Осколок Хаоса - II

По мнению некроманта, смерть от зомбирования должна была наступить почти мгновенно. Но это по мнению некроманта.

Михаил развёл руками, между которыми оранжевой паутиной разрастался шар целительного эфира. Он расширялся и дальше, пока не заполнил всю комнату, а зелёный газ, натыкаясь на оранжевый барьер, терял свой цвет, теряя и токсичность.

— Фильтр построен! Посмотрим много ли у него токсина, и какова устойчивость камеры к давлению, — произнес Михаил, — Надеюсь, я смогу поддерживать его долго.

— А если не для высокоумных магов рассказывать? — спросил у него Коля.

— Доктор похоже преобразует токсин в кислород, но переживает, не раздавит ли нас давление внутри купола, — ответил за Михаила Шпагин, — Ну, Сергей, какой там у тебя был план?

— Буду конструировать.

И я дёрнул одну из полок на себя. Лёгкая. Дюраль или алюминий. Но может и нержавейка. Тут не разобрать.

Не выдержав подобного варварства свитки с чертежами и макси посыпались на пол. Пусть летят, их я уже прочитал и осмотрел.

— И из чего тут конструировать? — спросил Коля.

Из самой благодатной для Хаоса субстанции: пыли, запекшейся крови и оставшегося для меня неизвестным металла. Положив полку на ноги, я прислонил к ней ладони и глубоко вдохнул, цепляя получаемыми из них флюидами, то чем был покрыт пол, заставляя нечистоты проникать в металл.

В голове всплывали множественные замысловатые схемы конструктов, но я выбрал самое простое. Согнув податливое после слияния с грязью и кровью железо в цилиндр, я направился к стеллажам и взял оттуда ещё материал. Повторяя процедуру всасывания грязи в каждый из листов.

— Твоё благородие, Серёга, после тебя пол прям блестит! — поразился Николай.

— Аккуратней, зная Сергея, он вызывал на дуэль и за меньшее, — заметил Шпагин.

— Времена моих грехов давно прошли, — цитировал я позднего Курта Кобейна.

Сделав еще цилиндр побольше, я наложил один на другой, чтобы они могли свободно вращаться, а потом создал четыре стальные лапы, которые закрепил внутри у внешнего из них.

На лбу выступил пот, но я продолжал, гладя пальцами края цилиндров делая их крепкими и острыми словно алмазные пилы.

Теперь душа. Я посмотрел на компас, тот инструмент благодаря которому мы попали в ловушку.

— Цахес. Я дарую тебе новое тело, из железа, крови и пыли! — произнёс я направляя левую ладонь на конструкт собирая пальцы в символ воли. Указательный и средний вытянуты, большой сжимает мизинец и безымянный.

И стрелка компаса дернулась, снова указывая туда куда надо указывать компасам.

“Благодарю Мудрец! Век не забуду!” — ответила в моих мыслях некротварь.

— Век и послужишь мне, а там может и новое тело тебе придумаем!

— И что это? — спросил Шпагин скептически смотря на поделку, — Труба в трубе с лапками?

— Всё так, — кивнул я, оседая на уже чистый пол, — Миш распространи купол на конструкт. Цахес, пили!

Паукообразная тварь нелепо поползла к двери, встала на дыбы и вцепившись словно клещ своими лапками в древесное полотно прикоснулась заточенными цилиндрами к древесине. Оно задрожало, словно старая центрифуга. Надо будет придумать для него более оптимальные противовибрационные апгрейды.

Во все стороны полетели щепки и мелкий камень. Цехес пилил идеально круглый лаз, распределяя крошку по своему железному телу, всё ещё притягивая её к себе.

— За счёт чего эта штука работает? — спросил у меня Шпагин.

— Хаос в основном. Оно расщепляет молекулы камня на атомную пыль. А ещё впитывает боль, страх и отчаяние. Это я в чертежах подсмотрел.

— Некромантия?

— Хаотическая големокинетика скорее, — ответил я, наблюдая как возле двери собирается горка песка, а в двери появляется круглый лаз вперёд и вверх.

— Коль, сложи чертежи и куб в рюкзак, плиз. Мы уходим.

— Судя по ширине лаза, уползаем, — произнёс Шпагин, смотря на углубляющуюся дыру, — Бодро роет. Ты, Сергей, прям маг настоящий!

— Ты тоже, Алексей, полон сюрпризов. Нет мыслей, кто ты и почему не хочешь просыпаться? И что за стражи, которых не стоит злить?

— Мыслей нет. Умру - расскажу.

— У вас, бла-ародных, так принято что-ли? Один Тойоту обещал если умрёт, другой рассказать что-то... — ворчал Николай, собирая рюкзак.

— Токсина больше нет, кончился, — сообщил нам Михаил и тут же снял с нас купол. Дружественный осколок был болезненно бледен словно сам лично фильтровал воздух.

— Золото тоже брать? — снова спросил Коля.

— Маньяк некромант сказал, что оно моё. Брать!

— Отлично. Теперь заживем! — радостно принялся складывать золото в рюкзак Николай.

— Мы-то выжили, а вот парней жалко, завалило поди, — в какой-то момент произнес Шпагин.

— Мне тоже жаль. Но мы ему ещё отомстим! — попробовал я поддержать капитана.

Лаз наверх рылся довольно долго, так что мы, вооружившись стеллажами и соорудив из них подобие лопат, скидывали отработанный песок в дальний от двери конец комнаты.

Отбрасывали трое: я, Шпагин и Николай. Михаил же сидел прислонившись к стене. Выглядел он, мягко говоря, не очень. Пару раз я спрашивал его как у него самочувствие, но получал в ответ только "Сносно, но хочется пить". Ладно, пусть отдыхает.

Наконец из дыры в двери подуло свежим воздухом, пускай и с запашком тухлятины.

— Я первый, — сообщил Шпагин, откладывая лопату и снова доставая свой Стечкин.

"Миш, ты следующий." — телепатировал я по внутриосколочной связи Целителю.

Михаил, кивнув, полез наверх.

— Коль, на тебе рюкзак, как на самом крепком. И ты замыкаешь, — распорядился я.

— Принято.

Николай не спорил, а бодро направился за мной следом, как только я зашёл в тоннель.

Лаз, проделанный големом, почти всё время вёл через камень. Некромант не пожалел сил, чтобы завалить своё убежище на века. Всё то, что было винтовой лестницей, теперь отсутствовало. Зато гладкость тоннеля была такая, что ещё немного, и можно было бы сделать детскую горку.

Хотя кто делает горку в могильниках?

Мне подали руку и я, взявшись за неё, охотно воспользовался помощью. Однако это был вовсе не Шпагин или Михаил. Место где мы сражались с личом теперь было заполнено людьми в чёрных костюмах, а судя по лежащему без движения голему-пиле, тут был и маг-аннигилятор.

Душа некроманта вернулась в мою руку сразу же, как только я оказался в окружении людей в чёрном.

Тут был и широко улыбающийся Шпагин. И понятно почему улыбающийся. Его людей, которых он считал погибшими, уводили в наручниках. Живыми.

— Барон Алмазов. Вы арестованы! — властно проговорил уже знакомый мне голос поручика Иванова.

— Основание? — спросил я.

— Разглашение гостайны, — легко ответил тот.

— Я требую звонка адвокату и воды Михаилу. И, поручик, вы не тех задерживаете!

— В тайной службе считают иначе. Вашу саблю!

— Извольте, — согласился я, отдавая отцовское оружие.

У них против меня ничего нет, а вот численное преимущество есть. Но никуда они не денутся. Поиграются в закон и отпустят. Им придётся отпустить.

— Вы наверное думаете, что раз вас по РИтубу крутят, то вы неприкосновенный? — продолжил Иванов, забирая моё оружие.

В это же время парочка ребят надела мне на руки скрепленные цепью браслеты.

— Ставьте лайки, подписывайтесь! Автограф дать? — парировал я.

— Всенепременно!

Меня выводили из комнаты, где был повержен лич. Прямо за мной из дыры тоннеля вынимали Николая.

— Э, не имеете права! Рюкзак - это имущество Алмазовых! Всё что изымите должно быть запротоколировано при мне и мной подписано. Не дай боги, что-то себе возьмете!

Шнурки были изъяты, изъята и бронехуди, которая в присутствии мага-аннигилятора стала обваливаться и проходить на просто одежду бомжа. К слову, артефакт Тайной службы, что позволял им ходить под неотличимыми невзрачными личинами работал. Может маг-аннигилятор внёс его в исключение внутри своих магических циклов? А может иллюзии тайной службы работают на других принципах?

Спортивные штаны без магического шнура, их затягивающего, на талии стали спадать при всяком удобном случае. Благо хоть футболка не потеряла своих свойств.

Везли меня в закрытом автозаке. Я да еще двое службистов. Странно, конечно, я так привык полагаться на сверх-Я пробужденного, что маг-аннигилятор со своими контрзаклятиями оказался для меня Ахиллесовой пятой. Это как простолюдину закрыть уши, глаза и подвесить в невесомости.

Давненько я не чувствовал себя таким "обычным". Обычным узником обычной спецслужбы, которого ведут по обычным коридорам обычного серого здания. "Обычно".

Небо я последний раз видел, когда выходил из метро. Над Москвой светало.

Не знаю, что раздражало больше: своя же шаркающая походка, или нарочитая пафосность происходящего. Я шёл молча и со мной молчали. Скорее всего, конечно, это прогрев перед допросом.

Что же, я уже знаю, что отвечу на любой вопрос следствия или дознания, кто бы там мной ни занимался. Судя по пафосу, конечно же, следствие. По их словам я сегодня совершил госизмену. Интересно, а в каком месте?

Камера, куда меня привели представляла из себя бетонную коробку без окон, зато с дверью, деревянной кушеткой и вмонтированным в стену туалетом и раковиной. Дверь за мной закрылась, а сзади потребовали просунуть руки в окошко. Запястья, освободившись от наручников, ощутили приятную свежесть в местах натёртостей.

Первым делом я стянул с себя футболку и штаны. Подойдя к раковине, отвернул барашек крана и отдал себя во власть пахнущей железом стихии. Холодная вода позволила мне умыться, смыть с себя пот и грязь склепа.

Я снова оделся, пускай и в грязное и, поставив обувь перед койкой, в простонародье называемой шконкой, лёг, закинув руки за голову. Закрыл глаза и попытался ни о чем не думать.

Сон принёс мне сил и бодрости, пускай и происходил на неудобной деревянной поверхности. Впрочем, за все свои прошлые жизни спал я и в худших условиях. В коротких видениях, словно в дне сурка, повторялись прожитые вчерашние день и ночь, еловая тайга Шпагина и задержание на выходе...

— Алмазов, встать! Руки в кормушку! — вдруг скомандовали из-за двери.

Кормушка, это, наверное, вон то окно в двери. Следуя команде, я просунул ладони туда. На них тут же надели железо. Не успел отдохнуть, да.

В ушах снова зашумело, а в голове защемило. Антимагические браслеты, ещё и внутри зоны антимагии... Хаос, это невыносимо!

Ну да ничего, это всё не надолго.

Снова меня вели по коридорам и лестницами вверх. Однако серый бетон сменился паркетом и обоями, а в конце каждого из коридоров начали появляться окна с витыми решетками. Стальные двери, мимо которых я шёл сменились на деревянные, а к номерам на них прибавились фамилии и должности.

"Старший следователь, майор тайной службы Давыдова Оксана Дмитриевна"

Гласила табличка на двери, к которой меня всё это время вели. Номер 674.

Один из "людей в чёрном" постучался в дверь. До меня донеслось властное “Войдите”.

Меня толкнули в светлый небольшой кабинет. Крепким стол, два стула, на одном из которых сидела девушка в белой блузке и чёрной юбке. Перед ней находилась песочно-жёлтая папка с бумагами. За её спиной толпились стеллажи с контрольно-накопительными делами, широкими папками, куда подшиваются новые материалы по тому, или иному процессу (знания из сна о пробуждённом и поглощённом Николае). Пепельница и чёрная кружка с гербом Российской Империи. А на стене — лик Великого Князя Романова.

У девушки каштановые волосы до плеч, широкое лицо, упругие бёдра и руки. Явно регулярно сдаёт физо. Лицо уставшее, под глазами синяки. От недосыпа или от курения? С нос горбинкой, чуть больше моих критериев красоты. В целом она, по моей личной десятибалльной шкале, тянула на "шестёрочку". Хотя, декольте, из которого выглядывала объятая просвечивающим сквозь блузку чёрным бюстгальтером "четвёрка", накидывало девушке пару баллов так точно.

— Ваше высокоблагородие, барон Алмазов доставлен! — сообщил мой конвоир.

— Хорошо. Усадите подозреваемого, — задумчиво и тихо сказала она.

— Нам остаться? — спросил конвоир.

— За дверью подождите, — холодно приказала майор.

Меня усадили, пристегнув наручники к кольцу на столе. Протокол безопасности есть протокол безопасности.

Она смотрела в докумены и листала их, словно сверяя странички до и после. Потом откладывала в сторону и снова читала. Игра в "начни говорить первым" явно была тут любимая и многое давала понять о человеке сюда попавшем.

— Ну, Сергей Владимирович, так и будем молчать? — спросила она, в конце-концов нарушив тишину.

— Адвоката. Оксана Дмитриевна, — коротко ответил я.

— А зачем вам адвокат? Вы разве в чём-то себя считаете виновным?

— Адвоката, — повторил я.

— Смотрите, то что вы в наручниках, это ни о чём ещё не говорит. Тут протокол такой. Но я бы не хотела, чтобы адвокаты мешали нашей беседе. А это именно беседа. И мне бы хотелось, чтобы вы просто рассказали мне что да как…

— Я понял. Адвоката, — прервал я её, не выражая никаких эмоций.

Девушка смотрела на меня в упор. Карие глаза, напряженные тонкие губы. Усталость и холодная злость на то, что именно ей поручено заниматься мной, а ведь у неё и без меня головной боли хватает.

— Вы сами-то не догадываетесь, почему вы тут?! — повысила она тон.

— Адвоката, — дружелюбно произнёс я и кивнул.

— Значит, Николай ваш пойдёт свидетелем, а вы... Поедете в Сибирь, или куда дальше. Вы бывали раньше в Сибири?

— Адвоката.

— Ты у меня, барон, забудешь как солнце белое выглядит! Когда комнату на карцер поменяешь! — вдруг завопила она, потеряв терпение, — Увести задержанного! И оформите ему каменный мешок!

Но конвоиры почему-то и не появились.

— Я сказала уве!.. — продолжила она кричать на дверь, но та открылась, а сама Оксана выпрямилась побледнев, словно увидела призрака.

— Вольно, майор, — в кабинет вошёл, пропуская вперёд свои усы, генерал-лейтенант Ржевский Василий Петрович, — Погуляй пока.

Оксана в недоумении встала, забрала со стола свои документы и молча вышла.

— Ну здравствуйте, Сергей.

— Здравия желаю, ваше превосходительство, — ответил я, вставая.

Наручники, звякнув, мне этого сделать не дали.

— Так, это не дело. Эй, лоботряс, отцепи барона от стола.

Один из конвоиров, трясясь от волнения, вошёл в кабинет и, не с первой попытки попав в скважину, отцепил мои наручники от стола.

— Ты совсем дурак?! Железки эти сними!

— Но протокол… — начал оправдываться служивый.

— Я твой протокол! Или погоны жмут?

— Никак нет!! — закричал вспотевший конвоир.

И мои кисти освободились от стали.

— Свободен! — холодно произнес генерал лейтенант конвоиру. — Ты барон, песню из гардемаринов помнишь? Ну эту, про, зачем троим, скажи на милость, такое множество врагов?

— Не смотрел, — покачал я головой.

— Миллениалы… — протянул Ржевский.

— К чему вы, Ваше превосходительство?

— Смотри, — выдохнул он, доставая широкоэкранный телефон, на заставке которого он держал за руку Императора России.

— Отличное фото, — оценил я.

— Да матросов мне в окопы! — рявкнул генерал, поворачивая телефон и улыбаясь в камеру, — Вот видео.

Телефон снова был повернут ко мне, а на экране проигрывался ролик, как мы все вчетвером (я, Шпагин, Миша и Коля) заходим в подземную лабораторию некроманта. Оказывается съёмка не прекратилась даже когда мы сломали все камеры. Почти сразу же после того, как мы смогли выйти, помещение обследовали службисты, довольно быстро ушедшие. Опечатать, однако, не забыли.

Однако, из стены напротив стеллажа, пройдя сквозь камни, показался худощавый мрачный тип в железной маске. И взглянув в единственную оставшуюся камеру произнёс.

— Браво, господин Алмазов, вы нашли меня, но благодаря сундуку поверили, что это не ваша удача, а моя ловушка! Больше я не дам вам такого шанса. А ведь я сидел в полуметре от вас. Надо сказать, что вы смогли сделать больше чем все эти тайные службы. Браво! — он засмеялся хриплым голосом, медленно хлопая тонкими ладонями в чёрных кожаных перчатках, а потом просто вылез из лаборатории по моему лазу, прямо перед тем как всё охватило огнём.

— О, как, — только и сказал я.

— Вы нашли его, хотя он обыграл вас. При этом, он признаёт в вас достойного соперника. Вы за день смогли сделать больше, чем службы за месяцы работы.

— К чему вы это?

— Я хочу поручить это дело вам лично.