Пацифист.

Оглушительно-громкий пронзительный звук и резкая боль прерываются абсолютной тишиной и умиротворением. Я очутился в бесконечном белом пространстве. Вокруг не было ничего, но было очень холодно. Я осмотрелся со всех сторон, но ничего больше не увидел. Бескрайняя белая Пустота.

— о-О-о! Надо-же... Обычно вы дольше приходите в себя, но все без исключения говорите о холоде... — эхом прозвучал голос, раздавшийся откуда-то сзади. Но обернувшись, я никого не увидел.

— Ты слышишь мои мысли? — спросил я

— Ну разумеется... это МОЙ маленький мир!! Здесь я всё могу! — в голосе слышался покой и холод. Никаких эмоций или колебаний.

— Но тогда... Покажись! Я тебя не вижу! — невозможность видеть собеседника дополняла атмосферу и заставляла сильно переживать. Я во всех смыслах не чувствую землю под ногами, даже земли нет, просто плаваю в воздухе.

Сначала я подумал, что необъятный свет вокруг начал затухать, но оказалось, что передо мной вырос огромный силуэт человека, суставы которого выходили за пределы тела. Смотря на него мне хотелось закрыть глаза: существо внушало ужас. Абсолютно-черная мгла покрывала его поверхность, и только несколько светящихся белых глаз на том месте, которое можно было назвать лицом. Я подумал что у него были волосы, но это было лишь скоплением небольших рогов на всей верхней поверхности головы.

— Хм... ну и внешний вид же ты описал в своей голове... Я бы назвал себя: божественным, невероятным и зрелищным, но, видимо, ты не дорос до такого искусства... — говорил тот же голос

— Что ты сделаешь со мной? Убьешь?

— Встреча с многотонным куском металла обычно заканчивается именно так. Одноразово. Это не моя задача.

Я попытался пошевелиться, но белая пустота не давала опоры.

— Я... мертв?

— Диагноз точный, но не окончательный. Я внес коррективы. — В голосе послышалось самодовольное шипение, будто змея, нашедшая теплое местечко. — Твое существование отныне — мой спонсорский проект. А проекты должны окупаться.

— Что... что ты хочешь?

— Хочу? Я требую. Ты станешь моим рупором. Моим маленьким, жалким пожирателем духа. Ты будешь поглощать сущности других существ и поставлять их силу мне. Назовем это... франшизой. А платить будешь своим ничтожным существованием. Внятно?

Я молчал, пытаясь осознать этот бред.

— Как интересно. Обычно на этом этапе они уже рыдают или пытаются со мной торговаться. — он выждал паузу. — Ладно, правила просты: работаешь на меня — живешь. Не работаешь... Ну, ты уже знаешь, чем это заканчивается. Можешь звать меня Аахи. Постарайся не забыть. Это важно.

Аахи размахнул огромные перепончатые крылья и я проснулся в серой комнате. На мне был черный костюм с пурпурной бабочкой и золотыми манжетами. Рядом лежал цилиндр с фиолетовой лентой и трость с золотыми аксессуарами. Я взял все эти вещи и вышел из комнаты. По крайней мере я хотел так сделать. Серые стены давили на сознание, казалось, меня сейчас раздавит. Подойдя к двери, я открыл ее и застыл. За дверью было необозримое небо. На уровне пола были облака и птицы, океаны и континенты были далеко внизу. Легкий ветер обдувал меня и мне стало гораздо спокойнее.

Поглощено сущностей - 0

Способностей - 0

физ. Характеристики - человеческая норма, относительный 0

до следующего статусного скачка 100* - прозвучал голос Аахи, но уже не так гулко

Я наступил на ближайшее облако и понял ошибочность этого решения. Моя нога медленно проваливалась в мягкое, как подушка, облако. Затем оно рассеялось черным дымом, я стремительно начал падать, просматривая мелькающие части облаков вокруг меня. Я уж было смирился с падением, которое казалось нереальным как сон, но.., очнулся уже на кресле в зрительном зале театра. Вся одежда была окровавлена. Вокруг меня тоже были люди, но ответа от них я явно не дождался бы. У кого-то не было головы, у кого-то не было тела до пояса, кому-то повезло иметь голову, но везеньем это точно не назовёшь. Десятки людей вокруг меня были мертвы. Я ничего не чувствовал, просто покой. Мне хотелось просто уйти и жить дальше.

Как я не заметил! На сцене стоял человек в длинном белом пиджаке и белых брюках. Его белые волосы и бледно-серая кожа тоже не добавляли ему жизни. У него были белые перчатки, от которых "белого" осталось только у запястья из-за пятен крови на пальцах. Стоял он спиной к нам, что создавало ему торжественно жуткий вид. Он внимательно смотрел на стену, на которой была, надеюсь просто красной краской, нарисована (судя по всему им же) огромная снежинка. Он повернулся к мертвому залу и сел на край сцены. С моего ракурса, нарисованная им кровавая снежинка имела центр за его головой.

У него был пустой взгляд. Даже не печальный или безумный, просто пустой. Этот взгляд меня пугал своей неопределенностью. Когда вы смотрите на человека, по его выражению лица и взгляду вы можете понять, на что способен человек сейчас, что он хочет и что с ним делать. Если он зол, его не стоит раздражать дальше, а если опечален... вы поняли. Этот человек не выдавал никаких признаков чего-либо подобного. Живые так себя не ведут. Эта мысль меня рассмешила и я невольно улыбнулся.

Потом он вздохнул. Звук был на удивление обыденным, раздраженным, как у художника, которому не дается мазок. Он повернул голову, и его взгляд скользнул по рядам кресел, по мне, ни на ком не задерживаясь. Пустой. Абсолютно пустой. В нем по прежнему не было ни злобы, ни печали, ни безумия. Лишь глубокая, вселенская скука.

— Не хватает... — прошептал он, повернувшись опять к своему творению, и его голос, низкий и ровный, разнесся под сводами. — Диссонанс. Нарушение гармонии.

Его пальцы в испачканных перчатках сжались. Он сделал шаг к стене, и я инстинктивно вжался в кресло, но он лишь провел рукой по воздуху, очерчивая невидимые линии. Он был поглощен только симметрией.

Что-то щелкнуло внутри меня. Голод? Нет. Желание нарушить этот жуткий, бесчеловечный ритуал. Слова сорвались сами, эхом отозвавшись в гробовой тишине:

— Слева... снизу. Линия уходит вниз.

Он замер. Медленно, очень медленно, его голова повернулась ко мне. Те пустые глаза наконец сфокусировались. В них не было угрозы. Лишь внезапная, хищная заинтересованность.

— Думаешь? — всего два слова, но они прозвучали как скрежет стали по камню.

Я кивнул, не в силах издать звук. Мое сердце колотилось где-то в горле.

Он повернулся к рисунку, его палец указал на место, которое я назвал. Он изучал его секунду, две. Потом раздался тихий, почти довольный звук.

— И правда. Браво.

Он спрыгнул со сцены с неестественной, кошачьей легкостью и двинулся ко мне по проходу, не обращая внимания на тела, через которые переступал. Он остановился в шаге, и я почувствовал исходящий от него холод — тот самый, что остался у меня внутри после встречи с Аахи.

— Ричард Глэдт, рад знакомству! Мое прозвище как пожирателя - Аристократ! Я не считаю нужным поглощать тела людей, их сущностей достаточно, но уж больно много улик! — я боязливо пожал ему руку, она была холодная как у мертвеца. Рукопожатие, учитывая обстоятельства, казалось мне невыносимо долгим. Я пытался чем угодно прервать его и отойти.

— Странно, — произнес он задумчиво. — Я ведь отчетливо помню, как отправил твою голову в тот дальний угол. Сжег, для верности. А теперь ты здесь... целый. И даже даешь дельные советы по композиции.

Он наконец разжал пальцы, и я отдернул руку, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Он улыбнулся. Это было самое пугающее — его улыбка не дошла до глаз, которые оставались абсолютно плоскими, бездонными.

—Новыми пожирателями энергия впитывается, как губкой. Увлекательно, не правда ли?

Он повернулся, снова глядя на свою кровавую фреску, словно наш разговор был исчерпан. Я был для него всего лишь интересным феноменом, внезапно ожившим экспонатом в его коллекции. Не человеком. И уж точно не угрозой.

— Ладно, я знаю, что с тобой сделаю. Тебя нужно научить управлять своей пожирательской природой. В этом тебе помогут Волшебник и Рыцарь — он махнул рукой.

В глазах потемнело, голова кружилась. Пришлось осмотреться.

Я стоял посреди каменной комнаты, чувствуя себя идиотом. Старик — Волшебник — сидел у камина, не обращая на меня ни малейшего внимания. Тишину нарушало лишь потрескивание поленьев и его ровное, медленное дыхание.

«Начнем. Если Аристократу угодно, чтобы мы, волонтеры зла, обучили нового пожирателя, пусть так оно и будет. Почувствуй потоки энергии», — сказал он. Как, черт возьми, нужно чувствовать потоки? Я сгреб пальцами прядь волос, пытаясь сосредоточиться. Ничего. Пустота. Лишь леденящий холод внутри, тот самый, что остался со встречи с Аахи.

И тогда я его вспомнил. Бескрайнюю белую пустоту. Ледостав в груди. Мороз, сковавший душу.

Не знаю, как это вышло, но лед внутри дрогнул. Я почувствовал его — тонкую, ледяную струйку, текущую по жилам. Она была едва заметной, но безоговорочно моей.

А потом я увидел Волшебника. Вернее, не его самого, а то, что его окружало. От старика исходило ровное, мощное сияние, словно он сидел не у огня, а в самом его сердце. Знойный воздух колыхался вокруг него видимыми волнами. Почему-то мне стало обидно. Почему ему — тепло, а мне — вечный холод?

Злость стала тем самым ключом. Ледяная струйка внутри отозвалась, сжалась в комок в моей ладони. Я не думал, я просто швырнул его в старика, желая погасить этот ненавистный жар.

— Хоу? Что ты делаешь? Хочешь меня атаковать? — Старик взметнул руку. Перед ним вспыхнул прозрачный, дрожащий от теплого воздуха щит.

Мой комок белого света врезался в него с тихим шелестом. Инеем поползли по невидимой преграде причудливые узоры, трескаясь и сковывая энергию Волшебника. Воздух звонко хрустнул.

Щит рухнул, рассыпавшись на тысячи теплых осколков, которые тут же растаяли. Комок холода исчез, истратив свою силу.

В комнате повисла тишина. Волшебник смотрел на меня с неподдельным, живым интересом, а в голове прозвучал ледяной, безэмоциональный голос Аахи:

Изучено первое умение! Замораживание Од. Стоимость: 10 Од. Эффективность: 15 Од. Доступный урон 35 очков урона.

— Начал не с классики? Похвально! — прохрипел старик, и на его лице наконец появилось подобие улыбки. — Большинство пытается просто тыкать пальцем, как искрой. А ты... сразу лед. Любопытно.

Он поднялся с своего места и подошел ко мне, его мании уже не шелестели, а будто клубились энергией.
— Видишь? Ты только что сам все и понял. Од — это жизнь. Твоя — холодная, моя — горячая. Ты можешь вытащить ее из себя и швырнуть в другого. А можешь... — он щелкнул пальцами, и на его ладони вспыхнул крошечный, почти невидимый вихрь тепла, — ...забрать ее из воздуха. Но чужое всегда чувствуется чужым. Попробуешь поглотить мою энергию — сожжешь себе душу. Для этого нужны... особые умения. Или более мощный источник.

Он обвел рукой комнату.

— Эта комната — такой источник. Здесь можно черпать силу. Но настоящая пища для нас — сущности других. Вырвать ее — значит получить и силу, и часть умений поверженного. Убийство — самый простой способ. Но не всегда самый лучший. Учись чувствовать потоки. Где они тоньше, где их можно перерезать... Или заморозить, как ты только что сделал. Теперь иди. Рыцарь покажет, как это применять на практике.

Ну что, теперь я вижу и немного могу управлять Од, но многому еще предстоит научиться. Да и со зрением неполадки. Я не очень могу контролировать то, что вижу. Я просто чувствую. Вижу - это сильно сказано. Сзади послышался глубокий голос мужчины.

— Поглощение территории, тренировочная комната! Повернись, новичок!

— А! Чего? — сказал я увидев того, кого называли Рыцарь.

Вокруг нас появилась комната, похожая на тронный зал средневекового короля. Со всех сторон, по периметру тренировочной комнаты, стояли соломенные статуи людей. Скорее всего это были манекены. За их поясами были видны деревянные мечи. Выглядели они жутко, ведь были одеты в одежду. Если бы я не всмотрелся в лица из соломы, я бы и не понял что это не просто массовка с улицы.

— Сила. Энергия. Жизнь. Од — это все сразу, — его голос был глух и ритмичен, в такск скрежету стали. — Ты ее тратишь на каждый вздох, на каждый удар моего меча, на каждую глупую мысль в твоей голове. Ты ее жрешь, как дрова печка. Спишь — подбрасываешь дров. Ешь — подбрасываешь дров. Убиваешь — о, тогда ты воруешь целую охапку из чужого костра. — Он резко остановился и ткнул клинком в мою сторону. — Но помни: чужие дрова горят иначе. Могут и печку испортить. Почувствуешь гари в нутре — значит, переборщил с воровским добром.

Он выждал паузу, немного осмотрев меня.

— Подчинение территории, — сказал Рыцарь, соединив ладони — легион! — Все манекены, достав свои мечи, побежали в мою сторону — Давай! Всё познается в опыте! Достоин ли ты моих наставлений?

Я решил, что наконец попробую это! Я вытянул руку в сторону ближайшего манекена и вырвал из него Од. Манекен разлетелся во все стороны кусочками соломы, веревки порвались, стальной каркас заржавел и развеялся по воздуху.

Поглощено сущностей: 1

Способностей: 2: Поглощение, Замораживание Од

физ. Характеристики - норма пожирателя, относительный 1

до следующего статусного скачка 80*

Так слишком медленно! Нужно придумать способ быстрее поглощать их сущности, пускай сущности этих существ и почти бесполезны. Я постарался успокоиться и выдавил энергию через руку, сформировав серп. Что там говорил старик о местах скопления Од? Неважно, пообрубаю им головы!

Минут через пятнадцать манекены кончились.

Поглощено сущностей: 16

Способностей: 3: Поглощение, Замораживание Од, Серп

физ. Характеристики - норма пожирателя, относительный 1

до следующего статусного скачка 5*

Я почувствовал наполнение, которого раньше не чувствовал. Меня переполняло тепло энергии. На моих ладонях проявились золотистые символы, похожие на листья плюща.

— Браво, браво! Забавные у тебя, однако, символы! Я таких еще не встречал. Забавно, что я вообще повторных не встречал. Хи-хи. Значки проявляются, когда тебя переполняет Од. Если увидишь чьи-то еще, запоминай! Твой настоятель тебе расскажет зачем это. Значки имеют невероятное значение. То, что у тебя значки - листья плюща, что-то значит. Я не могу придумать никакой связи. Например у меня значки - мечи особой формы. Это и говорит о том, что у меня предрасположенность и любовь к работе с мечами. Продолжим беседу... Хах! А ты уловил, что надо перерубать самые толстые каналы Од и... — ему явно очень не хотелось говорить — ладно, ты понял. На любое действие ты тратишь Од. Поэтому и называется Од. Очки Действия. Их ты тратишь на всё, что бы ты не делал, а восполнишь едой, сном и поглощением чужого. Но чужое и чувствуется как чужое, запомни. Когда будешь тренироваться и делать свое дело, твой предел Од будет увеличиваться и всё реже будешь видеть значки. Архи-пожиратели вообще за последние годы не показывали своих значков, единственное исключение... он устроил массовое убийство... я пожалуй воздержусь от упоминания его прозвища. Да... и ещё по поводу обучения... ты не плохо справился. Просто делай так, чтобы существо не сопротивлялось и вытаскивай из него сущность. Пока у существа достаточно воли к жизни (больше чем у тебя воли поглощения) его сущность ты вытащить не сможешь. Из мертвых сущности выходят гарантированно, поэтому убийство это был бы лучший способ, не будь он таким сложным и наказуемым.

Ай! Завтра первый день в колледже! Надо выспаться! По спине пробежал холодок ощущения того, что я могу не успеть. Множество самых негативных мыслей рвали сознание на куски.

— Как мне вернуться домой? — судорожно сказал я

— Подумай о доме, ты с помощью своей силы промотаешь для своего сознания время до момента прихода домой, магия всё сделает. Но сработает это только один раз, ведь я тебе помогу. — я не услышал ни капли заинтересованности. Он будто избавился от меня. Даже не сказал ничего по делу. И еще эта фраза "достоин ли ты моих наставлений?", либо он ничего не сказал, либо это такой трюк, что бы заставить меня научиться пользоваться Од.

Я так и сделал. Удивительно! Я просто оказался дома! Сколько время? А! Уже ночь! Я забыл что темнеет позже! Хорошо, что я живу один! Мысли потихоньку покинули мою голову, я лег на диван и отключился.

На следующий день я чуть не проспал. Добежав до нужного здания, я быстро поднялся по лестнице до второго этажа и вошел, постучавшись, в кабинет 222. По пути до нужного кабинета меня окружало только эхо от собственных шагов и это давило на меня и вызывало чувство вины за опоздание.

Я занял парту примерно посередине аудитории, там было меньше всего людей.

Ричард Глэдт вошел в класс не спеша. Его строгий пиджак был безупречен, а взгляд за прямоугольными очками скользнул по рядам, будто оценивая композицию кадра. Он остановился у окна, спиной к классу, наблюдая за чем-то на улице.

— Искусство, — произнес он тихо, но так, что было слышно каждое слово, — это прежде всего внимание к деталям. К примеру... — Он медленно обернулся. Его глаза, пустые и светлые, остановились на мне. Не на группе. Лично на мне. — ...к неожиданным встречам в неподходящее время. Не правда ли, мистер Киллслэй?

В классе повисла тишина. Все смотрели на меня. Я попытался сглотнуть, но горло пересохло.

— Я... не совсем понимаю, — выдавил я.

— И не надо, — его губы дрогнули в подобии улыбки, которая не дошла до глаз. — Пока не надо. Просто запомните этот момент. Чувство легкого... диссонанса. Это и есть начало искусства. А теперь откройте тетради.

Он повернулся к доске, словно ничего не произошло. Но ледяной комок в моем желудке говорил об обратном. Он не угрожал. Он напомнил. И сделал это настолько виртуозно, что никто, кроме меня, не понял истинного смысла его слов.

— Первая парта, если вы еще раз прервёте мою речь этими звуками, я заставлю вас повторять их прилюдно столько раз, пока вы не сделаете это идеально! Мне кажется вам следует проявить чуть больше уважения к человеку, который снабжает вас информацией. — Сказал бездушно учитель, не поворачиваясь в мою сторону.

Как удачно, мой учитель - серийный убийца. Наверняка для него новые пожиратели и убийства в порядке вещей.

— Чудесно! — медленно сказал он, от чего у всей группы кровь стыла в жилах. — Сегодня на уроке Искусства, как ваш учитель, я дам вам первое задание на знание определений терминов, а в конце работы нарисуйте мне симметричную фигуру. Идеальную! На дополнительную оценку, разумеется. Сразу уточню что этот рисунок как задание будет необязательным!

Как наш учитель? Да он явно только вчера устроился и просто ещё не вжился в роль.

Написав все термины, я решил сослаться на нашу встречу и нарисовал снежинку, в точности как на стене театра. Положив голову на руку, я любовался своим творением и уснул.

Я проснулся на уроке.

— Вы все ответили прилично, но я хотел отметить одну работу. Виктор, я так понял ты отдал честь погибшим в театре. Я верно тебя понял? Или ты как-то причастен? Ладно, ладно... шучу...

Ричард читал лекцию о симметрии и психологическом влиянии некоторых вещей в искусстве до конца урока и отпустил нас, не дав задания.

— А вас, Киллслэй, я попрошу остаться! . . . Я закрою дверь! . . . Итак, ты обучился видению Од и использованию его? — Он говорил очень серьезно и конкретно, его взгляд был полон решимости.

— Д-да!..

— Тогда дальше наши дороги расходятся! — с него сошла вся напряженность — Среди нас, пожирателей, каждый сам за себя, если встанешь у меня на пути, я тебя уничтожу! Кстати, на последок скажу, что не стоит даже показывать то, что мы знакомы! Старайся даже лишний раз не смотреть на меня! Никто ничего не должен заподозрить! Я работаю так, что меня никто не видел в форме пожирателя (я работаю в форме человека, но очень аккуратно, предельно), так что если ты будешь вести себя при мне так, как обычно... всё будет хорошо! Запомни, есть три самых опасных пожирателя: Корень, Лазурный и Пламенный. Корень не признают. Все люди считают что его не существует, ведь все улики указывают на природные явления, несчастные случаи, животных или еще что-то подобное... Он просто очень хорошо работает! Я видел его один раз краем глаза, он оправдывает свое прозвище! До встречи в следующий четверг!

— Кстати... — решил спросить я — Эти очки... Ты действительно не...

— Это вопрос стиля. Я прекрасно вижу, да и достаточно забавно, когда люди разбивают тебе очки, а это не мешает тебе их побить и вытянуть денег на новые. Всё! По-ка! — он уже явно пытался уйти от разговора и открыл дверь в коридор.

— Тренируйся!!! Это мой тебе совет, как сопернику.

Остальные часы в колледже прошли муторно и скучно.

Небо заволокло тучами, но дождь не шел. Я шел по улице и уже подходил к дому, потом открыл дверь и подошел к лифту. Атмосфера распологают тому, что сейчас из темноты кто-то выйдет. Я даже закатил глаза в сторону, посмеявшись над странностью собственной мысли.

— Хэй! — раздался голос с теневой части лестничной площадки. — У меня к тебе серьезный разговор!