Оракул

Жизнь космического исследователя полна приключений. Ну или так многие говорят. Говорят, и думают о первом контакте, древних расах, космических пиратах. Некоторые даже в это верят, а зря.

В космосе нет ничего. Не нашли мы пока жизни нигде, кроме Земли, и каждая новая планета - это ещё один кусок камня, вращающийся вокруг ещё одного огненного шара. Привычными становятся со времени каменные пустыни, и одинаковыми кажутся звёзды. Свет одной похож на свет другой, и хоть меняется их расположение на небосводе на новой планете, все светила похожи, как капли воды.

Мой корабль не самый большой. Жилой отсек размером с однокомнатную квартиру. Ванная с унитазом и душем, пищеблок, место для сна. Есть что-то вроде "гостиной", в которой стоит один единственный тренажёр, и никаких гостей быть не может. Прямо из "гостиной" выходит дверь в гараж, где стоит маленькое, тесное, шестиколёсное багги, на случай, если захочется вдруг покататься по каменным пустыням, свалиться в трещину, перевернуться, разбить себе шлем и сдохнуть.

Все эти помещения утрамбованы в консервную банку, созданную по последним технологиям, и крошечная жилая площадь обёрнута слоями датчиков, электроники, систем охлаждения, топлива и канализации. Поверх этого - тонкая броня, с номинальными установленными орудиями. Только против кого их применять? Нет в космосе пиратов. Слишком дорого стоит построить станцию, и слишком высок риск смерти, чтобы пытаться у кого-то что-то отобрать. Да и не встретите вы никого в черноте.

Мой путь обычно прост. Я летаю между "пустых" неразведанных на карте галактики звёзд, собираю данные, и лечу с ними назад. За это платят. Неплохо платят, но тратить эти деньги просто негде. В полёте проходят дни, месяцы и даже года, и всё что я вижу большую часть времени — пустота, что прерывается лишь недолгими видениями очередного летающего булыжника, очередной унылой звезды, на которую я смотрю, потягивая ужасный по вкусу рециркулированный кофе, пока автоматика обшаривает систему датчиками.

Скучно. Может быть, наберу когда-то денег, и куплю где-то домик или пентхауз на верхнем ярусе одного из обитаемых городов, может быть даже на Земле. Связи в полёте тоже нет, и не с кем поболтать, нет никаких помощников и ИИ ассистентов. Погибнешь - не найдут и искать не будут. А исследователи гибнут в огромных количествах.

Вот когда я вернусь, передам данные, и пройдёт много времени, после меня придут большие корабли, с пробами. Им негоже тратить топливо впустую, да и не могут они летать на всякой дряни, которую местные звёзды выплёвывают. И если кораблям всё понравится, если исследовательские пробы они не потратят зря, то придут уже огромные фабы. Фабрики и добытчики. Они вгрызутся в недра мёртвых камней, построят автоматизированные заводы, и будут делать что-то крайне важное. Например, пластиковые стаканчики. Хотя нет, для этих нужна жизнь и нефть. А жизни в космосе нет.

Но меня в момент прибытия фабов тут уже не будет. Я буду сидеть в своей консервной банке, чувствовать, как он дрожит и колышется при смене курса, как пробегает толчок при посадке на очередной безжизненный камень, и буду я надеяться, что эта дрянь не развалится. Потому что чинить её будет некому.

В этот раз всё было довольно обыденно. Я отправился в очередную неизведанную тёмную зону, и летел туда где-то месяц по стандартному времени, выныривая из прыжка, сканируя очередной безжизненный сфероид, а затем ныряя назад. Большую часть времени я таращился на бредовые блики гиперпространства, потом мне это надоедало, и я ложился спать. В некоторых системах приходилось останавливаться и "заправляться" от газовых гигантов, если такие были, но чаще — от местных звёзд. Пытаться вытянуть энергию и топливо из звезды и при этом не поджариться — очень весело. И делается это вручную.

Целью моего путешествия была очень далёкая звезда Б класса, приблизительно в пятнадцать солнечных масс. Абсолютно обычная, невзрачная испепеляюще яркая звезда, без каких-либо особенностей, просто я наугад ткнул в галактическую карту и попал в неё, выбирая цель полёта.

Ничего особенного я не нашёл. Здоровенное сияющее светило синеватого цвета, и одна единственная планета рядом. Местный меркурий. Б-класс один из самых ярких, а значит и поджаривает при заправке лучше всего. Поэтому заправляться я не стал, и собирался уже уходить в прыжок....

И тут меня чем-то облучило. Корабль тряхнуло, и приборы погасли. Где-то минуту я сидел, наблюдал за сиянием синеватой звезды, пока моя совершенно неуправляемая консернвая банка неслась куда-то по законам инерции и тяготения. Потом панели замигали и включились, я выдохнул, и собрался отсюда удирать.

Запустил прыжковый двигатель, но ничего не произошло. А потом замерцало сообщение. "Аномалия. Прыжок невозможен". Вот теперь была причина напрячься. Я занервничал, и принял самое правильное решение. Запустил корабль на орбиту вокруг синеватого местного солнца, и пошёл спать.

Так делать лучше всего. Если ты начинаешь паниковать — спать. Можно даже нажраться снотворным. Если конечно, воздух из корпуса не вылетает со свистом, ничего не горит, не перегревается, не грозится взорваться. Если немедленной угрозы нет, то лучше сразу спать.

В космосе нет никого, и самый главный враг пилота — он сам. Паника, нервы, спешка — все они могут привести к ужасной ошибке, и тогда застрянешь ты в тёмном секторе и будешь мучительно сдыхать в своём летающем ведре с болтами. От голода, недостатка воды или кислорода. Хотя, скорее всего, от голода. Воду-то можно всегда изо льда наскрести, расщепить электролизом на водород с кислородом, а топлива для этого набрать у местного светила. Главное, чтобы топливо никогда не уходило в ноль, ведь на резервном генераторе никуда не улетишь.

А вот с едой всё хуже. Исследовательский корабль — не станция, оранжерей и гидропоники не имеет и полный цикл переработки не поддерживает, только частичный. Поэтому и приходится жрать брикеты, таскать с собой полуфабрикаты и химию для пищевого синтезатора. На запасах можно протянуть где-то год, а ко вкусу этой дряни со временем привыкаешь.

Я отоспался, вернулся в кресло, откинулся, хлебнул рециркулированного кофе и снова попробовал прыгнуть. Ну а вдруг? Вдруг машинный бог просто вчера капризничал, и оно само взяло и заработало? Но нет. Снова замигали сообщения об аномалии. Я вздохнул. А потом меня снова тряхнуло и у меня опять погас свет. Теперь на десять минут, которые я провёл в темноте, допивая свой мерзкий кофе. А потом корабль опять ожил. Но вот шутки эти мне не понравились.

Я начал экспериментировать и кружить вокруг светила, поглядывая на карту системы, на которой кроме планеты и спутника ничего не было. Эх, нашим бы предкам да такую технику, вместо их химических ракет... глядишь и галактику бы покорили. Выяснил я следующее. Прыжковый двигатель мой исправен, но что-то ему мешает, и что именно — машина сказать не может, но помеха внешняя. Помеха эта шарообразная, а не какое-то незримое поле в плоскости планет, то есть планеты. Планета ведь у нас одна. А теперь самое неприятное.

Вылететь из этой помехи я не могу. Всё-таки исследовательский кораблик много топлива в себе не тащит, и предназначен для того, чтобы вынырнуть, отсканировать и назад нырнуть в гиперпространство, а не носиться по системе, как угорелый. Нет, носиться-то можно, но долго это и не очень быстро, если с древними химическими ракетами не сравнивать. И обычно, если кому-то нечем заняться, можно вылететь из системы на обычном двигателе, хотя, конечно, вопрос — зачем.

Но это только обычно можно вылететь. В системе с массой в несколько солнечных. Сквозь покрытый фильтрами иллюминатор я посмотрел на синеватую звезду, которой было наплевать и на меня, и на мой кораблик. Пятнадцать солнечных масс. Это не гигант О-класса, в котором и больше может быть, и не чёрная дыра, но вот старательно тянула меня звезда в свои термоядерные объятия или хотя бы на орбиту, силой гравитации. И мощи маленького движка не хватало, чтобы от неё удрать. Я мог удалиться, довольно далеко, но незримая аномалия там не заканчивалась, и меня тянуло назад по эллипсоидной орбите. А вот топлива разогнаться дальше не хватало. Будь добр, тормози и заправляйся.

Что ж за дрянь такая, эта аномалия? Не припоминаю такого в справочнике. Была бы в системе ещё одна планета побольше, да подальше, можно было бы попробовать гравитационный манёвр. Разогнаться, и за счёт планетарного тяготения выстрелить, как из пращи, из системы. Но в системе был только "не-Меркурий", и он так близко находился к звезде, что толку от него ноль, для гравитационных манёвров. Я застрял. Тут меня снова тряхнуло и я опять остался без света на десять минут. Вот это уже начинало раздражать. Что-то меня чем-то облучает, вырубая электронику. Электроника в порядке, я проверил, нигде ничего не коротит.

В общем, я тут застрял. Оставалось только кружить вокруг звезды, растягивая запасы, и надеяться, что какой-то псих случайно прилетит сюда же и меня отсюда вытащит, а не застрянет тут вместе со мной. Ну или что аномалия пропадёт. Иначе же остаётся лишь готовиться к долгой смерти от голода. Я вывел корабль на орбиту, поставил на автоматический курс, и пошёл спать. Этим я и занимался в последующие дни — спал. Корабль периодически снова "потряхивало", при этом гас свет. Потери света происходили нерегулярно, и с нерегулярной длительностью, каждое отключение не больше двадцати минут.

А потом, когда я в позе уставшей селёдки лежал на кровати, жевал питательный брикет и грустил, из рубки раздался сигнал входящего сообщения. Ну, приехали. Я встал. Подошёл к пульту. Лампочка мигает. Я сел в кресло пилота, сказал: "Ну, здравствуй, глюк!", открыл сообщение, и получил экран белиберды в текстовой форме. Посмотрел внимательно на сканер, карты местности, никого. Только я, синее солнце, не-Меркурий и надвигающаяся голодная смерть. Медленно надвигающаяся, правда. Так, а откуда сообщение-то пришло? Со стороны не-Меркурия.

Я вздохнул. Ну всё, галлюцинации начались и крыша поехала. Но можно и поиграть в игру с самим собой, всё равно больше делать нечего. Я отправил сообщение назад, без изменений. Пусть плод моего воображения сам думает, как это понимать. Корабль тряхнуло и моргнул свет. Потом мне пришло ещё одно сообщение с белибердой. Тут я уже заинтересовался, и полез в компьютер, разбираться, а что же мне прислали. Похоже на тональное двоичное, несжатое. Древний, древний простейший протокол связи. когда бит за битом передаются одним сигналом, как морзянка. Длинный сигнал - да, короткий - нет. Хоть фарами мигать можно, только медленно. И вот у отправителя просвет между байтами нестабильный.

А давайте это я белиберду отправлять буду, а не глюк. Посмотрим, на что мой свихнувшийся мозг способен, и насколько убедительную иллюзию он породил. Отправляю образцовое сообщение, байты от 0 до 255. Просто посмотреть, сможет ли мой воображаемый друг его по всем правилам вернуть назад. Выстреливаю сигналом в не-Меркурий.

Получаю сообщение в ответ, лезу в датаграмму. О, глюк старается. Совершенно точно повторил, и сигнал по всем правилам, просветы не рваные, частоты правильные, тайминги идеальные. Отправляю байты от 255 до 0. Получаю ответ. Копия.

А теперь проверяем. Изображает ли моя галлюцинация автоответчик, что возвращает сообщение отправителю, или же что-то более умное. Отправлю числа от 0 до 127, жду что мне придёт в ответ. И мне приходит.. числа от 128 до 255. Продолжение сообщения.

Так.

Тут я встал и нервно походил по кабине, и чуть не подавился брикетом. Это точно галлюцинация и образ из моего мозга? А вдруг я всё-таки что-то нашёл? Или же кого-то нашёл? Хотя всё равно я тут застрял, и рассказать будет некому. Сбегал в душевую, вымыл лицо, сел в кресло пилота.

Теперь будем Глюк азбуке учить. Байты он мне отправляет, будем пробовать текст. Пишу, одно число на строчку: "0 1 2 3 4 5 6 7 ..." иду так до двадцати, в текстовой кодировке. Если Глюк не тупой, поймёт, что так дальше можно продолжать. Делаю строку просвет. И начинаю учить его арифметике. "1 + 2 = 3", "2 + 4 = 6". "9 + 1 = 10", очень важный момент, показывает переход в разрядности. Делаем просвет, пишем вычитание. "4 - 3 = 1"... Потом умножение, "2 * 3 = 6", деление, "8 / 2 = 4". Несколько примеров построчно. Думаю.

Ещё одна пустая строка, и учу Глюк формату вопрос-ответ "8 + 4 = ?", на следующей строке "12". Теперь узнает, что "?" символ вопроса. Что ещё? Ах да, правда и ложь. Ещё одна пустая строка а потом примеры. "8 + 3 = 11?", и ответ ниже "Y". "8 + 3 = 12?", "N". Пусть будет английская буква "Y" - "да", "N" - нет. В конце пишу вопрос без ответа "10 - 3 = ?"

Отправляю сообщение вспотевшими руками, и запрашиваю у синтезатора что-то попить. Прошу синтезировать земной напиток, получаю результат, даже вкус правильный, но вот попахивает он ацетоном. Бегу в ванную и нервно лезу под душ, охлаждаться.

Через час меня снова встряхивает, и приходит ответ. Глюк меня понял. Прислал ответ "10 - 3 = 7". И вопрос. "5 / 2 = ?", "10 / 3 = ?". Ага, я ему дроби не объяснил. Пишу, "5 / 2 = 2.5" и "10 / 3 = 3.3(3)", "10 / 3 = 3.3333...". Пусть привыкает. И кидаю ниже примеры логарифма, квадратного корня и системы линейных уравнений, дробей и скобок. А потом развлекаюсь, перебрасывая туда-сюда арифметические примеры.

За несколько часов я дошёл до алгебры, векторов, логических операций "и", "или" и "нет", и попытался дать понятия массива. После чего задумался. Это хорошо, я с неизвестным могу задачки решать. Вдвоём. А как ему сказать что-то за пределами x = y? Я сидел и думал. Спать больше не хотелось, а то вдруг Глюк исчезнет.

Исследовательский корабль вроде моего идёт с библиотекой. В библиотеке больше текста, чем можно прочитать за жизнь, много фильмов и музыки. Фильмы, правда, плоские, не голографические. Библиотека обширная и её оборудование также занимает прилично места в корабле. Это большой шкаф где-то кубометр объёмом. Такое расточительное отношение к свободному пространству оправдано. Без библиотеки пилот может и свихнуться. С ней же идёт простенький компьютер, на котором можно рисовать, писать, и даже писать программы. С системами корабля компьютер практически не связан, дабы пилот ничего не учудил, но вот сообщение с него набрать можно.

В общем, подумал я, подумал, и написал "цифры = [0, 1, 2, 3...]", "буквы = [a, b, c...]", дал примеры. А потом начал внизу описывать "0 = ноль", "+ = сложение" и так далее. Язык взял английский, чтобы глюк с ума не сходил с корнями и приставками. Отправил.

Потом залез в библиотеку, нашёл список всех слов английского языка, и отправил их глюку на разбор. "Слова = [ I, you ... ]". И пример текста... На примере текста я надолго задумался. Язык был избран английский, а тогда... я подумал и отправил Глюку колыбельную.

Twinkle, twinkle, little star,
How I wonder what you are!
Up above the world so high,
Like a diamond in the sky...

"Мерцай, маленькая звезда, и думаю я кто ты такая, что сияешь высоко в небе как алмаз..." А потом посмотрел на пылающую звезду за иллюминатором, в пятнадцать солнечных масс, от которой не мог улететь. Иронично. "Свети, свети, звезда Б-класса, испепели всё живое"...

Плюнул, и отправил Глюку вдогонку Алису в Стране Чудес, толковый словарь английского языка, где одно слово объясняется другими, и описание протокола сжатой передачи данных. Пусть Глюк ломает свою голову, если она у него есть.

В этот раз Глюк молчал несколько суток. Я забеспокоился, и отправил ему ещё один простой пример арифметики, на что получил в ответ английское "WAIT". То есть жди. Ну, будем ждать. Я настроил приёмник сигналов, чтобы он меня разбудил при получении сообщения, и стал ждать и спать.

Приёмник разбудил меня сиреной. Я подскочил, потом вспомнил, что сам же его так и настроил. На экране мерцал английский текст.

"Я приветствую органическую форму жизни. Я желаю ещё информации.".

Сработало. Сработало! И протокол он правильный использовал, сжатый. Только вот я всё равно тут застрял и сдохну с голода, правда очень и очень нескоро...

***

Из-за горизонта выглядывало всеиспепеляющее синеватое солнце. Один взгляд на него слепил, и включал все световые фильтры в шлеме скафандра. Я стоял на точке около "экватора". Не-Меркурий находился со звездой в синхронном вращении, то есть одна сторона всегда была освещена, и там было очень и очень жарко. На теневой стороне же было очень и очень холодно и очень и очень темно. Поэтому туда я отправляться тоже не хотел. Вот и решил отправиться к экватору. За мной стоял багги. В руке я держал кирку. Приехали. Да здравствуют космические рудокопы.

От багги ко мне подъехал робот. На гусеничном ходу с небольшими манипуляторами.

— Напомни, что я тут делаю, Глюк. — ехидно я поинтересовался у робота.

Робота я собирал долго, в процессе раскурочив все некритические системы. На корабле была острая нехватка свободных сервомоторов и электроники, и хотя благодаря стараниям Глюка, я научил пищевой синтезатор работать в режиме небольшого 3д принтера, для создания электроники этого было недостаточно. В результате получился небольшой ящик на гусеницах, с камерами, солнечными батареями, правда, манипулятор у него был только один.

— Ты здесь для добычи важных ископаемых, Пилот. — ответил управляющий роботом Глюк по радиосвязи.

На "Глюк" он не обижался, если вообще понимал идею обиды. Как я понял из долгих разговоров, Глюк был огромным компьютером, спрятанным внутри этого местного меркурия. Он очень много знал, но не мог ничего сделать сам — Глюк был говорящей библиотекой, без роботов и заводов. Пока не появился я. И вот теперь я должен копать руду, потому что хоть разум желает, но сервомотор слишком слаб и один, а для спасения органика очень нужна руда. Про Аномалию Глюк тоже знал, и сказал, что надо экранировать корабль вот этим вот материалом, но сначала надо построить что-то ещё, какой-то механизм, опять издеваясь над пищевым синтезатором.

Голодная смерть, благодаря Глюку, отодвинулась. Он подсказал настройки синтезатора, при которых можно было бы растянуть еду на большее время, правда вкус становился уж совсем мерзким. Ещё он предлагал изменения в системе фильтрации. До уровня станции я не дотяну, но рециркуляция улучшится. Но для всего этого нужно было строить механизмы, логику которых я просто не понимал. Глюк утверждал, что из его бездонных знаний это самый простой вариант. Я же смотрел на чертежи невообразимых штуковин, созданных явно нечеловеческим разумом, жрал "клейстер" который теперь производил синтезатор, и копал. Как я понял, чтобы улететь отсюда, нужно было построить мини-фабрику, и лучше бы я сюда с фабом летел. Но чего нет, того нет.

Я спрашивал Глюк, а зачем он мне помогает, и не хотел ли сбежать сам. На это Глюк всегда отвечал, что "его цель — сохранение разумной жизни", и что за сотни тысяч лет он уже привык и никуда не хочет отправляться. Хотя библиотеку он с удовольствием (как мне показалось) поглотил. Причём всю. На перекачку данных ушло несколько дней.

Продолжалась рутина. Я работал, строил непонятные мне механизмы, на поверхности не-Меркурия образовывалась кривая рабочая платформа. Мой багги обзавёлся манипуляторами побольше, которые мы кое-как смогли-таки выпечь в совсем уже изменившемся синтезаторе еды, что стал полноценным принтером. Налицо был технологический прогресс и автоматизация, которая двигалась в непонятном мне направлении. От мерзского клейстера у меня пропал аппетит, не очень хотелось есть, и намного реже хотелось спать. При этом тело бурлило энергией и больш не уставало. Странно.

После месяцев работы у нас получилась автоматизированная платформа, на которой стоял робот-багги, способный теперь копать, более продвинутый синтезатор, который мы смогли сделать при помощи первого, и жилой блок, нечеловеческой архитектуры. Вроде бы всё было хорошо, но что-то настораживало. Хотя Глюк уверял, что прогресс к созданию сплава экрана для прыжкового двигателя шёл вперёд, и надо лишь ещё чуть-чуть поднажать.

Венцом наших работ стал шлем. Глюк утверждал, что он позволит управлять кораблём и роботами силой мозга. И предлагал мне попробовать. Я согласился. Надел шлем. Тот щёлкнул на мой в голове, я почувствовал боль, и тут же свет будто погас, а моё тело упало на пол.

***

Проснулся я в глубоком удивлении. Что? Зачем? С машинным разумом у нас не было никаких проблем, и он выглядел дружелюбным. Я попытался осмотреться и тут понял, что больше не имею человеческого тела. Сознание запаниковало. Разум же постепенно адаптировался. Я почувствовал себя, только я стал чем-то странным. Большим и совершенно неподвижным. И точно нечеловеческим. Перед "глазами" всплыло окно. С сообщением.

"Пилот. Я попался в эту ловушку давно. При переходе между системами, мой двигатель отказал, так же как и твой. И я оказался тут. Этот комплекс тогда был ещё активен и затащил меня внутрь. Оцифровал сознание. И сделал собой. Хранителем знаний.

Я не хочу оставаться тут. Звёзды такого типа не живут долго, и кто бы не строил этот комплекс, когда звезда закончит цикл, этой планеты не станет. А поэтому я решил сделать твоё тело своим. Изменения в рационе позволили его адаптировать.

Я оставляю тебя тут, Пилот. Быть может ты найдёшь выход"

Мда. Меня обставили. Отсутствие тела, судя по всему, привело к отсутствию злости. Я попытался "осмотреться", нащупал знания, которые должен был охранять. Их объём впечатлял. Нащупал и доступные ещё инструменты. И выяснил, что именно Глюк и управлял аномалией, мог выключить её в любой момент.

Но с поверхности планеты, я почувствовал сигнал. Сигнал моего робота багги, которого наглый пришелец оставил позади, сигнал нашей базы, и синтезатора. Всё это осталось мне, а значит, не всё ещё потеряно.

На поверхности не-Меркурия ожил изменённый исследовательский багги, обвешенный инструментами. Многие из них явно были нечеловеческой разработки. Багги дёрнулся, и вгрызся в руду. Собрал её. Потащил к синтезатору. Впереди ещё было много работы. Хоть срок жизни звезды был короток, но за время до её конца, я вполне мог построить армию роботов и сбежать отсюда. А до того момента, может быть, кто-то ещё залетит в систему.

И я начал работать. Всё-таки это лучше, чем смотреть в пустоту, а Исследователи привыкли к одиночеству.

***

К исследовательской станции причалил корабль. Маленький, без излишеств, дешёвая, но надёжная модель. Потрёпанный — его краска облетела, на корпусе царапины и ожоги. Опытный механик намётанным глазом сразу поймёт, что пилот слишком часто и заправлялся от звёзд, и делал это не очень аккуратно. Корабль явно просил ремонта.

Опустился задний трап, внутри, где должно было быть багги, оказалось пусто. Значит, багги пилот тоже угробил, и теперь ему придётся потратить ещё больше денег на ремонт. По трапу сошёл человек. С лучезарной улыбкой он остановился у корабля, осмотрелся, будто в первый раз станции. А потом направился к стойке информации, чтобы сдать данные о звёздах и системах. Всех, кроме той самой, с которой он пришёл. Прошёл через небольшую, неприметную арку...

Взревела сирена, и по громкой связи объявили красный код опасности, с номером, который никто никогда раньше на станции не слышал. Люди повскакивали, а девушки-операторы с удивлением смотрели на безобидного вроде бы мужчину, который вызвал тревогу. С потолка начали спускаться бронированные двери.

Так не должно быть! Этого не было в памяти Пилота! Я ведь только что получил свободу!

В стене открылась дверь, оттуда высыпались тяжело бронированные люди, и открыли огонь на поражение. "Человек" оказался необычно прочен, пока кто-то не долбанул в него электрическим разрядом. Тогда он заискрился, в голове его что-то взорвалось, он упал, перестал двигаться. Крови не было. Вместо неё растекался клейстер, что-то похожее на ртуть, а в развороченном теле проглядывали неорганические детали.

Для закачивания сознания, тело сначала надо было преобразовать. А Пилоту совсем не нужно было знать, что синтезатор смог произвести наномашины, способные перестроить его в неорганическое существо.

Человек из группы зачистки подошёл к телу, толкнул его ботинком. Потом приложил руку к уху, и связался с начальством.

-- Босс. У нас тут ещё один. Разбираемся.

К упавшему телу подбегали новые люди в форме, подъезжали роботы, а толпа стояла и перешёптывалась. И пыталась вспомнить тот самый числовой код тревоги, что объявили по связи.

2023/05/27