Особняк Волкова

Дождь за окном автомобиля стучал по крыше назойливым ритмом, смешиваясь с громкой музыкой и смехом. «Жигуль» шестой модели, прозванный самими студентами «вечным конем», с трудом продирался сквозь осеннюю хмарь и размытую лесную дорогу.

– Ну, Ирин, точно тут? – Артем, сидевший за рулем, нахмурился, всматриваясь в почти непроглядную тьму за фарами. – Кажется, мы уже проехали чёрный, облупившийся указатель с надписью «Особняк Волкова».

– Точно! – Ира, с айпадом на коленях, тыкала в карту. – По отцовским рассказам, особняк должен быть вот за этим поворотом. Его еще «Особняком Оборотня» называют. Какой-то чудак-аристократ строил, потом забросили.

На заднем сиденье теснились еще трое: Света, вечно улыбчивая и жизнерадостная, Дмитрий, скептик и циник, и самый тихий из компании – Алексей. Он молча смотрел в запотевшее стекло, на котором узоры складывались в чьи-то искаженные лица.

В салоне было по-праздничному шумно, хотя легкое напряжение витало в воздухе. Они договорились об этой поездке еще вчера, в университетской столовой, за обедом. Отмечать Хеллоуин не в душной общаге, а в настоящем заброшенном особняке – гениальная идея.

Но сейчас, в глухой чаще, за сотню километров от города, идея начала казаться слегка безумной.

– Знаете, – тихо, но четко проговорил Алексей, – у меня какое-то... странное предчувствие. Может, не стоит туда ехать? Сегодня Хеллоуин. Границы и все такое... Не к добру.

В машине повисла неловкая тишина, которую тут же нарушил Дмитрий.

– Лёш, да брось! Какие границы? Это же все сказки для впечатлительных девочек. Сегодня самый подходящий день, чтобы пощекотать нервы! Привидения, гоблины... Может, даже домовой объявится, с паспортом и видом на жительство.

Света фыркнула, а Ира обернулась и улыбнулась Алексею:

– Расслабься! Мы же за весельем. Грильяж, сидр, колонка с треш-музыкой. Никаких призраков, только мы и старые стены.

Алексей кивнул, но тревога не ушла, а сжалась холодным комком в груди.

Особняк возник из темноты внезапно, словно вырастая из самой земли. Мрачное двухэтажное здание из темного кирпича с пустыми глазницами окон. Резные деревянные ставни оторвались с одной стороны и болтались, словно сломанные крылья. Воздух пах влажностью, прелыми листьями и чем-то еще – сладковатым и тленным.

Войдя внутрь, они включили фонарики. Лучи света выхватывали из мрака облупившуюся лепнину, огромный камин, заваленный мусором, и паркет, покрытый толстым слоем пыли. На стенах угадывались следы от когда-то висевших картин.

– Нормуль! – провозгласила Света, ставя на пол сумку с провизией. – Почти как в отеле, только с атмосферой.

Расположились в самом большом зале, где когда-то, наверное, кипела светская жизнь. Расстелили пледы, зажгли свечи, которые захватили на всякий случай. Колонка заглушила зловещую тишину дома заунывным битом. Выпили по бокалу сидра, закусили грильяжом. Напряжение постепенно спало. Даже Алексей расслабился и подпевал, когда Света и Ира, взявшись за руки, устроили импровизированный танцевальный баттл под смех Дмитрия.

Именно в этот момент, в промежутке между двумя треками, когда музыка на секунду смолкла, они все услышали.

Тихий, четкий скрип наверху.

Все замерли.

– Это ветер, – уверенно сказал Дмитрий. – Старый дом, дерево скрипит. Бывает.

Музыка снова заиграла, громче прежнего. Смех вернулся, но стал чуть более нервным.

Прошло минут двадцать. Света, разминаясь, отошла к высокому арочному окну, затянутому паутиной.

– Ой, смотрите! – воскликнула она. – Там вон, в лесу, огонек. Как будто фонарик.

Артем подошел к ней.

– Где? Ничего не видно.

– Был! Я точно видела. Мелькнул и погас.

– Местные грибники, – отмахнулся Дмитрий, разливая очередную порцию сидра. – Или тебе домовой с фонариком привиделся.

Все снова засмеялись. Но Алексей, сидевший спиной к стене, почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Ему показалось, что совсем рядом, прямо у его уха, кто-то тихо и коротко вздохнул. Тепло и влажно. Он резко обернулся. За ним была лишь голая, сырая стена, покрытая трещинами, похожими на древние руны.

Он ничего не сказал. Просто отодвинулся от стены и прижался к остальным. Веселье продолжалось. Они шутили, танцевали, пели. Никто не обратил внимания на то,как в дальнем арочном проеме, ведущем в глубь особняка, на мгновение возникла и растаяла бледная тень. Никто, кроме Алексея.

И уж точно никто не заметил, как из трещины в стене, у которой он только что сидел, медленно, словно смола, выступила темная, почти черная капля, и, преодолевая силу тяжести, поползла вверх по стене, по направлению к потолку.

Праздник был в самом разгаре, когда свет внезапно погас, а музыка захлебнулась и стихла. Свечи задуло одним порывом ледяного ветра, которого не могло быть в запертой комнате.

– Чёрт! Фонарь! – крикнул Артем.

Дрожащий луч выхватил из тьмы Дмитрия, который уже стоял у двери, дергая ручку.

– Не открывается! Заклинило намертво!

В этот момент из угла, от камина, донесся низкий, грудной рык. Он был таким глубоким, что холодные мурашки пробежали по коже. Луч фонаря метнулся туда и застыл.

Из тьмы на них уставилось нечто, не поддающееся описанию. Существо под два с половиной метра ростом, заставляющее сомневаться в собственном рассудке. Мощный торс, покрытый слипшейся бурой шерстью, над которым возвышалась вытянутая волчья морда с блестящими клыками. Но лапы были слишком длинными и заканчивались почти человеческими кистями с когтями, похожими на изогнутые кинжалы. Его глаза, красные и умные, со спокойной, неумолимой уверенностью хищника, знающего, что добыча не уйдет обводили взглядом каждого из них.

– Охотничий нож! – прерывающимся шепотом просипела Ира, хватая Артема за рукав и указывая взглядом на его рюкзак. – Доставай его скорее!

Артем, не сводя глаз с чудовища, на ощупь расстегнул рюкзак. Его пальцы нащупали рукоять старого армейского ножа.

Оборотень, словно уловив движение, сделал шаг вперед. Он двинулся, и пол затрещал под его тяжестью.

– Отвлеките его! – резко бросил Артем, сам отступая к заклинившей двери.

Алексей, движимый инстинктом самосохранения, схватил с пола пустую бутылку и швырнул ее в монстра. Бутылка угодила ему в грудь и разбилась. Оборотень лишь тряхнул головой, словно от надоедливой мухи, и его взгляд с новой силой впился в Алексея. Он двинулся на него.

В этот момент Артем, с низким криком, вонзил длинное лезвие ножа в щель между дверью и косяком, прямо рядом с замком. Раздался громкий хруст ломающегося дерева. Дверь с скрипом поддалась.

– Бежим! Все за мной! – заорал он, распахивая створку.

Света, рыдая, выскочила первой. Алексей рванулся за ней, увлекая за собой оцепеневшую Иру. Артем, пятясь, размахивал ножом перед мордой чудовища, которое с рыком бросилось к выходу.

Они влетели в «Жигуль». Артем, не включая свет, повернул ключ зажигания. Старый двигатель, помедлив на секунду, с рычанием ожил.

– Он идет! Гони! – кричала Света, глядя на темный проем двери особняка.

Из двери выскочила огромная черная тень. Она сделала один мощный прыжок по мокрой траве, но «Жигуль» уже рванул с места, буксуя в грязи. Задним бампером он чиркнул покосившийся столб, но вырвался на более твердый грунт и помчался по лесной дороге прочь.

В салоне повисла мертвая тишина, прерываемая лишь всхлипами и тяжелым дыханием. Никто не решался даже пошевелиться. Все смотрели вперед, на убегающую в свете фар размытую колею.

Через час, уже на асфальтовой дороге, Артем наконец свернул на обочину и заглушил двигатель. Все молча вышли. Они стояли под холодным осенним дождем, дрожа от адреналина и холода, и смотрели назад, в сторону леса, откуда они выбрались. Там не было видно никаких огней, никакой погони. Была только темнота.

– Он... он был настоящим, – тихо сказала Ира, обнимая себя за плечи.

Артем лишь кивнул, вытирая тыльной стороной ладони грязь со лба. Его руки все еще дрожали.

Они доехали до города на рассвете, не включая музыку и почти не разговаривая. Их веселая поездка за острыми ощущениями обернулась столкновением с запредельным, настоящим кошмаром. И каждый из них понимал – некоторые границы действительно лучше не переступать. Особенно в ту ночь, когда они становятся тонки.