Осень, дракон и индеец

- … а потом мы заварили чай и сели смотреть на падающие с Великого дуба листья, - закончил свой рассказ дракон, сложил перепончатые крылья, поклонился и сел на своё место.

- Ага, здорово, - зевнула его соседка, на секунду приподняв голову над сложенным кольцами туловищем. - Как и в прошлый раз. И в позапрошлый. И в поза-поза...

- Не дразнись, Лин Су, - буркнула ещё одна драконица, занимающая собой добрую треть Круга Юных. - Мы же не виноваты, что у нас ничего интересного не происходит, потому и повествовать особо не о чем. То ли дело в Круге Старших...

- Скукота там! - уверенно заявил недавний рассказчик. - Какой прок слушать их унылые беседы о каком-то мудром и о чём-то вечном, бе! Давайте лучше я ещё раз...

- Не-ет! - моментально встрепенулась Лин Су. - Только не ты, Альберрих! Может, кто другой хочет что-нибудь рассказать?

Драконица развернула своё змеиное тело и плавно, как волна, потекла по Кругу. Но юные драконы либо стеснялись, пряча глаза за перепонками крыльев, либо откровенно спали, выдувая из ноздрей колечки дыма.

- Риштивааль! - объявила Лин Су, останавливаясь возле молодого пещерного дракона. - Ты ещё ни на одном Слёте не рассказывал истории. Давай же, порадуй нас!

Тот обречённо опустил крылья:

- Да, я действительно знаю одну, но она точно не придётся по вкусу Альберриху — это история моей бабушки.

- Зато Мурулуф порадуется, - Лин тепло улыбнулась громадной магмовой подруге и многозначительно зыркнула на Альберриха. - В любом случае выбор у нас не велик. Рассказывай, Ришти.

Дракон неуверенно оглядел своих сородичей из Круга Юных. Те, явно заинтересованные, выжидающе таращили на Риштивааля сияющие глаза. Даже только что спавшие драконы с любопытством подглядывали сквозь прищуренные веки.

- Ладно, - вздохнул дракон. Выйдя на центр Круга, он прокашлялся и начал рассказ.

***

Было это очень давно. Примерно в то время, когда Старейшие только-только решили организовать ежегодный Слёт. Жил на высокой-высокой горе один сварливый старый дракон. У него была пещера, заполненная золотом и драгоценными камнями, и это, пожалуй, единственное, что было у старого дракона. Родственники разлетелись кто куда, друзей он и вовсе не заводил. Сидел себе в одиночестве на куче богатств, созерцал всё это великолепие. Так бы и просидел до конца жизни в пещере, да умер, не заметив.

Но что-то заворочалось в груди старого дракона, зазудело. Сказал ему внутренний голос, мол, помрёшь, а сокровища твои растащат. Ладно бы юнцы-драконы, а если рыцарь какой набредёт? Плохо стало дракону от таких мыслей. Встал он, потянулся с хрустом, через боль расправил ослабевшие крылья. Нужно было искать себе пару. Ведь, как известно, только обретя истинную любовь, дракон получит право на перерождение. Наш старик тоже про это знал. И, размечтавшись об ещё одном жизненном цикле наедине с сокровищами в пещере, полетел искать подходящую драконицу. Но сколько бы утёсов он не посетил, на скольких горячих источниках не побывал, нигде не мог встретить свою единственную. Мало кто обращал внимание на старого ворчливого дракона, а тех, кто обращал, интересовали лишь драгоценности. Какая уж тут любовь? Даже на Турнир попытался сунуться наш герой, но вовремя одумался — там свою удаль показывают молодые и сильные. Кто его, старого да болезного, на их фоне-то разглядит?

Долго ли, коротко ли метался дракон, последние чешуйки с головы успели осыпаться. И однажды посчастливилось ему услышать в разговоре других пожилых драконов об одном славном индейце. Тот, по их словам, умел травами да заклинаниями хвори снимать, всем живым существам помогал, никого не гнал. Задумался старик. Коль не лжёт молва, надобно ему лекаря отыскать. Избавиться от ломоты в суставах, убрать одышку, зубы шатающиеся да гниющие подлатать. Стал бы тогда он более привлекателен для противоположного пола, а там и до истинной любви недалеко.

Загоревшись идеей об исцелении, полетел дракон на поиски индейца. Тяжело давались ему перелёты. Нещадно болели старые кости, скрипели и трескались перепонки крыльев. Во время длинных привалов на охоту не оставалось сил. Дракон засыпал, едва касался земли. Питался тем, что оставалось после трапезы хищных животных. И было чудесно, если во время полёта зазевавшаяся птица сама попадала к нему в рот.

До чего же долго продолжались поиски! Дракон уже начал подозревать, что индеец-лекарь всего лишь легенда, а ему уготована бесславная смерть в каком-нибудь каньоне. Сил не осталось даже на надежду, что уж говорить об обратном пути к высокой-высокой горе. Отчаялся дракон, бухнулся на землю, подтянул к себе ближе больные крылья и лапы, да заплакал. Без слёз, без рыданий — где уж на такое силы взять? Солнце клонилось к закату, и рябь на озере Мичиган блестела золотыми монетами. Засмотрелся на драгоценные блики дракон, вспомнил о своём доме. Больно-больно в груди защемило. Страшно умирать. Жить хочется. Ради такой-то красоты!

Где-то зазвучала флейта. Протяжно, тоскливо. Мелодия струилась по высокой траве, путалась в жёлтой листве кустарников. И проникала в уши старого дракона, в самую душу проникала. Отзывалась в сердце, что-то далёкое и позабытое пробуждала. Смахнул выступившую слезу дракон, поднялся на ноги. Пошёл на звук. Хотелось узнать, что за существо способно на столь прекрасную музыку. И, наконец, на вершине холма увидел он человека. Седые волосы его были заплетены в длинную косу, украшенную перьями и бусинами. Сухая морщинистая кожа была тонка как пергамент. Дракон даже затаил дыхание — казалось, она может порваться от лёгкого дуновения ветерка. В руках человек держал длинную деревянную флейту, обвязанную у концов полосками кожи. Флейта молчала. Молчал и дракон, опасливо разглядывая музыканта. Молчал человек, с огоньком задора в прозрачных выцветших глазах рассматривая старого дракона.

- Это ты тот индеец, о котором столько рассказывают? - хрипло пробормотал ящер, нарушив молчание первым.

- Может, и я, - проскрипел седой человек, хитро прищурившись. - Смотря, что тебе нужно.

- О, мне нужно вылечить суставы, лёгкие, печень, почки, желудок, глаза, зубы, когти, шкуру... - принялся самозабвенно перечислять дракон. - Тогда я смогу показать себя на Турнире, меня полюбит прекрасная драконица, я получу возможность переродиться и проведу ещё одну жизнь в моей дорогой пещере!

Индеец внимательно выслушал собеседника, задумался. Дракон в нетерпении переступил с ноги на ногу, поморщившись от боли.

- Что ж, - изрёк, наконец, человек. - Я могу тебе помочь с твоими недугами. Но и мне понадобится твоя помощь.

- Какая ещё помощь? - насторожился дракон. Он-то рассчитывал получить исцеление прямо здесь и сейчас!

- Видишь ли, крылатый сын неба, жизнь моя близится к завершению, - печально развёл руками индеец. - Нет уже в ногах и руках прежней силы. А травы, что нужны для твоего лекарства, растут далеко отсюда. Боюсь, не под силу мне одному такой путь проделать.

Приуныл дракон. Ещё пуще себя жалеть стал.

- А если я сам слетаю и принесу тебе травы? - спросил он у человека.

- Разглядишь ли целебную средь сорной? - вопросом на вопрос ответил индеец. - Сорвёшь ли аккуратно лапами своими когтистыми? Донесёшь ли ко мне, по дороге не растеряв?

Разозлился дракон. Прав был седой человечишко — нет уж былой зоркости в глазах. И лапы от боли трясутся, как кролик в когтях у орла. Разозлился — и смирился. Свою же шкуру спасать.

- Хорошо, индеец. Я помогу тебе добраться до нужных трав.

Договорились они выступить в поход рано утром, когда выпадет первая роса. И спать улеглись. Только не шёл сон к старому дракону. Страшно ему сделалось, что умрёт в пути седой индеец, или заболеет тяжко. Не видать тогда ящеру лекарства, и перерождения не видать. Еле дождался он утра, и едва лекарь заворочался, просыпаясь, накинулся на него с расспросами.

- Вы, люди, такие хрупкие создания, - с обидой в голосе проворчал дракон. - Не верится мне, что только лишь ты один ходишь по земле и исцеляешь всех подряд. Наверняка есть и другие, помоложе?

- Прав ты, - не стал спорить индеец. - Я не один лекарскими умениями одарён. Наше ремесло из поколения в поколение передаётся, от учителя к ученику. Но мой учитель давно уже танцует с Духами, а все ученики, которых я себе брал, оказывались слишком алчными. Никто не хотел лечить без награды. Иные и вовсе не исцеляли, а только притворялись, чтобы больные к ним возвращались с новыми подношениями.

Дракон представил, что за лечение нужно отдавать самоцветы, настоящие, свои, и скривился, будто кислый лимон раскусил.

- Ты же прогнал их, учеников этих? - уточнил у индейца. Тот горестно кивнул:

- Так было правильно. С нечистыми помыслами они никогда бы не стали хорошими целителями. И уж точно не смогли бы вылечить единорога или дракона.

- Но у тебя всё-таки есть ученик? - с отчаянной надеждой спросил ящер. - Хороший, который платы не берёт?

- Мне очень жаль, - развёл руками лекарь. - Сколько брожу по свету, такого не встречал.

- Плохо искал, значит, - пробурчал дракон, выдыхая облако дыма. - Идём уже за травой!

- Плохо искал, значит... - эхом повторил печальный индеец.

И снова наш герой отправился в путь, но на этот раз не в одиночестве. И видят Духи, этот поход дался ему куда сложнее. Медленно-медленно брёл старый индеец, еле ноги передвигал. Оттого росло драконово беспокойство. Не успеют они. Не дойдут. Дракон уже и поклажу у лекаря отобрал, на свой ноющий хребет взвалил. И в спину ему дышал, попутный ветер создавая. Но по-прежнему медленно шагал человек, с каждым шагом всё пуще к земле пригибаясь. Дикие звери не были страшны индейцу — все они знали его и относились с почтением. Низкие осенние тучи роняли свои слёзы, обходя лекаря стороной. Солнечные лучи, пробившиеся к земле, согревали спину старого человека. Одно лишь время не щадило его; впрочем, оно никого не щадило. Его бег был размерен и прям, оно ничего не могло с этим поделать.

Целебные травы стали попадаться уже к вечеру следующего дня. Одни росли на берегах ручьёв, что несли свои звенящие воды через прерии. Другие таились на дне глубоких оврагов, где пахло сыростью и грибами. Третьи можно было отыскать только в величественных хвойных лесах, у корней могучих сосен, что тянутся к небу сотни лет. Тяжко было человеку. Но во всём помогал ему дракон, ни слова поперёк не высказывал. Скорее, скорее бы уже заполучить себе лекарство!

И вдруг пронзила старого дракона непрошенная мысль. Неужто последним деянием славного индейца станет лекарство для такого, как он? Для одинокого ящера, который всю жизнь провёл в пещере, ни с кем не дружил, никого не любил. И вообще, имеют ли на самом деле ценность все те бриллианты и рубины, которыми некогда очень гордился старый дракон?

Стыдно ему стало, горестно.

- Скажи мне, человек, почему ты сам для себя лекарство не сделаешь? - спросил ящер, уже в глубине души зная, каков будет ответ.

- Потому что недуг мой не исцелить травами да заклинаниями, - улыбнулся ему лекарь. - Имя ему — старость. А от старости нет лекарства.

Он помешивал в котле собранные растения, и от кипящего варева устремлялся к небу пар. В нём грезились старому дракону видения: высокая-высокая гора, уютная пещера и, разумеется, богатства бесценные.

Кипит-бурлит волшебное зелье, скоро-скоро приготовится лекарство!

Но не рад был ящер отчего-то, совсем не рад. Видел он в завихрениях пара знакомые драконьи морды, отблески на чешуе. Вот мать с отцом, вот братья, сёстры. Вот драконы, встреченные на утёсах и горячих источниках. Все они были бодры и веселы, кружились в небесном танце.

Неужели всё это старый дракон променял на целую жизнь в пустой пещере?

Поздно уж сожалеть, поздно. Но одно всё-таки мог сделать сварливый ящер.

- От старости есть лекарство, - через силу пробурчал он. - Но цена этому — жизнь дракона. Ты молчи! А не то я передумаю! - зарычал он на индейца, заметив, что тот открыл рот. - Вижу, дни твои сочтены, да и мне осталось не больше ста лет. Но этого времени хватит тебе, чтобы найти хорошего ученика и передать ему знания. Очень уж я не хочу, чтобы твои умения целительские в небытие отправились вместе с тобой!

С сожалением взглянул дракон на почти готовое зелье, с трудом взгляд отвёл. Затем резко полоснул себя когтем по груди и извлёк из-под чешуи тускло сияющий огонёк — средоточие жизни и магии.

- Только на этот раз ищи хорошо! - угрожающе пробасил ящер. - Если так и не найдёшь ученика, я тебя с того света достану!

***

- И старый индеец взял жизнь дракона? - поражённо воскликнул Альберрих.

- Конечно! - насмешливо фыркнула Лин Су. - Знаешь ли, очень грубо отказываться от драконьего подарка.

Риштивааль кивнул в знак согласия и смущённо проговорил:

- Вот и конец истории.

- Быть не может! - прогрохотала Мурулуф. - А как же продолжение? Мне интересно, нашёл ли лекарь ученика?

- Нашёл, - успокоил магмовую драконицу Ришти. - От ученика моя бабушка узнала о тех событиях. И так была поражена поступком старого дракона, что полюбила его всем сердцем.

Юный ящер поклонился слушателям и направился обратно на своё место, как вдруг его остановил оклик Лин Су:

- Ришти, подожди! Ты говоришь, твоя бабушка полюбила его, а это значит, он мог переродиться!

- Он и переродился, - склонил голову набок Риштивааль.

- Откуда ты можешь знать?! - изумлённо выкрикнул Альберрих. Пещерный дракон усмехнулся:

- Потому что я его внук.