Они будут ждать

Алексей, молодой механик звездолёта, ворвался рубку и начал с порога ругаться:

— Кто опять взял моё молоко? Это давно уже не смешно.

— Лёша, никому твое молоко не нужно, мы все уже сто раз тебе говорили, — недовольно сказала Анна, оторвавшись от монитора. — Кофе с молоком никто, кроме тебя, не пьёт, мы все предпочитаем чёрный.

— Я хорошо помню, что кто из вас предпочитает, — продолжал горячиться Алексей. — За три года полёта успел выучить. И я считаю, что это всё — затянувшийся розыгрыш. Кто-то ворует моё молоко, а потом сидит и потихоньку хихикает надо мной.

Лариса, сидевшая рядом с Анной, тихонько захихикала, прикрыв рот ладонью. Алексей начал окончательно закипать, лицо его стало пунцовым от гнева, но тут раздался голос врача экспедиции, спокойного и строгого Владимира Петровича. Он был значительно старше остальных членов экипажа, и поэтому все называли его не иначе, как по имени-отчеству.

— Алексей, присядьте и перестаньте волноваться, — произнес Владимир Петрович и указал на кресло справа от пульта управления. — Волнение вредно для здоровья, от него повышается давление и учащается пульс. Лучше расскажите поподробнее, что там у вас произошло.

Механик немного успокоился и сел в кресло, насуплено глядя на врача.

— Да всё как обычно, — хмуро ответил он. — Я поставил кружку с молоком на плитку, чтобы оно немного нагрелось, и стал варить кофе. Сварил, оглянулся — молока нет. Кружка есть, пустая. А молока нет. Всё так же, как и во все прошлые разы.

Владимир Петрович задумался. В то, что над Алексеем подшучивает кто-то из экипажа, врач не верил. В мистику, впрочем, тоже. Поэтому оставался только один вариант — у механика что-то с памятью. Хотел налить молока в кружку — и забыл. А сам решил, что наливал. Конечно, после этого пропажа молока будет ему казаться чей-то дурацкой шуткой.

— Возможно, это от усталости, — сказал в итоге Владимир Петрович. — Все мы устали за годы полета. Давайте так — я пойду с вами на кухню и послежу, чтобы молоко в очередной раз не пропало. А как прилетим — непременно отправим вас на медицинское обследование. Полное.

— Да не устал я настолько! И не сошел с ума! — начал возмущаться Алексей, но все же позволил врачу взять себя под руку и направился вместе с ним на кухню.

Анна поглядела, как врач уводит Алексея, и вздохнула. Она была командиром звездолета и очень трепетно относилась к порядку во всём. Анне было сорок лет, и из них почти двадцать она пилотировала звездолёты. Она считалась лучшей из всех выпускников летной школы, и поэтому никто не удивился, что именно её назначили командовать Седьмой экспедицией.

— Лариса, ты могла бы и сдержаться, — наставительно сказала Анна молоденькой девушке-биологу. — Знаешь же, что Алексей не выносит розыгрыши.

Девушка покраснела и уткнулась в монитор. Потом всё-таки подняла глаза на командира и сказала:

— Анна Васильевна, это не я, вы же знаете. Я всё время тут была, в рубке. Смеяться мне не нужно было, тут я согласна. Но я никак не могу удержаться от смеха, смотря на то, как Алексей пыхтит, когда ругается.

Анна махнула рукой и посмотрела на экран. Ей очень не нравилось, что в космосе не было никаких сигналов, кроме мерного мерцания автоматического маяка на Ганимеде. И, самое непонятное — космос был пуст. А ведь недалеко проходила оживленная внутрисистемная трасса, по которой непрестанно курсировали то пассажирские лайнеры, то грузовики. Обычно в этом месте пространство наполняли переговоры пилотов, приказы диспетчеров, были хорошо видны корабли. А сейчас — ничего.

Немного подумав, Анна нажала кнопку на пульте и сказала:

— Сергей, зайдите, пожалуйста, в рубку.

Через пару минут в рубку вбежал Сергей — геолог экспедиции, и по совместительству, радист. Он тряхнул рыжей гривой и спросил с порога:

— Анна Васильевна, что случилось?

— Ты пытаешься связаться с Землей? — Анна насторожено посмотрела на связиста. — Молчат?

— Молчат, — подтвердил Сергей. — Спутники сигналы шлют, как положено. Но от Земли — ничего. Не думал я, что нас так холодно будут встречать.

— Ладно, разберемся. — Анна встала с кресла, обошла пульт и стала смотреть на большой обзорный экран. — Как Виктория? Обработала уже данные с Пятой?

Вика, жена Сергея, была химиком. Именно на её долю выпал сбор и обработка информации о Пятой планете системы Z в созвездии Ориона, откуда и возвращалась экспедиция. Удивительно, но Пятая была почти идентична Земле — тот же состав атмосферы, те же элементы на поверхности. Даже растения и животные там были похожи на земных. Но отличие все же было — на планете не было разумной жизни.

— Почти обработала, — кивнул Сергей. — Вика почти не спит. Думаю, скоро ей будет что сообщить учёным на Земле.

— Ладно, всем работать, согласно вахтенному расписанию, — Анна опять села в кресло и стала пристально смотреть в монитор. — Через десять часов мы будем уже на орбите Земли. Тогда и соберёмся здесь, в рубке.

Седьмая Звёздная экспедиция отправилась к далёкому созвездию пятьдесят лет назад — по земному времени. По бортовому времени звездолёта пошло всего три года — большую часть пути он провел в подпространстве, где время текло совсем по-другому. Целью экспедиции был поиск планеты, пригодной для заселения людьми. И эта цель была достигнута — Пятая планета полностью соответствовала всем условиям.

Когда звездолёт достиг Земли и стал двигаться вокруг неё по орбите, весь экипаж собрался в рубке.

— Что-то произошло, — Вика отвернулась от экрана и посмотрела на Анну. — Видите? На ночной стороне Земли совсем нет огней. А ведь там расположены огромные города.

— Вижу, — Анна хмуро посмотрела на обзорный экран. — Темнота. Такого быть не должно.

— Может, энергию экономят? — попытался пошутить Алексей.

Владимир Петрович поморщился, хотел было что-то сказать, но промолчал. Зато не стал молчать Сергей, и быстро заговорил, от волнения перейдя почти на крик:

— Катастрофа. На Земле произошла глобальная катастрофа. Может, метеорит прилетел какой. Но это вряд ли, радары на планете были хорошие, даже когда мы улетали. Я думаю — была война. Ядерная война.

— Будем садиться? — Лариса нажала несколько кнопок на пульте и показала на монитор. — Смотрите, московский космопорт отвечает. А остальные молчат.

— Это робот отвечает, автоматика, — заметила Анна. — Но и это уже хорошо. Значит, космопорт, по крайней мере, цел. Так что приготовиться к посадке. Всем надеть скафандры — кто знает, что нас ждет внизу.

Через полтора часа звездолёт бесшумно опустился на бетон космопорта. Из люка выпрыгнули четыре фигуры в скафандрах — два члена экипажа остались на борту, на всякий случай.

— Радиация повышенная, но особой опасности не представляет, — Владимир Петрович посмотрел на анализатор, который он держал в руках. — Предлагаю пока оставаться в скафандрах.

— Хорошо, — Анна осмотрелась вокруг. — Тут точно что-то произошло. Вон, видите? Всё разрушено, уцелели только ангар и взлётное поле.

Действительно, разрушения вокруг впечатляли. Полуразвалившиеся здания, сквозь которые уже начали прорастать деревья, окружали звездолёт. По бетону взлетного поля бегали зайцы, огромные деревья валялись поперек дороги, ведущей к ангару.

— Нужно глянуть, — Алексей показал на круглое сооружение справа от звездолёта. — Там же музей был. Я очень хорошо его помню, ходил туда при каждой возможности.

— Пошли, — согласилась Анна, и все четверо неспешно двинулись к музею.

Последней шла непривычно молчаливая Лариса. Она разглядывала разрушенные здания, стараясь вспомнить, что в них было на тот момент, когда Седьмая экспедиция покинула Землю. Вдруг Лариса ойкнула и подпрыгнула — ей показалось, что между деревьями что-то промелькнуло.

— Что с тобой? — Анна остановилась и обернулась к девушке.

— Да ничего, Анна Васильевна, — Лариса смущенно потупила голубые глаза. — Показалось, что там, вон в той роще, что-то есть.

— Если боишься — держись ко мне поближе, — засмеялся Алексей. — Уж я-то сумею тебя защитить.

— Вот еще, — фыркнула Лариса и прибавила шагу. — Под ноги смотри, защитник.

Идти действительно приходилось осторожно — на каждом шагу попадались толстые корни деревьев, лежащие на бетоне. Из трещин пробивались небольшие кустики малины, поваленные деревья, поросшие мхом, преграждали путь.

От музея мало чего осталось. Потолок обрушился, кирпичная кладка стен была покрыта плесенью. Пол провалился, сквозь него бодро пробивался орешник. И только на некоторых стенах висели чудом уцелевшие картины, потемневшие от сырости.

— Это был зал современного искусства, — сказал Алексей внезапно охрипшим голосом. — Мой любимый.

— Огорчаться некогда, — строго сказала Анна. — Владимир Петрович, что показывает анализатор?

— Шлемы можно снять, — ответил врач. — В принципе, и остальные части скафандра тоже. Так что давайте вернемся в звездолёт и переоденемся. И заодно захватим оружие. Не нравится мне вся эта дикая фауна. Как бы медведь не пришёл.

Все вернулись к звездолету и переоделись в полевые комбинезоны. Анна привесила к поясу тяжелый пистолет, Алексей нес на плече лучевую винтовку.

— Давайте пока лес осмотрим, — предложила Лариса. — Вдруг там чего найдем.

— Я «за», — согласился Владимир Петрович. — По состоянию деревьев можно многое понять. Уж Ларисе-то, как биологу, точно найдётся, о чём подумать.

Лариса кивнула и первой пошла в сторону берёзовой рощи, выросшей рядом с музеем. Молодые деревца вольготно расположились на обширном пространстве, бывшем когда-то, вероятно, ухоженным газоном. За Ларисой спешил Алексей, не оставивший идею взять девушку под свою защиту. Анна и Владимир Петрович шли сзади, настороженно поглядывая по сторонам.

— Смотрите! — вдруг вскричал Алексей и сдернул винтовку с плеча. — Кто-то сюда идёт!

Все резко обернулись туда, куда указывал Алексей. Действительно, из кустов вышло странное существо. Больше всего оно было похоже на маленького человечка, сделанного ребенком из веточек. На плечи человечка был наброшен плащ из разноцветных листьев, голову украшала высокая моховая шапка.

— Всем стоять! — скомандовала Анна и положила руку на ствол винтовки в руках Алексея, пригибая её вниз. — Не стрелять!

Владимир Петрович вышел вперёд и стал рассматривать незнакомца. Тот, в свою очередь, остановился в трех шагах от звездолётчиков, снял шапку и завертел её в руках.

— Вернулись, значит, — скрипучим голосом сказал человечек, надел шапку и сел на поваленную берёзу. — Заждались мы вас.

Анна осторожно приблизилась и протянула руку к незнакомцу, пытаясь его потрогать.

— А вы, собственно, кто? — спросила она, отдергивая руку после резкого движения человечка.

— Кто, кто, — проворчал незнакомец. — Хозяин я лесу здешнему, вот кто. И руки ко мне протягивать не надо, не любим мы этого.

— Значит, вы — леший? — Владимир Петрович подошел поближе, демонстративно спрятав руки за спину. — И что значит — «не любим»? Получается, вас много?

— В этом-то лесу я один хозяин, — ответил леший, поудобнее устраиваясь на березе. — Но лесов-то много. И не только лесов. Так что нас больше осталось, чем вас, людей. Ладно, сейчас сами увидите.

Леший хитро свистнул, и ему на плечо села большая ворона. Леший что-то прошептал птице, она кивнула, взмахнула крыльями и быстро полетела вглубь леса.

— Что тут произошло? — спросила Анна, пытаясь скрыть волнение. — Война?

— Война, — грустно подтвердил леший. — Лет тридцать назад люди стали огнем кидаться друг в друга. Через океан, через моря и горы. Так и почти поубивали друг друга.

— Значит, кто-то всё-таки выжил? — Лариса с надеждой посмотрела на человечка. — И вы как выжили? Или в вас не попали?

— Да нам-то что, нас людским оружием не взять, — отмахнулся леший. — И люди остались. Немного, правда, но всё же. Разбросаны они теперь по пещерам да лесам, выживать пытаются. Мы им, конечно, помогаем — как не помочь.

— А как вы узнали, что мы вернулись? — недоверчиво спросил Алексей. — Или вы разбираетесь в космических полетах?

Леший скрипуче засмеялся, едва не свалившись с березы:

— Ни в чем таком я не понимаю, и понимать не хочу. Только был с вами всё это время один из нас, из маленького народа. Он-то мне всё про вас и доложил.

— Это кто ещё на мой звездолёт зайцем проник? — нахмурилась Анна. — Другой леший? У нас там деревьев нет, спрятаться негде.

— Зачем леший? — удивился человечек. — Не любят лешие, когда люди близко. Домовой с вами путешествовал, кто же ещё. Смотрите, вот он.

Леший махнул рукой, и из-под кустов выполз маленький лохматый домовой, похожий на тряпочную игрушку. Он опасливо приблизился, посмотрел на людей и спрятался за лешего.

— Чем же ты у нас питался всё это время? — спросил Владимир Петрович и нагнулся, пытаясь рассмотреть маленького домового. — Или тебе есть не надо?

— Не надо, — пискнул домовой из-под берёзы, потом осмелел и вылез наружу. — Я только иногда молоко таскал, очень уж я его люблю.

— Молоко таскал? — вскинулся Алексей. — Так вот он, молочный вор! Ну, погоди, я с тобой разберусь!

Домовой юркнул обратно под дерево. Владимир Петрович обхватил Алексея за пояс, не давая тому добраться до обидчика. Лариса звонко рассмеялась, отчего механик покраснел и перестал рваться к домовому.

— Подумаешь, молока немного выпил, — рассудительно сказал Владимир Петрович. — Зато теперь понятно, что ты совершенно здоров и никакое обследование тебе не нужно.

Алексей насупился и отвернулся. Домовой выглянул из-под берёзы, понял, что ничего ему уже не угрожает, вылез и пристроился на дереве рядом с лешим.

— Не нужно на него ругаться, — промолвил леший, гладя по голове домового. — Он же не может без людей, привык. Нам-то, лесовикам, без людей грустно, а уж домовым-то — совсем тяжко. Эх, сколько домов порушено, сколько бездомных домовых теперь по миру мается…

Домовой всхлипнул и смахнул рукавом красной рубахи слезу с глаза. Тут из леса вышла странная троица и направилась прямо к людям.

Первым шел маленький лупоглазый толстяк с широким жабьим ртом, одетый в голубую накидку. За ним шла невысокая старушка с удивительно длинным носом, одетая в серую телогрейку поверх пёстрого платья. Последним плёлся маленький человечек в зелёном сюртуке и чёрном цилиндре на голове.

Трое подошли поближе, и Владимир Петрович достал из кармана платок, чтобы утереть внезапно вспотевший лоб.

— Получается, вы — водяной? — указал он на лупоглазого. — А вы — кикимора? Я про вас в сказках читал, в детстве. Именно так я вас и представлял. Но кто этот изящный джентльмен в цилиндре?

— Лепрекон это бывший, — охотно ответила кикимора, кокетливо поправляя на голове потрёпанный черный платок.

— Лепрекон? — удивился врач. — Около Москвы? Но позвольте — он же должен жить где-то в Ирландии?

— Должен, — серьезно кивнул леший. — Да вот в наши места его занесло, так и остался. Теперь мы его Полянником зовем, он полянкой лесной управляет, как раз вокруг озера. Недалеко это, захотите — покажем.

Лепрекон засмущался, снял цилиндр и начал перекладывать его из руки в руку. Водяной успокаивающе положил руку на плечо лепрекона и сказал:

— Чего делать будете? Здесь поселитесь, или как? А то скучно нам без людей. А места у нас хорошие, грибов-ягод много, да и рыба в моём озере водится. Вон, Полянник подтвердит, он у нас тут главный рыболов.

Лепрекон быстро закивал, соглашаясь со словами водяного. Анна же задумалась, посмотрела на товарищей и сказала:

— Мы подумаем. Вы говорили, что тут еще где-то люди остались?

— Как же, есть люди, — леший показал на юг. — Далеко только, вёрст сто от нас. Там деревня заброшенная есть, у реки, в ней люди живут, человек пятьдесят, или чуть побольше. Мне тамошний лесовик рассказывал.

Алексей тронул командира за плечо и тихо сказал:

— Анна Васильевна, может, заберем их — и на Пятую? Жить там можно, и даже лучше, чем здесь. На Пятой хоть радиации нет такой. И климат поздоровей.

— Колонию, говоришь, основать? — проговорила Анна. — А что, мысль хорошая. Пятьдесят человек наш звездолёт поднимет, синтезаторы пищи и воздуха справятся. Топлива тоже хватит, ещё в ангар заглянем, что-нибудь там осталось же.

— Этих людей отвезем, потом за новыми вернёмся, — подхватила Лариса. — Так и будем по пятьдесят человек возить.

— Не вернёмся, — покачал головой Владимир Петрович. — Те, кто выжили, про нас хоть что-то помнят. А как заявимся через пятьдесят лет — нас за богов примут. Поклоняться нам будут, но с нами по своей воле никто не полетит.

— У Сергея и Виктории еще надо бы спросить, как они думают, — сказала Анна. — Вдруг не согласятся.

— Согласятся, им всё равно куда, лишь бы вместе, — засмеялась Лариса, посмотрела на Алексея и вдруг покраснела.

Леший внимательно слушал разговор людей, затаив дыхание. Потом встал, печально улыбнулся и сказал:

— Улетаете, значит. Может, это и правильно. Там, за небом, тоже жить кто-то должен. Домового вот возьмите, не объест. Привык он к вам. Молока ему только наливайте малость, хоть по ложке в неделю.

Домовой спрыгнул с дерева и умоляюще поглядел на Алексея. Тот засмеялся, протянул руку, и домовой быстро взобрался по ней на плечо к человеку.

— Может, и вы с нами? — поинтересовался Владимир Петрович. — И скучать не придется.

— Да куда мне, — вздохнул леший. — На кого я лес оставлю?

— А я озеро, — кивнул водяной.

— И болото мое мне мило, — кашлянула кикимора. — Да и суженый мой меня там ждёт, не пошел с нами, застеснялся. Так что останемся мы.

— А ты, Полянник? — Владимир Петрович посмотрел на лепрекона.

Лепрекон покачал головой, надел цилиндр на голову и спросил:

— Так если другой железный корабль после вашего через десять лет улетел — значит, через десять лет и вернуться должен?

— Точно! — врач хлопнул себя по лбу. — Другие же экспедиции планировались, к другим системам! По одной в год! Еще штук двадцать звездолётов где-то в космосе летают!

— А на одном из кораблей этих — мой друг улетел, — прошептал лепрекон. — Жду его вот теперь. Ну да немного осталось.

Анна, внимательно слушавшая этот разговор, вдруг достала из кармана блокнот и ручку, и что-то стала быстро писать. После чего протянула блокнот лешему и спросила:

— Если сюда прилетят другие корабли — передашь им от меня послание? Здесь написано, как найти ту планету, на которую мы отправляемся. Пусть забирают людей, сколько смогут, и летят к нам. Если захотят, конечно.

— Передам, — согласился леший и взял блокнот. — Даже если не сюда прилетят. У нас новости разносятся быстро. Где бы не оказались — туда приду, у меня свои пути. Ладно, вам лететь, нам ждать. Ждать, пока люди снова заселят землю.

— Тысяча лет пройдёт, — тихо сказа Лариса.

— Что такое тысяча лет, — ответил водяной. — У нас век долог, не то, что людской.

— И поэтому живем мы спокойно, не как вы, — грустно продолжил леший. — Это люди всё торопятся. И так живут мало — да еще и срок свой сокращают. А мы терпеливые. Мы дождёмся.

Кикимора и водяной кивнули, соглашаясь. Анна наклонилась, протянула руку и сказала:

— Ну что ж, спасибо вам, удивительные создания. Давайте прощаться.

Все по очереди пожали руки лешему, кикиморе и водяному, и только лепрекон отпрыгнул в сторону, снял цилиндр и заявил:

— А я не буду с вами прощаться. Вот прилетит мой друг — и я с ним к вам полечу. Должен же в том мире быть хоть один лепрекон. Всё веселее.