Отрежь мне крылья

Было темно. Тусклый свет фонарей озарял улицу, прокладывая мне, уже изученную вдоль и поперёк, дорогу домой. На небе не было ни тучки, лишь кричащие в пустоту звёзды зловеще нависали над оживлённым городом, застывшие во времени.

Глухо, душно, безлюдно, как вдруг — человек. С виду и не скажешь, кто это: глядишь — пацан молоденький, с другой стороны — повидавшая жизнь бабка.

Не знаю, что заставило меня приблизиться к некому, но уже спустя минуту я сидела в паре сантиметров.

Лицо существа было размытым, пустым, все черты сливались во что-то нескладное. У глаз не было чёткой грани, я могла распознать зрачок, белок и складки век, но целостности картины всё равно видно не было. Мне постоянно хотелось щуриться, дабы сфокусироваться на линиях, но дело было не в зрении. Правая рука существа была немного длиннее левой, а также высушенной, будто кожу натянули на острые кости. Одето оно было в длинную белую майку и волочащиеся по полу штаны. Существо было измученным, но на одеяниях не было ни пятнышка.

Тут вдруг оно заговорило:

— Какое сегодня число?

Вопрос показался мне крайне неожиданным.

— 25 июня, — робко ответила я.

Пауза.

— Пять дней, — тихо произнесло существо.

— Что, простите? — переспросила я.

— Я умер ровно пять дней назад, на этом же месте, на этой лавочке.

— Псих, — я вскочила со скамьи и быстрым шагом поскорее смылась оттуда, периодически нервно оглядываясь.

Придя домой, я бросила ключи на кровать и начала бить себя по голове руками. В ушах был слышен звон от ударов, а острая боль пронизывала виски.

— Почему ты не можешь быть нормальной? Почему… почему?

После долгих конвульсий и литра слёз я решилась написать своему терапевту. На следующее утро тот мне ответил, что скоро приедет. Выдохнув, заварив себе кофе, я подошла к окну, из которого виднелся городской парк. Суббота — прекрасный день, день, чтобы ничего не делать.

Смотрела в окно. Дети с футбольным мячом. Матери с колясками. Велосипедисты. Просто гуляки. И оно…

Что-то одетое явно не по погоде, что-то лишнее, чужое. Существо продолжало сидеть на скамье. Неподвижно. Оно смотрело не на меня, не на людей — оно смотрело в себя.

Никто не кидал косых взглядов или нелепых смешков, все просто проходили мимо, словно не замечали слона в комнате. Скамью никто не занимал, но и вниманием существо было обделено.

— Это из-за таблеток, точно, точно из-за них! Говорили же — не переусердствовать, говорил же врач, — начала нервно ходить по комнате то в одну сторону, то в другую.

Пришёл терапевт. Отсидели час. Пара бессмысленных фраз, что лишь создают иллюзию помощи, хотя на самом деле являются пустым детским лепетом. Популистские цитаты, что звучат с каждого угла. Расход. Подбегаю к окну. Исчез.

— О боже, сработало, оно ушло! — полные радости слова.

Следующие два дня было тихо. Дорога до работы. Мысли о тяжёлой жизни мучают. Надо оплатить счета. Надо навестить родителей. Работа. Бессмысленная трата времени и сил. Дорога домой. Сначала переполненный автобус, затем освещённая улица. Парк. Скамья.

— Нет, не может быть… — недоумение, отрицание.

Существо сидело на том же месте, вот только смотрело в этот раз на меня.

Я подбежала к нему.

— Кто ты такой? Зачем следишь за мной?

Пауза.

— А что мне ещё делать?

— Не знаю, пойти домой? Встретиться с друзьями. Жить! Живите своей жизнью, а не пытайтесь…

— Боюсь, что это невозможно.

Пауза.

— Я говорил вам, что умер? Семь дней назад. Скончался от потери крови. В собственном кабинете.

— Да вы же больной. Может, вам скорую вызвать? — я начала судорожно доставать телефон из кармана джинсов.

— Увы, врачи спасают тех, чья жизнь висит на волоске, а мой волосок уж давно перерезан.

Я отложила телефон от уха и присела рядом.

— Как вы можете быть мертвы, если сейчас сидите со мной и говорите?

— Это я и пытался выяснить эти два дня.

Пауза.

— Ну и что, выяснили?

— Да, я ваш ангел-хранитель.

— Что, простите? Вы кто?

— Ваш ангел-хранитель.

— Это очень глупая шутка.

— С чего вы взяли, что я шучу?

— С того, что вы мне доказываете о своей смерти, но после, сидя передо мной, говорите, что мой ангел-хранитель. Это бредни сумасшедшего, вы понимаете?

— Я, к сожалению, знаю и понимаю гораздо больше, чем ты, как бы мне этого ни хотелось.

— Ну и какова ваша «задача» по охране меня?

— Моя задача — довести вас до смерти, до той, что вам суждена.

— Вы угрожаете мне?

— Ни в коем разе, я только ответил на заданный вопрос.

В голове промелькнула мысль о смерти, о том, что звучит она крайне романтично. Она звучит как выход из того позора, который я проживаю изо дня в день.

— Вы не хотите чаю? — вырвалось у меня.

— С радостью.

Мы сидели у меня на кухне — я и существо, похожее на человека, что позиционирует себя как ангел.

Одна чашка за другой. Мы молчали. Я привыкла молчать. Не было никого, кто мог бы меня поддержать или дать высказаться. Мысли крались в голову, уродовали её, а ангел, что сидел напротив меня, лишь мирно попивал чай, не издавая ни звука.

Пауза.

— Вам стоит отрезать мои крылья, — резко встало из-за стола существо, снимая с себя футболку, всё такую же чистую, что и при первой встрече.

Он протянул мне двадцатисантиметровый изогнутый клинок из дорогущей стали с гравировками, что были мне не знакомы.

Расправив спину на ней, я увидела два огромных птичьих крыла с ростом человека. Они вросли под кожу и будто были живыми. Белое оперение. Внушающие размеры.

— Мне стоит сделать что?

— Отрезать мне крылья.

Я всё ещё была в шоке от происходящего.

— Ну и зачем же мне это делать?

— На небесах не хватит места всем, кровь течёт рекой, жизнь за жизнью. Оказалось, что даже время на смерть у всех ограничено.

— Но как я могу убить человека, а после попасть в рай?

— В какой ещё рай?

На часах стукнула полночь. Время пришло, и острый клинок проткнул моё сердце.

После удара я не проснулась. На той стороне не было ничего, кроме сплошной темноты. Ни золотых ворот, ни двух лестниц, ни света в конце туннеля. Находясь в этой абстракции, мне оставалось делать то, что губило меня все эти годы — мне оставалось лишь размышлять.

«А что, если бы я отрезала существу крылья? Была бы я свободнее? Была бы я счастливее? Была бы я вообще?»

На следующее утро, что я проводила в «лучшем мире», моя мать решила сюрпризом навестить меня, но единственное, что та увидела, зайдя на кухню, — был лишь окровавленный кухонный нож, бездыханное тело и записка, в которой значилось:

«Отрежь мне крылья.»