Паладин. Начало

Подошел к концу праздник моего очередного дня рождения. Гости разъехались по домам. Уборка в квартире закончилась. Семейство улеглось спать. Я же пока-что спать не собирался.

Есть у меня заведенная еще в районе двадцати лет традиция — в день своего рождения подбивать итоги очередного прожитого года.

Приняв душ, встал напротив зеркала в уборной.

— Место, конечно, не самое подходящее, но личного кабинета с красным деревом, к сожалению или счастью, у вас, Станислав, не имеется.

Начал я монолог, как взгляд зацепился за модную подсветку, аккуратно вписанную в зеркальное полотно.

— Красивое такое, недешевое зеркало. Видно, что у владельца вроде как все неплохо... Если бы не одно «но». Что-то он подустал... — поднял я глаза на свое отражение.

Признаков лишнего веса или каких-либо тяжёлых хронических заболеваний на мужественном и когда-то смазливом лице не просматривалось. Зато отчетливо просматривалась печать бесконечной усталости, а подкрадывающуюся депрессию выдавали «пустые» покрасневшие от компьютера карие глаза.

— Ну что, давай знакомиться в двадцатый раз, мужчина. Итак, Станислав Юрьевич Г., цисгендерный бинарный гетеросексуальный самец. Сегодня исполнилось ровно сорок лет от роду. Руководитель ИТ-отдела в одном из крупнейших банков России-матушки, что вроде как почетно. Два сына-дошкольника, красавица жена, несколько посаженных деревьев, дача сойдет за дом, всё вроде как в поговорке. Есть любящие родители. Есть прекрасные друзья и товарищи в количестве, достаточном для сорока лет. Большая и модно оформленная и обставленная квартира, новый электрический кроссовер, что вроде как неплохо.

Отстранился от зеркала. Визуально пока тоже грех жаловаться — высокий, телосложение спортивное, атлетическое. На голове тонированные темные волосы, ибо седина уже начала отвоевывать себе территорию. Модная прическа а-ля Крис Пайн, призванная скрыть увеличивающуюся в размерах с каждым месяцем лысину… Два уха, нос, губы, брови, два глаза с ресницами.

— Здесь тоже, все вроде как все на месте.

Результат по итогам сегодняшнего дня рождения авторизован, придраться внешне практически не к чему, можно двигаться дальше, в пятый десяток.

— И все же что-то не так. Как будто что-то забыл… Ах да, «печать бесконечной усталости»…

Если отбросить всю визуальную шелуху и уйти от материального, то получаем целый набор «достигатора». Для психотерапии. Эмоциональное выгорание, отсутствие удовольствия от жизни и постоянное «надо» и «должен» со всех сторон — от работы до дома и наоборот. Отсутствие времени на себя и на отдых. Вопросы воспитания детей, вопросы взаимоотношений с женой, конфликты на работе, финансовые вопросы, переживания за нестабильность в мире, попытки тащить все на себе и прочее, много прочего…

Печальный итог — задолбало, все задолбало.

Улетевшая в раковину зубная щетка неожиданно вызвала сожаление.

«Эх, негоже так с ней, она-то ни в чем не виновата. Трудится, за зубами моими следит. Неэкологичное поведение, как сейчас модно журить.»

Убрал инструмент на место и с одолевающими печальными мыслями вышел из уборной выключив свет, отправился в детскую.

— Как там кризис среднего возраста начинается? Не так? Ах, уже идет? Ах, идиииот. — бубнил я себе под нос старую шутку из не менее старого, но замечательного кино, открывая дверь в детскую.

Свет в комнате был выключен, ибо старший спал, поэтому, двигался по памяти. Не успел сделать и пары шагов, как нога плотно встала на какую-то небольшую пластиковую деталь.

— Ахтыж, в рот компот, в трусы варенье! Больно-то как! — прошипел я, начав скакать на одной ноге.

Пришедшая боль сдула уныние, как не бывало.

«Ну старший, ну сколько раз говорить, что надо прибираться перед сном!»

Остановился и продышался, чтобы вернуть эмоциональное равновесие.

Сеанс лего-укалывания от сына, неожиданно, вернул самообладание.

«Вот она, одна из причин держаться подальше от уныния и депрессии, — потомство. Пока они на ноги не встанут, крепимся. Отдохнем на пенсии. Надеюсь.»

Поскрипел зубами, выдохнул. Глаза привыкли к темноте. Прокрался через минное поле разбросанных игрушек и улегся на услужливо заправленный для меня супругой диван. Большая и удобная кровать в спальне занята женой и младшим сыном, который еще на грудном вскармливании, но в свою кроватку уже не помещается, поэтому, я временно отлучен от женского тела.

— Неудобный диван тоже задолбал! — шепотом выругался я, для пущего эффекта пройдясь по мебели локтями.

Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, вспоминая технику с очередных управленческих курсов «Мы выживали без отдыха как могли», после чего постарался простить этому миру всю его несправедливость. Вышло так себе.

Чтобы жизнь хоть на часик обрела краски, нащупал на спинке дивана загодя брошенный туда смартфон и включил экран. Пока Морфей не утащил меня в свои объятия, спрячусь в свою любимую «берлогу» читательства. Один из немногих и, пожалуй, самый эффективный для меня способ восстановить пошатнувшуюся психику. А два выходных дня с шебутным семейством и большой праздник — еще то испытание. После тридцати праздники для меня стали больше похожи на работу: всем надо уделить внимание, развлечь, поулыбаться, никого не обидеть, а последние годы еще и смотреть, чтобы никто из оравы маленьких чад не подрался или не убился.

Открыл любимый сайт, нашел в своей виртуальной библиотеке уже начатую книжку из жанра фэнтези и погрузился в очередной прекрасный и яркий выдуманный мир.

«Порадоваться хоть за главного героя, у которого все легко и просто получается, а окружающий мир — простой и понятный.»

Читаемая книжка никак не хотела укладываться в голове, продолжающей перерабатывать события сегодняшнего дня и целого прошедшего года, мысли соскальзывали со строк.

«Как же иногда нестерпимо хочется откинуть все заботы и проблемы, все обязательства и всю сложность современного мира и рвануть вместе с главными героями в безудержные приключения, где страшные, но понятные враги, руки холодит сталь, а в лицо светит яркое солнце…»

Именно так я попал в свое время в страйкбол, одно из немногих увлечений, которые еще остались у вечно востребованного отца семейства. На суточных играх ведь тоже как будто попадаешь-переносишься в замкнутый территорией полигона суровый и простой мир, хоть и выдуманных, но сражений. Особенно если это какой-нибудь тематический сталкер-страйк или Тарков. Есть ты и твоя команда, есть полигон, агенда, относительно которой понятны друзья и враги, что и как делать, куда идти и в кого стрелять. Эти самые враги помечены повязками одного цвета, для удобства узнавания, и пытаются при встрече в тебя стрелять, а не улыбаются и тянут руку поздороваться, стоя в красивом пиджаке.

Закрыл вкладку с книгой и убрал телефон. Сегодня для меня уже стало очевидным, что гормоны радости покинули меня еще на этапе получения подарков и возвращаться уже не собираются.

Поворочавшись и наконец найдя удобное положение на спине, обратил взор в темный потолок, мысленно прокричав.

«Высшие сущности! А можно меня в прекрасный мир приключений и грудастых эльфиек? На время! Сделайте подарок, пожалуйста!»

Обращение не нашло адресата, небесные врата не разверзлись, что, может, и хорошо, и я, полежав еще несколько минут, плавно провалился в долгожданное забытье.

***

Сон начался необычно. Вместо привычных сновидений неожиданно осознал себя висящим в черном ничто. Тела или каких-то сигналов от него не поступало. Это были совершенно новые и очень тревожные ощущения, отличающиеся от «сонного паралича» и прочих необычностей из испытанных ранее.

Чтобы хоть как-то успокоить паникующий мозг, попробовал, как это ранее получалось во снах, изменить происходящее. Ничего не вышло. Я, конечно, опытным пользователем осознанных сновидений не был, но какой-нибудь пулемет перед страшной тварью в темном коридоре сна достать удавалось. Кошмары не беспокоили уже очень давно. А тут — ни в какую.

Ни расчет МЧС к себе на помощь ни призвать, ни темноту на дворец с фонтанами не заменить. Вернуться к бодрствованию, выдернув себя из сна, тоже не выходило. Паника подбиралась все ближе.

Долго страдать и заниматься самосозерцанием мне не дали, ибо очень скоро послышался нарастающий гул.

«О, хоть звук есть, и на том спасибо!», — подумалось мне.

Гулом сопровождалось быстро приближающееся нечто, похожее на воронку, вынырнувшее из-за границы моего восприятия.

«Зрение тоже вернулось, живем!» — обрадовался я, но не на долго.

Воронка очень походила на беззубый зев червя, тело которого было свито из сотен тысяч серых тонких нитей, постоянно перемещающихся в хаотичном порядке. Тревога переросла в животный страх.

Пробовал заорать, но в отличии от зрения и слуха, остальные элементы моего привычного организма не вернулись. Очень уж мне в эту пасть попадать не хотелось, прямо на уровне подсознания.

Игнорирующий мои попытки убежать или защититься сюрреалистичный зев, быстро приблизившись, поглотил моё сознание.

***

Пробуждение ото сна получилось резким. Вот я, бестелесный, проваливаюсь в неестественную шевелящуюся и гудящую воронку, и вот я снова в сознании и чувствую себя в своем теле.

«Твою же душу! Что это было?» — прозвучал в голове вопрос.

«Я мыслю, значит, я существую. Уже радует!», — отозвалось там-же.

Так как раньше лишаться ощущений тела мне не приходилось, в первые мгновения сосредоточился именно на вернувшемся осязании. Тело есть и вроде бы даже мое, во всяком случае, новых лишних конечностей или отсутствия старых не ощущается.

Продолжая самодиагностику, уловил от тела новые ощущения, которые никак не согласовались с ощущениями из памяти: зябко, дует легкий ветерок, я лежу спиной на твёрдой холодной поверхности.

«Это как? Я не дома?»

Забегавшие по телу и окружающим поверхностям руки подтвердили — я точно лежу на улице, при этом на полу и, скорее всего, на каменном полу.

Осознание того, что в окружающем мире что-то так кардинально изменилось, ворвалось в мозг приливом адреналина, заставив мгновенно открыть глаза и попытаться принять вертикальное положение.

«Где диван? Где старший, где жена с младшим, где все?», — замелькали мысли, как картинки киноленты.

Резко подскочив, я с размаху влетел головой в какой-то каменный угол или выступ. Голова взорвалась яркой вспышкой острой боли. Интуитивно отшатнувшись от препятствия и чудом не завалившись на спину, сел задницей на холодный камень и схватился за рассеченную бровь.

— Ай, самка собаки! Еще немного — и остался бы без левого глаза. Что вообще происходит? Где я, мать вашу?! — прошипел я, пытаясь проморгаться и ощупывая разбитую бровь.

Яркая вспышка боли заставила выплеснуть очередной коктейль гормонов в кровь, и я начал соображать еще быстрее, окончательно отходя ото сна и от мини-нокаута.

Попытался оглядеться — новых ответов не добавилось. Либо у меня последствия тяжелого сотрясения, и я частично лишился зрения, либо вокруг очень плотный и густой туман. Такой, что даже злополучного каменного «спарринг-партнера» не сразу можно разглядеть.

Опустил глаза: нет себя я вижу, со зрением все хорошо — как я ложился в трусах, так и остался в них здесь, без новых предметов гардероба. Землю вокруг также видно, ну, точнее, все тот же холодный серый камень.

Вопрос «где я и где остальные члены семейства?» пришел уже следующим осознанием, но быстро вышел на первое место в моем личном чарте вопросов «Что? Где? Когда?».

«Так, надо успокоиться, продышаться и попробовать начать думать рационально.»

Сомнения насчет того, что я сплю, после легкого нокаута быстро улетучились. Больно, голова гудит, а теплая кровь течет из разбитой брови, так и норовя попасть в глаз.

— Щипать себя теперь точно смысла нет… — тихо прошептал я, трогая бровь, отдающую болью при касании.

Да и задница на холодном камне недвусмысленно намекает на реальность происходящего. Продолжая осматриваться, начал мысленно перебирать возможные варианты.

«Две вещи для меня сейчас очевидны — я в сознании, но точно не дома.».

Вариант с лунатизмом отпадает — в родном Санкт-Петербурге сейчас уже поздняя осень и в одних трусах на улице я бы уже примерз задом к каменному полу.

Вырубили и вывезли — не такого полета птица.

Для шутки друзей тоже слишком сложно — дух авантюризма в них, как и во мне, уже давно выветрило возрастом и повседневностью. Да и нет у меня таких сумасшедших друзей, была пара товарищей, но жизнь развела.

«Может, я после десяти лет завязки напился и по пьяни улетел в южные страны? Даже кино вроде такое недавно смотрел, где дед с бодуна себя осознал то ли в Мексике, то ли в Тае… Да нет, невозможно, ложился я трезвый и уставший для новых ночных свершений, дома алкоголя по причине давней завязки не держал, да и сон этот странный…»

От дальнейшей рефлексии отвлекли сигналы посылаемые продолжающей сидеть на холодном камне задницы.

«Так, собрался! Размышлять о случившемся будем позже. Сейчас надо понять, где я. И что вообще вокруг происходит».

Сидеть в одних трусах на камне в непонятном месте, непроглядном тумане и без хоть какой-то информации — занятие крайне рискованное и для здоровья во всех смыслах вредное.

Медленно и теперь уже аккуратно поднялся.

Если я все же не дома, то надо сперва понять, что располагается вокруг, на всякий случай поискать родных и уже после обеспечить себе и им хотя бы какую-то базовую безопасность.

Единственное, что было видно в непроглядном белом киселе, — непонятное рукотворное сооружение, о которое я так неудачно приложился. На просматриваемом пятачке метр на метр виднелся только развевающийся подол плаща или платья из серого камня. Остальная часть статуи, а это была именно она, не просматривалась. Об угол этой статуи, а точнее об угол прекрасно детализированного предмета местного гардероба, я и ударился, так как даже мне, почти два метра без пары сантиметров ростом, подол развевался на уровне плеча.

— Масштабно… — на автомате выдал во весь голос я.

От неожиданных звуков своего-же голоса дернулся. Царящая гробовая тишина настораживала и шуметь очень не хотелось, интуитивно.

Попробовал негромко позвать по именам своих домочадцев — не откликаются. Стало немного поспокойнее.

«Мои бы точно щас голосили в три горла. Даже если со страху притихли в первые минуты, пока я тут каменные статуи бодаю, то услышав папкин голос, точно бы не сдержались. Значит — я все же здесь без своего семейства.».

Это хоть и было грустно, но значительно упростило выживание в этой крайне непростой и непонятной ситуации.

— Куда они делись — подумаю потом. Сейчас надо двигаться и искать людей. Кто-то же статую поставил?