Память о шагах

- Мой свет, откроет проход! - В тысячный раз повторял я, поднимая сотканный из граней меч и ударяя им пустоту, - Мой свет, откроет проход!

Пустота не отвечала мне, она не делала ничего. Абсолютно ничего. Ведь её и не существовало вовсе. Как может существовать ничто? Никак, ведь его и не существует.

Тут не существовало времени, тут не существовало пространства, лишь замкнутый бублик, без единого ориентира. И свет Солнца-в-Лохмотьях, не проникал сюда, лишая меня силы, и даже тот, внутренний очаг не мог сейчас помочь, ведь для выхода наружу ему нужен хотя бы луч Часа. Которого не существовало здесь.

- Мой свет, откроет проход, - но в месте удара не произошло ничего, как и тысячу раз до этого, выхода нет, тьма поглотит все, твари бездны будут пировать, а их столом станет земля, человечество падёт, как уже происходило когда-то, а мой меч не обагрится их проклятым ихором, - Мой свет, откроет проход...

Но я не останавливался, удар за ударом, пронзая пустоту мечом, древним, погибельным, для тварей, но сейчас бесполезным, ведь свет не тёк меж его трещин, не обогревал ищущих спасения. Не делал ничего. Реликвия в этом нигде стала простой железкой, не нужной, бесполезной.

- Мой свет, откроет проход, - удар нанесённый пятьсот пятидесяти пятитысячный раз не принес результата: ни усталости, ни опустошения, ничего, тут отсутствовало время, я не мог устать, я не мог оголодать... Ничего не мог.

- Хватит... Хватит... Хватит... Спасите! - Слова неудачника. Слова обречённо. Слова не спасителя, а жертвы.

Слезы, золотой водой потекли из моих глаз, капая и проваливаясь в пустоту, на тысячи, если не миллионы, километров вниз, а после в бок, а после падая вновь, но уже сверху. Моя тюрьма неприступна изнутри. Я знал это с самого начала. И знал, что меня не спасут. Никогда не спасут.

Нет времени в этой тюрьме. Нет сил. Нет ничего. Апатия забрала моё естество. Всего меня. Пока спустя эоны или же мгновения всё не прекратилось. История была изменена. Кем-то выбрана иная, та, которой ещё не случалось. Та в которой не существовало меня и тюрьмы. Осознание этого вклинилось яркой вспышкой боли и светом, который полился из моих глаз. Из треснутой плоти и отзвуков стали меча, которая пела о чужой войне, которую я пропустил.

Ничего не стало. Остался лишь я. Лишенный плоти, что чувствует и желает. Лишь чистый разум, сияющий отблеском Славы. Вновь, как и в прошлые разы. Опять чьи-то когти хватают меня, забирая из этого места. Тянут дальше. Позволяя мне чувствовать кусочки, обрывки нисхождений и становлений. Вновь, как и в прошлый раз, я пытаюсь ухватить хоть что-то. Ещё один кусочек могущества, позволяющий отсрочить конец моего существования.

В этот раз мне везет больше. Моя боль и апатия привлекает остатки кого-то более неудачливого. Мой разум раскрывает пасть и словно гуль я сжираю память и остатки сил. В них сияет что-то крупное, разбивающиеся на фракталы и Истории. Нечто становится со мной одним целым. Жаль, что лишь на одну жизнь. На одну мою историю.

Окончание заберёт и это, когда всё закончится вновь.

Когти отпускают меня, бросая в новую жизнь. Слава сияет столь ярко, что границы размываются, становясь лишь её бликом. Мгновение и мой крик разрывает холод и тишину комнаты. По моему телу текут струйки крови, что сочатся из моих глаз и ушей. Постель промокла, миг смерти и вселения всегда один и тот же. Рождение моё кроваво и порочно. Детская жизнь прерывается, с болью и ужасом, становясь раной через которую я прихожу. От этого всегда остаётся шрам, который никогда не исчезнет.

Мой крик не успевает потухнуть, как в комнату врываются двое. Вновь, как и все разы до этого, это мужчина, почти мальчик, едва ли двадцати пяти лет, он в пижаме цвета лилий. Его лицо гротеск ужаса, паники и решимости. Только это меркнет, перед тем, что замечают мои глаза. О, боже! Как же сияют его глаза в свете ночника, будто два кристалла кварца в солнечный день! В мгновение, явно отец моей новой ипостаси оказывается рядом и замирает, явно не ожидая увидеть подобный ужас.

Сразу за ним подходит и мать. Она не красива. Маленькое мышиное лицо, редкие волосы и пижама с ромашками. Но главное не это. Глаза. Они блёклые, почти лишённые воли к жизни. Полные смирения, без тяги к чему-либо. Она не живёт. Лишь существует. Даже сюда пришла не из-за моего крика, а из-за того, что так нужно.

Первым срывается отец. В пол шага приближаясь ко мне и хватая, его руки крепки, плечам немного больно. Вблизи зрачки видны особенно хорошо, они полных ужаса. Не хочу отводить взгляд, они мне нравятся. В моём нутре поднимается смутное желание забрать их, чтобы вновь смотреть на мир иначе, но это уже невозможно. Нельзя принести сюда возможности, что существовали там. Лишь память. Каждой Истории свои законы. По крайней мере для меня.

Его слова похожи на крик, он режет уши, я не понимаю слов. Ведь мужчина говорит на американском английском. Ни в одной из Историй мне не доводилось появляться на этом куске земли, где почти ничего и нет. Это станет проблемой, придётся изучать, добавляя к пяти уже известным языкам, шестой. Как было бы проще, появиться вновь в Берлине или Алжире.

Мать включает основной свет, от этого мои глаза слепнут на мгновение, пока отец осматривает меня, говорит что-то восполнено-возбуждённое. Не понимаю. Меня поднимают на руки и несут в коридор. Топот ног и привкус страха который передаётся и мне. Ощущаю как капли крови медленно стекают по лицу и пижаме отца. Привычно. Примечаю, случайным взглядом, впервые они касаются пола, когда мы находимся в прихожей. Это похоже на след. У выхода меня передают матери и она сгибается под моим весом. Слишком слабая, даже для столь юного меня. Наверное, это нормально.

Её глаза встречаются с моими, она смотрит, но не видит меня. Не понимает для чего встала, зачем находится тут, почему держит… Мать бы опустила меня на пол, отдала бы обратно отцу, но это будет неправильно. Подобные мысли читаются на её лице легко и не обременительно для моих залитых кровью глаз. Слишком часто видел нечто схожее в глазах женщин и мужчин... И увидел бы вновь, случись мне выжить, но проиграть в последней битве.

Меня забирают вновь, перенося в салон машины. Она пахнет новизной и мятой, мне тут же становится уютно и спокойно. Сталь и стекло успокаивает меня, оттеняя даже апатию, что поглощает, окуная в безвременье. Звук мотора похож на рокот древнего чудовища, а огоньки ночного города нежно скользят, проносясь мимо, чуть кружа голову. Сон накатывает нежным приливом.

Меня будят мужские руки, заставляя вынырнуть из глубин сна, в котором нет цветов. Его слова полны беспокойства и нежности. Они обращены ко мне. Рядом говорит мать, её голос тих и тяжел, он подходит ей, в нем слышна отстранённость. В ответ доносится злобный окрик отца. Видимо они не сошлись во мнение о чём-то. Меня вновь подхватывают и несут сильные руки.

Больница. Я даже не видя её, угадываю по ощущению и запаху. Нельзя спутать это место с чем-то иным, если хоть раз оказываешь в ней и проводишь недели. Во всех Историях запах одинаков. Об этом стоило бы подумать, но мне не хочется. Важнее сейчас кровь, которая неприятно стягивает кожу. Хочется принять ванную или хотя бы душ.

Достаточно скоро, с момента нашего появления под сводами этой обители врачевания, нас принял доктор. Его пальцы ощупали моё крохотное тело и нашли шрам. Тяжело не заметить нечто столь крупное и пульсирующее алым. Ужас на мгновение отразился на лице мужчины, но взяв себя в руки, он продолжил осмотр. Бессмысленный, но необходимый.

Сам шрам, врач рассматривал с особой тщательностью. Благо был он достаточно крупным и шёл от бедра до солнечного сплетения, не дойдя лишь пары сантиметров. Красный, полный крови и жизни. Будь я в прошлой ипостаси, смог бы использовать его, для открытия дверей или становления дверью, даже жаль, сейчас он абсолютно бесполезен и даже вреден. Ведь привлекает внимание и вызывает беспокойство.

Вскоре, как доктор закончил свой осмотр, мы переместились в иной кабинет. Где мне сделали узи, взяли кровь на анализ и проверили давление. Врачи носились, что-то говорили друг другу, порой даже не смотря в мою сторону. Отец с матерью не находились рядом, в общей палате, их мягко оттеснили в коридор и оставили там. Лишь отец, порой, вглядывался сквозь стекло в беспокойном нетерпении.

Врачи отстали от меня спустя ещё три часа, когда светило вновь поднялось и благословило меня своим сиянием. Тогда запустили родителей, позволили меня вымыть, явно не увидя того, что могло мне угрожать. Как приятно вновь оказаться чистым и приятно пахнущим. Видимо отец успел съездить до дома и взять сменную одежду. Спасибо ему. Осталось лишь перетерпеть больницу.

Три дня меня продержали тут, прогнав, как мне кажется, по всему, что у них только было. Удивительно, но я до этого и не видел множество приспособлений созданных во имя медицины. Мне даже понравилось, жаль не понимание языка мешало погрузиться в здешние хитросплетения глубже и поспрашивать врачей о них. Хотя, ладно, у меня ещё будет время, ведь моя жизнь только началась.

Меня забирал из общей палаты отец. Прибывший после обеда на своём форде. По выражению лица, стало ясно, что он счастлив, но обеспокоен не меньше. Он что-то спрашивал у меня, но молчание стало ему ответом. Не говори если не знаешь языка. Пусть считают больным и калеченным. Калеченным подают, и у них не забирают.

Моё молчание не нравилось ему. Он говорил с доктором, повышал тон, но не доходил до той грани, когда всё превращается в скандал. Так ничего и не получив, мы отправились к машине, а после и домой. Вновь мне легко было принять присутствие в моей жизни нового дома. У живого должен быть дом, в который можно вернуться. Без этого он теряется и находит иные пути.

Сама поездка и попытка накормить меня бургером не запомнилась мне, проскользнув и став неважным. Вернувшись, меня вновь переодели, а после оставили, решив заняться более важными и явно отложенными делами. Тогда-то мне, наконец, и представилась возможность рассмотреть себя полностью, в большом зеркале, в ванной.

Увиденное меня опечалило. Сказать, что я был несколько удручен собой это не сказать ничего. Хрупкое, почти ничего не весящие тело ребёнка, с громадным шрамом и жидкими короткими волосами, с глазами мутными и печальными, на невыразительном лице. Внешность мне досталась от матери, к моему глубочайшему сожалению. Её коричневатый цвет глаз, её русые, но одновременно с этим, сероватые волосы, да и лицо… Проклятье, в этот раз с девушками будет намного сложнее.

В этот же момент в уголке глаза блеснуло что-то. Мелкая деталь, едва видимая на фоне зеркала. Символ, в виде переплетённых лоз в форме буквы «Г». Видимо это было то, что мне удалось схватить там, в том Ничего. Осталось лишь понять, как с этим взаимодействовать. Что нужно представить или произнести… Ой.

Стоило мне лишь пожелать взаимодействовать с этим нечто, как мир колыхнулся и пошел волнами. Будто улицы в свете луны. Когда тропы ведут в новые места, а старые дороги могут унести на многие километры, стоит лишь сделать по ним шаг. В миг когда завеса между обителью и обычным миром стирается, и в обыкновенном мире расцветают цветы у которых уже давно нет названия. Сейчас чувствовалось нечто слишком похожее на это.

Став частью, ты обретёшь мощь. Обретя мощь, ты совершишь деяния. Совершив деяния, за всё будет заплачено. Согласен ли ты?

Приятна возможность отказаться. Прожить жизнь без тайн и опасностей иных неестественных явлений. Так бы я и сделал, если бы устал. Если бы желал победы апатии, медленного затухания разума, под ворохом мыслей о моих поражениях, а после нового появления в ином мире и иных обстоятельствах. Только вот, мне было это не интересно. Моё естество желало смыть груз проблем, а не консервировать его, медленно загнивая вместе с ним. Потому я сказал «да», на родном для меня, русском.

Мир вновь колыхнулся, будто по нему прошлась рябь. Словно мембрана реальности, на которой нарисован мир, натянулась от движения чего-то огромного, сравнимого с Часом или могущественным Именем. Меня прошиб холодный озноб из сотен тонких игл и я вновь увидел надписи, медленно проявляющиеся прямо передо мной.

То, что ты видишь, приветствует тебя. Твоё нисхождение начинается здесь. Прими дар и сделай первый шаг.

Символ медленно запульсировал и стоило мне лишь подумать о нём, как он раскрылся, будто чужеродный мясной цветок. Залив меня светом, у которого нет названия. В нём я увидел горящие огоньки, формирующиеся в кристаллические сгустки с множеством граней, олицетворяющих сам принцип неевклидовой геометрии. От этого зрелища у меня вновь пошла кровь из носа, обагрив раковину.

Переборов лёгкий приступ головокружения, отбросив его, я сосредоточился на этих кристаллах и постарался пересчитать их. Это у меня вышло с четвёртой попытки. Слишком уж сложно держать их в поле зрения и не сбиться. Всего кристаллов оказалось пятнадцать. Цвета, они у них были разными, но вглядеться мне не удалось. Не хватило времени.

Ведь стоило мне лишь на них сосредоточится, как они, не выдержав столь пристального внимания, треснули, а после со вспышкой света, лилового отлива, обратились в письмена. Вначале я лишь угадывал буквы, но вскоре это прошло, и чернила слились в небольшие пластинки с надписями на разных, но знакомых мне языках.

Первый шаг нисхождения сделан. Прими мощь, стань иным, сделай шаг к деянию.

Пластинки выстроились ровными рядками, всё ещё меняясь, становясь с каждой секундой всё более и более понятнее. Будто подстраиваясь под мой разум и чувства. Ведь она хотела быть понятой и принятой. Отказывалась стать забытой. Эти чувства будто сочились между строк. Потому я вчитался во все то, что мне она предоставила.

Обычный — Навык: Игра на гитаре — «Школа рока» (фильм). [Специализация: способность] Уверенное владение аккордами и простыми соло; без сверхъестественных эффектов. Применяется сразу.

Поток ярких картинок ворвался в мой разум, он мягко скользнул и тут же исчез. Распавшись звуками струн, негромкими песнями и смехом. Ощущение оказалось для меня ново и одновременно неуловимо. Осознать что либо я просто не успел.

– Игра на гитаре и что значат эти образы? – Мой юный голос раздался впервые, с момента моего крика, он был глух и сочился озабоченным непониманием происходящего. – И я ведь умел играть на гитаре…

Обычный — Полевой дневник археолога — Indiana Jones (фильмы). [Специализация: предмет] Потёртый блокнот для заметок и схем; ценность в содержимом, не в магии.

– Я видел фильм, помню, но это было десятилетия назад. – Недоумение от происходящего давило, заставляя присесть на край ванны и сжать глаза пальцами, будто это могло помочь.

Обычный — Крестьянин — The Elder Scrolls V: Skyrim (игра). [Специализация: персонаж/существо] Обычный житель деревни; без магии и особой боевой подготовки. Возможна ассимиляция/поглощение/призыв/разрушение.

– С этим, я разберусь позже. – Киваю я, оторвав пальцы от глаз и продолжая вчитываться.

Обычный — Городская гроза — Marvel (Нью‑Йорк) (вселенная). [Специализация: явление] Обычная буря с молниями и дождём; природное явление, без мистики.

– Я могу создать грозу? – Глаз мой дёргается.

Редкий — Плазменная винтовка «Ковенанта» — Halo (игра). [Специализация: оружие] Инопланетное энергетическое оружие с высокой пробивной способностью.

– Я помню, играл в неё когда-то… – Смотря на винтовку, нарисованную штрихами , чуть вздыхаю и опять умываю лицо, перед тем, как продолжить.

Обычный — Мотоциклетный шлем — Grand Theft Auto V (игра). [Специализация: броня] Надёжная защита головы; без электронных наворотов.

– Это уже даже не смешно. – Чуть хмыкаю я, смотря на шлем из чёрточек, нормального размера, не предназначенного для ребёнка.

Обычный — Фонарик на батарейках — The Last of Us (игра). [Специализация: гаджет] Карманный свет, помогает в темноте; никаких сверхфункций.

– Хм, это может пригодиться. – Говорю я на испанском, перетекая на него с русского. – Фонарик нужен всегда,

Обычный — Скутер Vespa — «Лука» (мультфильм). [Специализация: транспорт] Мало кубковый мотороллер для города; простой и надёжный.

– А вот и самое необходимое к шлему…

Обычный — Консервы «Dinki‑Di» — Mad Max (фильмы). [Специализация: расходник/еда] Банка собачьего корма; съедобно и калорийно, но на любителя.

– Бесполезно, в доме нет собак. – А после, вчитываюсь чуть лучше и хмурюсь. – Его предполагается есть человеку?

Обычный — Набор отвёрток — Half‑Life 2 (игра). [Специализация: инструмент] Универсальный набор для мелкого ремонта; никаких особых свойств.

– Полезно, отдам отцу. – Говорю и иду дальше, осталось всего пять.

Обычный — Дозиметр Гейгера — S.T.A.L.K.E.R. (игра). Карманный прибор для измерения радиации; полезен в опасных зонах, без сверхъестественных свойств.

– Бесполезно, наверное. – Пожав плечами, тихо произношу.

Необычный — Сила: Телекинез (уровень падавана) — Star Wars (вселенная). Короткие «толчки Силой» и притяжение мелких предметов; требует концентрации, не разрушает здания. Применяется сразу. Использование невозможно. Отсутствие метки: Чувствительность к Силе.

– Я что-то помню, уверен, что слышал о звездных войнах, только где…

Необычный — Очки ночного зрения (Goggles of Night) — Dungeons & Dragons 5e (настольная RPG). Даруют зрение в темноте до ~18 м; удобны разведчикам и в подземельях.

– Как и фонарик, очень полезно. – После спускаюсь дальше, к последним плиткам.

Редкий — Дисциплина: Прорицание • (Обостренные чувства) ( — Vampire: The Masquerade, World of Darkness (настольная RPG). Позволяет видеть больше, увеличивает чувствительность, дарует краткие озарения. Применяется сразу. Использование невозможно. Отсутствие метки: Проклятие Каина.

– Даже обидно, от возможности видеть больше я бы не отказался. – Чуть вздыхаю я.

Обычный — Сигнальная ракета (фальшфейер) — DayZ (игра). Яркая вспышка для освещения/сигнала; может приманить или отпугнуть.

– Ладно. – Поднимаюсь с края ванны, неспешно выхожу, направившись к своей комнате, с этим стоит разобраться более обстоятельно, а пока я вдавил плитку фонарика, своим вниманием и в моих руках, стягивая реальность, появилось оно, нечто чернильное, живое и шевелящиеся.

Мой ступор, вызванный появление в моей руке этого, не позволил выбросить дрянь сразу, а потом это стало уже не нужно. Она замерла, и в следующую секунду я уже сжимал самый обычный фонарик, на самых обычных батарейках. Он выглядел потёртым, им пользовались, но он светил. Как было обещано. Карманный свет в моих руках. Мне нужно подумать.

В комнате меня уже ждала мать, она давно там стояла. Видно было нетерпение и беспокойство. Она заговорила со мной. Вначале мягко, присев на корточки, но стоило лишь ей понять, что ответа не будет, как она переменилась. Голос стал твёрже и злее. Мать явно говорила нечто важно, эмоциональное, но все это тонуло, становясь неважным. Ведь слушателя не существовало. В какой-то момент она заплакала, что стало для меня неожиданностью, после чего крепко обняв, сбежала. Оставив меня в недоумении и прострации, последние не продлилось долго. Потому забравшись на кровать с ногами, я продолжил изучение.

Вновь нажав своим вниманием символ, он высветил уже нечто иное. То, к чему я не был готов, но оказался приятно удивлён. Ведь чернила приобрели очертание вполне себе понятных слов и обозначений. Ну и самое главное, мне удалось узнать имя ребёнка погибшего от моего появления здесь. Последнее всегда очень важно. Мне после будет легче спать. Всегда легче.

Имя нисходящего: Стив Уайт(Слава)

Ассимиляция: Пусто

Поглощение: Пусто

Призыв: Пусто

Разрушение: Пусто

Элементы нисхождения: Пусто

Остатки нисходящего: 7.1 часть (Увядание: 0.1 в оборот планеты)

Возможность создания элементов нисхождения: 7 обычных элементов

НАВЫКИ

Обычный — Навык: Игра на гитаре — «Школа рока» (фильм). [Специализация: способность] Уверенное владение аккордами и простыми соло; без сверхъестественных эффектов. Применяется сразу.

Необычный — Сила: Телекинез (уровень падавана) — Star Wars (вселенная). Короткие «толчки Силой» и притяжение мелких предметов; требует концентрации, не разрушает здания. Применяется сразу. Использование невозможно. Отсутствие метки: Чувствительность к Силе.

Редкий — Дисциплина: Прорицание • (Обостренные чувства)— Vampire: The Masquerade, World of Darkness (настольная RPG). Позволяет видеть больше, увеличивает чувствительность, дарует краткие озарения. Применяется сразу. Использование невозможно. Отсутствие метки: Проклятие Каина.

В голове что-то шевелится. В старых воспоминаниях, ещё из первой жизни. Кажется, что-то встречалось мне, излишне схожее с тем, что вижу сейчас. Мысли скачут, в попытке докопаться до истины, вскоре воспоминания блёкнут и становятся ничем. Не помню. Возможно позже мне повезёт и удастся вспомнить. Пока же, пора немного отдохнуть и решить, что делать со всем этим и как использовать открывшиеся возможности. Секундой после, улыбка разрезала моё лицо и фонарик выскользнул из расслабившейся руки. Апатия отступала. Большего мне и не нужно. По крайней мере пока.