От Диппера, с наилучшими пожеланиями.

От Диппера, с наилучшими пожеланиями.

Татьяна Федоровна шествовала по парку подобно парусному кораблю — величественно и неторопливо, с чувством исторической значимости. Её тщательно отутюженный костюм, стильная шляпка или панамка, изящные перчатки перламутрового цвета, с обрезанными пальцами - все это резко диссонировали с практичными спортивными костюмами и пуховиками остальных обитателей сквера. Она была словно последней из могикан, доживавшей свой век в тихом почти-центре города, где ещё помнили о таких понятиях, как «светский разговор» и «выход в свет». Даже прогулка с собакой для неё была выходом в свет к которой нужно подготовиться должным образом.

Её спутник, корги по имени Диппер, семенил рядом, его короткие лапки едва поспевали за размеренным шагом хозяйки. Его подарили внуки лет пять назад, щенком, «чтобы бабушке не было одиноко». Диппер блестяще справлялся со своей миссией. Он был кастрирован, правильно воспитан и обладал неизменным добродушием ко всему живому, включая надоедливых голубей. Лаял как по команде, так и по велению души.

Татьяна Федоровна обменивалась церемонными кивками с другими представительницами её «круга» — такими же древними, выглаженными дамами с чихуахуа, лабрадорами и спаниелями на поводках.

С сидящими на скамейках почтенными дамами она не только здоровалась, но и обсуждала самые актуальные новости международной жизни и внутренней политики, колкости и балагурство. К таким встречам готовились. В ход шли и стремительные экспромты и добротные домашние заготовки (благо, мариновать огурчики она умела божественно). Эти беседы были её социальной жизнью и отдушиной общения:

Добравшись мелкими шажками до центра парка, Татьяна Федоровна доставала свою заветную пачку сигарет, с наслаждением затягивалась. Сев на скамейку, она выдавала свое коронное:

Дальше она смотрела мемасы. Наиболее удачные - отправляла внукам. Детям отправляла поздравления с церковными праздниками и тихонько хихикала.

Её искренне раздражали две категории собачников: быковатые мужчины с бульдогами и питбулями, которые смотрели на мир с вызовом и на своих собак — с небрежной гордостью, никогда не убирая за ними; и подростки, уткнувшиеся в телефоны, чьи собаки на поводке тянули их, как слепых поводырей. И те, и другие оставляли после своих питомцев «сюрпризы», за которые Татьяна Федоровна мысленно посылала их в самые дальние уголки ада.

Она свой небольшой, ухоженный парк с клумбами гортензий любила всей душой и всегда, с поистине королевским достоинством, нагибалась с совочком и пакетиком, чтобы убрать за Диппером. Тот производил не только приятное впечатление но и ЭТО.

Когда она отпускала его с поводка на лужайке. Диппер, вопреки своему возрасту и комплекции, носился тогда, как угорелый, его длинное тело превращалось в рыжую «колбаску», несущуюся по траве. Но стоит было прозвучать команде «Ко мне!», как он немедленно возвращался и покорно подставлял шею под поводок.

Однажды вечером, когда тени стали длинными и зловещими, Диппер, обычно такой послушный, вдруг рванул с лужайки и юркнул в проход между гаражами, сверкнув своей белой задницей в форме сердечка. Сердце же Татьяны Федоровны екнуло.

— Диппер! Диппер, ко мне сию же минуту! — её аристократический тон дрогнул, в нём появились нотки паники.

Оттуда послышался подозрительный шорох и чавканье. Через мгновение корги выскочил обратно, виляя хвостом и с видом полнейшего невинного довольства. На все упрёки он лишь тыкался мокрым носом в её ладонь. Осмотр пасти ничего не дал — Татьяна Федоровна лишь вздохнула и, поругивая его вполголоса, повела домой. По запаху из пасти было понятно, что он съел «это».

На следующий день привычный ритуал был нарушен. Во время утреннего моциона Диппер замер в напряжённой и знакомой позе. Татьяна Федоровна, уже засунув руку в перчатке в пакет, приготовилась выполнить свой гражданский долг. Но её взгляд зацепился за что-то необычное. Среди, простите, отходов жизнедеятельности её пса что-то ослепительно блеснуло. Не просто жёлтый огонёк отблеска солнца, а чистейшее, радужное, многогранное сияние.

- Матерь Божья! Вот ведь срань какая!

Рывком одернув руку, она несколько секунд смотрела на это диво, широко раскрыв глаза. Аристократическая брезгливость вступила в мгновенную и жестокую схватку с жгучим, неподдельным любопытством. Любопытство победило. Мотнув головой и оглянувшись по сторонам — слава богу, в парке никого не было — она аккуратно, с отвращением зачерпнула ВСЁ содержимое в пакет, завязала его и, забыв о всякой прогулке, почти побежала домой, волоча за собой удивлённого Диппера.

В своей безупречно чистой кухне, вооружившись резиновыми перчатками, пинцетом и старой зубной щёткой, она провела поистине ювелирную работу. Через десять минут на белоснежной салфетке лежал идеально чистый, сверкающий всеми гранями камень размером с фасолину. Или стекляшка.

Мысли путались. Камень в желчном пузыре? Но Диппер был абсолютно здоров. И выглядело это… слишком искусственно. Осколок бутылки?

На следующий день она, волнуясь, но сохраняя непоколебимое достоинство, уже без Диппера, нанесла визит ветеринару, доктору Иванову-Стрельченко.
— Доктор, вы не поверите… — она положила на стол салфетку с камнем. У меня тут такое говно случилось, удивительное. Вам нужно посмотреть на ЭТО. Мой пёс… Это вышло из него. Вы же доктор, Вы меня понимаете.

Ветеринар, весёлый мужчина лет сорока, поднял камень, посмотрел на свет, повертел и рассмеялся.

— Татьяна Федоровна, дорогая моя! Камни в почках так не выглядят и уж тем более так не выходят. Ваш Диппер, простите, что-то сожрал на улице. Видимо, что-то очень блестящее. С ним всё в порядке, не волнуйтесь.
— Но что ЭТО тогда?

Доктор Иванов снова рассмеялся:
— Если бы я точно знал! Не мой профиль. Если бы мои пациенты начинали производить ТАКОЕ, — понизив голос, сказал врач, — я бы давно бросил лечить их и открыл ювелирный салон. С ним всё в порядке, не волнуйтесь. Сходите к ювелиру, они в этом толк знают. Скажете, что от Диппера с наилучшими пожеланиями.

И она пошла. Не в первую попавшуюся лавку, а в солидный салон на центральной улице. Ювелир, сухой мужчина в строгом костюме и с лупой в глазу, принял её с холодной вежливостью. Но когда она нетвердой уже рукой протянула ему камень, его профессионализм дал трещину. Его брови поползли вверх. Он молча взял камень, унёс вглубь салона, поставил на какой-то прибор, посветил лампами. Его лицо стало совершенно бесстрастным, что было красноречивее всех эмоций.

Вернувшись, он сказал те самые важные слова, от которых у Татьяны Федоровны перехватило дыхание:

— Мадам, это бриллиант. Исключительной чистоты. Примерно шесть карат.

Он бросил взгляд на её скромный пенсионерский наряд и на камень.

— Если вас не затруднит, передайте своему… уникальному питомцу… что в следующий раз мы готовы рассмотреть экземпляры и покрупнее. Без очереди и лишних формальностей. Все что высрет - несите к нам.

Он сделал паузу, давая ей прийти в себя.

— Если вы захотите его продать, мы будем счастливы предложить вам наши услуги и честную цену.

— Диппер не продается.

— Боже, зачем мне ваша собака? Мы можем продать ваш бриллиант !

* * *

Через пару месяцев в жизни Татьяны Федоровны произошла тихая революция.

Она, став районной знаменитостью, не поехала на море и не купила норковую шубу или розовый кабриолет. На вырученные от продажи бриллианта деньги (сумма с шестью-семью нулями, о которой она боялась говорить) она купила себе и только себе прекрасную трёхкомнатную квартиру в элитном новом доме прямо напротив парка. Одну из комнат она оборудовала под игровую для Диппера. Он честно заслужил. Внуки были в восторге.

Теперь она выгуливала Диппера с новым, ни на что не похожим чувством тайны и особой значимости.

Как-то раз на их пути встал тот самый «быковатый» мужчина с бульдогом, который никогда ничего не убирал. Его пёс уже пристроился было сделать «дело» прямо на дорожке.

— Мужчина! — голос Татьяны Федоровны прозвучал, как сталь и учительские нотки одновременно — Цивилизация взывает! Убирайте за своим джентльменом!

Мужик мотнул головой, привычно готовый к конфликту.

— А что такое? Это ж природа! Удобрение!
— Он у вас не бриллиантами, небось, срет, как мой. - Татьяна Федоровна победительно подмигнула. — Удобрение должно находиться на грядках вашей мамы, а не на наших пешеходных путях. Знаю о чем говорю!

Получив отповедь от местной знаменитости, мужик смущённо хмыкнул и, бормоча что-то под нос, всё же достал из кармана смятый пакет. Подросток неподалеку тоже опасливо достал пакет.

Татьяна Федоровна величественно кивнула и пошла дальше, а Диппер гордо виляя попкой, многозначительно посмотрел на бульдога, словно говоря: «Знаешь, как надо? А я-то вот - умею».