Ордена-медали

Воскресенье — особенный день. Младшим не надо в детский сад, старшим в школу. А взрослым не надо на работу. Кажется, ничего лучше быть не может, но на самом деле...

Димка и Дениска с утра попросились гулять. Но мама ни в какую. Сначала, говорит, кончу уборку, а потом пойдём все вместе. Вот тебе и выходной! Гулять "все вместе", значит, ходить по садику и вести себя прилично. Хорошо, что уборка большая оказалась. Через час мама не выдержала и сказала папе:

— Сходил бы с детьми во двор, пока я тут вожусь. А то совсем забудешь, что у тебя сыновья есть.

— Не забуду, — сказал папа, но гулять пошёл.

Папа всегда гуляет с шахматами. Ставит доску на скамейку, расставляет фигуры и смотрит на них. А на Димку с Дениской он не смотрит, поэтому братья сами гуляют. Потом к папе приходит сосед дядя Гриша, и они вдвоём над доской сидят. Дядя Гриша переставляет шахмату и кричит: "Ферзь Е-два — Е-четыре, шах!", — а папа отвечает: "Эк тебя угораздило" — и тоже шахмату переставляет.

Папа взял на гулянье шахматы, а мальчишки — биту. Её Димка вчера целый день делал. Взял резиновую хоккейную шайбу, нарисовал на ней треугольник и стал по этому чертежу края обрезать. Толстую резину так просто нож не возьмёт, её понемногу строгать надо. Димка, пока управился, огромную кучу пачкучих резиновых стружек насобирал. Потом стал в середине дырку вертеть. Бил-бил гвоздём, только взмок весь, а шайба не дырявится.

Папа на стук вышел, посмотрел и говорит:

— Глупый ты, Димка. Я в детстве о настоящей шайбе только мечтал, а у тебя есть, так ты взял и изрезал.

— Нам дырку не проделать, — подсказал Дениска, и тогда папа достал с антресолей дрель и просверлил в середине шайбы большую дыру. Была шайба круглая, а стала треугольная и с дыркой посредине. Это уже не шайба получается, а бита, которую в воскресенье братья взяли во двор.

На асфальте прочертили куском штукатурки две полосы и начали битку кидать. Сначала Димка кидает, а Дениска маленькой палочкой меряет, далеко ли битка от полосы упала. Потом Дениска битку обратно кидает, а Димка меряет. Игра честная: мерки одинаковые, а через полосу никому переступать нельзя.

Сколько мерок битке до черты не хватает, такая и медаль. Бронзовая, серебряная или золотая. Вот если битка прямо на черту ляжет — это уже орден. А самый главный орден — когда белую полосу видно через дырку в бите.

Только орденов у Димки с Дениской не было, у них и медали не очень получались. Между полосами восемь метров — целых десять шагов — попробуй, попади! И битка, хоть и треугольная, а катается как круглая.

Но, всё-таки, игра идёт.

— Горгона! — кричит Димка.

Горгона — так бронзовая медаль называется.

— Рыбка! — кричит Дениска.

Рыбка — это серебро.

Так раскричались, что папа с дядей Гришей оставили шахматы и подошли посмотреть. Посмотрели, и папа говорит:

— Что за игроки? Тут надо каждый раз орден выбивать. В крайнем случае, золото. Вот, смотрите, как надо.

Взял битку и кинул. Битка прямо на линию попала, а потом как прыгнет, словно лягушка. И нет никакого ордена, даже горгоны нет.

— Эх, ты, — говорит дядя Гриша. — Надо не добрасывать сантиметров сорок. Тогда она как следует ляжет.

Дядя Гриша прицелился и кинул. Битка шлёпнулась, словно лягушка, когда она больше прыгать не хочет — и ни с места. Тоже ничего не выбил. Димка опомниться не успел, как папа битку подхватил, кинул и как закричит:

— Рыба!

— Это не рыбка, — поправил Дениска, — это горгона.

Папа мерку отобрал, проверил.

— Всё равно, — говорит, — я впереди.

— Это мы ещё посмотрим, — сказал дядя Гриша и тоже выбил горгону.

— Ничего, — сказал папа, прицеливаясь, — сейчас я тебя обойду...

Постояли мальчишки, посмотрели, как папа с дядей Гришей в ордена-медали играют, и присели на скамейку. Димка увидал забытые шахматы, подтолкнул Дениску в бок:

— Твой ход.

— Ферзь, Е-два — Е-четыре, шах! — крикнул Дениска и двинул чёрного коня через всю доску.