Он хотел быть героем...

Ступени из черного мрамора казались бесконечными. Он шел и шел, поднимаясь вверх. Осталась позади верная свита, остались позади две женщины, что пришли вместе с ним.

Но до конца пути он должен был дойти один.

Каждый шаг был подобен кинжалу, пронзающему все тело. Клубились тени вокруг, послушные его воле. А где-то вдалеке, на грани восприятия, звучал шепот, что, казалось, проникал в самый мозг, минуя уши:

«Ты помнишь? Ты помнишь, каким ты пришел в этот мир?»

Для большинства людей такой вопрос прозвучал бы издевательски. Никто и никогда не помнит, как родился.

Но для него приход в этот мир имел совершенно иное значение.

Для таких, как Кирилл, в массовой культуре его мира придумали изумительное в своей емкости и отвратительное в своей опошленности слово.

«Попаданец».

Однажды утром проснулся он в совершенно незнакомом месте. Деревенька совершенно средневекового вида резко контрастировала с привычным городским пейзажем. Не сказать чтобы Кирилл, простой петербургский старшеклассник, не был удивлен, не сказать чтобы он не был ошарашен. Книги, на которых он вырос, не могли подготовить его к тому, что однажды сказка оживет.

И все-таки, когда шок прошел, они помогли ему понять, что с ним произошло.

На удивление, крестьяне оказались доброжелательны и охотно приютили странного парня, не знающего ничего о мире вокруг. Живя в деревне, Кирилл постепенно узнавал мир, куда его занесло. Под руководством старика Келюса, служившего в свое время в феодальном ополчении, он пробовал тренировать боевые навыки — и обнаружил, что хотя он никогда не обучался толком владению оружием, тело его как будто само знает, что и как делать. Тогда это обрадовало его. Ведь именно так это происходило с героями любимых им историй.

А именно героем он хотел быть всю свою жизнь.

«Герой, герой, герой»

Издевательское каркание воронов заполнило собой сумрачные залы. Откуда вообще вороны в помещении? Кто научил их каркать именно это слово? Чем они здесь питались и куда гадили?

Это было неважно. Это все было неважно.

Кир Завоеватель продолжал свой путь.

История его развивалась в полном соответствии с канонами. В один прекрасный (как ни странно) день в деревню пришли разбойники. Почему именно тогда? Где они промышляли до этого? Откуда они вообще взялись?

Тогда Кирилла это не интересовало.

Тогда для него было главным, что это даст ему возможность проявить себя. Он хотел быть героем. Хотел помогать людям и видеть восхищение в их глазах. Хотел поступать правильно.

А что может быть правильнее, чем защитить мирных людей от бандитов?

Особенно когда, будто силясь развеять все сомнения, какая сторона права, один из разбойников с похотливым смехом хватает за волосы юную Эми, дочку Келюса. Насильник не может быть «Робингудом», — это Кирилл понимал точно.

И потому он не мешкал. Вооружившись увесистой палкой, он атаковал. Разбойники не ожидали такого напора: невысокий и субтильный юноша не казался им грозным противником.

Они не знали, что перед ними герой из другого мира.

Кирилл атаковал, и палка плясала в его руках с грацией, о какой в своем мире он мог только мечтать. Очень скоро разбойники дрогнули. Шестеро уже валялись в грязи без движения, и оставшиеся в панике бежали.

— Пожалуйста! — молодой, моложе его самого, парнишка рухнул на колени, — Пощадите! Я не виноват! Я не хотел!

— Не хотел разбойничать? — нахмурился Кирилл, поудобнее взвешивая на ладони палку.

Тогда, в бою, адреналин захлестывал его, но решиться казнить безоружного оказалось несравнимо сложнее.

— Меня заставили! — закричал разбойник, — Если бы я не присоединился к ним, они убили бы всю мою семью. Пожалуйста, отважный господин! Пощадите меня!

В его глазах блестели слезы, — искренние, не наигранные слезы. Слезы — и какая-то обреченность того, кто не надеется на милосердие, не сомневается, что сейчас его убьют.

«Но так ли следует поступать герою?» — спросил сам себя Кирилл, — «Если враг, лишенный воли, о пощаде тебя молит…»

— Ты завяжешь с преступным путем, — потребовал он, — Навсегда.

Разбойник с готовностью закивал:

— Конечно… Конечно, господин! Отныне только честная жизнь!

— Убирайся. Убирайся и никогда сюда не возвращайся.

К нему уже спешили спасенные крестьяне. Слушая восхищенные речи в свой адрес, купаясь в лучах славы, Кирилл тогда чувствовал себя окрыленным. В тот вечер в честь него устроили праздник. Эми откровенно заигрывала с ним, но он сделал вид, что не обратил внимания.

По меркам его мира она была еще ребенком.

Закончилась лестница, сменившись длинным мраморным залом, залитым зловещим багряным светом. Откуда-то Кир точно знал, что дойдя до конца зала, он встретит что-то ужасное.

Но не идти он уже не мог.

Весть о герое, в одиночку одолевшем целую банду разбойников, в скором времени достигла столицы, в пути обрастая все более невероятными подробностями. Доблесть странного воина заинтересовала Его Величество, — но куда сильнее заинтересовала его другая деталь истории, вопреки всему просочившаяся в рассказы и пересуды.

— Исполняется предначертанное! — провозгласил король перед всем двором, когда Кирилл, доставленный по его приказу, церемонно преклонил колено перед троном.

— В стародавние времена было предсказано, что в час Наитемнейшей Тьмы явится герой из другого мира, пред чьим могуществом склонятся и армии, и принцы, и короли, и даже боги. Сейчас, когда восточным границам нашего королевства угрожают армии Темного Лорда, я спрашиваю тебя: ты тот самый герой?

— Ваше Величество, — ответил Кирилл, — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить Зло.

И не заметил никто, как к уху наследного принца склонилась незримая тень и тихо прошептала:

— Ты видишь? Он практически ничего не сделал, а твое королевство уже славит его сильнее, чем тебя. Что же будет, когда он проявит себя?

Почувствовав чье-то незримое присутствие, Кир огляделся. Темные стены Собора Тьмы, казалось, шептались за его спиной и шевелились, когда он на них не смотрел.

Но они лишь отвлекали внимание от главного.

— Я знаю, что ты здесь. Покажись!

Ответом ему был заливистый женский смех.

— О, мой мальчик… Я всегда была здесь. Я всегда была рядом. С самого твоего рождения я направляла твою судьбу… ради этого мига.

Соткавшаяся из теней женщина напоминала темную эльфийку, как представляли их в его мире. Эбеново-черная кожа. Изящные черты лица и идеальная фигура. Струящийся бархат черного платья и распущенные черные волосы.

И темные глаза, взглянув в которые, можно было увидеть первозданную Бездну.

— С самого твоего рождения я выбрала тебя. Но прежде чем алмаз превратится в бриллиант… Его необходимо огранить. Ты помнишь, каким пришел в этот мир? Сопливый юнец, неспособный убить поверженного врага. Наивный герой, жаждущий отдавать, — но не желающий брать. Ведь это и было главной твоей ошибкой. Ты помнишь тот разговор? Вспомни.

Её взгляд практически гипнотизировал.

— Вспомни тот момент, когда наметился излом.

— Говорят, что такие, как ты, появляются раз в тысячелетие.

Прогулка по дворцовому саду в обществе прекрасной девушки, — что может быть замечательнее? Первоначально Кирилл робел; зная о титуле своей спутницы, он боялся сказать что-то, что оскорбит её и навлечет на него беду.

Но очень быстро стало ясно, что принцесса Аурелия была не только красива, но и проста в общении. Практически с самого начала знакомства она попросила называть её по имени. Улыбалась ему и смеялась его шуткам. Рассказывала о мире — и расспрашивала о нем самом.

— Люди, приведенные предназначением, становятся великими. Они меняют весь мир и основывают королевства.

— Ох… Я не стремлюсь к такому, — признался Кирилл, — У меня нет таких амбиций. Я просто хочу делать что-то полезное для других.

— Я понимаю, — кивнула девушка, — Ты очень добрый человек.

— И смелый, — подхватил юноша, — И очень, очень скромный.

Вместе посмеялись они над шуткой. Но почти сразу принцесса вновь стала серьезной:

— Мэтр Валдис говорил, что у тебя есть потенциал стать величайшим магом современности. Скажи. Неужели у тебя никогда не возникало искушения воспользоваться этой силой в личных целях?

— Никогда, — горячо заверил Кирилл, — Все, чего я хочу, это поступать достойно.

— За это я и люблю тебя.

Может быть, она сказала это не в том смысле, — подумал тогда Кирилл.

Но сердце его все равно забилось чаще.

А придворный маг был прав. Магическое мастерство давалось попаданцу столь же легко, как и воинское. В считанные дни постигал он то, на что у большинства учеников уходили годы.

И не замечал никто, как к уху старого мага склонялась незримая тень и шептала:

— Однажды этот щенок вырастет. И поставит вас всех на колени.

— Так все-таки, кто ты? — спросил Кир, вглядываясь в темное лицо.

Прекрасное в своей чудовищности.

В ответ женщина заливисто рассмеялась:

— Кто я? Я Тьма! Я первичный закон, что существовал до того, как ваш вид сковал его оковами цивилизации! Сильный забирает, слабый отдает. Вот она, истинная природа мироздания. Природа, которую вы, смертные, всю свою историю пытаетесь отринуть, — но дорога вас снова и снова приводит сюда.

— Как привела Темного Лорда? — спросил Кир.

Женщина безразлично пожала изящными плечами:

— Он был перспективен. Но он разочаровал меня. И я решила, что мне нужен кто-то получше.

В южные провинции Кирилл прибыл вместе с наставником. До мэтра Валдиса дошли слухи о том, что в этих местах прямо из-под земли возник невиданный собор из черного мрамора, возвышавшийся над округой подобно скале. Не возникало сомнений, что здесь замешано черное колдовство, и придворный маг хотел лично изучить странную аномалию.

Он не знал, что вести дошли и до Темного Лорда.

Заброшенные через многочисленные порталы, несметные полчища орков наводнили провинцию. Немногочисленный гарнизон приграничного форта оказался не готов к столь массированному нападению. Кирилл сражался на стенах бок о бок с солдатами, поражая врагов как мечом, так и огнем и молниями, но на место каждого убитого монстра вставал новый. И еще. И еще.

Один за другим погибали солдаты, и очень скоро он единственный продолжал сражаться. Мэтр Валдис, обессиленный множеством заклятий, отступил в тыл, — но видно было, что не будет наставник там в безопасности.

Вот рухнули ворота, и ворвались орки во внутренний двор, — туда, где укрылись женщины, дети и старики, пока мужчины сражались на стенах. В бессилии наблюдал за этим Кирилл, способный уже лишь отчаянно отбиваться от все прибывавших врагов.

И именно тогда услышал он, как шепнула на ухо невидимая тень:

— Ты хочешь спасти их? Я могу помочь тебе. Прими мою силу, — настоящую силу.

— Кто ты? — спросил он тогда, — Чего ты хочешь взамен?

И тут же, отвлекшись, пропустил удар, и орочий скимитар глубоко ранил его в живот.

— Сейчас? Ничего. О сделках мы с тобой поговорим, когда ты будешь в безопасности. Сейчас же я лишь дам тебе попробовать. Почувствуй её. Почувствуй меня.

И будто темные крылья раскрылись за его спиной. Кирилл вдруг почувствовал, что стал как будто реальнее. Весомее. Будто древняя сила встала с ним бок о бок.

Сила, в сравнении с которой заклятья мэтра Валдиса были лишь ярморочными фокусами.

— Повелеваю вам. Все вы… умрите.

— Тогда я впервые почувствовал твою силу.

Тьма кивнула.

— Да. Но даже тогда ты опошлил её своей наивностью. Даже коснувшись её, ты желал помогать и спасать. Ты не понимал, что это не то, что делает темный маг. Темный маг берет то, чего желает, — ты же пытался отдавать бескорыстно.

— Я имел на это право, — возразил Кир, — Я ничего не обещал тебе тогда.

— Да. Тогда ты ничего мне не обещал.

Недолго длилось чествование героя, что защитил юг королевства от орков. Лишь едва успели зажить его раны, как новое известие грянуло громом среди ясного неба.

В полдень очередного дня перед троном Его Величества предстал крестьянин по имени Келюс. И на руках он нес истерзанное тело, в котором едва узнавался человек.

В котором едва узнавалась Эми.

— Ваше Величество, — дрожащим от боли и гнева голосом сказал Келюс, — Я здесь, чтобы требовать справедливости.

Повел ладонью король, безмолвно веля ему продолжать.

— Шесть дней назад, — говорил крестьянин, — В нашу деревню вернулся разбойник Окнед. Он похитил мою дочь, насиловал её и мучил, пока не запытал до смерти.

Ошеломленный услышанным, на несколько секунд Кирилл замешкался.

Но затем сделал шаг вперед:

— Ваше Величество, я немедленно отправлюсь покарать мерзавца.

Однако к его удивлению, взгляд старика ожег его холодом.

— Мы уже это сделали. Всей деревней мы повесили этого ублюдка.

— Тогда какой же справедливости ты требуешь? — спросил король.

— Ничего этого не случилось бы… — медленно начал Келюс.

А затем указал пальцем на Кирилла.

— Ничего этого не случилось бы, если бы он не отпустил Окнеда, когда тот со своей бандой напал на нашу деревню в прошлый раз! Ваше Величество, я обвиняю этого человека в сговоре с бандитами и прошу наказать его по закону!

Кирилл сперва подумал, что ослышался.

— Сговор? Келюс, я понимаю твое горе, но это же абсурд! Я не сговаривался с бандитами, я просто проявил милосердие к побежденному!

— Посмотри на Эми! — возмутился старик, — ЭТО твое милосердие?!

Кирилл посмотрел, — и все логические аргументы застряли у него в горле.

Не мог он оправдывать себя, глядя в искаженное смертной мукой лицо девочки.

А между тем, вперед выступил наследный принц:

— Отец, это дело нуждается в тщательном расследовании. Если первый «подвиг» этого «героя» был результатом сговора и обмана, то кто поручится, что его достижения в войне с Темным Лордом чем-то отличаются? Кто может быть уверен в том, что он не сговорился с врагом, как сговорился с разбойниками, чтобы приобрести дешевую славу?

В тот момент юноша даже не нашел сходу что возразить, — а между тем, бок о бок с принцем встал придворный маг.

— Ваше Величество, в словах Его Высочества есть несомненный резон. И даже более того. Я должен рассказать вам еще кое о чем. Во время сражений на юге юный Кир воспользовался черной магией. Он подчинил себе орков — той же колдовской силой, какой владеет и Темный Лорд. Я практически уверен, что они в сговоре.

Кирилл дернулся, как от удара.

— Учитель, что вы такое говорите? Я спас вас всех!

— Так же, как спас мою дочь?! — почти прорычал Келюс.

Мэтр Валдис же лишь качнул седой головой:

— Как бы то ни было, ты воспользовался черной магией, — чему я тебя никогда не учил. Откуда ты узнал её? Как давно практикуешь?

— Это был первый и единственный раз!

И тут вперед выступила принцесса Аурелия:

— Отец, этот человек лжет. С первого дня нашего знакомства он опутывал мой разум своими колдовскими чарами. Он подчинял меня себе. Заставлял подчиняться его желаниям, как марионетку. Он внушил мне любовь к себе и лишил меня чести за счет черного колдовства!

И от этих слов Кирилл почувствовал, как внутри него что-то оборвалось. Он уже не слышал возмущенных голосов собравшихся придворных, не слышал выступлений других свидетелей, обличавших его преступления.

Не слышал, как коротко бросил король:

— Увести.

— Это было закономерно, — рассуждала Тьма, — Тот, кто не следует своей природе, никогда не будет счастлив в жизни. Твоя природа — природа темного мага, и это не изменить.

— Это было закономерно, — эхом откликнулся Кир, — Но не потому что такова природа. А потому что ты с самого начала это спланировала.

Ответом ему стал веселый смех.

— Мой наивный мальчик… Ты думаешь, одно отличается от другого? Я избрала тебя с самого рождения. Спланировала твою судьбу. И это определило твою природу. Вспомни. Ведь тогда, в королевской пыточной, ты принял мои уроки. Ты принял меня.

Казалось, что темные крылья простерлись над королевским дворцом. Темные крылья беды, что заставляли тени шевелиться и шептать, вознося хвалу своему повелителю.

Околдованные стражники шли вперед, безжалостно убивая всех на своем пути. Палач, что освободил Кира, был в их числе; юноше не было до него дела.

Не его он винил в своих страданиях.

Мэтру Валдису повезло. Старый маг сражался отважно. Огнем, льдом, молниями он пытался поразить своего ученика.

Но все его заклятья лишь тонули в беспросветной Тьме. Легко отражал их Кир, — и в ответ использовал те же заклятья, которым научил его придворный маг.

Ученик победил учителя.

Повезло по-своему и Келюсу: не вынесло старческое сердце того ужаса, что творился в столице в ту ночь. Хватил его удар, и так и не смог он в последний раз встретиться с тем, кого когда-то приютил в этом мире.

А вот оставшихся трех виновников околдованные солдаты захватили живьем. Трое членов королевской семьи, — король, принц и принцесса, — стояли на коленях перед троном, на который опустился Кир.

В ожидании своей судьбы.

— Ваше Величество, — заговорил юноша, — Вы так надеялись на героя, что спасет ваше королевство. Разве я не сделал многое для этого. Разве я хоть когда-то просил о чем-то взамен?

— С самого начала меня предупреждали, что я пригрел на груди змею, — ответил король, — Теперь я вижу, что они были правы.

— Змею?! — воскликнул Кир, — Я — змея! Все, что я хотел, это спасти ваше королество! Это все, чего я хотел! Без награды!

Он обернулся к наследному принцу.

— А вы? Вы так боялись за свою власть, что ни на секунду не подумали, что она просто-напросто не была мне нужна! Я не угрожал вам, — пока вы не нанесли удар первыми!

— Хватит, Кир, — вздохнул король, — Тебе не перед кем притворяться. Все видят, что случилось в итоге. Ты победил. Так покончим с этим.

— Хорошо, — кивнул юноша, — Пусть будет так. Повелеваю вам обоим. Перестаньте дышать.

С мрачным удовлетворением смотрел он, как синеют и хрипят король и наследный принц. Какая-то часть его ужасалась происходящему.

Но слишком хорошо помнил он, к чему приводит милосердие.

И лишь когда оба затихли, обернулся он к Аурелии.

Чтобы встретить ненавидящий взгляд небесно-голубых глаз.

— Я ведь любил тебя, — вздохнув, признался Кир, — И я верил, что и ты меня любишь.

— Ты чудовище, — процедила в ответ девушка, — Я проклинаю каждый миг, что была с тобой, каждое доброе слово, что сказала тебе!

Юноша склонил голову:

— Ты права. Я чудовище. Вы сами сделали меня таким. Ведь ты знала, что я никогда не применял к тебе магию. Знала — и солгала. Почему?..

Он поднял ладонь, прерывая её попытку оправдаться.

— Я скажу тебе, почему. Все дело в отсутствии амбиций. Когда ты сближалась со мной, ты надеялась, что я поднимусь к вершинам власти. И возьму тебя с собой. Сделаю своей королевой. Но чем больше я желал бескорыстно служить людям, тем больше ты разочаровывалась. Я неправ? Давай. Скажи, что я неправ.

Принцесса молчала. И в этом молчании крылся безжалостно-ясный ответ. Кир вздохнул:

— Знаешь, Аурелия. В моем родном мире есть такая поговорка. Бойтесь своих желаний. Ибо они могут исполниться.

И вновь распахнулись черные крылья, когда он призвал свою темную силу:

— Повелеваю тебе. Будь моей женой. Люби меня.

— Знаешь, я гордилась тобой в тот день, — поделилась Тьма, — Наконец-то мальчик повзрослел. Научился чему-то.

Она улыбнулась.

— Ты стал тем, кем должен был быть. Научился брать, а не отдавать. Порабощать, а не служить. Это — то, каким ты должен был стать. Мой ограненный алмаз.

Кир молчал. А она продолжала:

— И скажи мне. Разве не был ты счастлив? Разве чувство власти, могущества, трепет и ужас, переходящий в восхищение, — разве все это не вдохновляло тебя сильнее, чем эфемерные мгновения превознесения героя, что неизбежно обернутся горьким прахом?

Как наяву, он вспомнил Келюса… Валдиса… короля… Аурелию… даже Онмеда, пораженного его милосердием.

И действительно почувствовал горечь во рту.

— Ты права, — согласился Кир, — Это вдохновляет меня.

После того, как на трон взошел король Кир Завоеватель, от того, кто звался некогда Темным Лордом, совершенно отвернулась удача. В серии решительных столкновений его армия была разгромлена. Несметные полчища орков склонялись перед тенью колдовских крыльев, сотнями тысяч переходя на сторону нового господина.

Короли соседних королевств наблюдали со стороны за бесславным концом Темной Империи. И не знали они, чего ждать — избавления или новой угрозы.

В день, когда Темный Лорд погиб, и цитадель его пала, новый король объявил о том, что приглашает своих вельможных соседей на празднество в честь спасения мира.

Это оказалось ловушкой. В тот час, когда все короли собрались на празднество, двери трапезного зала захлопнулись снаружи. Кир улыбался, — улыбкой, в которой не осталось ничего человеческого. Распростерлись его темные крылья, подчиняя волю собравшихся королей.

В ту ночь он подчинил себе все земли, а юную королеву Эхеды сделал своей второй женой.

И вот, теперь, стоял он в Соборе Первозданной Ночи, откуда все началось.

— Ты усвоил все мои уроки, — с тихим удовлетворением в голосе говорила ему Тьма, — Ты не отдаешь, ты берешь. Ты не служишь, ты порабощаешь. Ты не жертва, ты охотник.

Медленно, неторопливо Кир подошел к ней ближе.

— Ты права, — сказал он, — Я хорошо усвоил твои уроки. Я многому научился у тебя. Спасибо.

И неожиданно пальцы его железной хваткой впились в её руки. Бездонные бездны темных глаз широко распахнулись от боли и удивления, и Тьма хотела было испепелить наглеца, посмевшего коснуться её без разрешения…

Но её первозданная колдовская сила не откликнулась на призыв. Скованная тенью темных крыльев, — крыльев, что даны ею же! — она покорилась, как покоряется воля людей.

— Что это значит? — неверящим голосом спросила Тьма.

Кир улыбнулся, и тонкая ткань разорвалась под его пальцами.

— Я научился брать то, чего пожелаю.