Озеро самоубийц

Остров самоубийц

Алекс сидел в кустах. Он не замечал ни комаров, ни пробравшихся под штанину муравьев. Опасность укуса клещей его тоже не заботила. Он готовился наконец-то обрести свободу. Все остальное было неважным.

***

Ему срочно были нужны деньги. В последнее время ему катастрофически не везло. Микрозаймы, долги по алиментам его почти не беспокоили, а вот взятые под проценты деньги у местного дельца отдавать придется. Свалить из города, конечно можно, но смысл — его все равно найдут. Если только за границу, финская, к примеру, совсем рядом.

Алекс любил Карелию, хоть и родился совсем в противоположной стороне страны. Этот место держало его в себе своей атмосферой, была его местом силы. Любые поездки «посмотреть мир» неизменно приводили обратно. Он верил, что где-то здесь, на краю света найдет свой клад. Именно поэтому его главной страстью стал коп. Мечтал найти тот самый клад, ту самую монету, которая перевернет его неудачную жизнь.

— С вас 145 рублей, — с легкой улыбкой произнесла кассирша.

Алекс открыл бумажник, из которого выпала бумажка с номером телефона. «Петр Иванович. Кто это? Ладно, потом», — подумал он и оплатил свои покупки. Десяток яиц и батон — это все, что он мог позволить сегодня себе на ужин.

Коп не приносил ничего. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, он вынужден был пылесосить все вокруг в поисках меди и делать регулярные походы в местный пункт приема металла.

Поиск скамейки в теньке занял немного времени, очень хотелось курить. Затянувшись, Алекс вспомнил о бумажке с номером. Имя, написанное на ней, ему ничего не говорило. «Пора завязывать с алкашкой. Провалы в памяти — это не дело. Еще и кошмары эти». Ему снилась старуха с белесыми глазами, которая смотрела на него, не мигая. Алекса передернуло от воспоминаний. «Приснится же чушь разная. Кто же этот Петр Иванович?»

Вчера был обычный вечер. «Аквариум» — местная забегаловка, бутылка водки, одиночество. Алекс не любил бухать дома. В этой провонявшей перегаром кафешке все же было хоть какое-то ощущение причастности к обществу, но, по сути, он все равно пил один.

Людям он не доверял, почти ненавидел. Алекс не помнил своих родителей, которые погибли, когда он еще был совсем маленьким. Проведенные годы в детском доме не добавляли веры в человечество. За свои 33 года парень успел многое. Отсидел два года за кражу какой-то ерунды вместе с малолетними дебилами, мнящими себя Робин Гудами. Скоропостижно бракосочетался с девчонкой, которая заявила о своей беременности. Прошла мимо трехлетняя попытка пожить по-человечески и поощущать себя отцом семейства. Затем состоялся бурный развод в суде, где жена, почти бывшая, объясняла всем, включая секретаршу, какой он неудачник и, в общем и целом, бесполезная мразь.

Алекс продал квартиру, предоставленную государством за годы жизни в детдоме и рванул на самый край мира, в Карелию, в крохотный городок Моуши, где купил комнату в коммуналке и старенькую Ниву для поездок на коп. Он мечтал найти что-то ценное и наконец-то обрести свободу, убежав на какой-нибудь остров с пальмами. Забыть все и начать с нуля. А пока у него были долги, одинокие вечера, выпивка на фоне компаний незнакомых людей по вечерам и дальние поездки в поисках клада.

«Петр Иванович». А не тот ли это дядька, которому он плакался о жизни своей в пограничном состоянии между пьяным угаром и забытьем. «Хоть убей, не помню, зачем он мне сунул свой номер телефона. Может о чем-то договорились? Хрен его знает, но любопытно».

Трубку взяли моментально, как будто ждали его звонка:

— Слушаю.

— Вы мне свой номер вчера дали.

— А, понятно. В семь часов. Скамейка напротив Достоевского.

— Хорошо, буду, — ответил Алекс, но в трубке уже были гудки отбоя.

— Вот блин, однако, — пробормотал он и взглянул на часы, — Ну что ж, времени еще уйма. Парень побрел в сторону своего дома, размышляя об этом странном типе, которому он только что позвонил.

О чем-то бубнил телевизор. Молодой человек лежал на диване и уже почти не слышал того, о чем вещали с телеэкрана. Сквозь дремоту доносились слова, которые почти не доходили до сознания.

— Озеро самоубийц. Новая достопримечательность или грустная страница края? — ведущая явно хотела сенсации.

— Странная мода у молодежи, не более. Просто разочарованные в жизни люди хотят сделать свой последний шаг как-то необычно, например, влететь в воду на машине, — ответил ей эксперт. То ли психолог, то ли найденный на скорую руку специалист по всем вопросам.

— Местные говорят о мистике. О ведьмах и странных туманах.

— Это естественно. Об этих краях сложено много легенд, мифов и сказаний. Но, уверяю вас, это просто мода, если так сказать. Золотые Ворота в Сан-Франциско точно также обрели печальную славу.

— Здесь глубоко. наверное спасателям тяжело вытаскивать автомобили погибших?

— Большая часть так и остается здесь. В трех метрах от берега уже глубоко, а течения относят машины еще глубже. Там уже до 5-6 метров. Близкие погибших зачастую не могут и тела увидеть.

-Течения? В озерах?

-Это карельские озера. В них возможно все.

Алекс уже не слышал дальнейшего разговора, не видел показанные в программе панорамы обсуждаемых мест. Он спал. Без сновидений.

***

В половину седьмого Алекс уже сидел на скамейке напротив памятника Достоевскому. Жара постепенно спадала, и он вполне комфортно чувствовал себя в привычных потертых джинсах и просторной футболке. «Надо было побриться что ли», — подумал парень и ухмыльнулся про себя. — «Вчера я был в слезах, соплях и бухой, а сегодня буду перед ним весь такой чистенький и гладкий. Да пофиг, не на собеседование иду и не жену искать».

Три года своей несостоявшейся семейной жизни он пытался быть правильным. Ходил на работу, где не смотрели на его ошибку молодости, превращенную в тюремный срок. Приносил деньги жене, которая как-то незаметно и быстро превратилась из восторженной девочки в вечно недовольную всем стерву. Он по-своему любил Алису, их дочь, но не успел к ней сильно привязаться за время своего короткого брака. После развода Алекс приравнял всех женщин к меркантильным змеям, среди которых нет нормальных. Он был убежден, что его бывшая вырастит из Алисы подобную себе тварь. И спустя время вычеркнул дочь из головы и сердца. «Чтобы быть счастливым, мне нужны деньги и свобода, остальное придет само».

— Люблю пунктуальных, — Петр Иванович не стал протягивать руку для рукопожатий и сел рядом на скамейку, — Давай я коротко и по делу. Времени нет. Как я вчера понял, тебе нужны деньги. Много. И способ их получения тебе не особо важен.

— Честно говоря, я не очень помню наш разговор.

— Я понимаю. Но суть верна?

— Примерно.

— Так вот. Есть одна старушка. Ее муж был нумизматом, весьма успешным. Старичок помер, а его благоверная не пожелала продавать монеты. Ну, ты понимаешь — память и все такое. Вот они-то мне и нужны.

— Типа я должен их украсть? Мне особо не хочется на нары.

— Я хорошо заплачу, — Петр Иванович достал из кармана блокнот и вывел в нем число с пятью нулями.

— Маловато за риск оказаться в камере.

Число Алексу в общем понравилось и эта сумма денег могла решить многие его насущные проблемы. Но чем черт не шутит. Жизнь его научила торговаться даже в мелочах.

— Это в долларах, парень.

Молодого человека прошиб холодный пот. Слегка обалдевший, он взглянул в глаза собеседника, желая понять, всерьез ли все происходящее.

— Да, коллекция стоит дороже. Не думай, что ты сможешь с ней улизнуть. В лучшем случае, ты не найдешь нужных людей для продажи, в худшем — закончишь жизнь где-то прикопанным среди сосен. И мой тебе совет — помалкивай.

— Ну, мне не особо есть с кем делиться радостями и горестями.

— Я помню вчерашний разговор, можешь не повторяться. Ну что, согласен?

Смутная тревога и нереальность происходящего быстро перестали иметь для Алекса какое-либо значения. Он уже рисовал себе побег из страны на вожделенный остров с пальмами и безбедную счастливую жизнь. Свобода.

— Сосредоточься, парень, Мечтать будешь потом. Бабуля живет недалеко от Озера самоубийц. Слышал о таком месте?

— Смутно. Там типа лохи с машинами жизнь кончают.

— Не будем сейчас развивать философию. Ты же не собираешься так бездарно заканчивать жизнь? К тому же у тебя есть шанс все изменить. У каждого свой путь в жизни и способ ее закончить. Я не знаю, почему я все это предлагаю именно тебе. Можешь считать, что я люблю раздавать шансы. Да и коллекция мне нужна даже больше, чем тебе безбедная старость. Для чего — не скажу, что-то из рода благотворительности для пострадавших от сволочей. Вот ты, например, как себя ощущаешь, жертва ты или … наоборот. Ближе к сути, как ты будешь добывать коллекцию — мне все равно. Судьба бабульки мне тоже не интересна. Можешь отказаться. Такой вариант тебе тоже доступен.

— В смысле, ты предлагаешь мне ее убить? — Алекс напрягся.

— Тварь я дрожащая или право имею, — Петр Иванович взглянул на памятник Достоевскому, — символично, не считаешь?

— Чо?

— Ты вроде как не в первый раз пробуешь украсть чужое. Разберешься. Если надумаешь — номер знаешь, но обратного пути уже не будет. Желающие находятся всегда. Я не собираюсь никого заставлять, у всех есть выбор, как жить, а главное — насколько долго.

Оглушенный перспективами Алекс задумчиво смотрел на прохожих в парке, переваривая услышанное. Что-то его тревожило. Но картинки богатой и беззаботной жизни, которые ему подсовывало воображение, ему нравились все больше и больше. Когда он был уже сообщить Петру Ивановичу о своем решении, то увидел, что того на скамейке уже не было.

Ночью ему снилась смутно знакомая красивая женщина. Она смотрела на него и плакала.

***

Алекс сидел в кустах. Он не замечал ни комаров, ни пробравшихся под штанину муравьев. Опасность укуса клещей его тоже не заботила. Он готовился наконец-то обрести свободу. Все остальное стало неважным.

Он еще раз продумал свой план. Влезть через боковое окно, обыскать дом. Избушка небольшая и вряд ли это займет много времени. Дождаться, когда бабулька займется своими делами на огороде. Может и пронесет. Нож он с собой тоже взял. В багажнике стоящей недалеко машины лежит лопата. Алекс гасил в себе мысли о совести, о возможном убийстве. Это был его последний шанс, другой ему жизнь может и не предоставить.

Женщина в белом платке вышла во двор и, взяв с собой огромную лейку, медленно направилась к колодцу. Окно, в которое предстояло проникнуть, было с противоположной стороны дома, и уже через несколько минут Алекс сидел под ним, оценивая ситуацию. «Обычная деревянная рама, затянутая марлей. Пролезть вполне можно и даже не наделаю много шума», — подбодрил он себя мысленно.

Комната оказалась кухней, большая часть которой была занята печью. Ничто не говорило о том, что заветная коллекция монет может находиться тут. Значит, в первую очередь надо осмотреть комнаты. Пригнувшись, он тихонько прошел вдоль печки и выглянул в комнату.

Перед ним стояла бабуля, взгляд ее белесых глаз заставил оторопеть. В следующее мгновение холодный пот выступил у него на лбу, а рука потянулась к припрятанному охотничьему ножу. Краем уха за спиной он услышал шум, почувствовал легкое дуновение ветра. Секундой позже удар по затылку погасил окружающий мир.

Очнулся он в подвале. Руки и ноги были привязаны ремнями к какому-то креслу непонятной конструкции. В голове шумело. Алекс зажмурился и попытался сосредоточиться. Он влип, и пока еще было непонятно куда и с какими последствиями. Парень открыл глаза и увидел ее. Старуха молча стояла перед ним и смотрела в упор немигающими страшными глазами. Смотреть в эти глаза он не мог. Голова кружилась, желудок скручивался в спираль. Подсознание выдавало к показу давно забытые фрагменты прошедшей жизни.

Вот красивая женщина нежно улыбается ему, протягивая руки.

— Мама, — простонал Алекс. Он ее совсем не помнил. Ни лица, ничего, но был уверен, что это она, — Мама.

— Ты так изменился, сынок, — ответил образ и погас.

— Папа, посмотри, как я пою! — Алиса прыгала перед ним, изображая певицу, и улыбалась, как умеет только она. У нее мои глаза, я всегда это знал.

Образы знакомых и незнакомых людей замелькали, как в калейдоскопе, в ушах забухал молот, из носа потекла кровь.

Хлопнула дверь, раздались шаги. В комнату вошел мужчина. Алекс сфокусировал на нем глаза и выдохнул от удивления:

— Иван Петрович.

— Не ожидал? — мужчина усмехнулся и с неприкрытой ненавистью посмотрел на привязанного к креслу молодого человека.

— Где я? Что происходит? — почти шепотом произнес Алекс.

— Итог твоей никчемной жизни. Немного не похоже на счастливую богатую жизнь? Ты — тупой, повелся на большие деньги и, скорее всего, даже не мучился от мысли, сможешь ли ты убить? А ты был готов убить и рано или поздно сделал бы это. Матушка, продолжай, родная.

Взгляд старухи притягивал и отталкивал одновременно. Казалось, что какая-то сила бушует в голове, лишая воли и сил к сопротивлению. Молот в ушах продолжал отбивать ритм, руки дрожали, холодный пот отпечатался на футболке и вонял страхом.

Алекс дико заорал и зажмурился.

— Оставьте меня в покое! Я все понял, отпустите! Что вы от меня хотите? Не смотри на меня, сука!

Удар по щеке заставил его замолчать. Вкус крови от прикушенного языка. В глазах потемнело. Ощущение, что кто-то ковыряется у него в голове не проходило. Сознание скользило на грани реальности и безумия.

— Я знаю о тебе все, — продолжал спокойный голос Петра Ивановича, — С момента рождения и до сегодняшней минуты. И я знал, что ты можешь, что ты готов не только грабить, но и убивать. Моя мать знает каждого из вас и что будет, если вас не убрать. Завлечь таких как ты сюда — это совсем несложно. Вы все одинаково падки на деньги. Прощай, урод, сегодня я спасаю еще одну жизнь.

В голове Алекса что-то щелкнуло и он перестал думать. Исчезло желание объяснять, каяться и умолять. Совсем. Слова незнакомого мужчины перестали иметь смысл. Он уже ничего не слышал, не понимал и не хотел. Он стал пустой оболочкой, и ему было все равно. Свободной от мыслей, желаний и чувств.

***

Берег озера поражал своей красотой. Стояла тишина, присущая нетронутой природе, в которой не было места человеку. Алекс сидел за рулем своей машины. Взгляд его был направлен вперед, на спокойную гладь озера и не выражал ничего. Мозг четко знал, что надо делать, а сознание не задавало вопроса зачем.

Привычным движением рук он завел двигатель и нажал на педаль в пол. Через несколько минут Алекс стал по-настоящему свободным. Глубокие воды проглотили очередную жертву. Бывшая когда-то человеком оболочка послушно открыла рот и выпустила воздух из легких. Он был пуст и спокоен.

— Пойдем, матушка, тебе надо отдохнуть, у нас еще много дел. Две фигуры медленно уходили от берега.