Ошибки прошлого

Замок с характерным щелчком отворяется, впуская меня внутрь. Устало прикрыв за собой дверь, наконец позволяю себе выдохнуть. День был выматывающим. Телефон и ключи с глухим стуком падают на комод. Ноги, истосковавшиеся по свободе, сбрасывают ненавистные туфли, и я облегченно вздыхаю. Все-таки каблуки — это не мое. Тело изнывает от усталости и требует немедленного отдыха. Собрав последние силы, бреду к дивану, по пути сбрасывая платье, которое небрежной волной падает где-то посередине комнаты. Уберу завтра. Сегодня я физически не способна больше ни на что. Не уверена, что смогу доползти даже до кровати. Поэтому просто валюсь на любимый мягкий диван и прикрываю глаза. Изо рта вырывается стон облегчения. Неужели этот день наконец-то закончился? Сон быстро окутывает меня. Веки наливаются свинцом, и я проваливаюсь в царство Морфея.

Я снова у домика в лесу. Ветер играет с моими волосами. Наш летний домик залит теплым светом множества гирлянд. Папа развесил их прошлым летом, чтобы придать этому месту еще больше уюта. Мама что-то хлопочет на кухне. В мангале уже весело пляшут языки пламени, а папа с Риком насаживают замаринованное мясо на шампуры. Этот вечер обещает быть волшебным.

— Милышка, поможешь мне накрыть на стол? — мама выглядывает в окно, одаривая меня своей лучезарной улыбкой.

— Конечно, мам, уже бегу, — спустя мгновение я уже вхожу в маленькую светлую кухоньку и беру тарелки с аккуратно нарезанными овощами и фруктами. И вдруг… Резкий хлопок, пронзительный свист разрывают тишину.

— Мия, Алекса, внутрь! — отцовский голос, полный тревоги, врывается в сознание, но я не понимаю смысла его слов. Стою, словно окаменевшая. Из оцепенения меня вырывает мама. Она хватает меня за руку и тащит в глубь дома. По инерции следую за ней, но мои глаза отчаянно ищут родные лица. На улице все еще слышны звуки перестрелки и грозный, полный ярости голос брата:

— Отец! Сука! — снова свистящий звук и… тишина. Мы с мамой прячемся в небольшом углублении под лестницей. Она зажимает мне рот рукой, призывая к тишине. Я чувствую, как бешено колотится ее сердце, как прерывисто она дышит. Где папа и Рик? Почему я не слышу их голоса? Неужели все кончено? Но почему мы все еще прячемся?

Слышу шаги в коридоре. Тихие, но тяжелые. Мамина рука судорожно сжимает мою, прижимая к себе.

— Все будет хорошо, малышка. Посиди здесь и не высовывайся, — она толкает меня вглубь, к лестнице, и собирается выбраться из нашего укрытия. Я хватаю ее за рукав. Не хочу ее отпускать, словно предчувствую, что больше никогда не увижу. А она лишь тепло улыбается, одними губами шепча: — Я люблю тебя.

Она размыкает мои пальцы и поворачивается, уходя от меня. По щекам градом катятся слезы. Мамочка. Мама. Не уходи. Хочу закричать, но голос словно пропал, я не могу издать ни звука.

— Попалась, сучка, — мерзкий, грубый голос режет слух. Хочется заткнуть уши, чтобы больше никогда его не слышать. — Решила, наконец-то, сдаться? Босс будет счастлив. Ты же знаешь, от него тебе не скрыться. Забирайте ее, а я зачищу дом.

— Нет, прошу, не трогайте ее. Я пойду с вами добровольно. Не нужно. Умоляю. Я здесь. Больше никуда не сбегу. Прошу… — мамин голос… Я не узнаю его. Он словно сломался. Потерял былую яркость, теплоту. Потерял жизнь. Хочется выбежать, прижаться к ней, но ноги словно приросли к полу, а тело отказывается двигаться. Я могу лишь молча плакать. Понимаю, что теряю все.

— Отлично. Уводите.

Слышатся удаляющиеся шаги. А затем наступает минутная тишина.

— Хочешь оставить девчонку в живых? Гилберт ясно дал понять, что нужно избавиться от всех, — еще один мужской голос пронзает воздух домика.

— Одна в этой глуши она не жилец. Плевать на девчонку. Мы получили то, зачем пришли. А теперь уходим.

Спустя несколько минут все снова стихает. Звук уезжающей машины дает понять, что я осталась одна. Здесь. Сейчас. Навсегда.

Резко вскакиваю на кровати. Подушка мокрая от слез, дыхание сбилось, сердце бешено колотится. Нужно срочно успокоиться. Поднимаюсь с дивана и на ватных ногах бреду к аптечке. Успокоительное стало моим лучшим другом после этих ночных кошмаров. Запиваю таблетку большим глотком виски, оставшегося в стакане со вчерашнего вечера, и непроизвольно морщусь. Нельзя оставлять алкоголь на открытом воздухе. Но мне уже все равно. Сегодня мне обеспечена еще одна бессонная ночь. Ну что ж, тогда поработаю. Собираюсь опуститься на диван, как вдруг в прихожей оживает телефон. Смотрю на часы. Кому я понадобилась в три часа ночи? На экране высвечивается сообщение от неизвестного номера:

«Я знаю, кто лишил тебя семьи. А еще знаю, где Алекса. Завтра в кафе «Милано», в 21:00. Твой доброжелатель».

Сердце пропускает удар. Мама… Жива… Зрение теряет четкость, ноги превращаются в вату. Я чувствую, как падаю на пол и погружаюсь в кромешную тьму.