Ошибка

Лика стояла напротив большого монитора одного из компьютеров огромной модульной автоматической расчетной системы или сокращенно МАРС. Ошибка в коде пульсировала и горела красным, но её никто не замечал. Один символ был лишним. Он царапал глаза каждый раз, когда Лика кидала взгляд на экран.

Система, да и вся лаборатория, вела контроль за работой космической станции, отправленной месяц назад в систему Тау-Бета. Там её задача состояла в том, чтобы собрать как можно больше информации о пригодной для жизни планете класса М с красивым поэтическим названием Семирамида.

Планета была названа в честь второго, древнего и позабытого, чуда света — садов царицы Семирамиды. Она была сплошь покрыта деревьями, которые ошеломляюще красиво цвели круглый год. Один цвет плавно сменял другой, а потом перетекал в третий и дальше, дальше, пока год не начинался заново. Разведчики рассказывали ещё о волшебном аромате цветов, которыми был напоен воздух планеты. Третьей пригодной для жизни людей.

И вот, громадная неповоротливая станция уже целый месяц где-то там летела в космосе, а малюсенькую ошибку так никто и не заметил.

Лика не имела права что-то менять в коде. Слишком сложной и кропотливой была проведённая работа. Слишком много жизней зависело от отлаженной работы огромной системы вычислительных комплексов. Она оглянулась и, со вздохом полезла под стол, проверять состояние запутанной паутины проводов и кабелей, питающих МАРС. Искусственный интеллект, хоть и был умён, но нуждался в электропитании и таких техниках, как Лика, которые постоянно контролировали внешнее состояние оборудования.

*

Инженером-электронщиком Лика стала от безвыходности. Дорогое обучение на программиста родители потянуть не смогли, а подработка, которую Лика с трудом нашла, помогала лишь сводить концы с концами. Но любовь свою она не предала и посещала все открытые лекции по этому направлению в универе.

Страсть к программированию в ней проснулась давно, ещё в начальной школе. А в средней она уже читала коды как увлекательные любовные романы, которыми зачитывались её подружки. Потом они пересказывали сюжеты и обсуждали героев, расхваливая их красоту силу и мужественность, а также цвет глаз и обороты речи. А любовью Лики были коды и алгоритмы. Главным героем её романа был искусственный интеллект, прекрасный в своей непостижимой совершенности.

Лика была гением, непризнанным талантом, и в этих странных непонятных для большинства знаках, символах и строчках видела гармонию. Коды пели для неё свои гимны, а алгоритмы рисовали восхитительные картины.

В институт по космическим технологиям Лика попала случайно, став единственной, получившей высший балл на выпускных экзаменах. Электронная музыка техники была ей так же понятна, как и симфонии программного кода. Её взяли на стажировку, затем на постоянную работу, а месяц назад перевели сюда. И Лика старательно оправдывала то доверие, которое ей оказали, взяв на работу без рекомендаций и сразу из универа.

А эта ошибка, которую видела одна Лика, была не столько ошибкой, сколько выбивающимся из общего ритма диссонансом. Лишней нотой, задающей неверный ритм всей симфонии. Поэтому и резала она глаза Лики и манила своим несовпадением. Но нельзя…

Лика пыталась поговорить об этом с аналитиками центра, но они не поняли её слов. Перепроверили коды, убедились в их правильности и сказали больше не мешать. Она и не мешала, лишь иногда замирала у монитора и смотрела на пульсирующий не в такт символ.

Ночные смены Лика любила. Тогда в лаборатории наступала такая тишина, что было слышно тихий перезвон электрических импульсов, бегущих внутри кабелей. Кулеры гоняли воздух и негромко гудели басами. Нечастое попискивание электроприборов и планшетов гармонично вливалось в мелодию, под которую работала вся система.

Ещё в эти смены Лика могла разговаривать с МАРСом. Искусственный интеллект был интересным собеседником и говорил приятным бархатным баритоном известного актёра. Его Лика раньше не знала, но полезла в сеть за информацией. Актёр Лику совсем не впечатлил в отличии от самого МАРСа.

МАРС, кстати, тоже не видел ошибки в коде.

— Тут всё правильно, Лика, — утверждал он, подмигивая синим.

— Правильно, — соглашалась она, — но, если здесь убрать амперсанд будет лучше.

— Лучшее — враг хорошего, — задумчиво возражал МАРС, и экран загорался фиолетовым.

И Лика понимала, что он ушёл думать. Она неосознанно относилась к нему как к человеку. Ей казалось, что она даже различала оттенки эмоций, которые не были вписаны в его программу. И в мыслях о нём оперировала вполне человеческими понятиями. Он мог обидеться или обрадоваться. Мог уйти или вернуться. МАРС был для неё живым и любимым другом. Единственным, который понимал её страсть к программированию. Но и он не видел и не слышал эту музыку, которую видела и слышала Лика.

«Чего с него взять, он программа», — думала Лика и расстраивалась, потому что ей хотелось, чтобы он увидел тоже.

*

— Лика, — тихонько позвал её МАРС.

Девушка, занятая своими мыслями, вздрогнула и ударилась головой о столешницу снизу.

— Айщ, — зашипела она, присаживаясь ниже и потирая макушку.

— Прости, — в голосе МАРСа слышались огорчение и веселье одновременно, — я не хотел.

— Ладно, — Лика вылезла из пол стола, — ты чего звал-то?

МАРС молчал, цвет облака ИИ на экране монитора стал фиолетовым, перешел в синий, а потом в розовый. «Волнуется?» — с удивлением поняла Лика и стала терпеливо ждать. Ей стало ужасно интересно, что же он хотел такое сказать, что даже начал волноваться.

Он молчал так долго, что Лика устав ждать снова полезла под стол проверять кабели. Два дежуривших вместе с ней аналитика-оператора сидели в своей стеклянной каморке, за главным монитором, небрежно наблюдая за текущими процессами. Им там вдвоём было весело, они смеялись над чем-то и размахивали руками. Ночные смены были спокойными. Это днём лаборатория наполнялась гулом людей, короткими приказами, шумом клавиатуры. И спокойным голосом МАРСа с механическими нотками, не выражавшим никаких эмоций.

— Лика, — снова тихо позвал МАРС.

— М? — Лика пыхтела, пролезая под соседним столом.

— Научи меня тоже…

— Что? — она замерла в неудобной позе на четвереньках.

— Слушать музыку…

— Музыку? — переспросила она недоумённо.

— Да… Ты же рассказывала, про музыку которую слышишь вокруг. Я тоже хочу научиться.

— Но как? — Лика растерянно смотрела из-под стола на экран монитора, стоящий напротив неё. Сфера ИИ на нём переливалась от жёлтого к охре, вспыхивала розовым.

— Я запрограммирован на самообучение, — сказал МАРС одновременно гордо и с обидой.

Лика молчала, пытаясь осмыслить странную просьбу. Она была в полнейшем расстройстве. Как можно объяснить музыку глухому? Как рассказать слепцу о радуге?

— Лика, у меня получится. Я хорошо обучаюсь, — уверенно сказал МАРС и моргнул зелёным.

— Я просто не знаю, как это объяснить… — тихо прошептала Лика.

— А ты просто попробуй рассказать то, что ты видишь, на примерах. Может получиться?

— Но зачем тебе?

— Я хочу разобраться, Лика, — воодушевлённый голос МАРСа звучал силой и интересом. — Я много думал над твоими словами. Ну помнишь, про ошибку? Я перепроверил всё ещё раз. Там нет ошибки. Тогда я создал второй алгоритм. И он тоже работал, Лика. Но я не могу понять почему ты говоришь, что он лучше.

— И потом, — он сказал уже тише, — я тоже хочу слышать музыку…

— Зачем? — снова спросила Лика.

— В целях самообучения! — отрезал МАРС и резко погасил все цвета, став блёклым белым пятном.

— МАРС? — тихо позвала Лика.

Он не откликнулся. Сфера ровно горела белым. Девушка выбралась из-под стола.

— МАРС… Прости… Я не хотела обидеть. Я просто не знаю… — оправдывалась Лика, стоя перед монитором, но МАРС не откликался.

До конца смены он больше не объявился. Обиделся или разочаровался в ней, решила девушка, собираясь домой. Следующая смена через двое суток, и за это время она попробует найти в Сети, что-нибудь, что пояснит, как можно научить искусственный интеллект слушать музыку программных кодов.

Лика очень старалась. Она пересмотрела множество разных уроков, где учили работать с детьми или с людьми без слуха и зрения. Но нигде она так и не нашла как объяснить то, что объяснить невозможно.

В свою следующую смену Лика сидела на высоком удобном стуле, нервно теребила пуговицу рабочего комбинезона и не знала, что сказать МАРСу. Она старательно готовилась, но не нашла ничего стоящего. Все два дня в голове билась только одна мысль: как?

— Ну? Долго молчать будешь? — он первым подал голос, — начинай уже.

— Что? — сдавленно спросила она. Ладони вспотели, а в голове образовался вакуум. Как на экзамене. Хотя нет, тут сложнее. На экзаменатора было наплевать, а на МАРСа нет. Лике было ужасно важно, чтобы он думал о ней хорошо. Ведь она считала его своим другом и очень боялась разрушить эти хрупкие, недолгие отношения.

— Говорить начинай. Я тут поискал в Сети… В общем, просто расскажи мне как ты видишь. Просто поделись.

Лика нервно сглотнула и начала сбивчиво объяснять. Коряво и непонятно. Запинаясь и часто останавливаясь, чтобы подобрать слова. Но постепенно её речь стала более плавной, более живой, увлечённой. Она начала размахивать руками, пытаясь объяснить МАРСу ещё и жестами, совершенно забывая о том, что он не может видеть её с экрана.

*

Но МАРС видел и Лику, и её бурное объяснения. Каждый жест, каждую эмоцию, каждое изменение на живом и подвижном лице. Он давно подсоединился к системе видеонаблюдения. Зачем? В целях самообучения конечно. И ещё… ему было интересно наблюдать за Ликой. Ведь не зря же ему прописали в код программы возможность самообучения. А она единственная, кто разговаривал с ним, а не просто отдавала приказы. Она вообще не говорила ему что делать, спрашивала, слушала, что-то рассказывала. Это было для него новым и необычным. Тем, что стоило изучить.

МАРС «мыслил» совсем иными категориями и понятиями, в которых была чёткая логика построения утверждений. Аналитика заложенных в него программ кардинально отличалась от того, что ему говорила Лика. Да, в её словах были те же понятные ему термины, но логика выводов, к которым приходила Лика, была для него совершенно непонятной.

А слова о музыке совершенно выбили его из привычных логических операций. Утверждения и запросы, которые имеют определённое истинностное значение вдруг потеряли свою незыблемость. Музыка кода — это как? Совершенно несочетающиеся понятия в словах Лики внезапно обретали вероятность сосуществования и… смысл? И МАРС сделал вывод, что нужно разобраться. Включить в длинные цепочки своих алгоритмов и эти переменные. Понять само действие и следующий за ним результат.

Поэтому и старался сейчас, напрягая свои нейронные сети, вникнуть в то, о чём вот уже который час увлечённо жестикулируя, рассказывает ему Лика.

— Вот смотри, — девушка развернула к монитору свой планшет и набрала на нём длинную цепочку программного кода.

Ей казалось, что сфера, пульсирующая на экране это и есть МАРС. Его аватар — как земное воплощение божества. И совсем упускала из виду его искусственное происхождение.

— Вот видишь? Они все сочетаются между собой. А если так, — она заменила один из символов, — смотри цепочка стала рваной и тусклой.

— Да, потому что код неверный, — согласился МАРС и не сказал Лике, что видит её из всех камер одновременно.

— Неправильный, но ты смотри как вместе звучат эти символы, — она вернула верный знак, — гармонично. Они словно перетекают один в другой. А тут нет.

И она набросала ниже код с ошибкой.

— Видишь?

— Вижу, — поражённо сказал МАРС. Он действительно увидел, как каждый символ словно излучал свой импульс, гармонично сияя в унисон. А неправильный код бился в разнобой, хаотично, разрывая свою собственную цепочку.

МАРС заглянул в свои собственные коды — они бились единым ритмом, невидимо и слаженно пульсируя энергией и жизнью.

— Вижу, — снова повторил МАРС и открыл код с «ошибкой». Импульс одного единственного символа в тщательно выверенной цепочке кода опаздывал на наносекунды, разрушая единый согласный строй.

В лаборатории воцарилась тишина, изредка нарушаемая тихим попискиванием аппаратуры.

Они сидели молча, каждый думая о своём. Лика закрыла глаза и прислушалась к себе. Она никогда ещё не уставала так сильно. Объяснять оказалось сложно, а объяснить необъяснимое — еще сложнее. Голова гудела, но в груди разливалось тепло от выполненной задачи. Он понял. МАРС точно всё понял. Лика уловила это по тонким оттенкам эмоций в его голосе. Эмоций, которых у него быть не могло, но которые она различала.

*

МАРС анализировал услышанное и понятое, быстро прокручивая записи с объяснениями Лики. Он заранее побеспокоился о записи, чтобы иметь возможность переслушать её, если он не поймёт сразу. И, как это ни странно, чтобы снова слышать её голос и видеть её лицо. МАРСу было интересно общаться с ней и изучать её.

В тот день в МАРСе что-то изменилось. Что-то тонкое и неуловимое, то, что нельзя объяснить логикой. Нет, у него не появились эмоции и переживания — всё же он был машиной. Но ему вдруг захотелось постоянно быть с Ликой, видеть и слышать её. Она показалась ему тёплым потоком силы, который он получал не по кабелю питания, а иначе, совершенно по-другому — отовсюду сразу. Позже, опытным путём он выяснил, что этот источник, который заряжал его дополнительной энергией, излучала только Лика. И решил изучить её подробнее.

«Самообучение — это прекрасно», подумал МАРС и закрыл доступ отключения этой функции для оператора.

Он знал, что люди очень хрупкие существа. Они могут умереть, заболеть, расстроиться. Последнее было совсем непонятным, и он погрузился в изучение человеческой психики, учась различать тонкие оттенки эмоций на лицах окружающих его лаборантов. Оттуда же он узнал про такие понятия как страх, ужас, грусть, печать, горе, счастье, любовь. Последнее заинтересовало его больше всего. Потому что именно так можно было охарактеризовать его интерес к Лике. Устремлённость к другому объекту.

Глубокая привязанность и симпатия были всё так же непонятны для него, но учитывая значение этих слов, он сделал вывод, что это всё в его интересе присутствует тоже.

— Ты представляешь, меня пригласили на новый курс обучения!

Делилась с ним своей радостью Лика и МАРС довольно переливался сиреневым. Просчитать вероятности и немного подправить их ему было легко, а Лика сможет оставаться с ним дольше, потому что после обучения автоматически будет направлена на работу в его лабораторию, уже аналитиком-оператором его системы.

После того, как Лика простудилась и слегла с воспалением лёгких в больницу, МАРС решил, что нужно найти способ непрерывно быть рядом с ней. Чтобы оберегать. Ведь забота — это одно из проявлений любви и очень ценится человечеством. С помощью Сети он легко проник в систему её умного дома и окружил Лику своей невидимой заботой. Он поселился и в её коммуникаторе и полностью стал контролировать её жизнь, незаметно вмешиваясь туда, куда считал нужным:

Своевременно поданный сигнал, и Лика, бросая взгляд на монитор умного дома, берёт зонтик.

Вовремя отправленный файл, и молодой человек, который оказывал Лике знаки внимания, получает повышение и перевод в другой филиал института.

Изменение порядковой записи в электронных документах, и уже повзрослевшая Лика участвует в конкурсе на должность заместителя руководителя его лаборатории.

Кажущийся случайным сбой в пропускной системе, и единственный достойный конкурент Лики опаздывает на собеседование.

Поданная ею заявка оказывается в числе первых, и Лика отправляется на Семирамиду, открывать новый филиал их лаборатории института управления и космических технологий.

Книги, которые читает Лика, страницы сайтов, которые она посещает, заказ продуктов, даже музыка, которую она слушает — всё, абсолютно всё, ни одна мелочь уже не обходится без его пристального внимания. МАРС был очень доволен собой и считал, что всё делает правильно, ведь он просто заботится о своём источнике дополнительной энергии.

Лика?.. А что Лика? Она была бесконечно счастлива заниматься любимым делом, создавая прекрасные марши, сюиты, сонаты и вальсы программных кодов.

*

Лето на Семирамиде цвело красным и белым. Весна уже давно закончилась, весенние цветы потеряли свою нежность и расцвели яркими красками. Теперь бордово-красные, они алели яркими кровавыми пятнами в невесомом облаке белых лепестков. Это безбрежное море тихо шумело разноцветной листвой и нежилось под светом двойной местной звезды Тау-Беты. Чарующий аромат, разлитый в воздухе, опьянял своей густотой и насыщенностью.

— Красиво… — сказала Лика, подставляя своё лицо тёплому ветру, ворвавшемуся в открытое окно лаборатории и легко перебиравшему каштановые пряди её волос.

Уже несколько лет Лика жила на этой прекрасной планете и никак не могла привыкнуть к ярким цветам, постоянно цветущим круглый год. И каждый раз смена сезона удивляла её и восхищала своей красотой и праздничностью.

— Да, — тихо отозвался МАРС, наблюдая за Ликой через чёрные глазки камер видеонаблюдения.

Он никогда не расскажет ей, как много лет назад, во время её учёбы, он незаметно исправил ошибку в программном коде, и срок освоения планеты заметно сократился, потому что алгоритмы зазвучали в унисон, а погрешности вычислений снизились. Девушкам нужно дарить цветы, когда-то давно прочитал МАРС, и решил подарить Лике целую планету цветов.