Особенный день

Можно радоваться лету и ждать зиму, но позднюю осень приходится пережидать, как зубную боль. Ежедневно слушать мягкий звук падающих дождевых капель, шипение шин проносящихся по дорогам автомобилей. Приходится смотреть, как облетают деревья, словно жизнь вместе с ними теряет своё наполнение. Ветер рвёт листья и уносит их под ноги безразличным прохожим и кидает под колёса скоростного транспорта. Всё, они отслужили своё, и в новом году нет для них места. Впрочем, они послужат следующим поколениям, если им позволят.

— Холодно, — Сашка сжалась на скамье. Ей казалось, что каждый, абсолютно каждый прохожий смотрит на неё, сверлит взглядом. Словно бы на лбу выжжено клеймо и абсолютно все теперь знают, что пару месяцев назад с ней случилось страшное. В газетах об этом не писали. Кто-то постарался приглушить информационный шум. Сашка подозревала, что здесь замешан опекун и его жена, Таня, но спрашивать не стала, не до того. Так или иначе, жестокое похищение и две недели её личного ада остались только с ней, без ненужного чужого внимания. Ну, быть может, психолог в курсе происходящего в её душе. Хотя, о чём она? Василич, Андрей Васильевич, опекун, тоже живёт в этом аду вместе с ней, и за это Сашка была ему благодарна.

— Пойдём домой? — девушка повернула голову к сидящему рядом мужчине. Он, почти седой, и заметно постаревший, сидел, подставляя лицо скупым солнечным лучам.

— Нет, Александра, тебе надо гулять. Ты не сможешь прятаться вечно, — услышала Сашка назидательное. Он всё время так говорит и прав, наверное. Нельзя скрыться от мира вечно, хотя очень хочется.

В начале осени какой-то псих похитил Сашку и держал её в подвале почти без еды, а потом похоронил живой в деревянном ящике. Если бы не Таня и Василич, этой осени для девушки могло и не быть. А так... Жизнь, как будто, идёт, наполненная страхами и ночными кошмарами, но продолжается. Василич говорит, что темнота рассеется, надо только стремиться к свету. К свету. Как?

Сашка вздохнула глубоко, чуть сдвинулась на холодной скамье ближе к опекуну. Можно сказать, что замёрзла и попроситься домой. Он, не спрашивая, прижал девушку рукой к себе, и стало спокойнее. Взгляды перестали казаться осуждающими, ветер из пронизывающего стал приятным, и даже привиделось, что в свинцовых облаках выглянуло солнце.

— Ты дрожишь, — заметил Василич.

— Потому что холодно, — отозвалась девушка уже готовой для оправдания фразой, прижимаясь ухом к его плечу. Теперь все слова гудели внутри, как в пустой комнате.

— Погода прекрасная, вон посмотри, мамаши с детьми играют, — возразил мужчина. Сашка бросила быстрый взгляд на детскую площадку недалеко. Двое или трое карапузов, перемазавшись в песочнице деловито таскали влажные картонки, строя возле дерева какую-то крепость, под снисходительным взглядом мамаш.

— Счастливые, — вздохнула Сашка.

— Думаешь? — усмехнулся Василич. — Хотя, ты права, дети, они такие. Быстро забывают, и радуются.

Сашка сжалась ещё сильнее, когда приступ паники сжал всё внутри в тугой резиновый жгут. Как забыть ей? Как забыть?

— Сосредоточься на чём-то приятном, — Василич сощурился довольно, как кот, обратив взгляд к медленно бредущей по аллее паре. Девушка лет восемнадцати увлечённо что-то рассказывала своему кавалеру, а тот с одухотворённым лицом слушал. В глазах его читался восторг и обожание. Это любовь, определённо. Та самая, первая, самая чистая и бескорыстная, которую не забыть.

— Тише, тише, Настя, — молодой человек касается руки своей спутницы, легко, словно бы пробуя на вкус ощущение, напитываясь им, как влагой. — Ты испачкалась, — и его рука невесомым движением смахивает невидимый мусор со щеки, а девушка смеётся.

— Ты их знаешь? — ревниво спросила Сашка, с внутренним напряжением проследив, какой нежностью наполняется взгляд Василича.

— Нет, — он встряхнулся и тепло улыбнулся, — но как прекрасен мир, не находишь?

— Нет, не нахожу, — буркнула девушка, опуская взгляд на свои колени, — пойдём домой?

— Подожди, ещё рано.

Пара влюблённых прошла мимо и из обрывков разговоров Сашка поняла, что девушку зовут Настя, и что у неё остался небольшой шрам на руке от пожара, произошедшего пятнадцать лет назад. Зачем ей это? Почему она цепляется за чужие жизни? Разобраться бы со своей.

— Она выжила в том пожаре, представляешь? — вдруг ожил рядом Василич, — Всё здание горело, и зал был полон дыма. Я едва её нашёл.

— Ты? — Сашка даже выпрямилась, скинув его руку с плеча, — ты был там?

— Был, — кивнул Андрей, — спаслись почти все, представляешь? Сотня продолжающихся жизней.

— Вот это да! — теперь тихий восторг в его глазах понятен, а Сашка замерла, прислушиваясь к себе. Он и её спас.

«Слишком поздно», — проскрипел противный внутренний голос, — «он пришёл слишком поздно»

— Я старался успеть, — возразил Василич. Ах, да, от него не скроешься. Он и мысли видит.

— Я знаю, — буркнула девушка, снова прижимаясь к тёплому родному плечу. Желание уйти почти пропало. А ведь, и правда, жизнь продолжается.

— Здравствуйте, — раздалось басовитое, и кто-то заслонил свет. Сашка подняла взгляд: парень, симпатичный, темноволосый, в куртке и джинсах. Под курткой угадывались широкие, плотные плечи, и хорошо сбитая фигура. Спортсмен, наверное. Парень казался растерянным, и на лице его читалось сомнение.

— Здравствуй, Ваня, — просто сказал Василич и улыбнулся. Парень с облегчением улыбнулся в ответ.

— Я вас узнал, — пробасил Ваня и вытянул из кармана затёртую старую картонку, сигаретную пачку, истёршуюся до ветхого состояния от частых касаний. Он протянул трофей Андрею. — Это были вы там... тогда на крыше. Вот, это ваше.

— Спасибо, — Василич взял картонку в руку и спрятал в ладони, — я бросил курить.

— Это здорово, — неловко улыбнулся парень, — а я университет заканчиваю, знаете? И первенство было по смешанным единоборствам. Второе место.

— Я очень рад, — рука опекуна прижала девушку сильнее, — правда, очень рад за тебя, Ваня.

— Я хотел сказать... — парень совсем смутился, — не успел тогда. Было трудно, понимаете? Но я хотел спасибо сказать. Если бы не вы тогда... Не было бы... ну, меня бы не было, — выпалил он на одном дыхании и взглянул в глаза Андрею.

— Я знаю, — согласился Василич и протянул руку для пожатия. Парень крепко взялся за протянутую ладонь.

— Я теперь волонтёром в центре помощи, — с облегчением выпалил Ваня. — Приходите и вы.

— Не знаю, я староват стал, Вань, — рассмеялся Андрей, — Вот если Александра только....

— Приходите! — Ваня вытащил из кармана визитную карточку и протянул Сашке. Девушка несмело её взяла, — там очень хорошие люди! Много хороших людей!

— А так бывает? — усмехнулась Сашка, делая недоверчивое лицо.

— Бывает! — Ваня кивнул, — хороших людей очень много, Александра. Ваш папа мне подсказал. Показал.

— Папа? — фыркнула Сашка, но осеклась.

— Приходите! — снова повторил Ваня, кивнув для верности, — сами всё увидите.

— Обязательно, — вяло согласилась девушка в удаляющуюся спину. Повертела визитную карточку в пальцах.

— Ну, и что это?

— Что? — Василич хитро сощурился.

— Это для меня цирк?

— Нет, милая, — Андрей потянул спину и радостно улыбнулся, — это не цирк, это жизнь. Мы влияем на события, а потом они влияют на нас. Может, тебе, и правда, стоит сходить в этот центр? Познакомишься с людьми, чаю попьёшь с печеньками.

Сашка опустила взгляд на картонку: «Кризисный центр помощи жертвам насилия „Новые горизонты“»

Словно специально. Мог Василич это подстроить?

— Это специально? — озвучила Сашка свои сомнения.

— Нет, просто бывают дни, Саша, которые меняют судьбы, — Андрей поёжился, — этот, возможно, один из таких.

— Ты и его спас? Ваню этого?

— Можно и так сказать. Я только подтолкнул к правильному решению. Остальное он сделал сам. Вырос настоящим человеком и стал помогать людям. Разве это не чудо? — а на лице — лукавая улыбка. Это вопрос с подвохом.

Сашка положила карточку в карман, хотя рука сама тянулась выкинуть сразу. «Хорошие люди. Много хороших людей». Может, пришло время совершить и для себя маленькое чудо?

— Вот теперь пошли домой, холодно, — Василич поднялся. Сашка встала.

— Ещё погуляем? — она повисла на руке у Андрея.

— Ну, пошли ещё погуляем, заноза, — нехотя согласился он, хотя в голосе сквозило плохо скрываемое довольство.

Позднюю осень надо просто пережить, как зубную боль, но и в ней можно найти много хорошего. Тёплый плед и чашка горячего чая перед плачущим окном. Редкие, и от того ещё более желанные солнечные дни. Много чего. Главное — хотеть увидеть.