Отречённая

Лес как лес. Нормальный. Под ногами хрустят шишки, а мягкий сырой мох под ними же слегка пружинил, стремясь вернуть утраченную форму. Свежий ночной воздух с хвойными нотками приятно заполнял собою лёгкие.

Окружающая местность казалось диковатой, явно нетронутой руками человеков, следов деятельности коих в окрестностях не наблюдалась... Исключая, пожалуй, мерцающий среди толщи морщинистых стволов деревьев огонёк с тянущейся от него в тёмную высь струйкой дымка. Чей-то лагерь? И кому только могло взбрести в голову разбить его в такой глуши? Давайте же подберёмся ещё немного ближе...

...Ведь при ближайшем рассмотрении мы сможем увидеть девушку с волосами цвета пепла, угрюмо восседающую в опасной близости от пламени. Она была бледна, как смерть, с огромными кругами под глазами, кроваво-красными губами... а также при полном параде: добротный рыцарский доспех, меч, и даже красный плащ, уложенный позади неё своеобразным покрывалом. Прочие же её пожитки были собраны в небольшой кулёк, подвязанный к длинной сосновой ветке - классика...

Девушка тихонько всхлипывала сама себе под нос, будто бы предаваясь каким-то не самым приятным воспоминаниям. Нетрудно догадаться, что этим она рисковала привлечь к себе нежелательное внимание диких зверей...

...Или кого похуже.

***

Ночной лес - место, откровенно говоря, не самое приятное. В такой глуши не ждёшь увидеть что-то разумное, или, куда уж там - человекоподобное. Даже охотник (в здравом уме, по крайней мере) не сунется сюда за дичью в настолько поздний час... Однако, у кое-кого ума всё же хватило.

Какой-то человек (также в доспехе, на что стоит обратить внимание) вышагивал по чаще, в одной руке удерживая масляную лампу, в другой - увесистую булаву. Одет он был, скажем так... экстравагантно. Глухой закрытый шлем, стальной верх, кожаный низ с металлическими вставками на бёдрах... Довершал же его нелепый образ не менее нелепый плащ - нелепый из-за своей длины и неуместной белоснежности в подобный час в подобном месте. На выходе мы получаем ни рыбу, ни мясо: на героя какого-нибудь нуарного романа этот товарищ не тянул, на представителя средневековья - тоже... Но то, что этот некто - тот ещё стиляга, у него было не отнять.

...Как вдруг, завидев трепещущий свет впереди себя, он останавливается, как будто бы в недоумении. Он начинает вглядываться в чащу, пытаясь разглядеть источник... Что, судя по всему, у него не очень-то и вышло из-за уж слишком узких щелей для обзора.

- Хм?.. - глухо пробормочет он под шлемом. - Что за свет - в такой-то час и в таком месте?..

Ноги сами собой начинают нести его навстречу приключениям... Как-никак, не за этим ли гоняется любой уважающий себя бродячий рыцарь?

***

Судя по всему, пристанище пепельноволосой мадамы стало точкой притяжения вообще для всех, чьё внимание оно могло привлечь.

Сперва среди деревьев мелькнуло смутное, белое марево, степенно приближающееся к её костру. Отступница грешным делом подумала, что ей мерещится, после чего она незамедлительно протёрла свои усталые глаза... Но марево не испарилось, но будто бы стало мелькать ещё ближе и чаще... Не издавая, тем не менее, какого-либо звука или шороха. Как будто привидение, ну в самом деле...

Вскоре из мрака леса в свет костра выступает другая девушка. И, судя по её одежде, предположение о "призрачной активности" не могло не быть воспринятым всерьёз: она была одета в монашескую рясу. Прям классика... Но ладно бы только это (хотя, казалось бы, чего *живой* монашке делать здесь в столь поздний час?) - в руках она удерживала огромный, мать его молот, а на ремне на её поясе висел круглый щиток. И на кой он ей, спрашивается, нужен, если бандуру, которую она в руках держала, кому-то настолько хрупкого телосложения никак иначе, кроме как двумя руками, удерживать было нельзя? И вообще - не слишком ли легко она её держала?..

Следующим на поляне показался незнакомец с фонарём. Булава была повешена на пояс, а свободная рука удерживала за уши то ли кролика, то ли зайца... И где только успел надыбать, спрашивается?

Немая сцена. Пепельноволосая переводила напряжённый взгляд с монахини на рыцаря, всем своим видом демонстрируя готовность подорваться на ноги и выхватить оружие. Монахиня же мило улыбалась... Если не считать тяжёлую бандуру, легко удерживаемую ей. С таким весомым "аргументом" её улыбчивость была даже немного... жутковатой. Ну а рыцарь...

- Кхм...

Рыцарь, похоже, решился рискнуть первым прервать повисшее молчание.

- Не найдётся ли у кого-нибудь из вас ножа? - Он потряс мёртвым зверьком в своей руке, затем обведя двух дам взглядом... Который, впрочем, непросто было отследить из-за узости прорезей в закрытом шлеме. - Кому-то стоило бы этим заняться.

- Увы, но монахине носить с собой такое не положено... - А боевой молот, как видно, очень даже. - Спросите у госпожи Дайрин. Наверняка у неё найдётся что-нибудь, что можно всадить в спину своему товарищу~

Её слова сопровождались неизменной доброжелательной улыбкой... Если бы, конечно, не откровенная пассивная агрессия в словах. Да и сказанное ею звучало жутковато... Как, впрочем, и весь ей образ с поведением в такой-то час, в таком-то месте.

- А "госпожа Дайрин", надо понимать... - Мужчина в шлеме ненавязчиво кивнул в сторону пепельноволосой, сидевшей на земле и напряжённой, как взведённая пружина.

- Кхм... - подала голос, наконец, и она тоже. - Я вам тут не мешаю обсуждать себя?..

- О, нисколько. - Улыбчивое личико молотоносной девы в монашьей рясе вновь повернулось к ней. - Пожалуй, помешать нам может только присутствие постороннего лица. - Она вновь обращается к застывшему мужчине с кроликом, поворачивая к нему своё "милое" личико, также будто застывшее. - Уйдите, Бога ради, пока целы. А то ведь нехорошо получится, если случайно я и вас убью...