Падший паладин

Дождь длинными тонкими нитями протянулся из серых облаков до самой земли, превращая ее в непроходимую кашу.

Я с трудом освободил от грязевого плена правую ногу и с тоской посмотрел на большой палец, торчащий из дыры сапога. Новый шаг, и сапог снова в раскисшей плотной грязи почти по колено. Этот холодный дождь идет седьмой день, передвигаться по старой дороге стало почти невозможно.

Я продолжаю свой путь, несмотря ни на что. У меня есть цель, точнее, была. Сейчас, через десять лет после начала последней битвы этого мира, ее, возможно, уже нет.

Я паладин рыцарского ордена... Хотя это уже неважно, мой мир мертв... Последний раз живого человека я встречал больше года назад. Одичавшего и безумного... Как и весь этот мир... Нежить – четыре месяца назад, соженный наполовину огнем рыцарь смерти бесцельно вел за собой десяток скелетов воинов.

Мне, как и этому миру, осталось недолго. Здесь не осталось ни живых, ни мертвых – некому возделывать землю, некому создавать. Те, кто пережил чудовищную бойню, постепенно угасли от голода и болезней. Тяжелые, даже на вид, серые облака навсегда закрыли солнце, только дождь прорывается из них время от времени. Без солнечного света растительность постепенно увядает и умирает. Трава превратилась в серую сухую массу, молодая и свежая не пробивается из мертвой земли. Леса давно потеряли листву, постепенно засыхая и умирая. В отравленных реках течет мертвая вода, в них нет рыбы, как и в озерах и морях. Этот мир мертв...

Я давно скитаюсь по этому проклятому миру, ища хоть какой-то смысл в своем существовании. Ищу хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, чтобы не сойти с ума от отчаяния и безысходности. Ищу, хотя уже давно не верю в то, что найду.

Я паладин, проклятый светом и тьмой паладин, предавший дважды двух богинь... Падший паладин...

За моей спиной – двухметровый двуручник, верный спутник и безмолвный свидетель былой славы паладинов. Он тяжелым грузом давит на плечи, напоминая о тех временах, когда сталь звенела от ярости, неся сокрушительную мощь света демонам и нежити. Теперь же он лишь символ утраты, отражение былого величия, погребенного под пеплом безумной войны.

Дождь усилился, превратившись в сплошную стену, пронизывающую до костей. Изодранный плащ с капюшоном и поржавевший латный доспех, некогда белоснежный, не могли дать достойной защиты от такого ливня. Каждый удар капли – напоминание о моей слабости, о моей смертности. Я с трудом различаю дорогу впереди, но продолжаю идти, подчиняясь инерции, ведомый призрачной надеждой, что где-то там, за горизонтом, все еще теплится искра жизни.

Все началось десять лет назад. Я тогда уже был опытным паладином, служа богине света Элрэй более пятнадцати лет. В тот день отряды инквизиторов появились у нашей церкви в полдень, сопровождаемые гвардейцами короля и толпой жителей из местного города.

Важный инквизитор, в ало-черных одеждах, почти лопающийся от собственной важности и жира. Размахивая какой-то бумагой, потребовал встречи с лордом Аргом, главой нашей церкви. Когда лорд вышел, жирдяй потребовал собрать всех паладинов на площади перед церковью без оружия. Тогда именно эта оговорка показалась мне странной. Хотя и не все из нас расстались с оружием, на площади построились все, кто был на тот момент в церкви, подчиняясь приказам посланца инквизиции.

На встречу нашему лорду вышел гигант-инквизитор в доспехах, отодвинув толстяка в сторону он о чем-то заговорил с лордом Аргом.

Того высокого инквизитора в багровых доспехах с высокомерным выражением на холеном лице я не забуду никогда. Его подлый удар ножом в горло нашему лорду положил начало бесконечной бойне для всего мира и для меня...

Нас всю жизнь воспитывали как защитников людей, мы должны защищать, а не убивать их. При одном воспоминании, сколько паладинов, не сопротивляющихся и покорных судьбе, растерзала толпа, зарубили инквизиторы и гвардейцы короля. Я чувствую как ярость начинает разгораться в груди. Но были и те, кто не был согласен с ролью жертвенной овцы, и они дорого продали свои жизни, а примерно треть из них смогла вырваться и скрыться. Намного позже уцелевшие паладины узнали, что атака на церкви паладинов почти одновременно прошла не только в нашем королевстве, но и по всему миру...

До этого я немало помотался тогда по миру и видел как светлую, так и самую темную сторону людей. Возможно, поэтому не отнес свой двуручник в оружейку. Впервые мгновения нападения я, как и многие из нас, просто оцепенел, не в силах пошевелиться. Гвардейцы короля одновременно с инквизиторами дали залп из арбалетов и луков, но поразили они немногих – наши латы освещены богиней света, их не пробить просто так. А затем начали рубить нас мечами, рубить топорами, душить, рвать на части... Толпа горожан, опьяненная видом расправы, запахом крови и отсутствием сопротивления, с ревом бросилась убивать.

Привел меня в чувство брошенный кем-то камень, выбивший глаз моему собрату Дигу. Диг – добрейший здоровяк, не причинивший вреда ни одному человеку. Со стоном он опустился на колени, склонив голову, я отчетливо понял, что он смирился со своей участью. Я успел лишь освободить двуручник из-за спины, когда людская толпа захлестнула нас.

Меня оттащило в сторону, со всех сторон сыпались удары, дубины, молотки, кололи чем-то острым, пытались рубить топорами и самодельными мечами. Толпа была очень густой и все просто мешали друг другу, никто не мог нормального замаха сделать, только поэтому мне не проломили голову, незащищенную шлемом, лишь рассекли кожу на виске.

– Я преграда, я стена, я бастион, – упираясь ногами в землю, шепчу слова усиления, теперь меня не сдвинуть и сотне человек!

Толпа, упершись в меня, издала удивленный стон и чуть раздалась в стороны. А вот и момент для удара, я сильнее обычного человека раза в три, это один из даров богини света! Взмах! Два метра стали описывают полукруг, одним ударом я перерубил пополам шестерых рослых мужиков, еще трое удивленно смотрят на обрубки рук. Тела разваливаются пополам, заливая все кровью и заваливая внутренностями, чуть запоздало следуют дикие вопли боли и ужаса.

Делаю шаг вперед, новый взмах, перерубаю четверых, но зацепил гораздо больше, во все стороны летят части тел и куски мяса, вопли достигают апогея. Ярость придает мне еще больше сил, я словно кровавый жнец в поле широкими взмахами расчищал себе путь. Кромсал на части как мужчин, так и женщин, и стариков, и подростков. Толпа на моем пути не выдержала и бросилась обратно, завывая и топча упавших.

А вот и рыцари меня заметили, пара с радостными улыбками на лицах бежит ко мне. Рыцари, облаченные в сверкающие доспехи, надвигались с самодовольными ухмылками на лицах. Они явно жаждали славы, предвкушая легкую победу над обезумевшим паладином. Но я не был безумным, я был разъяренным. Ярость, как ледяной клинок, пронзила мой разум, отточив чувства и наполнив тело нечеловеческой силой.

Эти идиоты, видя разъяренного паладина с двуручником, бежали мне навстречу только с мечами в руках. Ещё шаг, остановка, упор на правую ногу, взмах! Воздух вокруг загудел, рассекаемый металлом, клинок описал полукруг устремившись на встречу двум смельчакам. Звон, хруст, скрежет, и из двух королевских гвардейцев получаются четверо. Я перерубил обоих на уровне пояса, несмотря на доспех, запоздалые вопли боли всколыхнули воздух за спиной.

Успеваю сделать с десяток шагов, когда передо мной вырастает фигура инквизитора в полном латном доспехе.

Убийца лорда Арка! Яс безумным оскалом рвусь ему навстречу. Тяжёлый двуручник взмывает вверх.

– Свет богини помоги сокрушить нежить! – я усиливаю удар молитвой!

Я вижу, как этот холеный урод, что-то кричит мне, пытаясь в ужасе отразить мой удар.

Ужжждач!!! Двуручник обрушивается на инквизитора, раскалывая его меч, лезвие прошло через все тело, вскрывая доспех словно жестяную банку, врезавшись в камень площади.

Миг инквизитор стоял неподвижно, затем половинки упали в разные стороны, гремя остатками доспехов.

Я не успел сделать и шага, как меня нагнал визгливый голос:

– Арбалетчики, убейте безумца!

Справа, в двадцати шагах, вижу как десять арбалетчиков в лёгких доспехах, выстраиваются в ряд, вскидывая арбалеты.

– Ветер, ноги, бег, – шепчу слова усиления.

Только ветер в ушах засвистел. Арбалетчики хорошо если успели раз моргнуть, а я уже среди них.

Взмах тяжелым клинком, и пять голов, словно зажив своей собственной жизнью, слетают с плеч, кровь чуть запоздало начинает бить из обрубков. Не все головы ровно срублены, две наполовину, рост у стрелков разный. Обратный удар слева направо разваливает еще четверых надвое, кровью и внутренностями пачкает белоснежные плиты двора. Их легкий доспех не прочнее ткани для моего меча. Последнему арбалетчику разрубаю голову, клинок доходит до середину грудины.

Быстро осматриваюсь. Где жирдяй? Вот он, в десятке шагов слева! Ускорение еще действует.

Наверное, этот самодовольный ублюдок и не понял, как я оказался перед ним. Двуручник взмыл над головой и молниеносно рухнул вниз. Жирдяй только и смог, что пронзительно завизжать.

Хм, неровно как-то получилось. Я смотрел на продолжающего визжать толстяка, на его половину, вторая половина уже рухнула на землю.

Шагаю дальше прямо по требухе, вывалившейся из жирдяя, визг за спиной захлебнулся, и послышался смачный шлепок о плиты двора.

Через распахнутые ворота я вышел наружу. Еще одна толпа местных жителей, вооруженных чем попало, стояла перед воротами церкви паладинов.

Я сделал шаг вперед, затем еще один. Толпа расступалась передо мной, как вода перед носом корабля. Я шел, ведомый лишь гневом и жаждой выжить. Я не знал, куда иду, но знал, что не позволю им убить себя. Я буду сражаться до последнего вздоха, и они запомнят этот день!

– Убить паладина! – неожиданно раздался чей-о звонкий голос из толпы, – Убить предателя!

– Я преграда, я стена, я бастион! – взревел я во весь голос, делая замах верным клинком...

После этой бойни, обуреваемый яростью и ненавистью, я воззвал к Элрэй, желая отомстить людям, но получил запрет от богини света.

– Мой дар не предназначен для мести, – сказала она.

Возможно, моя ярость и ненависть была настолько сильна, что привлекла богиню тьмы Нэмос. Она предложила мне служить ей, и я согласился не раздумывая... Я потерял силу света, но обрёл силу тьмы... Предав богиню света, я получил ее проклятие. Проклятие вечной боли. С этого момента моя кожа горела словно в огне, а мышцы и кости окутала свирепая боль. Тьма же ослабила боль, превратив ее в незначительное неудобство.

Массовое уничтожение паладинов, причину которого я так и не смог понять, повлекло за собой неожиданные последствия. Ровно через шесть месяцев по всему миру открылись огненные порталы, и в наш мир хлынули демоны из своего умирающего мира Арадан. Первый форпост в виде орденов паладинов был уничтожен, и встретить демонов оказалось некому... По всему миру потекли реки крови.

Инквизиторы в борьбе с демонами не уступали паладинам, но их было слишком мало. Среди людей были и маги, но тех, кто мог на равных сражаться с демонами, было ещё меньше чем инквизиторов. Тем не менее, людям удалось остановить вторжение! Целые королевства объединялись перед лицом общего врага. Три года непрерывной бойни обескровили обе стороны. Инквизиция была почти полностью уничтожена, магов уцелела лишь десятая часть, половина мира лежала в руинах.

Именно этот момент использовали некроманты, чтобы нанести этому миру последний удар. Орды нежити восстали по всему миру, неся смерть всему живому. Они убивали и людей, и демонов, и животных с птицами, они несли смерть...

Паладины всегда следили за появлением некромантов и непрерывно их уничтожали. Не давая разрастаться этой заразе, а с уничтожением паладинов некроманты получили свободу. Еще и море крови, миллионы трупов, бесконечная эссенция смерти витает в воздухе. За четыре года войны этого накопилось достаточно для решительной атаки нежити.

Ни люди, ни демоны не ожидали подобного, и почти ничего не смогли противопоставить новой угрозе.

Неожиданно им на помощь пришли те, кого они пытались уничтожить со всем усердием. Выжившие паладины вышли из укрытий и поспешили на помощь людям. Моих бывших братьев оказалось немало, мое сердце тоже рвалось на помощь людям, я хотел уничтожать нежить и демонов.

Только у моей новой госпожи были другие планы. По ее велению все эти годы войны мы, ее слуги, выполняли разные задания. Уничтожали демонов, уничтожали людей. Она ничего не объясняла, лишь отдавала приказ. Я был одним из ее капитанов, я нес тьму и сеял смерть. В моем отряде в пятьсот солдат были и люди, и демоны, королевские рыцари, инквизиторы, обычные горожане, и даже женщины со стариками. Всех нас объединяло одно – мы все служили одной госпоже, получая взамен ее силу тьмы.

Когда нежить полезла изо всех щелей, я попросил богиню Нэмос о свободе, но получил отказ и угрозы.

Тогда я предал во второй раз, воззвал к богине Элрэй, с просьбой о даре. И неожиданно легко для себя получил его вновь. Однако проклятье вечной боли не исчезло, только ослабло немного. Предав вторую богиню, я получил и второе проклятье, с этого дня я не мог снять свой латный доспех, любая попытка вызывала дикую боль, и вечный голод накинулся на меня. Сколько бы я ни ел, насыщения не было.

Дар богини Элрэй приглушил этот голод, но доспехи я так больше и не смог снять.

Эта мелочь не помешала мне сражаться с нежитью, уничтожать ее полчища, находить и убивать некромантов.

В этой непрерывной борьбе и сражениях я провел пять лет. Пять долгих лет...

Противники закончились неожиданно, словно разом их не стало в этом мире, нежити, демонов, людей. Я и голосов богинь давно не слышу, хотя проклятье ощущаю, и дар ещё со мной.

Остановившись, я откинул капюшон дырявого плаща, осматривая руины, потемневшие от времени. Передо мной все, что осталось от города Шер, когда-то здесь проживало более двадцати тысяч жителей, сейчас это горы развалин.

В этом городе, точнее на его окраине, была церковь ордена паладинов. По памяти я шагал через каменные россыпи по местами уцелевшей каменной мостовой.

А вот и остатки церкви… от нее уцелела лишь стена за алтарем и сам алтарь. Покрытый сколами и трещинами словно бывалый ветеран, местами оплавленный, он устоял перед бессмысленной яростью людей и демонов. Гранит с острова Янар – наикрепчайший гранит. Большинство алтарей в храмах паладинов делали из него.

На лицевой стенке алтаря сохранилась надпись на древнем языке первого паладина: "Храни свет очищения в сердце своем, паладин".

Не знаю, почему я опустился на колено, заскорузлыми пальцами правой руки пробежавшись по древней надписи.

Последним в граните был вырезан знак этого храма – сфера, перекрывающая солнечный диск наполовину. Я коснулся его, чуть нажав… неожиданный щелчок заставил меня вздрогнуть. Знак полностью погрузился вглубь алтаря. Громкий пронзительный скрежет за спиной заставил меня вскинуть правую руку к рукояти двуручника. Стремительно обернувшись, я увидел, как часть мраморного пола под ногами ушла в сторону, открывая узкий проход с широкими ступенями.

Интересно, я словно немного ожил, откуда в этом месте подземный ход? Нет, в каждом храме был подобный, ведущий в комнату со сферой отражения, но располагался ход в более доступном месте и не был таким узким. Мне пришлось повернуться боком и спускаться приставным шагом. Медленно, ступенька за ступенькой, я спускался в неизвестность. Эта лестница была спиральной, насколько я понял, только зачем? Ещё тьма вокруг стала более густой, что ли.

– Свет жизни, – шепчут пересохшие и потрескавшиеся губы.

В шаге от меня загорается сгусток белого пламени, освещая ступени и серые стены.

Не знаю, сколько продолжался этот спуск, по ощущениям минуло не меньше трёх часов. Наконец я оказался на полутораметровой площадке, где в шаге передо мной высилась стена белого мрамора вместо двери.

Я мысленно усмехнулся и начал осмотр двери, этот трюк мне знаком. Опустившись на колено, я с помощью сгустка пламени начал внимательно осматривать стену с самого низа. Мне нужно найти три или четыре знака, таких как на алтаре, и нажать в определенной последовательности.

К моему удивлению, я нашел семь знаков. Это было странно, зачем так мудрить? Знаки составляют слово "паладин" на языке первого паладина. Нажимаю в нужном порядке, некоторое время ничего не происходило. Затем, дрогнув, стена медленно ушла под землю, открыв доступ к самой обычной двери из потемневшего от времени дерева. Едва коснулся двери, как она рухнула внутрь помещения рассыпавшись на куски. Получается это место существовало задолго до начала всемирной бойни, судя по состоянию дерева.

Делаю два шага внутрь помещения, осматриваясь. Я в круглой комнате, небольшой, в диаметре всего шагов пять. В центре стоит алтарь, похожий на тот, что наверху, на нем в мой рост возвышается овал фиолетового оттенка.

Это что такое? Подобное я видел в первые. Странно, в помещении было чисто, ни пыли, ни грязи.

Я подошел вплотную к алтарю и протянул руку, коснувшись овала. Чувство опасности проснулось слишком поздно. Боль пронзила все тело, в глазах запрыгал искры, темнота и безмолвие обрушились на меня словно пара диких зверей! Миг, и все закончилось. Сознание радостно рвануло в объятья тьмы…