Осколки: Грейморт

«—Когда передо мной встала Бездна, я не стал бросать ей вызов. Я сделал шаг вперёд — и вот уже шесть веков она отступает.»

Элиас Ноктюрн.

Предел вечного молчания — граница между цивилизованными мирами и пустотой мертвого космоса.

Корабль «Покаяние» вышел из варп-врат на краю системы Сол-Инфернум, и сразу же тревожные сирены взревели в кромешной тьме.

— Черт! Что за?! Гравитационные аномалии! Нас затягивает! — закричал пилот, его пальцы судорожно сжали штурвал.

Магистр ордена Каин Вальтур не ответил. Он стоял у иллюминатора, наблюдая, как багровый свет умирающей звезды омывает броню его потертого силового доспеха.

Сол-Инфернум — умирающая звезда, излучающая багровый свет, как застывшая капля крови в космосе.

Как только они оказались в системе, в левом глазу магистра вспыхнула боль. Шрам, оставленный когтями Архитектора, горел, словно вбивали раскалённый гвоздь.

— Мы на месте, — пробормотал он.

Тряска прекратилась пилот смог вывести судно из гравитационного колодца. На экранах навигатора пульсировали шесть планет, одна из которых та самая единственная планета. Тенебрис-Экклезиа.

Мир, где умер свет.

Мир, где похоронены секреты Ордена «Погасшего света».

Вокруг планеты кружило три спутника, они создавали электромагнитные помехи. Но, несмотря на трудности, Лейтенант был опытным пилотом и смог войти в атмосферу планеты.

Поверхность планеты была усеяна руинами мегаполисов, покрытые плотоядным лишайником. Воздух насыщен спорами, вызывающими видения.

— Садись возле того леса. — Отдал приказ Вальтур.

— Есть, владыка.

Туман висел над Лесом Теней, густой, как саван. Воздух был пропитан запахом тления и медным привкусом крови. Запах просачивался даже через фильтры силового доспеха.

Дорога выложена из костей — каждый его шаг отзывался хрустом, будто черепа шептались под сапогами. Они действительно шептались. С каждым шагом его шрам горел сильнее. Только теперь болью обжигал и синий камень, впаянный вплоть на груди.

Особенность всех воинов ордена погасшего света. Всем новобранцам путем ритуалов в тело помещают камень, из которого воины черпают силу.

Прошло уже 347 земных лет, как он получил этот шрам и стал Магистром ордена.

Предыдущий магистр Элиас Ноктюрн, известный как «вечный смотритель», пробыл на этой должности семьсот лет, больше, чем кто-либо из магистров.

— Последний светоч, вечный смотритель… дай мне силу. — Вальтур обратился к своему учителю.

Тяжело вздохнув, Каин продолжил свой путь. Его меч, «Скорбь», тяжелел с каждым шагом, будто впитывая отчаяние этого места. Лезвие, покрытое рунами запретного языка, слабо светилось, как уголь в пепле.

Впереди встали Врата.

Чёрный Собор возвышался, как гробница мира. Башни его терялись в рваных облаках, а стены были высечены из чёрного базальта, отполированного до зеркального блеска, чтобы грешники видели в них свои искажённые лица.

На дверях, высотой с исполина, были выгравированы ангелы. Их крылья простирались в вечном падении, а глазницы пустовали. Каин знал — если поднести к ним ладонь, из углублений потечёт тёплая кровь.

Особо не церемонясь, он с ноги вышиб двери. Грохот слетевших с петель врат разорвал висящую внутри тишину.

Ряды каменных скамей уходили в темноту, а на них — монахи. Их иссохшие пальцы сцеплены в молитве, клобуки скрывали лица…, но рты.

Челюсти были растянуты до невозможного, будто плоть лопнула от крика, который никто не услышал. Головы склонены к алтарю, где вместо святых мощей лежала куча глаз — ещё влажных, ещё смотрящих.

Из тьмы за спиной Каина раздался хруст.

Он медленно обернулся.

Над одним из монахов шевелилась тень. Пальцы монаха дрожали, костлявые фаланги царапали скамью. Тень ожила и начала приобретать подобие человеческой формы.

Монах же напротив, иссыхал так, будто из него вытягивают остатки сил. И вот от него остался только прах. Голова твари поднялась.

Вместо лица у этой твари была гладкая зеркальная кожа. Ни одного намека на глаза нос или рот. В отражении головы этой твари Каин видел своё лицо. Только в отражении на него смотрел иссохший живой мертвец.

— Каин, минуло столетие, ты не спешил, — прошелестели высохшие губы в отражении.

От голоса этой потусторонней сущности кристалл на груди Магистра замерцал сильней. Невольно Вальтур приложил руку к груди. Мерцание как туман перекинулась на пальцы его силовой брони. Крепко сжал в кулак.

В следующее мгновение закричали все.

Каин шагнул к алтарю, и пол под ним вздохнул. Кости Дороги сомкнулись за ним, отрезая путь назад. В воздухе запахло смрадом —
густым, как гной, сладким, как разлагающаяся плоть.

Среди глаз на алтаре лежала книга.

Кожаный переплёт был стянут жилами, а на обложке — выжженная надпись: »Когда последний паладин падёт, Собор проснётся».

Каин коснулся страниц, и гримуар взвыл, обжигая руку Вальтура. Пергамент превратился в плоть, буквы зашевелились, как черви. Они тянулись к осколку бездны в его плоти, но мерцание будто сжигало прокаженную плоть.

Тени зашевелились.

Монахи содрогнулись разом. Их рты сомкнулись и разомкнулись в беззвучном вопле, спины ломались, выгибаясь под неестественными углами. Клобуки упали, обнажив лица — пустые глазницы блестели звездной пустой.

— Литургисты… — прошипел Каин.

Они поднялись.

Их рёбра треснули, выпуская дополнительные суставы. Костлявые конечности, острые, как кинжалы, вырвались из-под ряс. Монахи больше не молились — они охотились.

Первый ринулся к Магистру.

Каин встретил его ударом «Скорби». Меч рассек иссохшую плоть, и тварь рухнула. Из груди монах выпал точно такой же кристалл, какой был у Каина. Только в отличие от кристалла Магистра этот был погасшим будто простая стекляшка.

Кровь Литургиста ожила. Она потянулась к алтарю, как змея, и впиталась в камень. Глаза на жертвеннике рассыпались.

Из тьмы заскрипели ещё десятки голосов.

Ловким движением Каин сорвал с пояса пистолет и всадил пулю следующему в лоб. Бой продолжился в новом ритме.

Тварь ни как не реагировала, можно было даже сказать, что её совершенно безразлично, что тут происходит.

Однако чем больше Каин продолжал напитывать алтарь кровью, тем больше зеркальное лицо твари покрывалось трещиной.

Неизвестно сколько часов или даже дней это продолжалась. Но вконец алтарь достаточно в себя впитал и вспыхнул черно золотым огнем.

Стены трещали, как кости великана. Фрески плавились, обнажая истинную плоть здания — мясо, прошитое жилами, камни, склеенные запёкшейся кровью.

Архитектор Бездны шагнул сквозь пламя, его зеркальное лицо теперь было разбито окончательно.

— Думаешь это отсрочка победа? Что для меня столетие, когда впереди ждет вечность. — Его голос рассыпался на тысячи шёпотов. — Однажды ты займешь место в этом соборе. А до тех пор мы встретимся в твоих кошмарах.

Осколки зеркала упали на пол, и каждый показал Каина — но не того, что стоял сейчас с обугленной рукой. В них он видел себя высушенный монах, чьё лицо исказилось в молитвенном крике, с глазами, полными звёздной пустоты.

— Не сегодня, — Каин с безразличием вышел из собора. К шатлу он возвращался той же дорогой, по которой пришел.

Ещё столетие орден может жить спокойно. За спиной Каина обрушился монументальный собор, вновь похоронив все тайны и секреты.

Туман становился всё плотнее, и только зловещие тени с рогами следовали за Магистром.