Оставаясь собой

“Долголетие — это вечная мечта человечества.” (с)

“Память о предках не должна становиться препятствием. Она даёт силы быть собой. Защищает и поддерживает. Придаёт стабильности” (с)

Они прилетели в Нью-Верон раньше назначенного времени.

– Это всё жидкие кристаллы пятого поколения. Молодец девочка!, – Тим деактивировал ленты безопасности и ласково провёл пальцами по передней панели капсулы. – Сгоняем в Техно-Вижин? Посмотрим, как тут у них с ассортиментом?

– Что-то хочешь купить?, – Кира взглянула на верхнюю строку дисплея: до встречи оставалось полчаса – есть возможность ещё подумать.

– Кислородный ароматизатор не помешает.

– Съезди, конечно, – Кира стянула виртуальные очки, и размяла шею – затекла за несколько часов пути. – Я как раз тут разберусь.

– Твёрдо решила идти одна? – Тим включил режим прозрачности обшивки.

– Да. Уровень безопасности района высокий. Не волнуйся. Потом спущусь к реке. Хочу по парку пройтись. Бабушка Пандора много о нём рассказывала. Хотя там, наверное, всё изменилось после их отъезда, – Кира наклонилась вперёд, чтобы лучше рассмотреть окрестности. – Ух ты! Да, здесь экзотика.

Винтажный квартал удивил миксом старинных каменных домов, прозрачных жилых сфер и слепящих зеркальной гладью небоскрёбов. Невдалеке лентой серебрилась река. Всё вокруг утопало в зелени.

– Ого, как они тут жируют. Как думаешь, деревья настоящие?

– Думаешь, нет?

– Кто этих умников знает? Хотя, для столицы научных технологий могли и расщедрится. Ну что, нашла, что-нибудь новое?, – Тим указал на ви-очки.

– Если бы.

Информация, которую Кира читала во время полёта, рассказывала в деталях об инновационном проекте прошлого века и пела дифирамбы скончавшейся год назад Элеоноре Кэмпбелл – последней выживший участнице эксперимента “Молодость и долголетие”. Всё это Кира и так прекрасно знала. Не знала одного – причины, из-за которой оказалась втянута в эту историю.

Вчера с ней связался её адвокат Барри Дуглас и передал ошеломляющую новость – Кира получила наследство. Ошеломляющим был не факт свалившегося на голову состояния, а человек, сделавший это. Пра-пра-пра… тётушка Эль. Чёрная овца семьи. Эгоистичная стерва.

Кира не стала тянуть. Она дождалась возвращения своего парня с работы и, во время ужина, поделилась новостью. Тим выслушал и предложил составить компанию – слетать в Нью-Верон вместе. Ночью Кира почти не спала. Ее мучила мысль о предстоящем путешествие (лететь на другой континент, родину её предков) и снедало любопытство. Почему Элеонора Кэмпбелл вдруг вспомнила о ней?

***

Кира сошла с капсулы. Снаружи оказалось теплее, чем внутри, пришлось регулировать термокостюм – ставить обогрев на минимум. Ауро-браслет показал особняк, в котором располагалась квартира известной всему миру, но совершенно незнакомой Кире дальней родственницы. Он выглядел, как иллюстрация из доцифровой книги.

Кира ступила на транспортную ленту. Конечно, можно было пойти пешком и сократить дорогу, но для спешки не было причин. Лента плавно несла вперёд. Рядом сновали туда-сюда роботы – стригли газон. Солнце припекало.

Браслет не обманул. Серый, каменный, утопающий в зарослях необрезанных растений, особняк, чужеродным телом возвышался среди геометрически правильных, минимизированных насаждений улицы.

– Настоящий дом с привидениями, – усмехнулась Кира и поднялась по ступенькам.

Тонкие трещинки сетью вен оплели дверной косяк. По одной из них, как по лесной тропинке, ползла мохнатая оранжевая гусеница. Фиолетовые пятна на её пухлых боках напомнили голографический галстук, который мерцал вчера полоской ночного неба на белой рубашке адвоката. Барри Дуглас был привычно краток.

– Заморочки с завещанием, – по галстуку растеклись тёмные тучи. – Особые требования миссис Кэмпбелл, которые можно узнать только от ИИ-помощника на месте.

Кира хотела посоветовать Дугласу добавить “звезды”, уж больно мрачное “небо” лежало на его груди и животе, но он быстро отключился, оставив её одну переваривать новость и мучиться от догадок.

Гусеница шустро перебирала ножками и бодро ползла вверх. Кира стояла у порога.

– Что же ты хочешь от меня, тётушка Эль? – гадала она. Фраза “Особые требования” настораживала. – Продолжить твою работу?

***

Самая старая женщина на Земле не теряла времени зря – до конца своих дней занималась наукой, проводила собственные исследования в области фармакологии, вывела несколько вакцин, облегчила жизнь миллионам. Доктор наук, лауреат десяти Нобелевских Премий. Умница, красавица, гордость эксперимента – прожила до ста восьмидесяти трёх, опередив остальных на сорок восемь лет, любимица публики, основательница благотворительного фонд и музея имени себя при научно-исследовательском институте “Возраст”.

– Может, Эль хочет заменить собой моё сознание?, – Кира задрала голову на грузовое такси с огромным прозрачным аквариумом, в котором беззаботно резвились детеныши гигантского алого осьминога. – Вряд ли. Это, скорее, сюжет для детективного сериала. Жизнь банальнее.

Кира не собиралась вступать в наследство. Хорошенько поразмыслив в течение ночи, она решила, что откажется. У неё не было недостатка в деньгах – хватало тех, что оставили родители и тех, что заработала сама. К тому же, Кира не хотела ничего принимать от Эль Кэмпбелл. Жест с завещанием казался лицемерием на публику.

Восхитительная Элеонора сразу имела умопомрачительные рейтинги: в первые годы эксперимента отличалась разумностью – не пускалась во все тяжкие после омоложения и консервации клеток, игнорировала чрезмерную публичность (посещала только серьезные мероприятия, связанные с темой её работы), первой призвала общественность закрыть “Молодость и долголетие”, добровольно изолировалась, после того, как один за одним начали умирать участники эксперимента, разработала препарат, который позволил продлить жизнь горе-коллегам. Блистала умом и рассудительностью. Не женщина – мечта. Никаких скандалов или сплетен. Только результаты и достижения. И предательство.

Это случилось, когда мать бабушки Пандоры Иона была молода и после окончания университета выбирала между работой в семейной компании и собственным делом. Вспышка “ЛЭТ-4.8” смертельным вихрем прокатилась по планете. Люди гибли семьями. Уцелевших закрывали на карантин и держали в клиниках, как подопытных. Никто не знал как бороться с новой напастью. Лекарства и вакцины разрабатывали в скоростном режиме.

Самым пугающим являлось то, что выжившим некуда было вернуться – места, где случилось несчастье блокировали, чтобы не дать вирусу распространиться. Жилые дома и особняки пустовали под вакуумными куполами. Приюты были забиты до отказа разом осиротевшими детьми и взрослыми.

Стоны, слезы, отчаяние. Именно поэтому Иона после выписки отправилась к единственному родному человеку на Земле.

Кира часто рисовала себе эту картинку из прошлого: измученная и потерявшая всё Иона приезжает к тётушке Эль.

Звучит тревожная музыка. Камера делает обзор парадной, наезжает на невероятную Элеонору Кэмпбелл, надежду Земли, которая хладнокровно не пускает свою пра-пра-пра-пра-внучатую племянницу на порог. Трагический момент. Камера отъезжает. Свет гаснет.

Сериал с таким сюжетом стал бы бестселлером и покорил бы сердца многих. Да что там, слезы бы лились водопадами, а все актёры поголовно получили бы Оскара.

Кира, в отличие от Ионы и всей семьи, умом понимала, что Элеонора Кэмпбелл, как участница эксперимента, больше не принадлежала себе, но принять сердцем, не могла. Променять единственного родного человека на лишние годы жизни и славу?

Оставшись одна Кира часто задавала себе этот вопрос и знала ответ. На месте тётушки Эль она выбрала бы другое.

Когда к Кире пришла слава, а потом в её жизни появился Тим, она совершенно забыла о семейной трагедии, которая мешала ей жить. До этого, она задыхалась от поступка тётушки Эль, которая стала удобным монстром для Кириных родителей. Забыла убрать в комнате? Становишься эгоистом, как Эль. Радуешься своему успеху – собираешься предать семью. Придумала что-то новое – вылитая Эль! До превращения в стерву не далеко!

Кира чуть не пошла по стопам тётушки. Правда, к науке это не имело никакого отношения. Она получила признание и известность в сфере моды. Отец и мать были в шоке. Боялись, что Кира бросит их. Жизнь распорядилась иначе. Неисправность пассажирской кабины экскурсионного дирижабля оборвала их тревоги.

Одно время Кира ненавидела незнакомую родственницу и мечтала, чтобы её никогда не было. Хорошо, что та никак не проявляла себя все эти годы. Вычеркнула их из своей жизни. В новостях так и писали: “несчастная одинокая Элеонора, пережившая свою семью”. Пережившая? Бросившая!

***

Гусеница так и не добралась до своей цели. Свалилась Кире под ноги. Замерла и осталась лежать ярким бубликом у носков ботинок. Кира аккуратно сдвинула путешественницу в траву и приложила браслет к сканеру. Дверь бесшумно раскрылась.

Внутри царил полумрак, сквозь витражные окна струился разноцветный свет, раскрашивая сумрачные стены. “Интересных ход”, – отметила Кира, – “Надо взять эту идею для следующей коллекции”.

Разрабатывать одежду она начала давно – в старших классах. Придумывала костюмы для школьных пьес. В университете, создала униформу для работников беспилотной кофейни и вновь костюмы для театра. На этот раз Королевского драматического. Кира прекрасно ориентировалась в эпохах и модных веяниях. Комбинировала старые модели и новые технологии. По окончанию учёбы работала с киноиндустрией. Фильмы с её костюмами собрали многочисленные награды на фестивалях.

– Мяууууу, – Кира вздрогнула от неожиданности.

– Мяууууу, – что-то мягкое коснулось её ноги.

– Активировать режим “Гость”. Включить свет, – отдала команду особняку Кира и присела на корточки перед холеным белым котом. – Откуда ты взялся?

– Мяу, – грустные зелёные глаза напоминали о детстве. Кира всегда мечтала завести питомца. Мешала аллергия матери.

– А ты красивый, – Кира почесала пушистое чудо за ухом. Кот вытянул передние лапы, выгнулся дугой.

– Его зовут Бартоломью, мисс, – голограмма чопорного дворецкого выросла посреди коридора.

– “А вот и ИИ-помощник. Надо же, не просто голос и даже не просвечивает”, – Кира отступила на шаг и принялась рассматривать представителя Элеоноры Кэмпбелл.

Худой старик с густой гривой седых волос и такими же печальными, как и у кота, глазами, сначала вытянулся в струну, потом мягко перетек в поклон, полы его чёрного сюртука плавно разъехались.

– Реджинальд Дживс – помощник миссис Кэмпбелл к Вашим услугам. Мисс Фрэнсис Киара Элиот?

– “Речь совпадает с артикуляцией. Эмоции естественные. Дорогая модель. Однозначно из последних разработок. Надо спросить Тима, кто выпускает такие”, – не переставая глазеть, думала Кира.

– Да. Так и есть, – Кира выпрямилась. Кот прижался к ноге. Замурчал. – Мне привычнее Кира. Так откуда здесь кот?

– Остался от доктора Кэмпбелл, мисс.

– Он всё это время жил здесь? Один?

– Да, мисс. Я хорошо заботился о нём.

– Сколько ему?

– Около двух лет, мисс.

– Ну здравствуй, Мью, – Кира взяла кота на руки. – Какой ты тяжёлый.

– Животное откликается на Бартоломью, мисс.

– Мой адвокат просил меня приехать, Дживс, – Кира указала на ауро-браслет. Он полыхнул красным, показывая её нетерпение.

– Конечно, мисс. Давайте уладим формальности, – ИИ жестом пригласил Киру пройти.

Массивной мебели из натурального дерева, тяжёлых штор, портретов, статуэток, книг и прочих археологических премудростей, которые Кира рисовала в своём воображении, здесь не было. Древний, застывший во времени особняк, удивил стерильным хай-тек интерьером. Не то, чтобы супер современным. Нет. Навскидку мода отставала лет на двадцать. Приблизительно две тысячи сто тридцатого года – оттенки оранжевого и коричневого, много стекла, зеркал. Приятно пахло популярной тогда морской свежестью.

В гостиной Кира отодвинула в сторону ворох мягких подушек и села на центральный диванчик из прозрачной корпусной мебели. Бартоломью тут же улегся рядом и замурчал.

– Приступим, Дживс.

– Как скажете, мисс, – с грацией ленивой пантеры, искусно демонстрируя вежливость на своём холодном лице, Дживс выплыл на середину комнаты, – Вы являетесь единственной наследницей доктора Кэмпбелл. Её имущество движимое и недвижимое, активы и накопления переходят в Ваше распоряжение после активации протокола. Наследство вступает в силу в момент активации. Основным требованием является сохранение памяти.

– Какой памяти? – не поняла Кира.

– О докторе Кэмпбелл, мисс.

– Серьезно? Великолепной выжившей мало того, что её чтит весь мир?

– Речь о личных бумагах, мисс. Дневники, фотографии, открытки, письма.

– Разве всё это не хранится в музее?

– Там лишь официальные бумаги, связанные с ходом эксперимента и исследованиями.

– Не думаю, что это возможно, Дживс. Мне не интересно хранить чужую макулатуру. Хотя, – Кира прищурилась. Ей пришла на ум маленькая месть. – Я распоряжусь по-другому.

Она откинулась на спинку дивана, активировала ауро-браслет и принялась диктовать сообщение Бену, своему ИИ-помощнику:

– Свяжись с Дживсом. Проведи инвентаризацию бумаг Элеоноры Кэмпбелл. Выясни, что можно продать в общественный музей или частные коллекции, остальное выброси. Нет. Передай в центр переработки.

– Прошу прощения, мисс. Но это невозможно. Должен сообщить, что в случае невыполнения этого требования, всё вышеперечисленное будет уничтожено.

– Интересный выбор, – Кира поднялась на ноги. – Думаю, мы закончили. Я ухожу, Дживс. Мью забираю с собой.

– В этой жизни, никогда не знаешь, где найдешь, а где – потеряешь, мисс Киара, – Дживс задрал подбородок. – Кота зовут Бартоломью и он подлежит уничтожению.

– Что ты сказал, Дживс?

– Движимое и недвижимое имущество, мисс.

– Какой бред, – Кира подошла к окну. – Почему ты так странно изъясняешься, Дживс?

– Я цитирую любимую книгу доктора Кэмпбелл, мисс.

– За не имением своих мозгов, пользуешься чужими словами?, – усмехнулась Кира.

– Согласен, мисс. Сокровища мировой библиотеки, лучше мозгов.

– Ты ошибаешься, Дживс, и ты жуткий зануда. Измени протокол на более живое общение.

– Как скажите, мисс.

Сонный Бартоломью запрыгнул на подоконник и, задрав хвост, начал прохаживаться туда-сюда.

– Ты ухаживал за котом год, чтобы потом убить его? Так легко? – за окном, одинокими пчёлами, сновали капсулы такси.

– Доктор Кэмпбелл считала бессмысленным хранить то, что никому не нужно.

– Допустим, мне нужен Мью, Дживс, – Кира обернулась к собеседнику. Неважно живой или искусственный, Кира предпочитала смотреть в глаза тому, с кем имела дело.

– Кота зовут Бартоломью, мисс, и он часть имущества. На какое время назначить протокол уничтожения?

– Я должна подумать, Дживс. И осмотреться.

– Провести Вам экскурсию по дому, мисс? – Дживс галантно склонился перед Кирой.

– Нет, – Кира направилась к выходу. – Отключить режим “Сопровождение гостя”.

Внутри особняк оказался больше, чем снаружи. Кира представить себе не могла, что в нём столько всего: комнаты отдыха в виде берега океана, поляны в лесу и даже куска заснеженной искусственной пустыни с северным сиянием; спальни, комнаты для гостей, столовая, огромная библиотека со стеллажами цифровых книг; опечатанные белой пеной двери лабораторий, еще одна гостиная, комната с камином, солярий, спортзал, спа, бассейн; длинный коридор увешанный электронными вырезками из газет, грамот, медалей и благодарностей. Кругом только наука и тщеславие.

– Мяууу, – Бартоломью догнал Киру на третьем этаже и принялся тереться о ноги.

– Скучаешь по людям, малыш, – Кира взяла кота на руки, зашла в очередную комнату и замерла.

Она как-будто перенеслась назад во времени. Живые цветы, тусклые обои. На столе, полках, комоде – рамки с черно-белыми фотографиями, стеллажи с фолиантами, старинный микроскоп, швейная машинка. – “Чугунная”, – припомнила Кира рассказы бабушки и огляделась по сторонам. Вокруг были не просто вещи, а свидетельства долгой жизни. Запах здесь стоял особенный: старой бумаги, дерева, озона, и чего-то неуловимого, как будто насыщенного невысказанными словами и воспоминаниями.

Кот ткнулся круглой башкой Кире в плечо.

– Ты мой хороший, – погладила его Кира и обратилась к браслету. – Бен, свяжись с моими адвокатами. Найдите способ обойти условия завещания. Я хочу продать всё и забрать кота.

– Это возмутительно мисс. Подумайте о бедной миссис Кэмпбелл, – Дживс материализовался из ниоткуда.

– Не преувеличивай, Дживс. Бедной тётушка Эль не была никогда.

Кира села за стол. Выдвинула и задвинула ящики, доверху забитые бумагами. Осмотрела заставленную рамками и стопками папками столешницу. Взяла верхнюю. Открыла. В ней оказался альбом с фотографиями. Старый, с велюровый обложкой, пухлый от содержимого. Дживс плавно перетек в своей пантерской манере к углу стола и укоризненно воззрился на неё.

– Дживс, смени облик на кого-нибудь помоложе и посимпатичнее, – добавила она равнодушно перелистывая страницы. На неё молча смотрели и улыбались незнакомые лица мужчин, женщин и детей в старомодной одежде. Кира уселась поудобнее. – Выбери личину из актеров прошлого века. Брэд Питт, Колин Фаррелл, Джек Джилленхол… Надоело видеть эту кислую физиономию.

Дживс поперхнулся от возмущения, пошёл рябью, заискрился, но остался прежним.

– У меня уникальная внешность. Я старел вместе с миссис Кэмпбелл, мисс. Проявите уважение к её лучшему другу.

– Ты не друг, Дживс, – поправила ИИ Кира, – ты – помощник: слуга, дворецкий. Максимум – секретарь. И ты слишком современный, чтобы стареть с ней.

Дживс фыркнул. Бартоломью запрыгнул на стол и сел толстой попой прямо на альбом. Замурчал.

– Здесь не прибрано, Дживс, – Кира аккуратно сдвинула кота и начала внимательно рассматривать фото – кусочки эпох, прошитые нитками давно забытых событий.

Дживс картинно надул щеки и обиженно выдал:

– Это не так, мисс.

– Так, – Киара лукавила, в комнате отсутствовала музейная идеальность, но было чисто и, даже, по-своему уютно.

– Доктор Кэмпбелл называла это рабочей атмосферой, мисс.

– Почему лаборатории заперты?, – Кира продолжила роль суровой хозяйки.

– Опечатаны Институтом “Био-химических разработок”.

– Надолго?, – продолжая дразнить ИИ, уточнила она.

– Навсегда, мисс Киара. С какой целью интересуетесь? Тоже хотите продать?

– Конечно. У тебя неполадки в системе? Проблемы с оперативкой? Я – Кира.

– А у Вас с душой и совестью? – голографический старик рассердился, как настоящий.

– И всё-таки, здесь странно, – проигнорировала выпад ИИ-помощника, Кира. – Разве обычный человек сможет здесь жить годами?

– Доктор Кэмпбелл не была обычной, мисс.

– Да-да, помню. Тоже мне ценность.

Под неодобрительное молчание, нахмуренного дворецкого, Кира открыла другой альбом. Она рассматривала страницы, иногда касалась пальцами бумаги. Забытый материал. Забытая чужая жизнь. Кем же ты была? Почему так поступила с Ионой?

Браслет засветился синим. Тим прислал голосовое сообщение:

– Как ты? Всё в порядке?

– Да. Купил, что хотел? – Кира вздохнула. Подперла щеку кулаком. Она уже успела соскучиться по своему парню.

– Еще присматриваюсь. Выбор обалденный. Покончила с делами?

– И да, и нет. Думаю, – Дживс хмыкнул и деликатно растворился в воздухе.

– Когда назад? – на заднем фоне звучала музыка и реклама авто регулируемых шарфов из оптических волокон. Тим уже подарил два таких Кире.

– Через час.

Где-то совсем рядом тикали старинные часы. Кира потянулась, погладила Бартоломью и взяла ещё один альбом. Она тянула время, пытаясь придумать, как обойти протокол.

– “В принципе, можно согласиться оставить бумаги. Пусть и дальше пылятся здесь. Мне это ничего не стоит. Зато Мью поедет со мной”, – Кира поднесла ближе фотографию с какого-то приёма. Что-то знакомое привлекло её внимание. На переднем плане двое: тогдашний президент Алистер Сидмон и миссис Элеонора Кэмпбелл в черном бархатном платье, тонкой нитке жемчуга на худой шее, с бокалом шампанского в руках.

Ожерелье! То самое! Кира забыла, как дышать. Этого не может быть! Нет!

Ожерелье раздобыла мама. На выступление. Точнее ей одолжил его таинственный друг. Кира выдохнула. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Это совпадение. Откуда у мамы ожерелье запрещенной в семье Элеоноры Кэмпбелл? И если это действительно оно, то должна быть ещё и шляпа. Кира перевернула страницу. На неё с единственной фотографии смотрела тётушка Эль в кашемировом бордовом пальто и фетровой шляпе с большими полями. Кира обмякла на стуле и закрыла глаза. Именно из-за шляпы и жемчуга Кира окончательно не превратилась в циника, каким её растили. “Не доверяй никому. Только семья. Только ты сама”. А как же другие люди? Дружба? Радость? Мечта?

В девять лет Киру отобрали для участия в школьном спектакле. Спектакле, где она должна была играть девочку, которая попала в неведомую страну “Нетландию”. Кира очень ждала премьеры. Она отлично знала роль и их руководитель мистер Берн, говорил, что из неё вышла удивительная Венди. Искренняя и трогательная. Огорчало одно – не было костюмов. Руководство и спонсор разошлись во мнениях. Играть пьесу предложили в школьных комбинезонах, но разрешили дополнить образ. Оно и понятно, хоть это и “местное” творчество, но как зритель должен был понять кто есть кто? Кира часами обдумывала ЧТО ЖЕ ей надеть, чтобы стало ясно, что именно она – Венди. Одинаковая одежда и стандартные стрижки по уставу усложняли эту задачу. Выручила мама. Принесла Кире сокровище! “Жемчуг искусственный, конечно”, – оправдывалась она, – “Но это не важно”. Спектакль удался. Кира была на седьмом небе от счастья. Позже мама вернула вещи владельцу.

Кира открыла глаза. Села ровно и обхватила себя руками. Мама общалась с Эль? Почему? Почему скрыла это от неё? Маленькая Кира бы поняла. В детстве, она часто придумывала оправдания для семейной предательницы. Заболела сама? Нельзя было прерывать процесс изготовления новой вакцины? Ей не позволили? На этом месте, Кира всегда плакала, представляя, как бездушный ИИ лишает Эль кислорода и запирает в герметичной комнате.

– Мяу!, – потянулся Бартоломью.

– “Если здесь есть микроскоп и швейная машинка, значит должна быть и шляпа”, – решила Кира.

– Дживс!, – крикнула она. – Помоги мне. Где вещи доктора Кэмпбелл? Шляпа с фотографии? Она сохранилась?

– До тех пор пока я не выпью утреннюю чашку чая и не поразмышляю в одиночестве о смысле жизни, я не большой охотник до разговоров, – проворчал помятый старческий голос.

– Сейчас полдень, Дживс.

– Да что Вы, мисс, какая неожиданная радость, – раздраженный ИИ-помощник вырос в проёме двери.

– Протокол “Помощь гостю”.

Сердитый старик топтался на месте, но искать шляпу не начинал.

– Признайся, Дживс, ты забыл?, – Кира подошла к стеллажам, оглядела полки.

– Такое не забывается, мисс. Память о миссис Кэмпбелл каленым железом выжжена на скрижалях моей памяти.

– Где она, Дживс?

– Четверги не располагает для откровений, мисс.

– Голографический зануда!

– Я – Дживс, мисс. Миссис Кэмпбелл назвала меня так в честь…

– Мне всё равно, в честь кого ты назван. Найди шляпу. Это важно.

– Важно помнить близких, мисс.

– Ищи шляпу, Дживс.

– Забавная вещь, мис: когда ищешь иголку в стоге сена, найти её не удаётся, как ни старайся. Но если тебе совершенно безразлично, пусть бы ты эту иголку никогда больше и не увидел, тогда стоит прислониться к стогу, и она тут же впивается тебе в бок.

– Хорошо. Найду сама.

Кира обошла этаж. Кроме комнаты с бумагами и вещами она нашла всего лишь одну дверь. Она вела в галерею с фотографиями Элеоноры Кэмпбелл. На всех портретах Эль была молода и прекрасна. Кира подошла к первому снимку. Внизу мерцала дата – “Май две тысячи тридцать восьмого года”. Значит, эксперимент уже запущен. Смеющаяся Элеонора светилась счастьем. Кира вспомнила рассказ о плачущей Ионе и двинулась дальше. Взрослую Киру не интересовала причина предательства. Только факт – Эль сделала это.

В дальнем углу комнаты между двух зеркальных колонн Кира заметила еще одну дверь. Эта комната была меньше с выкрашенными в контрастные цвета стенами. На белом фоне висели фото с изображениями улиц и домов неизвестного города. У окна стоял велосипед. Старый. Марки “Конрад”. С облупившейся красной краской на тонких рамах. На противоположных черных стенах красовались портреты доктора Кэмпбелл. Холодные и жуткие своей отрешённостью.

– Какого года эти снимки, Дживс? Что произошло? Почему Эль здесь такая?

– Тяжело, когда живёшь дольше других, мисс.

– Или её замучила совесть.

– Посмотрите бумаги, мисс.

– Я уже видела всё, что нужно, Дживс. Скажи доктор Кэмпбелл принимала посетителей? Её навещала моя мать?

– Нет, мисс.

– Телефонные звонки?

– Только по работе, мисс.

– Я проголодалась. Думаю, что и Мью тоже. Где кухня, Дживс?

– Кота зовут Бартоломью, мисс. То, что Вы ищите находится на первом этаже.

Кира вышла к лестнице. Бартоломью, задрав хвост и, путаясь под ногами, увязался следом. Дживс тоже. Кира спускалась и думала о том, что галерея контрастных картин как-будто делила жизнь тётушки Эль на две части. То, что видели окружающие, и то, что было спрятано от них.

– Чем Эль увлекалась, Дживс?, – Кира остановилась, чтобы пропустить кота. – Только не говори, что это есть в бумагах. Ты провинился, отказав мне в поисках.

– Её открытия, – буркнул Дживс. Он шёл рядом – плечо к плечу. – Доктор Кэмпбелл спасла много людей, мисс.

– Ну конечно, – Кира мимоходом глянула в окно – на улице зарядил сильный ливень. – Не пустила Иону, когда была жива и нужна ей. Тайком общалась с моей мамой. Оставила эти дурацкие бумаги. Всегда считала тётушку Эль странной и неприступной.

– Так и было мисс. Странная и неприступная. Именно поэтому доктор Кэмпбелл прожила дольше других.

– Что это ей дало? Зачем нужен такой эксперимент? Продлевать страдания себе? Другим?

– Вы замечали, мисс, что совершенство никогда не бывает полным? Большое искушение жить долго и стареть медленно. Миссис Кэмпбелл не страдала. Она наслаждалась жизнью. Занималась любимым делом. Но была иронична и избирательна.

– Как Эль наслаждалась жизнью, Дживс? Из-за эксперимента она лишилась возможности иметь семью, детей. Стала затворницей. Никого рядом. Ни друзей, ни близких.

– Разве счастье только в этом, мисс? В семье? В других людях?

– Разве нет?

– Вам не нужно одобрение других, мисс, чтобы быть счастливой.

– Что по твоему, счастье, Дживс?

– Счастье, мисс, в том, чтобы быть собой. Для миссис Кэмпбелл оно было таким, для Вас другим.

– Ты – философ, Дживс.

– Так и есть, мисс. Жаль, что мой ответ непонятен Вам.

– Почему?

– Вы хотите продать память о докторе Кэмпбелл. Забыть её.

Кухня обнаружилась в самом конце коридора первого этажа. Маленькая и уютная. Оборудованная по последнему слову техники.

– Она первая забыла нас. Предала Иону. Носилась со своей молодостью и вечной жизнью, – Кира заглянула в холодильник.

– Вы ошибаетесь, мисс, – Дживс застыл чопорным истуканом рядом с дверью. – Доктор Кэмпбелл отказалась от системы “Возраст”, отключила климат-контроль и распылитель лекарств, перестала следовать предписаниям врачей.

– Давно? – Кира открыла дверцы кухонного гарнитура.

– Посмотрите бумаги, мисс.

– Не хочу. Дживс, тут ничего нет. Нечем заправить синтезатор пищи.

– Да, мисс. Мне не для кого было готовить.

– Что даже нет печенья и чая?

– Нет, мисс.

– Дживс, чтобы на это сказала тётушка Эль?

– Мне стыдно, мисс. Простите. Такого больше не повторится.

– А Мью? Чем ты собирался кормить его?

– Кота зовут Бартоломью, мисс. И он сыт. Я кормлю его согласно графику доктора Кэмпбелл.

– Где его еда, Дживс?

– Утилизировал утром.

– Почему?

– Доктор Кэмпбелл была уверена, что Вы откажетесь от наследства.

– И позволю убить Мью? У неё совсем не было сердца?

– Было, мисс.

Кира опустилась на корточки и потрепала кота за пушистые щеки.

– Посиди здесь, мой мальчик. Я раздобуду нам еды. Злой Дживс решил уморить нас голодом.

– Этого нет в протоколе, мисс.

– Мне нужен зонт, Дживс.

– Зачем? Погода чрезвычайно благоприятная, мисс.

– Ты ослеп?, – Кира вышла в коридор. – Дождь льёт, как из ведра.

– Вы очень наблюдательны, мисс Киара.

– Кира. Почему ты вредничаешь, Дживс?

– Почему Вы зовете кота Мью?

– На мой взгляд Мью ему больше подходит.

– На мой взгляд Киара – больше подходит Вам.

– У тебя нет своего взгляда и мне не нравится это имя.

– Простите меня, мисс, – Дживс учтиво наклонил голову, как не странно, но глаза у него повеселели. – Отличной прогулки. Признаюсь, мисс, чем дольше я живу, тем яснее понимаю, что главное в жизни — это твёрдо знать, чего ты хочешь, и не позволять сбить себя с толку тем, кому кажется, будто они знают лучше.

– Займись уборкой, Дживс, – Кира открыла первый попавшийся шкаф.

На неё вывалился ворох курток и плащей. Кира стряхнула их с себя на пол и на верхней полке увидела нужную ей шляпу в вакуумной упаковке. Совершенно не изменившуюся за эти годы. Кира аккуратно взяла свою находку в руки, повернула к себе внутренней стороной и нашла коричневое пятно. Как-то, во время репетиции, маленькая Кира спрятала туда недоеденное яблоко. Это была та самая шляпа. Кира положила её на место, закрыла шкаф и обернулась к дворецкому.

– Скажи, Дживс, твоя прежняя хозяйка любила кого-нибудь?

– Конечно, мисс.

– Кого?

– Всё есть в письмах и фотографиях, мисс.

– Ты великий зануда, Дживс.

– Благодарю Вас, мисс. Как Вы решили поступить с просьбой доктора Кэмпбелл?

– Я подумаю об этом завтра, Дживс. А пока мне хочется кофе и сэндвич, – Кира выбрала из кучи на полу авто настраиваемый плащ, накинула его на плечи и направилась к двери.

– Мисс читает устаревшие книги. Похвально. Какой сэндвич любимый у мисс? С чеддером и луком?

– Точно, Дживс. Как ты угадал?

– Я не гадал, мисс.

– Твоя легендарная Элеонора делала такие?

– Вы правы, мисс. Я заказал продукты. Вам незачем уходить, мисс.

– Мне хочется немного прогуляться, Дживс.

– Ваш сэндвич будет готов через несколько минут, мисс. Скорейшего возвращения!

– Спасибо, Дживс, – Кира открыла входную дверь и обернулась. – Чей там велосипед? В галерее? Тётушка Эль не выходила из дома. Откуда он у неё?

– Это память, мисс.

– О ком?

– Всё в бумагах, мисс.