Орден малефиков

*"Малефик"- перевод – проклинающий.

Пять. Четыре. Три. Два. Раз.

Все, можно идти.

На улице с утра морозно, руки без перчаток мерзнут. Потому считаю только до пяти. А не до двадцати, как условились с Ингой.

Двадцать шагов Виту до подземного перехода. А после того, как он спустится, назад уже не вернется. Ни за забытыми сигаретами, ни за инсулином. Доза последнего предусмотрительно хранится и на его работе, так что до следующего утра протянет. Коньки не отбросит, это точно. Главное дождаться момента, когда его макушка окажется ниже поверхности асфальта. И можно не опасаться стать персонажем анекдота, в котором муж раньше времени вернулся из командировки. «Земля свое не отдает», как шутит Инга.

Заворачиваю за угол, едва не столкнувшись с парнем, нахлобучившим капюшон серого худи так глубоко, будто опасается отморозить уши. Серое худи, серые джинсы и сам весь какой-то... серый. Единственная яркая деталь подсвеченные цветными светодиодами подошвы кроссовок. Снова вошла в моду эта блажь.

А вот второго нежелательного контакта избежать не удается.

– Тимоша, ой, а Виталик-то уже на работу убежал. Вот чуть-чуть ты его не застал. Минуточку буквально,– неуместно сочувствует тетя Лида, так некстати подходя одновременно со мной к двери подъезда. И как же я оплошал-то так, не заметив старую перечницу.

– Да ничего. Мне забрать кое-что надо. Инга отдаст,– выкручиваюсь на ходу, только после осознавая, что как-то двусмысленно звучит моя отмазка.

– А... ну тогда что ж... Тогда, конечно.

Лидия Васильевна живет этажом выше Инги. И знает нас всех троих чуть ли не с детства.

– А я вот за молоком парным сходила. С утра молоко на угол привозят. Из колхоза.

– Нет уж давно никаких колхозов, баб Лид! Проходите.

Я пропускаю ее вперед не из лицемерной вежливости. Нет. Это тактика.

Она тяжело опираясь на клюшку, начинает восхождение по лестнице. Бидон с молоком вместо балансира в далеко отставленной руке. Восемь пролетов, для нее, сердечницы со стажем, серьезное испытание.

– Давайте я помогу. Бидон понесу. Да и на руку обопретесь.

– Ой, спасибо. Всегда знала, что ты, Тимоша, хороший мальчик!

Я же, поднимаясь бок о бок со старухой, думаю о том, что станется, если ее клюка вдруг сломается. Или просто соскользнет со ступеньки. Туша ведь пудов на шесть потянет. А энергия удара сложится из массы, помноженной на ускорение. Хватит, чтобы череп треснул? Или часть разрушительной силы примет на себя самовязанная шапка неопределенного цвета? Я представил Лидию, вольготно раскинувшую руки на кафеле площадки. С все прибывающим бордовым нимбом вокруг головы. Эх и возни будет.

– Осторожно!

Поддержал, когда чуть не оступилась, заваливаясь на хромую ногу. Только хлопот с почившей в бозе бабкой мне сегодня не доставало! От нее пахнуло позабытой уже причудливой смесью запахов. Анис, мята, корвалол кажется. И гвоздика. Последнее, наверное, даже нечто с претензией на парфюм. Ну, пусть потешится карга напоследок!

Вот и четвертый этаж. И мы оба задыхаемся. Хотя ей за семьдесят далеко, а мне на полвека меньше. Когда дверь распахнулась анисово-мятно-лавандовое амбрэ усилилось многократно. Думал приступ начнется. Пришлось достать баллончик с аэрозолем и прыснуть в пасть прямо там, едва дождавшись, когда ходячая фитоаптека свалит.

Вдох-выдох. И– вниз. Инга ждет у приоткрытой двери. Я еще когда поднимался заметил, что она не заперта. Обвивает руками шею прямо в прихожей. Тянется губами к губам.

– О! Ароматы Франции? Пшикался снова, астматик мой?

– Четвертый этаж не баран начхал!

Мои ладони подхватывают ее зад, подтягиваю всю, давая ощутить мое возбуждение.

– Что ты сказал Лидии?– интересуется между мокрыми поцелуями, помогая стягивать куртку.

– Сказал, что мне нужно кое-что взять... И ты мне это обязательно дашь.

Ее глаза хищно вспыхивают в полутьме узкого коридора. Люблю ее такой. Заведенной. Отчаянной. Полудикой.

– Так и сказал?

– Почти слово в слово.

– Так был уверен... что дам?

Ее пальцы интригующе небрежно играют с кожаным рифленым пояском шелкого халата. Я точно знаю что у нее под ним. Ничего.

– Конечно.

Я разворачиваю ее спиной к себе.

– Тебе же нравится иметь жену друга?

Мы уже давно открыли для себя мир грязных диалогов. Дополнительное измерение чувственного пространства. Меха, раздувающие алчный огонь похоти.

– Да! Особенно когда она меня встречает вот так...

– Как?

– Гостеприимно!

– Откуда такая убежденность?

Моя ладонь, отправленная под подол возвращается ожидаемо скользкой...

– Это ничего не значит. Я замужняя женщина. И вполне может быть, что моя булочка уже сдобрена спозаранку маслом.

Булочка с маслом. Эту фразу мы прочитали вместе с ней лет в четырнадцать. Когда тайком от моих родителей утащили книжку про радости секса на чердак.

– Ничего не меняет,– отрывисто бросаю я, нагибая Ингу у ванной. Не могу больше терпеть. Овладеваю одним махом. И тут же отвешиваю увесистую оплеуху по ягодице. Она отрывисто взвизгивает. Капкан женской плоти схлопывается. Как же хорошо! В прошлый раз Инга отхлестала меня сыромятным тугим пояском. Отхлестала так, что дней десять еще рубцы оставались на заднице. Забывшись, пошел в сауну вместе с Витом.

Он с изумлением скользнул взглядом по рубцам, но ничего не сказал. А меня так и подмывало бросить в его самодовольную сытую харю, паясничая: – Ты полюбуйся, что со мной женушка твоя сотворила!

Вообще говоря Инга должна была быть моей женой. По всем понятиям и раскладам. По судьбе. По жизни. Мы с ней одинаково повернутые. Пыльным мешком с одной мельницы пристукнутые. На полголовы отмороженные. Но не срослось. В тот период, когда все вокруг полагали, что деньги решают глобальные задачи мироздания, появился Виталик. Вит. У него деньги были. А у меня их не водилось сроду. Да и в наш тесный коллектив мелких пакостников он влился с ходу. Только пакости у него были... другие. И калибром и аурой.

– Что, снова рефлексируешь?– Инга вывернулась из под меня на третьем хлопке, не дав кончить.

– Темп сбросил, филонишь,– ее глаза разгорались все ярче, как вавилонские свечи на сатанинской сходке. Поясок, упавший под ноги ожил в пальцах коварной змейкой. Захлестнул внизу, перетягивая жесткой петлей. Я не знаю откуда у нее эти умения. Мне... нам... с Витом она уже досталась такой... в восемнадцать.

– Пойдем,– она дернула за импровизированный поводок, боль и наслаждение смешались,– постель еще теплая. Будешь доделывать, что муж не доделал!

Кровь бросилась мне в голову. Я толкнул ее, нагую вперед, отправляясь следом. Цирковым трюком ей удалось перевернуться в воздухе, принимая меня, сцепить лодыжки за поясницей.

– Давай!– ее глаза втянули меня, как колодец.

Я врезался в нее отчаянно, без всякой ласковости и сентиментов. Разгоняясь, долбя, задыхаясь так, что дважды балансировал на грани приступа. Амулет с пентаграммой на шее, раскачиваясь, чертил линии на ее коже, изредка соприкасаясь с розовым камушком ее талисмана. Она стонала, мяукала и повизгивала и билась подо мной. Я подхватывал ее коленки... приподымая по очереди, доставая там, где без этого ни за что не достал бы. Закидывал лодыжки на плечи, наваливаясь, проверяя на прочность спину, бился в судорогах на ней, выгибающейся каталептическим мостом, едва не слетая с тела. Она приходила, приходила и приходила, пропитывая пододеяльник, наволочки и простынь грешным потом, закатывая белки глаз, пульсируя...

А я, по прежнему сдерживаемый проклятым недоуздком, освободиться не мог! Бился, как сом в неводе, как еще живой карась на жаровне, но не мог!

– Тим, Тим, Тим...,– ее острые ногти царапали мягкую кожу там, борясь с затянувшимся узлом. Пальцы, ладони, зубы... Именно зубы справились. И тут же влажный рот накрыл меня, засасывая так глубоко, как только она умела...

– А! Ааааа! Ааа!

Она взяла все. Выпила меня досуха, без остатка.

– Тише... Тише... А то Лидия услышит! – шептала Инга, устраиваясь рядом, на пропитанном насквозь белье. Через минуту мы оба забылись сном, согреваясь в объятиях друг друга.

Проснулся почти через час. Инга в футболке, уже после душа, сидела за открытым ноутом.

– Ты на сайте?

– Нет. Работаю.

Инга программист. И работает дома. У нее дисфункция мозга. Незначительная. Но практически исключающая возможность трудиться в офисе. Мы оба знаем про какой сайт идет речь. И почему я спрашиваю, тоже знаем. Рано или поздно, а разговор каждый раз приводит нас к теме. У Вита и Инги семья. Типа семья. У меня и Инги– тема.

– Есть хочешь? Я там оставила тебе на кухне. Голубцы и пюре.

– Есть... не хочу. Тебя хочу...

– Надо же какой ты сегодня... ненасытный,– она стрельнула глазами поверх экрана ноута.– Но придется потерпеть. Мне еще минимум полчаса надо, чтобы...

– Ясно.

– А ты пока постельное сбрось в машинку. И не отвлекай меня.

Сбросить. Не отвлекать. Лады.

Освобождаю одеяло, подушки, матрас от гнета испачканного белья. Хвала автоматическим стиральным машинам, порошкам с умной формулой и сушилкам на пару киловатт. Часа через два спальня Инги приобретет первозданную свежесть. Кондиционер не оставит и следа от запаха моего пролитого семени.

Туалет. Снова ванная, где уже старательно гудит чудо техники, затирая следы. Освежиться немного. Кухня. Кроме голубцов под стеклянной крышкой сковороды на плите, в холодильнике нахожу кусок торта. Расправляюсь с ним эгоистично, без спроса, запивая жиденьким вчерашним чаем. Вит не признает пакетированного. Приходится давиться кислятиной. Прошло двадцать минут. Достаю из кармана куртки предусмотрительно выключенный мобильник. Приветственная мелодия. Запрос отпечатка пальца. Запрос еще одного пароля, который обновляется темной стороной интернета ежедневно. Так, вот и он, наш с Ингой секрет. «Орден Малефиков», расчерченная неровно пятиконечная белая звезда в круге на фоне черного бархата. Нет, мы не сатанисты. По приколу раз посетили собрание подобных дегенератов, поклоняющихся Вельзевулу. Низкопробная театральщина и пафосные понты с подвыванием. Нет, это не по нам. Вот «орден» совсем другое дело. Я не знаю, кто модератор и владелец сайта, прыщавый студент с вечным избытком тестостерона или закоренелый мизантроп, забившийся, словно таракан под плинтус в свою каморку и обозленный на весь свет. Да мне и все равно. Как и Инге. Здесь мы можем быть собой. Хоть иногда. Или даже больше, чем собой.

Косясь на дверь, открываю конверт с заданием. Он пришел еще три дня назад. А сейчас можно отчитаться об исполнении. Аккуратно, чтобы не привлекать внимания Инги, занимаю позицию у проема, с которой видно ее отражение в зеркале.

– Щелк!– черт, забыл вырубить звук камеры!

– Тиииим?

Услышала.

– Ты что там, дик-пики тинейджершам рассылаешь?

– Есть такое,– лгу отчаянно, рассматривая при том фото. Получилось удачно, именно так, как я и задумывал. Эротично, видны оголенные ноги, едва прикрытые краем футболки. И только нижняя часть женского лица в кадре. Не опознать даже по приложению со сравнением и отбором лиц.

– Ты заканчиваешь?

– Скоро. Уже скоро.

Я прикрепляю файл к отчету с одним словом. «Сделано». Неожиданно быстро приходит ответ. Обычно пауза затягивается на минуты, а то и часы.

– Великолепно. Серж ждет вас в любое удобное время.

Стандартная премия. Серж мастер тату салона. По завершении задания у него можно набить наколку. В принципе любую, оговорен только размер и степень проработки деталей. А так хоть собственный эскиз приноси, хоть из каталога салона выбирай. Но мы с Ингой единодушно решили использовать символику сайта. У меня и у нее уже есть ключи. Символ того, что человеку доверена тайна. Кроме того, когда я опускаю руку к ее паху, внутренняя поверхность запястья прижимается к низу ее живота. Рисунки сходятся вместе в аллегорическом и кощунственном союзе перекрещенных ключей от рая. Мы вместе это придумали. От второй татушки Инга отказалась. Выбрала альтернативный приз. Абонемент на уроки тантры. А я, пожалуй, сделаю паучью сеть. Или профиль богомола. И пусть после секса Инга откусит мне башку.

– И специальный приз. Приз для достигшего почетного звания ситха! Поздравляю с достижением! Вещь нужно забрать из ячейки хранения в корпусе аэровокзала в течении суток.

А вот это интересно. Подобные подарки орден дарит не часто. По слухам на форуме, каждый предмет обладает особой мистической силой. Так у нас с Ингой появились наши талисманы. В оккультизм и прочую эзотерику я не верю. Но, вполне допускаю, что какая-то доля правды в слухах есть.

– Дзинь! – только собрался убрать телефон, как пришло еще одно сообщение с сайта.

– Я предлагаю вам побороться за звание Темного Апостола.

Не обезличенное «мы предлагаем». Индивидуальное «я». И предложение уникальное. Темных Апостолов не бывает больше пяти. Значит, кто-то выбыл. Статус дает право просматривать личные данные участников форума. Привлекать новых последователей. И, главное, выдавать собственные задания!

– Да!

– Квест не простой. Вы можете отказаться от него в течении четверти часа. Напоминаю, что в любом случае, о содержании задания не должен узнать никто. Готовы?

– Да.

– В автосервисе в данный момент тюнингуется машина. Необходимо внести в ее конструкцию изменения, не предусмотренные проектом. Машина приобретена и оформлена как подарок. Цель акции – сорвать праздник. Автомобиль не должен прибыть в пункт назначения.

– Но я не автомеханик!

– Подробные видеоинструкции будут предоставлены. Спецодежда и инструменты находятся непосредственно на месте квеста. Способ проникновения в мастерскую,– дубликаты ключей.

Ясно. На сей раз свинью надо подложить, скорее всего, мажористому женишку. Или вальяжному папику, решившему осчастливить мини-купером очередную содержанку. Не так уж и сложно. Хотя, если застукают на месте, придется туго. Вплоть до уголовки могут навесить. С другой стороны, ради чего, как не ради адреналина и существует орден малефиков?

– Я согласен.

– Прекрасно. Адрес мастерской: Глинистая, строение шестнадцать. Ключи под правым крылом припаркованного у входа эвакуатора. Камер слежения внутри мастерской не зафиксировано. Но на всякий случай позаботьтесь о сохранении анонимности.

Жаль, что нельзя пока поделиться новостью о перспективах с Ингой. Как и деталями предыдущего задания. Условия которого я принял на днях с легким сердцем и улыбкой до ушей. Да и что может быть приятнее и не обременительнее, чем трахнуть жену друга! А то, что мы давние любовники, модератору знать не обязательно.

– Тим! Иди сюда! Начинается!

Зовет, словно пенсионерка престарелого супруга на просмотр у телека очередного идиотского «Пусть ты поверишь». Но я знаю, что именно «начинается».

Сайт иногда устраивает трансляции «он-лайн». Жнец в прямом эфире, так сказать. Жнец это владелец и модератор сайта. Или его аватар, потому что мне кажется, что чучело в балахоне нанятый актер. Но это, как говорится, не точно.

Заставка с пятиконечной звездой на экране, наплывающий рисунок из статичного перетекающий в динамичный. Любительская трехгрошовая анимация, на коленке деланная. Звезда вращается, как волчок. Нынче имя адепта, которому достанется квест премиум-класса определит жребий. Не имя конечно, ник. Псевдоним для аноним, хе!

Круг рулетки с пятиконечной звездой останавливается.

– Геката!– раскатисто объявляет Жнец, размытым контуром выплывая из мглы. Мы с Ингой синхронно вздрагиваем. «Геката» это ее ник в «Ордене малефиков». Облаченный, как обычно, в рясу с глубоким капюшоном, Жнец смотрится одновременно зловеще и гротескно. По мне, так больше гротескно. Ни лица, ни хотя бы намека на особенности фигуры рассмотреть не удается. Всю фактуру скрадывают многочисленные складки одеяния. На другом ресурсе окошко чата тут же запестрело бы едкими замечаниям с упреками в пафосности... Но не здесь.

– Геката,– повторяет Жнец, простирая длань в сторону камеры. Студент театрального, не иначе. Отыгрывает тень отца Гамлета. Или досточтимого гражданина славных Афин из древнегреческой трагедии. Гений подмостков, блин!– Ты слышишь меня?

– Слышу! – внезапно отзывается Инга. Отзывается всерьез, без фиглярства и ерничанья. Приоткрытый почти безвольно рот, остановившийся взгляд. Что за хрень тут творится, а? Она же не бабка, отвечающая вслух герою латиноамериканского сериала! И меня беспокоит не то, что случай определил в исполнители задания именно ее. На кого-то же из пяти жребий пасть был должен. Меня тревожит реакция Инги. Она взирает на монитор с покорностью крольчихи, замершей перед кольцами спускающегося с дерева к ее норе удава.

– Хорошо,– продолжил Жнец, будто услышав ответ.– Я напоминаю всем, что Геката получила сегодня не просто задание. Она получила право оборвать нить жизни одного из малых сих...

Лицедей на экране вдруг одним движением сдернул в сторону покрывало из черного бархата, являя зрителям стол, уставленный проволочными клетками. Трюк довольно дешевый, но, надо признать, визуально эффектный. Предметы словно вынырнули из параллельного пространства, послушные воле мага.

За частоколом металлических прутиков томился попугайчик. В клетке подле щекастый хомячок. И еще в двух ящерица и морская свинка.

– Немаловажное уточнение, – продолжил басовито оратор,– Мы не садисты! Полюбуйтесь на девушку «Рамси».

Интерьер комнаты на экране сменился на кадры, снятые с мобильника, зажатого в подрагивающей руке. Заброшенный двухэтажный дом на окраине. Деревянная стена. На стене распят щенок. Буквально, распят! Серебристые гвоздики пробили мохнатые лапки, пришпиливая животное к стене в четырех точках. Шею придавливает к плоскости половина от разъемного водопроводного хомута.

– Ну что, Шарик? Дергаешься еще? Сучишь лапками? Ах, не сучишь... Лапки прибиты!– глумливый пьяный голос юной барышни за кадром. Серебристый ствол укороченного травмата, направленный в голову щенка. Кровавая клякса Роршаха, расплывающаяся по доскам секунду спустя.

– Гоблинша «Рамси», мои драгоценные малефики, попутала рамсы!– вкрадчиво сообщает голос за кадром.– Никто не поручал ей причинять мучения беззащитным.

Еще раз кадр с распятым щенком. Изображение укрупняется, наплывая. Глаза, полные страдания и боли заполняют экран.

– Запомните, раз и навсегда,– гремит голос, словно на лобной площади перед казнью отступников,– здесь я решаю, кто будет страдать! Я! И никто больше!

Ха! А как же Темные Апостолы с собственными заданиями? Не много ли на себя берет модератор?

– Так что мы прощаемся с гоблиншей «Рамси». Сбрасываем ее с борта нашего пиратского корвета.

Примитивный рисунок карандашом. Кораблик. Два человечка. Один,– палка, палка, огуречик, прочно стоит на палубе, вытянув вперед руку. Второй, с треугольничком основанием вниз на месте туловища, символизирующим платьице, видимо, летит в ждущие жадно грифельные волны. Смена заставки. Флаг «Веселого Роджера» с черепом и перекрещенными костями под ним. После булькающего звука, идет саунд-трек «йохо-хо и бутылка рома».

– Но вернемся к делам насущным. Геката! Я надеюсь, мой подарок на тебе?

Лицо Инги перекосила судорога.

– Да.

Пальцы Инги сжимают средоточие талисмана, розовый камушек на шее.

Нет, мне определенно не нравится то, что происходит. Слишком близко к сердцу принимает она игру!

– Отлично. Артефакт поможет тебе сфокусировать ментальные силы. За моей спиной животные. Одно из них безнадежно больно. И страдает. Ты говорила, что у тебя несомненные экстрасенсорные способности, Геката. Я отойду, чтобы не загораживать тебе обзор. А ты определи, кто. Все остальное я сделаю сам. Но помни. Ошибешься, выберешь не того, чьи дни сочтены, и смерть начнет свою охоту. У тебя минута!

Таймер неумолимо начинает отсчет

– 0,59...

– 0,58...

– 0,57...

Инга бросает взгляд, полный мольбы, на меня. Как будто я могу ей помочь! И когда она успела поведать Жнецу о якобы выдающемся сверхчувственном восприятии? Когда??? Сейчас она напоминает ту, какой была в далеком детстве. Наивную, растерянную, ждущую помощи девчонку с вздернутым носиком.

– 0,45...

– 0,42...

– 0,36...

– 0,01...

– Время! Твой выбор, Геката?

На сей раз суровый Жнец не полагается на мистическое восприятие. На мониторе табличка самого примитивного опросника.

Птица

Ящерица

Хомяк

Свинка

Осталось продавить кнопку. И Инга сделала это.

– Вариант «птица». Ну что же,– ведущий шоу взял драматическую паузу,– Вы приняли задание. Вы исполнили его.

Рука Жнеца описала медленный круг вокруг клетки с попугаем. И начертала узнаваемую руну смерти в воздухе. Птица замертво упала на дно клетки.

– На почте вас ждет следующий дерзкий вызов. Как я и обещал, по завершении ваш статус изменится. Вы станете одним из ситхов!

Экран погас.

– Бдум,– неожиданный удар в оконное стекло заставил нас подпрыгнуть на креслах. Я отодвинул штору. На сандрике, лапками кверху, распластался мертвый воробей.

– Он что, разбился на лету о стекло?– прошептала из-за спины Инга.

– Или кто-то подкинул нам труп,– озвучил более вероятную версию я.

– Но ведь на улице никого!

Инга выглянула из-за моего плеча.

– Мог под козырек подъезда успеть нырнуть, питчер хренов! Там слепая зона начинается. Вдоль по стенке, и был таков!

– То есть ты не веришь в магию Жнеца?– в лоб спросила Инга.

– Прости, пока что оснований нет!

– А камни? Наши с тобой амулеты?

– Ты имеешь ввиду, что пока мы рядом, они взаимодействуют? И не дают скрутить меня астматическому приступу?

– Разве не так? Ты вон какой секс-машиной становишься разом!

– Просто люблю я тебя, вот и все чудо!

В глазах Инги засверкали насмешливые искорки.

– А раз любишь, признай, Жнец– маг!

– Жнец артист!– упрямо выдохнул я.– И, скорее всего, ролики со столоверчением, рулеткой и прочими якобы интерактивными акциями он записывает заранее.

– Тьфу на тебя,– разозлилась девушка,– Не смотри. Я в задание загляну.

– Не покажешь?

– Нет!

Ну что? В принципе верно. Надо соблюдать правила игры. Я и сам никогда не афиширую еще не исполненный квест.

– А про предыдущий рассказать можешь? За который свой амулет получила.

– Он простой был,– лениво отмахнулась хозяйка квартиры.– И получила я не только амулет. А и статус адепта.

– Крыса. Гоблин. Адепт. Малефик. Ситх,– перечислил я все пять ступеней магической иерархии от Жнеца.

– Тебе далеко до ситха?

Я не стал рассказывать о только что завершенном задании. Предпочел привычно уже солгать.

– Со следующим успехом получу.

– Класс! А задание сложное?

Я неопределенно пожал плечами.

– Пока трудно судить. Не ясны еще детали.

– Слушай, а если для того, чтобы стать Темным Апостолом по-настоящему что-то серьезное надо будет сделать?

– Например?

– Например … убить кого-то. Может не самому. Не своими руками. Но... убить. А?

– Что «а»? Не забивай голову глупостями! Никто никого убивать на сайте не планирует. Это орден малефиков, а не профсоюз киллеров!

– И все же?

– Малыш, ну хватит! Ты мне так и не рассказала об исполненном квесте.

Подруга вскинула подбородок. Тряхнув головой, откинула назад волосы. Сколько себя помню, всегда я тащился от ее обыденных, вроде бы ничего не значащих движений и жестов.

– Я рассказала о своей самой омерзительной манифестации. О нашей манифестации.

– Ты о Гарике?– помолчав, зачем-то уточнил я.

– Да.

– Да уж, отожгли знатно тогда.

– Не то слово. Подожди, табачку принесу. А вообще, пойдем на кухню. Занавески тут пропахнут, диван... Вит ворчать опять полдня будет.

Упоминание о муже садануло наждаком по нервам.

Я открыл жестянку с символикой ордена, забил самокрутку. В любопытные времена живем. Отпечатать любую поеб..., т.е. ерунду, ничего не стоит. Хочешь на кружке, хочешь на футболке или чехле гитары. Хочешь,– на жестянке. Сувенирка. В наше время содержимое отошло на второй план. Важнее упаковка. Но, в нашем случае, одно подстать другому. Табакерка и зелье,– Ингина премия от Жнеца. Восточные ароматы, южные эмираты, северо-западные кислоты. Обостряет память, притупляет и замедляет прочие нервные процессы. Можно буквально окунаться в собственное прошлое. И вот это, действительно, сродни магии. Затянулся, раскуривая. Передал сигарету Инге.

– А чья идея была, помнишь?

– Вит в основном придумал. И нас на слабо взял. Очень ему хотелось к нам в компанию. Ну и крутым циником себя показать. Ну а с голосами я... Возилась, микшировала, монтировала.

– Техподдержкой поработала славно.

– Точно.

Я принял сигарету обратно. В голову словно впиталось облако ментола. И студеным сверкающим инеем осело на мозгах.

Память переключилась в режим фильмоскопа, прокручивая подзатертые, большей частью черно-белые кадры.

2.

Мы крадучись проникаем в подъезд. Гарик по прозвищу Поттер живет в соседней, сталинской еще постройки, четырехэтажке. Тут на лестничных площадках хоть свадьбу гуляй, хоть черную мессу устраивай. Есть где разойтись. И даже развернуться. С похоронами, опять же, никаких проблем. С телом покойного, в отличии от хрущевок, в тетрис играть не нужно, поворачивая его в деревянном макинтоше и так и эдак, чтобы, наконец, с облегчением выдохнув, доставить к транспорту с черной полосой. Вот с родителями Гарика и не играли. Проводили до контрольной точки в лучшем виде. Хотя сам он этого видеть не мог. Поскольку лежал себе скучный в реанимации. Вот такой итог иной раз ждет при банальной семейной поездке на дачу. Встречный грузовик, с вчерашним стажером за рулем, снесенный ночным порывом ветра дорожный знак, мокрый асфальт.

Разорванный остов малолитражки с рассыпанной вокруг рассадой, два полиэтиленовых пакета в полный рост. Одни носилки. Гарику достались носилки. И шрам, похожий отдаленно на зигзаг. Только гораздо обширнее и несравненно уродливее, чем у волшебного мальчика. Ну и проблемы с головой. Не так, чтоб критические. Но более чем достаточные, чтобы стать изгоем в школе.

Гарику нравится Инга. Всегда нравилась, еще до катастрофы заглядывался так, что в классе насмешки собирал полным мешком. Это немудрено. Инга красивая. И... манкая. Слово вычитал в книжке. Оно значит, насколько я смог уразуметь «сексуально притягательная». Как магнит для юношей и мужчин, одним словом. Вот бедолагу Гарика и «намагнитило». Особенно обострилось, после того, как предков потерял и поступил под опеку престарелой родственницы. Она и не жила с ним в квартире, пропадая то у себя в поселке, то на даче на все лето. А парню, видно, непременно хотелось теплоты женской. Может, к мамке так привязан был. А может либидо повышенное, требующее заместить образовавшуюся пустоту плюс эдипов комплекс. Как бы то ни было, он нас доставал. Ингу букетиками, конфетиками, записочками дурацкими с романтическими воздыханиями и стишками. «Моя Мальвина, я твой Пьеро, бежит по строчкам в ночи перо...»

Ну а меня... Я ревновал, короче. Да, глупо. Да, без всякой логики. Гарик и до травмы у Инги никаких эмоций не вызывал. А уж после... Она порой откровенно трунила над его виршами, подарками, щенячьей преданностью... А он в упор не замечал. И даже сверх того... Становился настойчивее в ухаживаниях. Я бы сказал, навязчивее.

Вит тогда совсем недавно переехал в наш район. Его крутой батя, понятно, переехал. А Вит с гламурной мамашкой так, довеском шел.Дворовые знали, кто его отец. И сторонились. Скорее не из страха, а так, на всякий случай. Виту до зарезу нужно было прокачать авторитет. И еще, конечно же, выпендриться перед красавицей Ингой. На железные опилки в его объемной тыкве на плечах, ее магнит действовал не хуже, чем на других. Со временем выяснилось, что даже сильнее. Гораздо сильнее. Так сильно, что мощности его хватило, чтобы искривить три судьбы.

План Витали по отшиванию незадачливого поклонника был принят нами на «ура». Он поначалу был бесхитростен и прямолинеен. Как грабли, забытые соседом на садовой дорожке. Но проснувшийся внезапно в Инге азарт мщения кардинально перекроил проект. Случайно брошенная мною шутка о некромантах и вовсе столкнула снежный ком с горы. Гарик непременно отмечал четыре даты в году. Дни рождения родителей. День их свадьбы. И годовщину автокатастрофы. В эти дни он был рассеян, полностью погружен в себя. На вопросы не отвечал, предпочитая отмалчиваться. С утра шел на кладбище, игнорируя школу и погоду на дворе. Долго сидел там, на лавочке, жег свечи в алых плошках. Может быть даже разговаривал сам с собой. После возвращался в квартиру, не включая электричество, проводил весь день в постели. В общем вел себя, натурально, как Гоголь.

Вот в один из этих дней мы и застыли призраками у двери его квартиры. Инсценировка получилась что надо! Инга предварительно изучив фото, раздобыла чуть ли не аутентичную одежду его молодых родителей. Переписала с пленочного магнитофона на цифру голоса, перемонтировала запись. Виталий обеспечил подсветку, с эффектом мерцающий стробоскопии, делающей панораму призрачной, почти нереальной. И притащил фотопортреты предков Гарика, отпечатанные на самоклейке. Я... Ну а я всего лишь надел приготовленный подругой костюм, да по пути прихватил два средних, чуть вытянутых кочана капусты в бакалейном.

Вит деловито, будто проделывал это сто раз, обклеил кочаны. Вогнав в них по кухонному ножу, протянул нам. Инга, уже обряженная в приобретенное на барахолке старомодное подвенечное платье, тут же пристроила поверх капусты вуаль фаты. Подняла на уровень лица лже-голову, маскируя ручку ножа кисеей белого кружевного платка. Даже я обомлел. Передо мной стояла женщина, сошедшая со страницы фотоальбома Гарика. Стояла его юная мать-невеста!

– Не тормози,– я не успел ничего сообразить, как Вит всучил мне второй насаженный кочан. Включил светильники- стробоскопы. Утопил кнопку звонка.

Я мог только представить, что увидел Гарик, при взгляде в дверной глазок. Родителей, жутким, противоестественным, дьявольским образом , объявившихся на его лестничной клетке. И голос матери из динамика смартфона:

– Сынок... Сынок, впусти нас.

Запястье Инги, не удержав вертикально нож, дрогнуло. И вилок, свалившись с лезвия, поскакал вниз, гулко отскакивая от камня ступеней. Я так и не узнал, успел ли Гарик рассмотреть лицо Инги. И правда ли то, что удар при столкновении грузовика с легковушкой был столь разрушающ, что патологоанатому в морге пришлось фиксировать голову женщины заново. Реальность заслонил от меня дикий, нечеловеческий крик по ту сторону двери.

Больше нам Гарика видеть не привелось. В школе говорили, что у него случился нервный срыв в день свадьбы родителей. И бригада психиатров оформила его прямиком в дурку. Скорее всего, слухи, если и не соответствовали истине, то были близки к ней. С пару недель мы с Ингой предпочитали не встречаться глазами. Не разговаривать. Делать вид, что ничего не произошло. А после была подготовка к экзаменам. И был выпускной. А после меня выдавил, заместил в жизни Инги, расторопный Виталий. И прошлое подернулось дымкой забвения. Отдалилось. Стало частью череды потерь. Еще одним звеном в ржавой цепи.

3.

– Динь-динь-дон,– звонок бьет по нервам, заставляя вздрогнуть всем телом.

– О, не тревожься, мой отважный рыцарь,– Инга щелкает меня по кончику носа и дефилирует к двери, призывно покачивая бедрами.

Успеваю рассмотреть доставщика пиццы в фирменной зеленой курточке, с надвинутым козырьком бейсболки. Последняя, к слову, не уставная. Бежевая, с буквами NY. Нью-Йорк, Нью-Йорк...

Предусмотрительная Инга. После курева пробило на хавчик. Умяли итальянскую лепешку с грибами, сыром и еще бог знает с чем за один присест.

– Любимая, а ты хотела бы в Нью-Йорке?

– Я хотела бы хату побольше. Хотя бы как у Лидии. Зачем она ей?

– Да я вообще не понимаю, зачем дряхлым жизнь.

– В правильном ключе мыслишь. Веревка, нож, камень или газ?

Иногда мы так развлекаемся с Ингой. Выбираем способ, которым бы отправили на тот свет того, кто нам не нравится.

Накануне Инга поделилась беспокойством, что Вит снял со счета большую сумму общих денег.

– Думаешь, свалить от тебя хочет?– стараюсь изо всех сил, чтобы в голосе не прорезались нотки надежды.

– Не знаю. Один платеж отследила с карты. Но с наличкой так не получится.

– И что купил?

– Не поверишь. Что-то в секс-шопе!

– Я ж тебе всегда говорил. Тим– латентная голубизна!

Тут я почти искренен. Не могу представить себя неудовлетворенным, если под боком есть Инга.

– Да ну тебя!– не принимает мой пассаж всерьез подруга.

Еще час, и мне пора. На прощание выпрашиваю у девушки «еще разик». Мне всегда ее будет мало. С ней, только лишь с ней, я живу.

Ухожу с огромной неохотой, ловя себя на мысли, что напеваю мотивчик из фильма, который родители неизменно смотрели перед самым Новым Годом. «С любимыми навек прощайтесь, когда уходите на миг...» Хах, фрейдизм какой-то!

Уже на пороге мобильник Инги тренькает.

– Смотри!– она сует мне в лицо со скриншотом новостной ленты.

– Крысюк прислал?– откликаюсь сразу, еще не рассмотрев снимок.

– Да. Не ревнуй. Лучше зацени. И повтори после, что Жнец,– не маг.

На экране тело на носилках, накрытое блеклым покрывалом. Носилки у самого уреза реки. Из-под покрывала видно не по погоде обнажившееся предплечье. Заголовок гласит «девушка-гот утонула, гуляя ночью в парке». Написано, как обычно в желтой прессе. Безграмотно и лживо. Девушка вовсе не гот. Девушка экс-малефик. Исторгнутая накануне из лона ордена. Об этом ясно говорит татуировка букв-завитушек на руке. «Р», «А», «М». Полуовал «С» скорее угадывается, но в совпадения я не верю. Да и не стал бы тайный обожатель Инги слать ей фото левой девушки. Дружественные связи внутри ордена не поощряются, мягко говоря, но восемнадцатилетнему ромео плевать на правила. Любыми путями пролагает путь к сердцу моей девушки. Сволочь. Но... информированная сволочь. Откуда-то он же узнал о безвременной кончине гоблинши Рамси. Рамси, попутавшей рамсы. Каламбурчик, однако. Но вот мне не смешно совсем.

Поздним вечером направляюсь в автосервис на Глинистой. Но сперва заглядываю в камеру хранения, за анонсированным призом. Оберточная бумага летит в стороны. А хорошо, что я укрылся в кабинке туалета. В свертке нож. В ножнах, прикрепленных к пояску. Нож завораживает. Кинжал скорее, хотя одна из кромок трехгранного лезвия и очень острая». А другая в мелкий зубчик. Или это стилет? Не слишком длинный, не тяжелый. Можно сказать, элегантный. Ручку венчает кольцо с вписанной узнаваемой пентаграммой. Ясно. Гордись, сынок, носи с честью, ситх, оружие ордена имени Малефисенты!

В полузаброшеной мастерской все оказалось так, как и описывал квестодатель. Скудное освещение, низенький заборчик, ключи под крылом у эвакуатора. До того, как забрать ключи, проверил почту. Ага, файл с обещанными инструкциями.

Прикрыв воротину, включил фонарик на смартфоне.

Машин в ангаре оказалось две. Но, тут не спутаешь. Заляпанный грязью, видавший виды внедорожник соседствовал с отполированным поршем. Ага, и на схеме все педантично отмечено. Спецовка, ящик с инструментами, смотровая яма под машиной, выключатель осветительной переноски. Под дном машины свет от лампочки будет почти не заметен стороннему наблюдателю.

Таааак. Авто новенькое, все там у него чистенькое, как у подготовившейся невесты. Инструкции более чем доходчивы. Ослабить, выкрутив на три четверти. Перекусить проводок. Шланг перерезать, и заново соединить, вставив что-то вроде термотрубки. Видимо, среагирует на изменение температуры двигателя. Расширится. Или сожмется. Я в этом мало что смыслю. Зато понимаю в ходе работ, что имею дело с чудом китайского, а вовсе не европейского автопрома. Модель просто закос под престижный «порш»! Мигом становится понятна и полуразвалившаяся мастерская, и отсутствие охраны. Все на минималках. Но, чтобы пустить бабе пыль в глаза, поразив подарком в самое сердце. Цвет кузова у машины гламурный, насыщенно-розовый. Как ни странно, Инге нравятся такие цвета.

Ну вот и все. Работа закончена. Спецовку в шкаф, ящик прикрыть, на всякий пожарный, по-шпионски стирая ветошью отпечатки пальцев. Ключи на место. Готово, пользуйтесь.

Стоп. У ворот торчит долговязый парень. Охранник? Да нет. Торчит на самом виду, под фонарем, на фоне старомодного ретро мерса озадаченно разглядывая вывеску «закрыто». На парне отливающая синей фольгой куртка. Почти в тон покраски его древнего драндулета. Пижон! Приперся на своем хламе в место починки вторсырья, ясно. Наверняка, запчасти к рухляди, древней, как дерьмо мамонта, можно найти только здесь!

Обогнув страдальца, выхожу к остановке. И уже согреваясь в салоне, набиваю отчет. Но вместо ожидаемого одобрения выскакивает транспарант. «Квест не окончен. Сдача квеста на звание Темного Апостола при личной встрече с Жнецом». И дальше координаты. Не адрес, не описание, цифры для джи-пи-эс навигатора и время прибытия! Так, восемнадцать ноль-ноль. У меня почти сутки.

4.

Просыпаюсь поздно. К Инге сегодня нельзя, работы нет, и половину дня гоняю в стрелялки на компе.

С координатами рандеву определился легко. Это довольно далеко за городом, так что приходится тратиться на такси. Взбираюсь на вершину холма, дважды прикладываясь к ингалятору. Кругом пустовато, но вид живописный. Из техногенного заметил лишь цистерну бензовоза, сиротливо оставленную тягачом без присмотра. На самой вершине меня ждет фрагмент кирпичной стены. Неизвестный строитель начал когда-то возводить здание, но задумку так и не воплотил. На фоне стены два пляжных стула, куцый и щербатый столик между ними. На столике обшарпанный бинокль, бутылка коньяка и два перевернутых бокала.

Жнец был здесь. Жнец подготовился. Но... к чему именно? Мы что, будем сидеть здесь вот так, созерцая окрестности, попивая коньяк, беседуя о тщете бытия?

Странно.

Слышу шаги и напрягаюсь. И что это я? Ну не заявится же чел сюда в зловещем монашеском балахоне, с сиянием активированного заклинания Стрелы Праха в иссохшей длани? На вершине холма, отдуваясь, появляется... Вит! Он что, Жнец? Виталя,– глава малефиков!? Да быть того не может!

– Тим?

– Вит?

Наше изумление взаимно.

Но мы не успеваем обменяться вопросами.

– Треньк!

– Длинь!

Сообщения на аппараты приходит одновременно. Краем глаза успеваю заметить логотип Ордена на экране Виталия. Он что, тоже в теме???

Мой экран разделен на две части. Основную занимает трансляция с видеорегистратора. Гламурнорозовый капот, разрезающий сгущающиеся сумерки. Впереди маячат стоп-сигналы, которые капот то настигает, агрессивно-азартно, то отпускает от себя, играя, как кошка с мышкой. На второй, что притулилась квадратиком в правом верхнем углу, моя физиономия. Не очень четкая, но узнать можно. И руки, режущие трубку.

– Инга!?– недоуменно восклицает Тим.

Я озираюсь, как лисенок, обложенный охотниками.

– Где?

– Да в машине! Это же мой вчерашний подарок ей! На годовщину...

Так. Выходит Виталик вовсе не решился подорвать. Он снял деньги, чтобы сделать сюрприз. Ну и сделал. В своем духе.

Я лихорадочно набираю ее номер. Не доступен!

Внизу, на полосе пустой магистрали, появляются две машины. И я узнаю обе! Та самая подделка под Порше и длинный ретро мерс. Только вот непонятно, кто за рулем второго. Водит, словно новичок, только вчера севший за руль. Дергано, неуверенно, виляя по трассе. Или его сбили с толку откровенно провокационные маневры преследующей Инги? А может, верны оба предположения?

Взвывший мотор китайского бастарда разрезает тишину. Розовый корпусом болидом ускоряется, оставляя далеко за кормой замедлившийся невзрачный мерс.

Врезка на экране смартфона перемещается в левый верхний угол. Теперь на ней Вит, комично, под мышкой, тащащий куда-то надувную куклу. Кукла обряжена в неброские стариковские тряпки, даже голова в шали частично прикрыта шарфом. Он что, геронтофил? Что самое интересное, толстяк толкает перед собой тележку. Обычную проволочную тележку из супермаркета. Но не сажает в нее куклу. То ли опасается порыва ветра, то ли боится проткнуть. Снимали, похоже с дрона. Вита я узнаю по фигуре и нелепой расцветки плащу. Вот он выбрался на дорогу. Установил манекен, притянув резиновые запястья стяжками к ручке тележки, а ступни, уже «обутые» в сапоги, придавил кирпичами, извлеченными из той же тележки. Проверил основательность получившейся конструкции, подергав из стороны в сторону. Удовлетворенный, отогнал свою бэху к подножию холма. Того самого, нашего холма.

Я подхватил со столика бинокль, страшась и ожидая увидеть то, что напрашивалось само собой. Так и есть! Гребаная инсталляция расположилась за небольшим поворотом трассы, невидимая до последнего момента для водителя разогнавшегося болида.

– Инга !!!

Розовая молния искривила траекторию, уходя от столкновения. И повстречалась с бочкой бензовоза. Раздавшийся взрыв был так силен, что почва под ногами дрогнула.

– Она... она не успела,– прошелестел потрясенно и неуместно Вит.

– Никто бы не успел,– откликнулся еще более невпопад я.

Мы оба молим, не в силах принять реальность только что разыгравшейся трагедии. О том, что Инга смогла выжить, нечего и думать.

– Помянем, Тимошка?

– А?

Виталя разливал коньяк по бокалам.

– Не чокаясь?

– К черту обычаи!

А ведь эта жирная жаба уже думает о будущем! Как выкрутиться из ситуации, где ему светит статья. Минимум за убийство по неосторожности.

Два бокала встречаются, вино плещется через край, становясь на миг общим. Когда-то в школе учительница истории рассказывала, что обычай сталкивать кубки родился на рыцарских пирах. Как профилактика мстительных поползновений, когда менее удачливый соперник, выбитый копьем чемпиона из седла, страстно желая взять реванш, сыпал тайком в бокал счастливчика ядовитый порошок.

Не сегодня! Я не намерен прощать ничего этому подонку! Как, наверное, и он мне. Да и кто нам судья? Особенно после того, что мы уже сделали?

Вит выпивает коньяк одним глотком. И струйка густой, как кровь, жидкости, стекает из уголка губ. Пламя от горящей на опушке леса легковушки освещает нас, как древние факела, полыхающие скорбно и яростно. Авто уходит в мир иной, унося во мглу и Ингу. Так раньше уходили на дракарах в темнеющее море тела павших суровых викингов.

– А хороша была, да?

Он о машине или о жене? Впрочем, не так и важно. Важно, что есть повод.

– Хороша. А уж фотогенична…

Я показываю ему галерею где мы, опьяненные близостью, не скрываем от камеры ничего. Совсем ничего.

Бокал летит в сторону. Ладонь Вита, как и природа, не терпит пустоты. И заполняет ее нож с широким лезвием. Канавка для стока крови, ручка с оголовьем, охотничий. Знакомая тема. Извлекаю из-за спины свой клинок. Сердце бьется быстро и радостно. Самооборона, чистой воды самооборона! Ножи, как кубки, сходятся в воздухе с заунывным звоном. Сцена, достойная подмостков театра Шекспира. Виталик атакует отчаянно, со звериным напором, на самом пике выплеска адреналина. Но нельзя сказать, что очертя голову. Метит, сука, в горло, бедро или в печень. Видимо, успел подсуетиться и взять пару-тройку практических уроков. От крайнего выпада едва уворачиваюсь, отделавшись длинной царапиной на боковине шеи.

Злоба закипает во мне, находя выход в серии быстрых секущих ударов. Враг пытается отбиваться, подставляя предплечье. Это он зря, лезвие протягивается противоходом по рукаву аляповатого плаща. Раз, другой, третий. Рукав превращается в бахрому, отороченную алым. Красиво!

Противник неожиданно крутанулся волчком, одновременно присев и со свистом отправив клинок по широкой низкой дуге. Боль обжигает под коленом. Сволочь, сволочь, сволочь! Как он умудрился достать, там же артерия близко. Теперь могу просто кровью изойти, пока он не спеша курит в сторонке! Джинсовая ткань набухает вмиг, я стараюсь не смотреть туда. Собраться, собраться с силами, пока они есть! Рычу, превозмогая онемение и тяжесть в ноге, успеваю перехватить руку, норовящую обрушить удар сверху, вгоняя мне лезвие под ключицу. Вит одновременно вцепляется клещом в мое запястье. Топчемся на месте, забрызганные кровью, тяжело дыша, хоть и минуты схватка не длилась. Цейтнот, как в шахматах. Эх, надо было спортом заниматься в свое…

Колено Вита беспощадно врезается в пах. Сгибаюсь, отпуская его вооруженную руку. И тут же острие с торжествующим хрустом прокалывает кожу на спине, где-то там, под лопаткой. Успеваю лишь ухватиться за рукоять своего ножа обеими руками, как утопающий за соломинку. Навалившись на клинок всем весом, выталкиваю острой кромкой вперед, рассаживая внутреннюю поверхность бедра противника. Алый водопад обрушивается на глаза. И это, наверное, последнее, что я вижу в жизни.

Нет, не последнее. Раздвинув сумерки передо мной появляется парень. Кроссовки с подсветкой, бейсболка NY, ветровка синей фольги. Класс. Три в одном. Наблюдатель у подъезда Инги. Доставщик пиццы. Владелец ретромобиля. Кто он? Жнец? Или один из игроков, получивший анонимное задание от Ордена?

Я смог привалиться боком к стене. Сознание мутится.

– Ты... Жнец?

– Не узнаешь?– вопросом на вопрос отвечает пришедший, присев на корточки рядом.

Я вглядываюсь в черты лица, силясь вспомнить. Но не могу.

– Нет.

Помедлив, гость облегчает мне задачу. Кепка откинута в сторону, обнажив характерный шрам на коротко остриженной голове.

– Да, я Жнец. А еще...

– Гарик? Ты Гарик, по прозвищу...

– Узнал,– удовлетворенно выдыхает глава ордена проклинающих. Или проклятых. Мне уже все равно. За его спиной облаком начинает сгущаться белесая аура.

– Доволен? – я пытаюсь найти в себе силы скривить губы в сардонической ухмылке. Но мускулы лица уже не слушаются, немея. А нижнюю половину тела вообще сковал жестоко лед.

– В целом получилось неплохо. Ты знаешь, я ведь всю канитель с сайтом, заданиями и прочим антуражем задумывал исключительно для вашей троицы. И в мыслях не было привлекать аудиторию. Но таких, как вы, оказалось на удивление много. И теперь у меня море работы.

Эманации за плечом Гарика уплотнились, образовав призрачную фигуру. Женскую фигуру. Она, как зритель в театре, ждала последней реплики актера. Ждала преданно и молчаливо.

Жнец начертил в воздухе руну смерти. Словно благообразный батюшка в храме крестным знамением осенил. Только благодать не снизошла. Разве что тяжесть придавила грудь горстью земли, брошенной уже в могилу. Финал.

– Прощай, благородный мститель Гарик.

– Это не месть. Я лишь даю миру шанс восстановить справедливость и...

Он еще что-то говорит. Но я не слушаю, не слышу. Я иду к Инге, откидывая с ее головы полыхающую поволоку огненной фаты.