Осенние дети

Проснулся ночью, чувствуя тревогу. В окне мелькали всплошь растрёпанные звёзды. Подумал: "Неужели в путь дорогу? Я толком не успел привыкнуть к грёзам".

Ну и ладно, собираю страхи в узел и вгребаю их, немного всыпав стужи; шнур болтается - опять его запутал, так что нить торчит обрубком, словно культя. Дверь проскрипела с визгом.

-Прощай, чужой мне дом, - бубнул я под нос и вышел.

Снег непутёво канул наземь с зубастой крыши, чуть не рухнув прям на шапку, но чуток попав за шкирку.

Холод проморозил по костлявой шее. Вытер ладонью тёплой - не с боли, а по рефлексу. Капли на запастье остались: вчерашний вечер.

-Нельзя заморозить то, что уже ничего не греет, - утопаю в клыках бурана.

Рано или поздно, найду тебя меж туманов, и, раны хоть и чешутся, ноги ступают прямо, упрямо проминая труп метели сапогами.

***

Подминает горб мрак. Я сижу у кострища. Далёкий мой путь так и манит пуститься в края, горизонта где светят границы, где солнце сугробы жуёт вереницей.

Скелетом от рыбы судьба моя вьётся: как я потерялся в крахмаленных грозах, как мир потонул средь пурги и морозов, как нашёл я в побеге таинственый остров, но суть такова, что родился я лишний под огненной крышей октябрьских листьев и даже тепла лучезарной картины не смог увидать - уже всё было хлипким. Весь мир, как под праздник, разлёгся в кровати, забыв о заботах, добре или благе. Им дело привычней - улёживать в спячку, а я из осенних - точнее не спящих.

И вот я бродил от заката к рассвету, во мгле также шаркали холода дети. Сырая суббота - сырой понедельник, бессонные лица меж самозабвенных. Но грянули дни, а за ними и месяц. Зима не кончалась, не рвался подснежник. Весь мир увядал в полудрёме метели - остались лишь мы, не заснувшие звери.

И десять зыбучих проплыло годов, мне холод стал ближе родных сапогов. Любовь свою встретил...

-...

...И с ней был таков. Нашёл с ней покой, но судьбу не проймёшь.

***

Меня ты жди, красавица моя. Твоей любви мне узы не погнуть, твоих мне слёз вовек не перемучить, тебя лишь жду и верю, верю, верю, что я когда-нибудь вернусь к тебе домой.

Душа болит, в метели видно плохо, но я иду наперекор, в крови, что льётся мне по садинам, мозолям, лёгким, сердцу и, конечно, жилам, ведь знаешь ты, что нам, осенним детям, не пристало жарким быть внутри.

Но я к тебе хочу одной.