем делает это в большой тайне и никому не показывает чертежей.

Крыс насторожился. Второй капитан был человек довольно своеобразный, но одно его достоинство было неоспоримо: он прекрасно разбирался в ракетостроении. Ясно было, что под его чутким руководством со стапелей сойдет настоящее чудо конструкторской мысли.

Крыс понял, что ему жизненно необходимо увидеть пресловутые чертежи. Как минимум, чтобы заранее узнать о слабых местах строящегося корабля и встретить врага во всеоружии. Как максимум — чтобы позаимствовать удачные технические решения. Крыс и сам планировал когда-нибудь построить свой корабль и, как всякий пират, считал, что на идею авторские права не распространяются.

Операцию он спланировал, исходя из психологического портрета жертвы. Капитан Ким был личностью самоуверенной и обладал непомерно раздутым эго. Такой человек не сможет сохранить ясность мысли, если красивая девушка раскритикует его статью в номере «Популярной механики».

Первоначально Крыс замышлял подловить Кима на какой-нибудь конференции и высказать все замечания в лицо. Но затем все-таки избрал роман в письмах. Не потому, что опасался при личной встрече чем-то себя выдать — он был опытным метаморфом и не сомневался, что хорошенькая землянка Оля в его исполнении ни у кого не вызовет подозрений. Просто ему слишком хорошо известна была Кимова страсть к произнесению монологов. Во время предыдущих встреч Ким демонстрировал ее даже в таких, казалось бы, неподходящих обстоятельствах, как перестрелка в открытом космосе. Чертежи чертежами, но лишний раз выслушивать это словоблудие Крыс был не готов, поэтому и выбрал текстовый формат общения. В надежде, что Ким поленится набивать свои пространные рассуждения на клавиатуре.

И вот уже две недели он вел активную переписку, изо всех сил восхищался собеседником и всячески намекал, что восхитится еще больше, когда ему покажут чертежи. Ким на каждый комплимент отвечал двумя, строчил бесконечные простыни, которые Крыс быстро приспособился проматывать, — но чертежей не присылал.

В принципе, эти эпистолярные экзерсисы не слишком обременяли, и Крыс готов был терпеливо ждать, когда собеседник наконец поймет, чего от него хотят. Но тут из Серой туманности по зашифрованному каналу пришло новое известие: коллеги по цеху собирались предпринять очень масштабный рейд в системе Лебедя. Пропустить такое знаковое мероприятие было никак нельзя. А чтобы успеть к началу, он должен был стартовать с Земли не позднее чем через три дня. Так что надо было либо заморозить отношения на неопределенный срок, либо как-то подтолкнуть Кима к более активным действиям.

Пробил час дикпиков.

Об этой самобытной земной традиции Крыс вычитал в космонете. Таким образом, говорилось в статье, один участник переписки показывал другому, что заинтересован в дальнейшем общении и желает установить более близкий контакт. Правда, дальше уточнялось, что ныне обычай этот считается устаревшим. Но, с другой стороны, романы в мессенджерах в целом тоже устарели, так что Крыс все же решил попробовать.

Строго говоря, статья разъясняла не все. Например, он так и не понял, где девушки, желавшие простимулировать партнера, брали эти фотографии — им определенно сложнее было их раздобыть, чем лицам противоположного пола. Но как-то они, видимо, справлялись. У Крыса же никаких затруднений не возникло. Он отлично представлял себе, как устроено человеческое тело, и, пользуясь этим знанием, отрастил и отснял несколько вариантов. На любой вкус, чтобы Киму точно понравилось.

И вот теперь он сидел перед монитором и затаив дыхание ждал, какая последует реакция.

«Собеседник печатает…» — в очередной раз сообщила программа. А затем мелодично тренькнула, извещая, что собеседник наконец-то справился.

На этот раз Ким был лаконичен. «Если удобно, — написал он, — можем встретиться через полчаса в кафе-мороженом». И сбросил адрес.

В тишине номера Крыс рассмеялся скрипучим зловещим смехом. Партия перешла в эндшпиль.

Пока Ким брел от стоянки флаеров в сторону кафе — пройти нужно было метров двести, — ему вдруг пришло в голову, что он мог стать жертвой розыгрыша. Идея эта его поразила. А еще сильнее поразила собственная реакция на эту идею.

Да, если бы оказалось, что букет дикпиков прислал ему кто-то из друзей — например, Валерка Басов, вполне в его духе была шутка, — так вот, если бы дикпикам нашлось столь прозаическое объяснение, это было бы замечательно. Но также это означало бы, что Оли нет и никогда не существовало в природе, и сердце Кима болезненно сжималось при одной мысли об этом.

Потрясенный внезапным осознанием того, насколько большую власть над ним обрела девушка, которую он даже ни разу не видел вживую, он перешел улицу и остановился перед дверями кафе. Нужно было войти, но Ким медлил. Он и надеялся, и страшился, что за дверями наткнется взглядом на усатую и довольную басовскую физиономию.

Собравшись с духом, он взялся за дверную ручку, и в этот миг его окликнули. Он поднял голову — и увидел Олю.

В жизни она оказалась намного лучше, чем на аватарке. Ким одним взглядом охватил сияющие глаза, нежный румянец на щеках, улыбчивый рот, высокую грудь, тонкую талию… и усилием воли вернулся к лицу. Оля была в юбке, так что однозначно установить наличие или отсутствие некоторых деталей анатомии не представлялось возможным.

— Привет, — сказала Оля тихо. Потупилась и из-под опущенных ресниц выстрелила в Кима лучистым взглядом, который пронзил его насквозь.

— Привет, — ответил он внезапно севшим голосом.

…Крыс еще издалека заметил, что Ким явился на свидание с пустыми руками, и ощутил досаду. Он рассчитывал на простой сценарий: они вместе поедят мороженое, посмотрят чертежи, может быть, Ким даже будет так любезен, что разрешит самое интересное переснять на коммуникатор — и после этого Оля навсегда исчезнет из его жизни. Разве что потом, удалившись от Земли на безопасное расстояние, отправит последнее издевательское письмо.

Реальность оказалась сложнее. Чтобы не выйти из образа, следовало, наверное, повести игру аккуратно, не давить, не перехватывать инициативу… Но Крыс почти физически ощущал, как мало времени у него осталось, и решил идти ва-банк. Он посмотрел Киму прямо в глаза и сказал:

— Я думала, ты принесешь чертежи.

О, этот взгляд, подумал Ким. Взгляд хищницы.

Здесь надо сказать, что некоторое время назад с ним приключилась одна неприятная история. На его жизненном пути уже попадалась девушка, которую чрезвычайно интересовал строящийся корабль. Она была очень настойчива. Поддавшись напору, Ким привел ее на служебную квартиру — Сева и Третий были в этот момент в рейсе, — и три часа они сидели бок о бок на диване и вдумчиво изучали чертежи. После чего девушка встала, попросила Кима больше никогда ей не звонить и ушла, сильно хлопнув дверью.

По зрелом размышлении Ким пришел к выводу, что «смотреть чертежи» — это был эвфемизм. И поклялся себе, что в следующий раз так не лопухнется.

И теперь он сразу понял: взгляды, настойчивое желание смотреть чертежи, дикпики — все свидетельствовало об одном. Интерес, который испытывала к нему Оля, был в первую очередь плотским.

Ким ощутил короткий, но болезненный укол разочарования. Нет, он не был ханжой, он знал, что нравится девушкам, и девушки, чего уж греха таить, ему тоже очень нравились. Но почему-то казалось, что с Олей, которая знает, что такое фотонная трансмиссия, все будет как-то… иначе. Не так прозаично.

Будь что будет, сказал он себе. Севкин концерт продлится еще часа три, время у нас есть. Я дам ей то, чего она хочет. А потом, возможно, она согласится на самом деле посмотреть чертежи.

А вслух он сказал:

— Они у меня дома. Тут недалеко. Поехали?

Крысу не понравился такой поворот. Он предпочел бы изучать чертежи в людном месте. Здесь, если вдруг что-то пойдет не по плану, всегда была возможность отступить, захватив заложника из толпы. Да и вообще наличие рядом гражданских должно было помешать противнику развернуть полноценные боевые действия.

Совсем другое дело — переместиться к Киму домой. Это откровенно попахивало ловушкой. Неужели Крыс где-то прокололся и Ким заподозрил, что Оля ненастоящая? Может, не стоило посылать столько дикпиков сразу?

Будь что будет, сказал он себе. Кто не рискует, тот не смотрит чертежи.

А вслух прощебетал:

— Давай, почему нет?

…Флаер вознес их над землей и стремительно помчал на запад. Кабина у него оказалась довольно тесная, так что невольно приходилось соприкасаться локтями и коленями. Внизу развернулась вечерняя Москва, дышавшая красотой и покоем. Парки сменялись широкими бульварами, бульвары — полупрозрачными куполами зданий, и все это красиво подсвечивала уличная иллюминация. Воздух был напоен романтикой, но пассажиры не ощущали влияния момента. Крыс мрачно прикидывал, что будет делать, если в квартире его уже поджидают Первый и Третий капитаны. Ким в красках представлял себе, как нежно и бережно высвободит Олю из плена одежд и воочию узрит прообраз роковых фотографий.

Слабый духом человек, оказавшись в аналогичной ситуации, поколебался бы, а то и вовсе обратился в бегство. Но Ким и Крыс, себе на беду, оба были бесстрашными покорителями космоса. Они не привыкли отступать.

Квартира встретила их тишиной. Крыс застыл на пороге, напряженно оглядываясь, прислушиваясь и чуть ли не принюхиваясь в поисках скрытой угрозы. Стесняется, подумал проницательный Ким, сказал: «Прошу!» — и метким пинком отправил в дальний угол забытые на полу носки.

Крыс прошел и огляделся. Вокруг царил умеренный бардак, естественный для квартиры, в которой проживают три холостяка. Ничего похожего на папку с чертежами видно не было.

— Ну так что? — спросил Крыс, продолжая озираться.

Ким шагнул было к нему, но перед глазами у него адовым видением встал злополучный дикпик.

— Может, кофе? — предложил он дрогнувшим голосом.

Крыс уже начал догадываться, что по какой-то причине демонстрация чертежей для Кима — процесс сложный, почти интимный и требующий некоторой прелюдии.

— Давай, — сказал он.

Ким усадил гостью на диван — о, на этом диване прежде сидело много девушек, но ни одна не вызывала у Кима такого восторга и одновременно такого ужаса — и рысью устремился к кофемашине.

Кофе они выпили в гробовой тишине. Крыс опасался, что разговор на отвлеченные темы собьет концентрацию его визави и поколеблет и без того невеликую решимость. На Кима же просто напал речевой паралич.

— Еще? — выдавил он с трудом, когда чашки опустели.

— Можно, — согласился Крыс.

Следующую порцию кофе они тоже употребили в глубоком молчании. Ким встрепенулся, чтобы наполнить чашки в третий раз, но Крыс прислушался к себе и понял, что больше кофе хрупкий организм землянки Оли не примет.

— Может, перейдем к делу? — спросил он, отставляя чашку на пол.

Час пробил. Черт возьми, сказал себе Ким и тоже поставил чашку на пол. Соберись, будь мужчиной. Ну, подумаешь, член. У всех свои недостатки.

И, нисколько не утешив себя этой мудрой мыслью, но обретя некоторое подобие решимости, протянул руку и очень осторожно приобнял Олю за плечи.

Отношения с девушками складывались у Кима по-разному. Случалось, путь был тернист, и девушка давала ему по физиономии. Так что само явление было ему не в новинку. Но еще никогда пощечина не обладала такой сокрушительной мощью. Трудно было поверить, что его ударила хрупкая девушка едва ли пятидесяти килограмм весом. Скорее так мог бы втащить сильный и изрядно ошарашенный мужик.

Зрение заволокло туманом, в ушах поднялся оглушительный звон. Половина лица онемела. В довершение всего Кима посетила странная галлюцинация: ему померещилось, что у Оли, которая в негодовании вскочила с дивана, из-под юбки вывалился… нет, не объект недавней фотосъемки, а длинный хвост с жалом на конце.

— Оля, — прошептал Ким ошеломленно.

Крыс с холодной яростью взирал на него сверху вниз. Второй капитан только что открылся ему с неожиданной и, прямо скажем, очень неприглядной стороны, и он как-то опешил от такого откровения. И даже отчасти утратил контроль над обликом.

Впрочем, сказал он себе затем, раз наш роман все равно подошел к концу, почему бы просто не вколоть этому извращенцу транквилизатор и не обыскать квартиру? Уж наверное я узнаю чертежи, когда найду.

Он уже занес хвост, готовясь претворить этот план в жизнь, — но тут снаружи послышались шаги, а затем хлопнула входная дверь.

— Ты только представь, Кимушка, — донесся из прихожей бодрый голос Первого. — Милена Митина не приехала. Вместо нее выступал хор поющих моллюсков. Мы выдержали полтора часа, но это… Ой.

Всеволод остановился на пороге и с любопытством уставился на простертого на диване Кима и нависшую над ним очень красивую и очень рассерженную девушку.

— Прошу прощения, — сказал он. — Кажется, мы не вовремя. Мы немедленно…

— Все в порядке, — ответила девушка звенящим голосом. — Я уже собиралась уходить. Здорово, Третий.

— Привет, Кр… — автоматически начал заглянувший в комнату Третий. Но Всеволод, услыхав знакомые пароль и отзыв, оперативно ткнул его локтем под ребра. Третий крякнул и исправился: — В смысле, привет, красивая землянка Оля.

Красивая землянка Оля, ничего больше не сказав, стремительно вылетела из квартиры. Грохнула о косяк дверь, простучали на лестнице каблучки.

Ким по-прежнему неподвижно сидел на диване. Левый глаз у него заплывал.

— Ким, — позвал Всеволод осторожно. — Ты в порядке?

Ким поднял на него мученический взгляд.

— Я совершил ужаснейшую ошибку, — простонал он. — Она правда хотела посмотреть чертежи, а я… Сева, я ее потерял! Она не вернется!

— Батюшки, — проговорил Всеволод задумчиво. — Это она тебе так врезала? Подожди, я принесу лед. Третий, пойдем, мне нужна твоя помощь…

На кухне он притянул Третьего к себе и прошептал на ухо:

— Это в самом деле был пират Крыс?

— Да, — уверенно ответил Третий также шепотом. — Я узнал его эмофон.

— Я опошлил высокое чувство! — донеслось из комнаты, и друзья замолчали, вслушиваясь. — Я страшно оскорбил ее, предал ее доверие. Я тварь!..

— Сева, — продолжил Третий, — мы должны сказать ему, что это была не Оля. Он очень огорчился сейчас…

— …Она была единственной! Нигде и никогда больше я не встречу такой потрясающей девушки!..

— Нет, — сказал Всеволод быстро. — Просто поверь мне, Третий: если он узнает, что это был Крыс, он огорчится намного сильнее.

И Ким не узнал. Там, на кухне, его товарищи поклялись друг другу, что будут молчать, — и сдержали клятву.

Прошли годы. Ким стал взрослее, опытнее и мудрее — но не забыл удивительную девушку, любившую ракетостроение. Оля оставила в его душе незаживающую рану. С тех пор у него было много женщин, но таких — больше не было.

Если его спрашивали, когда он наконец женится, он отвечал, что пока еще не нашел ту самую. Но это была неправда. На самом деле он уже нашел ее, потерял, но лелеял надежду однажды обрести снова. Его даже не смущала больше Олина оригинальная анатомия. Кого волнует физиология, когда посчастливилось отыскать по-настоящему родственную душу?

Это высокое чувство Ким пронес незапятнанным сквозь все испытания и невзгоды. Не позволил чудесному ростку зачахнуть во тьме Медузы. Бережно охранял и пестовал под ударами судьбы, которые обрушились на него после…

И, как это обычно и бывает с тайнами прошлого, ужасная правда вскрылась ровно в тот момент, когда жизнь, казалось бы, окончательно наладилась.

Космический пират Крыс надумал жениться. А Второй капитан, и остальные два тоже, на правах старых врагов были приглашены на свадьбу.

Ким уже заканчивал наглаживать рубашку, когда его коммуникатор залился радостной трелью. Он принял звонок и увидел на экране слегка взволнованного жениха.

— Здорово, Второй, — поприветствовал его Крыс. — Очень быстрый вопрос. У тебя сохранились дикпики? Ну, те, которые я скидывал. Землянка Оля, помнишь?

Ким застыл с коммуникатором в одной руке и утюгом в другой.

— Алло? — переспросил Крыс, истолковав его молчание по-своему. — Меня слышно? Так вот, если пронумеровать их слева направо, какой, на твой взгляд, самый удачный?

— В смысле, какой? — спросил Ким мертвым голосом. — Они что, разные?

— Ну да, я же не знал, какие тебе больше нравятся. Так ты посмотри, пожалуйста, и скажи. Это важно, я готовлюсь к первой брачной ночи…

На этом разговор прервался, потому что Ким раздавил коммуникатор в кулаке.

Но, нужно отдать ему должное, после этого он догладил рубашку, приехал на свадьбу и даже не устроил там пьяную драку.

И только когда все гости орали хором: «Горько! Горько!» — он кричал с особенным чувством, и лицо его при этом как-то странно искажалось.

И с тех пор, когда его спрашивали, почему он до сих пор не женился, он отвечал, что навсегда обручен с космосом.