Орбита планеты K2 / 155 d

Недалекое будущее.

Человечеством уже давно были открыты десятки тысяч экзопланет в так называемых «обитаемых зонах Златовласки». Несколько десятилетий назад наземными обсерваториями Чили, Пуэрто-Рико, орбитальными телескопами «Уэбба», «Хеопса», «Хаббла» началась эра глобальных обнаружений похожих на Землю космических объектов. Самые первые и известные из них в системах Gliese 581, Gliese 667 созвездия Скорпион, Trappist-1 и Ross 128b созвездия Девы находились сравнительно недалеко от нашего Солнца – не далее, чем в пятидесяти световых годах. С наступлением Новой космической эры, когда стали доступны субсветовые скорости преодоления космических пространств, на сотнях из таких планет уже побывали первые пионеры галактики Млечный Путь.

Теперь настала очередь посетить экзопланеты на гораздо более далёких расстояниях.

И первой из них стала планета системы Kepler, расположенная в 1206 световых годах от Солнечной системы.

Стартовавший с марсианского космодрома экипаж грузового судна «Галилео», провёл в космосе довольно долгое время, прежде чем завершить намеченный маршрут.

Сюда они и прибыли.

***

Новая космическая эра цивилизации человечества.

Борт межзвездного грузового транспорта пятого поколения «Галилео».

Центральная рубка экипажа.

14 часов 04 минуты по внутреннему корабельному времени.

Фронтальный компьютерный экран, расположенный во всю стену, показывал изображение огромной планеты, вокруг которой вращались три спутника. Дежурившая в этот момент смена из пяти человек экипажа сгрудились возле экрана, недоуменно уставившись на всевозможные показания наружных датчиков наблюдения. Остальной экипаж по-прежнему находился в криогенной заморозке анабиоза.

— Ещё не выяснили? — входя в рубку, спросил командир межзвёздного судна Вильямс.

— Пока нет, — озадаченно ответил за всех астронавт-навигатор Сойер.

— Проблему так и не обнаружили, раз меня разбудили?

— Так точно, командир. Остальных пока не стали тревожить. По инструкции капсулы анабиоза должны автоматически открыться после шестого витка на орбите.

— А сколько сделано?

— Четыре, с каждым витком всё более снижаясь к атмосфере.

— И спутник всё ещё не обнаружен?

— Нет. Потому вас и разбудили.

— Ясно. — Вильямс, сорокалетний первооткрыватель нескольких десятков экзопланет склонился над панелью управления, проверяя показания приборов. Панель светилась бесчисленными таблицами, сенсорными переключателями, рядами пробегающих лампочек и объёмных голограмм. — По нашим данным, подлетая к планете Кеплер, спутников было четыре?

— Да, — ответил тридцатилетний Эдвард, старший механик корабля. — Было четыре, стало три.

— Как это понимать? — голос Вильямса приобрёл металлический оттенок. — Их и должно быть четыре. Приборы не способны ошибиться, если учесть, что они дублируются всеми андроидами судна. Да к тому же с Земли всё время поступает информация…

— Уже не поступает, — не дав закончить, прервал Суоки, отвечающий за связь. Он указал Вильямсу кивком головы на застывшие в молчании мониторы наружной связи. — Молчит Земля, молчат андроиды. Связь односторонняя. Мы передаём, но ничего не получаем.

— Следовательно, не антенны? Раз передачи идут, значит наружные антенны в порядке?

— Сам посуди, командир. — Сойер поднялся с кресла, развернул над панельным столом объёмную голограмму и высветил несколько точек наружных датчиков слежения. — Как только вошли в пределы орбиты и автоматически легли на заданный курс облёта Кеплера, сразу вышли из строя несколько зондов, выпущенных наружу. Андроиды тут же передали, что связь оборвалась. Как раз в этот момент приборы показали отсутствие четвёртого спутника.

— И куда он, по-вашему, мог деться? Не растворился же в вакууме?

— Как раз сейчас и выясняем.

Вильямс пробежался пальцами по пульту управления, выискивая трёхмерную голограммную схему корабля. Рядом, облокотившись на спинку кресла, склонилась Вероника, микробиолог и генетик, двадцатишестилетняя девушка, самая младшая из экипажа. — Внутренности «Галилео» никак не отреагировали на витки по орбите, — добавила она. — Я проверила лабораторию, оранжерею, зал анабиоза, технические помещения, заодно как раз и разбудила.

— Только меня?

— Пока да.

— Почему не инженера?

— О потери связи с Хьюстоном вы должны были узнать первым. Если необходимо, разблокирую и саркофаг инженера.

— Спасибо, девочка моя. Думаю, Морис нам сейчас не помешает. Часом позже, часом раньше, всё равно экипаж скоро пробудится сам. Сколько до окончания последнего витка? — обернулся он к Сойеру, пока Вероника отправилась отключать автоматику Мориса.

— Три с половиной часа, командир, — ответил тот, как всегда по привычке прищёлкнув пальцами.

— Это будет только пятый виток, — поправила его врач судна Наоми, подавая Вильямсу крепкий кофе после продолжительного анабиоза. Её поддержал Эдвард: — А до окончания шестого витка ещё двенадцать с половиной часов.

— Математику я знаю, — обиделся Сойер. — Просто не так понял командира.

— Ладно, — откликнулся тот и подмигнул навигатору. — Лучше расскажи, куда всё же подевался наш четвёртый спутник? Он, кажется, самый крупный из них?

— Так точно. И, судя по приборам, самый непредсказуемый.

— Что ты хочешь этим сказать?

За Сойера вступился Суоки, показывая таблицу:

— В ту смену, когда мы только подлетали к орбите, дежурил в рубке я. Уже тогда началось что-то непонятное. Спутник то пропадал с экрана, то вновь появлялся. Когда в рубку вошёл Сойер, спутник был на месте. Затем исчез. Как будто… — он посмотрел на напарника, подбирая слово.

— Провалился в пространстве, — многозначительно щёлкнул пальцами тот. — Был, и вдруг не стало.

У Вильямса поползли вверх брови.

— Поясни.

— Приборы показывали его наличие, андроиды дублировали его прежнее месторасположение, но самого спутника экран не показывал. Вот и всё. А затем пропала связь с Хьюстоном.

Наступила тишина.

Спустя минуту замешательства, пока Эдвард и Суоки колдовали над голограммой, Вильямс произнёс:

— Правильно, что разбудили. Ситуация нестандартная. Автоматика в порядке?

— Так точно.

— Выведите мне на монитор внутренние помещения «Галилео». — Он раздвинул голограмму руками, расширяя её обзор. — И вызовите сюда старшего андроида.

— Я здесь, Вильямс, — послышался металлический голос автомата, возникшего из проёма разъехавшихся створок дверей. Не оборачиваясь к нему, командир жёстко спросил:

— Что скажешь? Каковы выводы твоих «собратьев»?

— Всё верно, как и передал вам механик корабля. Все андроиды в рабочем состоянии.

— Я не о том. Вы тоже потеряли связь с Землёй? У вас же это внутренне встроено.

— Потеряли, как только исчез спутник. Но мы постоянно передаём в Центр НАСА всю необходимую информацию. Двое выходили наружу проверить антенну. Видели, как зонды покидали стартовую площадку. Потом потеряли их из виду.

— Хорошо. Судно не имело повреждений?

— Нет.

— Что ж… — задумчиво начал проверять отсеки Вильямс. — Давайте посмотрим, что мы имеем.

Борт «Галилео» представлял собой грузовой транспорт пятого поколения, имеющий несколько специализированных отсеков со спорами всевозможных растений, бактерий и прочего генетического биома, предназначенного для заселения новой открытой планеты. Если, разумеется, она была необитаема. Но из всех ранее открытых миров, ни один пока не был заселён инородной формой жизни даже на самом примитивном генетическом уровне. Человечество по-прежнему оставалось одиноким в космосе, во всяком случае, в радиусе тысячи световых лет. Поэтому такие экипажи как «Галилео» бороздили межзвёздные пространства, отдаляясь от Земли уже на гораздо более дальние расстояния. Приблизившись к очередной планете в обитаемой «зоне Златовласки», они вначале выходили на орбиту, делали положенные шесть витков, выпускали зонды, сканировали датчиками состав атмосферы, уровень радиации, показатели магнитных возмущений и наличие хоть каких-либо признаков жизни, и лишь потом выпускали десант андроидов. Если органической жизни не существовало (а её до сих пор нигде не обнаружили), следом за андроидами в спускаемых капсулах отправлялись на поверхность сами астронавты, прихватив с собой контейнеры со спорами растений, грибных мицелий и прочего генетического фонда Земли. Таким образом, уже на нескольких сотнях необитаемых планет были оставлены образцы ДНК тех или иных биологических видов. В данной экспедиции этим занимались Наоми с Вероникой при участии других членов экипажа. Кроме замороженных спор и семян, нынешняя миссия «Галилео» несла в своих лабораториях образцы лишайника и водорослей. На голограммной схеме грузового транспорта были обозначены отсеки, переходы, жилые каюты, технические помещения, общая столовая, зал анабиозных саркофагов и спортивная площадка. Комната отдыха располагалась в нижней палубе судна. Дальше шли реакторные блоки, узел компьютерной матрицы, площадки для спускаемых капсул и ниши для андроидов. Экипаж состоял из сорока астронавтов. Автоматы, слегка похожие на людей, имеющие штучный интеллект, занимали всё пространство корабля, начиная от переходов и заканчивая лабораторией. Там же располагалась и оранжерея.

— Итак, — повторил, склонившийся над схемой Вильямс. — Сейчас подойдёт проснувшийся Морис, вместе и решим, что нам предстоит в первую очередь. Как я вижу, первая партия зондов уже была выпущена?

— Так точно, — ответил Сойер. — Выпустили, и она тут же исчезла, как, собственно, и сам спутник.

— Ясно. Сколько было зондов?

— Тридцать, как и положено по протоколу.

— Следовательно, у нас в запасе ещё семьдесят. На две полные партии и десять в резерве.

Наоми взяла из рук командира недопитый остывший кофе. В рубку вошёл, покачивающийся после внезапного пробуждения Морис — главный инженер корабля. Он уже успел умыться, но вид был по-прежнему заспанный. По пути Вероника ему в двух словах объяснила причину, и он был относительно в курсе дела. Кивнув приветливо всем и получив из рук Наоми горячий кофе, он без лишних слов приблизился к голограмме, ожидая первых указаний командира.

— Вот что, друг мой Морис, — обнял его за плечо Вильямс. — Тут такая штука вырисовывается…

В течение нескольких минут коллеги по экипажу рассказали ему всё, что имели на данный момент, не забыв упомянуть о потери связи с Землёй. Он слушал внимательно, сверялся с компьютерной разверсткой и голограммными изображениями, отпивая кофе небольшими глотками. Ему, как и командиру было сорок лет, и вместе со связистом Суоки они были самыми старшими на борту.

— Андроидов опросили? — выслушав коллег, поинтересовался он.

— В первую очередь! — прищёлкнув по обыкновению пальцами, ответил за всех Сойер. — И командир уже со старшим из них побеседовал. Два андроида выходили в космос за пределы корабля проверить антенну как раз в тот момент, когда выпустили зонды.

— Ничего определённого?

— Ничего. Как исчез спутник, как пропали зонды, так перестала существовать и связь. Мы, по сути дела, сейчас отрезаны от всего остального мира. Нет даже связи с форпостами Юпитера и Нептуна.

— А с другими кораблями в иных секторах галактики?

— Тоже нет.

Морис надолго задумался, всматриваясь в панораму изображения фронтального экрана, который по-прежнему передавал край незнакомой планеты и маячившие над её горизонтом спутники. Все три были почти одинаковы, но это была иллюзия из-за различных от них расстояний.

— Четвёртый был самым крупным?

— Да, — откликнулся Суоки, выводя на голограмме параметры изображения круглого загадочного объекта. — Вот данные. На наш Титан похож, верно? Те же метановые озёра, те же магнитные поля и состав зыбкой атмосферы.

Морис кивнул, соглашаясь:

— А как с атмосферой на самом Кеплере?

— Восемьдесят пять процентов от земной. Вполне подходящая. Примерно, как у нас в Антарктиде. Температура в пределах минус двенадцати, плюс пятнадцати. Этот К2/155d на тридцать процентов больше радиусом и вдвое тяжелее Земли. Впрочем, ты ещё с Хьюстона знаешь все данные, как и мы, — добавил Вильямс.

— Без зондов мы пока не можем узнать о присутствии органики, верно? А что показывает «самописец»? Наружные камеры зафиксировали исчезновение?

— В том-то и дело! — оживился Эдвард. — Мы сразу его просмотрели, как только Суоки объявил об исчезновении. Вот, смотри, — он включил записи «самописца». Трёхмерная голограмма развернула в помещении рубки изображение четырёх спутников над Кеплером. Все в который раз уставились на происходящее, хотя видели это ранее.

Морис впервые ощутил неприятный холодок у себя в груди, когда четвёртый спутник буквально провалился в пустоте вакуума на своей орбите. Но прежде этого он, казалось, как-то вспух на экране, раздулся в размерах, пульсируя, как жилка сонной артерии. Всё это было похоже на какой-то фантастический фильм. Летел себе над планетой, вращался, и тут вдруг… бац! Ни вспышки, ни колебаний магнитных полей, ни каких-либо потусторонних возмущений.

Раз!

И исчез. Сгинул. Растворился в пространстве. Ноль в квадрате. Ни объекта, ни материи.

— Будто поглотился какой-то неведомой энергией, — прошептал заворожено Сойер.

Некоторое время в рубке царила гнетущая тишина. Что-то необъяснимое и тревожащее душу посетило всех одновременно. Было ощущение, что в корабль проникло что-то постороннее.

Или кто-то.

***

…Спустя минуту, тягостное молчание нарушила Наоми:

— Сходим-ка мы с Вероникой в лабораторию, командир. Проверим контейнеры с пробами и заглянем в оранжерею, чтобы вам тут не мешать. Как что-то произойдёт, всегда можете с нами связаться по внутренней связи или через андроидов.

— Хорошо, — откликнулся Вильямс, продолжая вместе с Морисом колдовать над голограммой. Суоки по-прежнему пытался наладить связь, Эдвард копался в распределительных щитах и проверял уровень подачи квантовой энергии на генераторы. — Идите, девочки, — улыбнулся им командир. — Захватите с собой старшего андроида. Если что-то случится, он всегда будет под рукой.

— Есть! — с облегчением произнесла Вероника. Ей не слишком хотелось оставаться в этой гнетущей рубке управления. Пускай мужчины-астронавты сами разбираются в нависшей проблеме. У неё всегда есть оранжерея, где она чувствует себя в относительной безопасности.

— Я с вами! — обрадовался Сойер, тут же прищёлкнув пальцами. — Подготовлю саркофаги к отключениям. Встречу просыпающихся — кому кофе, кому полотенца, кому сигару в рот, — пошутил он. — Можно, командир?

— Иди, — отмахнулся тот. — Сейчас ты здесь без надобности. Раз есть Морис, попытаемся вчетвером что-то придумать и развязать этот непонятный узел. Держи связь с девчатами и с нами через андроидов. Мы пока тут поколдуем. До завершения шестого витка времени достаточно.

Уже выходя из рубки вслед за девушками, навигатор наконец понял, что его так беспокоило последние несколько минут.

…Дело в том, что вошедший в рубку после анабиоза Морис выглядел… как бы это выразиться поточнее… чересчур свежим, что ли, подумал он. Помятым, заспанным, конечно, но настолько имеющим вид полностью пришедшего после криогенной заморозки человека, что почему-то никто не обратил на это внимания.

Он догнал в коридоре девушек и поделился своими сомнениями. Старший андроид следовал за ними по пятам. Тут и там в проходах возникали силуэты его «собратьев», занятых различными работами в стенах корабля. У каждого была заложена определённая программа, и при выходе на орбиту каждый автомат занимался своим делом.

— Ты когда Мориса разбудила? — обратился он к Веронике. — Видела, как он поднимался из саркофага?

— Нет, — удивлённо ответила девушка. — А зачем? При отключении автоматики происходит всем известный процесс реабилитации организма, после чего любой проснувшийся с помощью андроидов и определённых процедур приходит в себя, ты это сам прекрасно знаешь.

— Знаешь-то знаю, — прищёлкнул пальцами Сойер, — но что-то больно быстро это произошло с Морисом.

— Я отключила саркофаг и отправилась в оранжерею. Застала его уже умывшимся, когда возвращалась назад в рубку. По пути в двух словах ввела в курс дела.

Они остановились в одном из проходов. Наоми внимательно слушала Сойера, поднимая брови кверху.

— Вспомните, когда после разморозки в пульт управления вошёл слегка потрёпанный Вильямс. Мы его разбудили перед этим час назад. Иными словами, всё как полагается. Он успел пройти иммунизацию, реабилитацию и полный комплекс восстановления. Вошёл заспанный, но посвежевший после процедур. Верно?

Обе кивнули.

— Точно таким же вошёл в рубку и Морис. Но… — поднял он палец. — После пробуждения инженера не прошло и получаса! Он просто физически не успел бы пройти процедуру восстановления организма.

Девушки застыли, только теперь начиная понимать смысл слов навигатора.