Отель "Каменная роза"

Смуглый таксист с не поддающимся определению акцентом увлеченно рассказывает историю, которая приключилась с другим его пассажиром в прошлом месяце. Кажется, происшествие довольно забавное, однако Шервуд не слушает. Молча дремлет, время от времени приоткрывая глаза. Три бокала вина, выпитые на фуршете после церемонии награждения, навевают сон. Собственно говоря, давно пора лечь спать, уже второй час ночи. Шервуду очень хочется поскорей вытряхнуть из памяти недавние события вместе с разочарованиями, смыть их остатки под горячим душем и рухнуть в постель.

Наконец машина останавливается перед отелем «Каменная роза». Таксист получает оплату и отчаливает на поиски новых пассажиров, а Шервуд поднимается по мраморным ступеням крыльца. При свете фонарей едва можно разглядеть внушительную дубовую дверь и высеченную слева от нее на стене гигантскую розу. Сквозь фигурные балясины, поддерживающие навес над крыльцом, тянутся ветки клена. Они едва заметно раскачиваются, хотя ветра нет. Впрочем, это наверняка лишь мерещится Шервуду. Он нажимает кнопку домофона. Дождавшись ответного сигнала, тянет на себя тяжелую дверь.

В холле царит тишина, весь отель давно погрузился в мирный сон. Ночной портье с легким укором смотрит на припозднившегося постояльца и снова утыкается в толстый журнал, чтением которого скрашивает скучные часы своего дежурства.

Шервуд поднимается на лифте. Стараясь не шуметь, шагает по длинному коридору третьего этажа, слабо освещенному лампами из матового стекла. Добирается до своего номера и уже вставляет ключ в замочную скважину, когда раздается пронзительный женский крик, полный такого ужаса и отчаянья, будто с его обладательницы живьем сдирают кожу. В первые секунды трудно даже понять, откуда этот крик долетает. Он взрывает воздух вокруг, льется с потолка, просачивается сквозь стены. Только потом до Шервуда доходит, что кричат где-то наверху, возможно, этажом выше. Да, скорее всего, именно там. Шервуд добегает до лифта, давит на кнопку, однако лифт, который буквально только что исправно работал, не реагирует.

Проще найти источник крика и выяснить, что происходит, чем оставаться в неведении и дальше слушать истошный вой, разрывающий мозг. Шервуд кидается в сторону лестницы, случайно пропускает поворот на площадку, умудряется попасть в какой-то темный тупик. Вроде бы, раньше здесь ничего подобного не было. Окончательно запутавшись, возвращается к лифту, добегает до другой лестницы в дальнем конце коридора. Во время этих бестолковых метаний крик резко обрывается, сменяясь визгливыми всхлипами. Они не прекращаются, но уже не так сильно пугают и давят на голову, их вполне можно выдержать. Однако не возвращаться же теперь обратно.

Ноги будто сами выносят Шервуда на просторную площадку четвертого этажа. Наверняка именно отсюда все и началось. Электрическое освещение уже не приглушенное, а ослепительно яркое. Здесь столпилось человек десять-пятнадцать. Явно только что вскочили с постелей, накинули на себя подвернувшуюся под руку одежду и выбежали в коридор. Лишь один из присутствующих одет в деловой костюм с фирменным бейджиком и вышитой на нагрудном кармане розой — символом отеля. Прическа безупречна, ботинки сияют. Это, конечно, дежурный администратор. Он, как и все остальные уставился на сидящую прямо на полу девушку, которая отчаянно рыдает. Ее длинные волосы свесились до пояса, лицо закрыто ладонями, на запястьях поблескивают металлические браслеты. Ноги в ажурных чулках раздвинуты, пожалуй, чересчур широко. Рядом валяется маленькая красная сумка, а чуть подальше — чья-то отрезанная (или отрубленная, наверняка ведь так сразу не разберешь) голова. От обрубка шеи на полу уже расплылось кровавое кольцо.

Оторваться от этого зрелища сложно, но Шервуд все же искоса поглядывает на людей, молча стоящих поблизости. Например, на красивую молодую пару. Особенно бросается в глаза мужчина — стройный брюнет с тонкими чертами лица, обнимающий хрупкую миниатюрную шатенку, которая испуганно прижимается к нему.

Полуседой человек средних лет осторожно подходит к рыдающей девушке, кладет руку ей на плечо:

— Успокойтесь, все обойдется. Вы в безопасности…

Она вздрагивает, дергает плечом и кричит:

— Не трогайте меня!

Тот отступает, пробормотав:

— Я хотел как лучше.

Еще один незнакомец — довольно высокий, поджарый, с квадратным подбородком — обращается к молодому мужчине, на которого еще раньше обратил внимание Шервуд:

— Майкл, тебе ни к чему на это смотреть. Возвращайся в номер и постарайся уснуть. Снотворное выпей.

— Да, милый, — поддакивает спутница Майкла, с беспокойством заглядывая ему в глаза. — Пойдем…

Однако тут вмешивается администратор:

— Извините, полиция велела всем свидетелям оставаться на местах.

— Каким еще свидетелям?! — вскидывается незнакомец. — Мы же не видели, что тут у вас стряслось! Все выскочили в коридор на вопли этой истерички. Голова уже валялась на полу. Мы не будем торчать здесь до утра, пока полиция изволит приехать!

— Тэд, хватит… — примирительно говорит Майкл, однако без особого результата.

— Почему «хватит»? Я еще и не начинал!

По всей видимости, большинство присутствующих разделяют точку зрения Тэда.

После непродолжительных переговоров и звонков все, кто уже достаточно налюбовались диким, отвратительным, хоть и по-своему притягательным зрелищем, расходятся по номерам, а администратор отмечает их в своем телефоне. Остается не так уж много желающих досмотреть странное шоу до финала — четверо, если не считать администратора, девушки, которая теперь уже просто плачет, и отрезанной головы. В числе четырех — сердобольный мужчина, пытавшийся успокоить девушку, суровая на вид широкоплечая дама в застегнутом до самого горла сером халате, щуплый длинноносый очкарик и Шервуд. Он твердо решил не покидать места событий, сон все равно уже бесследно испарился. Шервуд и правда готов ждать до утра, однако таких жертв с его стороны не требуется.

Двое заспанных полицейских приезжают минут через двадцать. Судя по их виду, они всю дорогу надеялись, что вызов ложный. А сейчас наступило разочарование, и близится фаза принятия: с этим придется что-то делать.

Появляется суетливый толстяк с клочьями черных волос, торчащих вокруг лысины. Это хозяин отеля, и его, разумеется, не радует сюрприз, который чреват крупным скандалом и, возможно, убытками.

Полицейские без особого энтузиазма опрашивают сначала хозяина, который оказывается бесполезным свидетелем, потому что хоть и постоянно обитает в собственном отеле, но как раз нынче засиделся в гостях у знакомых и явился даже позже полиции. Потом перекидываются на администратора, после очередь доходит до постояльцев. Ясно, что это лишь предварительный опрос, им дело вряд ли ограничится. А сейчас все уже готовы отложить тщательное разбирательство до утра. Даже Шервуд, который буквально четверть часа назад едва ли не трясся от волнения и острого любопытства. Непонятно почему и с какой стати ему мерещилось, что случайный ночной эпизод каким-то образом будет иметь важное значение для него самого. С чего бы вдруг? Теперь Шервуд ощущает лишь упадок сил и отвращение. Ему уже жутко глядеть на голову, по-прежнему лежащую на полу. Голова точно мужская, однако подробности рассмотреть не удается, ведь она повернута лицом вниз. Четко виден лишь покрытый густыми русыми полосами затылок. Девушку почти сразу один из полицейских куда-то увел, и совершенно неизвестно, что именно она рассказывает.

Тем временем приезжают еще полицейские, принимаются фотографировать место происшествия. Появляется и сотрудник, которого остальные с нетерпением ожидали, вероятно, эксперт. Открывает чемоданчик… начинаются процедуры, которые посторонним наблюдать не следует. Лишних свидетелей распускают по номерам.

Все четверо практически не разговаривали друг с другом и не обменивались впечатлениями. Единственная дама и вовсе большую часть времени расхаживала по коридору туда и обратно. Но сейчас очкарик предлагает:

— Раз уж так получилось, давайте встретимся утром и все обсудим.

— Я не против, — поддерживает седовласый.

— Только лучше не с самого утра, а попозже, — говорит Шервуд, уже представляя, как нелегко будет подняться после такой ночи.

— Хорошо. Тогда в полдень. Можно собраться в библиотеке.

Дама согласно кивает, остальные тоже не имеют ничего против.

Спустившись, наконец, на третий этаж и попав в свой номер, Шервуд уже не помышляет о горячем душе. Кое-как раздевшись, плюхается на кровать и моментально проваливается в тяжелый черный сон.