Панки против Вселенной

Посвящается Харлану Эллисону

Дело было далеко и далеко не в ЦАО. Точнее, это было на окраине одного из наших лютых областных центров.

Есть на этой окраине озеро с замечательным названием Панки. Оно скрывается в лесочке, примерно в сторону посёлка Куй-Вододел.

Стоял очередной сумрачный осенний день безблагодатного 1997 года, когда ученик десятого класса Кирилл Иванов, известный как панк Спаниель, шагал по этому лесу, таща за собой тележку со странным странный агрегатом, собранным из старых радиодеталей, медных трубочек и остова магнитофона “Олимп”, который удалось отыскать на городской свалке.

Его прозвали Спаниелем из-за длинной гривы волос и дерзкого взгляда. А чертежи этой удивительной экспериментальной установке нашел в пыльном чемодане своего деда, военного инженера из закрытого НИИ, замаскированного под завод по производству игрушек "Радость Детства". По слухам, дед разрабатывал акустические системы для военных. Дед даже там слыл чудаком, но его идеи всегда были гениальны, хоть и слегка... взрывоопасны.

После развала Союза дед слёг. А потом муж его единственной дочери (и, соответственно, батя Спаниеля) ушёл от жены в славянские йоги. После этого дедушка уже умер.

От деда остались только грамоты о госнаградах и чертежи таких вот систем.

Лес вокруг был тихим, только ветер шелестел листьями, да где-то вдалеке кричала неизвестная птица. Воздух был наполнен запахом хвои и сырой земли, а под ногами хрустели прошлогодние шишки.

По шоссе пронеслась невидимая машина, из неё доносился очередной отвратный шансон: “Мальва, мальва, роза-орхидея...". Спаниель скривился, но терпел. Малолетний панк понимал, что идти против системы всегда непросто.

Наконец, Кирилл вышел к берегу озера Панки. Это озеро издавна славилось своими странными свойствами. Вода в нем была темной, почти черной, но при этом слегка светилась, как будто в глубине горели фонарики. Запах озера был подозрительным — смесью свежей рыбы, металла и чего-то электрического, как будто кто-то разобрал старый телевизор и оставил его под дождем.

Кирилл поставил установку на берегу, подключил ее к портативному генератору и начал настраивать. Он щелкал тумблерами, крутил ручки, и агрегат начал издавать низкое гудение, похожее на звук работающего трансформатора. Потом добавились щелчки, треск и странные свистящие звуки, как будто кто-то пытался сыграть на расстроенной скрипке. Кирилл ухмыльнулся: "Ну, дед, твоя штуковина работает. Только вот что она делает?".

Признаться, Спаниель мечтал взламывать правительственные спутники и транслировать через них панк-рок на всю планету. Но пока он был всего лишь лидером (и единственным участником) перспективной группы “Оборванцы”, чьи супер-хиты “Сука панк” и "Стритбольный чмырь" слушали всего лишь пара одноклассников и ещё один чудак с площади Пузико.

Внезапно вода в озере начала пузыриться. Сначала это были мелкие пузырьки, как в газировке, но потом они стали крупнее, и из глубины поднялись огромные пузыри, которые лопались с громким плюхом. Запах озера усилился, теперь он напоминал смесь озона, жженой резины и... ванильного мороженого?

Спаниель нахмурился: "Что за чертовщина?"

Он подошел ближе к воде, и в этот момент вода расступилась. Из озера показалось нечто, похожее на гигантский диджейский пульт, облепленный мигающими огнями и антеннами. Чёрные струи стекала с его поверхности, издавая звук, как будто кто-то лил ведро воды на раскаленную сковородку.

Корабль завис над озером, а потом наверху, где место диджея, вдруг показалось существо, похожее на дельфина, но с наушниками на голове и странным устройством, похожим на синтезатор, прикрепленным к плавнику. Оно посмотрело на Кирилла своими умными глазами и сказало:

— Привет, землянин. Ты тут случайно не видел моего диджейского пульта?

Кирилл, не моргнув глазом, ответил:

— Нет, но если хочешь, могу сыграть тебе на этом.

Он указал на свою установку, которая теперь гудела, как разъяренный шершень.

Дельфин, похоже, тоже не понимал, как она работает. Но идея ему понравилась.

— Кстати, меня зовут Дэйв-Звездный Плавник, — сообщил он, — Я услышал, что у вас тут зародился новый жанр под названием детройт-спейс-рок. Вот приехал

— У меня есть только русский панк. Но обещаю — от этого музла ты точно улетишь в космос!.

Кирилл пошарил по карманам, размышляя, с чего бы начать музпросвет инопланетного диск-жокея. При себе у него была, увы, только одна кассета, которую он захватил случайно.

И на ней даже не было его творчества. Это были записи местной группы “МегаБомж”, которая немало его вдохновляла. Это сейчас на стриминговых платформах появились все три её альбома и мы можем даже узнать их названия ("Волки во дворе", "Волки во дворе 2" и "Волки во дворе 3: Лютейший реванш") — а в те времена эта была просто очередная голая писаная-переписанная кассетка. Но уже там можно было послушать такие хиты, как заводная "Сука, деньги, сиськи, сало", решительный “Дупель” и индустриально-пердящий “Трупный газ”

Кое-как утрамбовав магнитную ленту, Спаниель включил установку на полную мощность.

Из колонки полились звуки, которые невозможно было описать. Это была смесь рок-н-ролла, космических шумов и чего-то, что напоминало пение китов. Озеро начало пульсировать в такт музыке, а Дэйв начал танцевать, размахивая плавниками и издавая странные, но ритмичные звуки, похожие на смесь щелчков и свиста.

В этот момент Кирилл понял, что его дед был не просто чудаком. Он был гением, который, возможно, знал о космосе больше, чем все остальные. А озеро Панки... ну, оно было не просто озером. Это был портал в другую реальность, где музыка правила миром.

Дэйв-Звездный Плавник, дельфин-диджей, внимательно осмотрел установку Кирилла, щелкая и посвистывая своим языком, который, как оказалось, мог издавать звуки, похожие на синтезаторные эффекты. Его плавники ловко двигались, как будто он был рожден для того, чтобы крутить ручки и нажимать кнопки.

— Зачем ты собирал эту штуку? Возможно, это подскажет нам, для чего её можно использовать.

— Признаться, я мечтал взломать военные спутники, чтобы меня услышала вся планета. Но я сам не знаю, как это делается.

— Энергии моего корабля хватит, чтобы транслировать твою музыку на всю планету, — сказал Дэйв, его голос звучал как смесь эха и подводных щелчков. — Но будь осторожен, землянин. Такая мощность может изменить всё вокруг. Даже лес.

Кирилл, как истинный панк, только усмехнулся:

— Лесу давно пора стать панковским. Давай уже начинай!

Дэйв булькнул в знак согласия и достал из недр своего корабля два странных шнура, которые светились мягким голубым светом. Он подключил их к установке Спаниеля, а потом нажал на какую-то невидимую кнопку на своем синтезаторе.

Установка взревела, как будто в нее вселился дух всех рок-групп одновременно. Звук был настолько мощным, что деревья вокруг задрожали, а вода в озере начала подниматься в воздух, образуя странные, пульсирующие в такт музыке капли. Кирилл почувствовал, как земля под ногами вибрирует, а воздух наполнился запахом горячего металла и сосновой смолы.

— Поехали! — крикнул он, дёргая за ручку управления громкостью.

Музыка, которую они создавали вместе, была чем-то невероятным. Это был не просто звук — это была энергия, которая начала менять всё вокруг.

Сначала изменения были едва заметны. Деревья начали слегка покачиваться в такт музыке, которая теперь звучала отовсюду, как будто сам лес стал гигантским динамиком. Потом Кирилл заметил, что кора деревьев начала покрываться странными граффити — яркими неоновыми узорами, которые светились в темноте. На одном из деревьев он увидел надпись: "Система — это иллюзия".

— Мне надо в город, — заявил Кирилл, — Хочу узнать, что там творится.

— Потом мне расскажешь, — отозвался Дэйв, удивлённый не меньше его. Он продолжал экспериментировать с установкой.

Спаниель шагал по знакомой тропе. Чем дальше он шел, тем больше преображался лес. Ветви деревьев начали изгибаться в странные, почти сюрреалистичных формы, как будто они танцевали. Листья стали ярко-фиолетовыми и оранжевыми, а на некоторых деревьях появились гитары, которые росли прямо из стволов, как плоды. Воздух наполнился запахом жженой резины, краски и чего-то сладкого, как будто кто-то смешал панк-рок с конфетами.

Кирилл прошел мимо пня, который теперь выглядел как барабанная установка, и увидел, как белки, сидящие на ветках, начали стучать по орехам в такт музыке. Даже птицы, которые обычно пели свои обычные песни, теперь издавали звуки, похожие на электрогитару. Одна ворона, сидящая на ветке, каркнула так, что это звучало как настоящий рок-вокал.

Когда он вышел из леса, изменения стали еще более очевидными. Трава на поляне стала ярко-зеленой, почти кислотной, а цветы начали светиться, как неоновые лампы. В воздухе витали странные звуки — смесь музыки, которую он играл, и чего-то нового, как будто сама природа начала импровизировать.

Кирилл подошел к окраине города и остановился, чтобы осмотреться. Улицы, которые раньше были серыми и скучными, теперь выглядели как сцена из панк-рок клипа. Стены домов покрылись граффити, которые менялись в такт музыке. Фонарные столбы изгибались, как гитарные грифы, а асфальт под ногами пульсировал, как будто был живым.

Люди на улицах выглядели слегка ошарашенными, но многие начали подтанцовывать, даже не осознавая этого. Дети смеялись и бегали вокруг, их волосы странным образом начали принимать формы ирокезов, даже если они этого не хотели. Даже полицейский бобик, который обычно патрулировал улицы, начали светиться в такт музыке и издавать звуки, похожие на бас-гитару.

Кирилл ухмыльнулся.

— Ну что, система, — пробормотал он, — теперь ты точно не останешься прежней.

Он посмотрел в сторону озера, откуда доносились звуки установки и странные, почти космические мелодии Дэйва. Лес за его спиной продолжал меняться, становясь всё более панковским, а музыка, казалось, заполняла собой весь мир.

— Дед, — сказал Кирилл, глядя в небо, — ты бы гордился. Мы устроили настоящий бунт.

Через минут двадцать. Кирилл, он же Спаниель, вышел на площадь Пузико. Это место получило своё название в честь бетонного здания, где в советское время располагалось некое ПЗК. Никто не знал, как расшифровать эти буквы, и никогда уже не узнает — здание теперь сдавали в аренду, и там расположилась известная котлетная “Пивной котелок”, весьма популярная среди местных работяг.

Прежде эта площадь была местом сбора скучающих пенсионеров, уличных торговцев и пары бродячих собак. Но сейчас всё изменилось. Площадь была заполнена людьми, которые выглядели так, будто их только что выдернули из панк-рок концерта. Музыка, которую он играл на озере Панки вместе с Дэйвом-Звездным Плавником, теперь лилась из всех репродукторов, установленных на столбах. Звук был настолько мощным, что витрины магазинов дрожали, а воздух вибрировал, как будто сама площадь стала гигантской колонкой.

В советское время именно через эти репродукторы дедушка услышал, как старенький Брежнев из последних сил домучивал свой доклад на последнем в его жизни партийном съезде. Добравшись до конца, генеральный секретарь тяжёло перевёл дыхание, и изрёк, уверенный, что микрофоны его больше не слышат: “Всё, отбрехался!”

Потом эти репродукторы надолго замолкли. Но теперь они ожили, и снова привлекали толпу.

Толпа была пестрой. Были тут и панки с ирокезами, выкрашенными в неоновые цвета, которые явно только что проснулись и решили, что это лучшее утро в их жизни, и мужики из котлетной, которые обычно только и делали, что курили у входа и обсуждали футбол, а теперь невольно притопывали в такт музыке. Были даже пара бабушек, которые, казалось, забыли про свои сумки с картошкой и слегка покачивались, как будто вспоминали молодость.

Кирилл остановился на краю площади, оглядывая собравшихся. Его зеленый ирокез, слегка помятый после ночных приключений, всё еще держался гордо, а глаза светились смесью усталости и торжества. Он поднял руку, и толпа, как будто почувствовав его присутствие, начала стихать. Даже музыка, казалось, стала чуть тише, чтобы дать ему слово.

— Это я всё устроил! — крикнул Кирилл, его голос прозвучал громче, чем он ожидал. — Это моя музыка! Моя установка! И это только начало!

Толпа взорвалась аплодисментами, свистом и криками. Панки начали скандировать его имя: "Спа-ни-ель! Спа-ни-ель!" Мужики из котлетной, которые обычно не обращали внимания на такие вещи, кивали с одобрением, как будто он только что забил гол в ворота их главного соперника. Даже бабушки улыбались. Хотя, возможно, они просто не поняли, что происходит.

Кирилл стоял, наслаждаясь моментом. Он чувствовал, что это его звездный час. Но потом он вспомнил, кто он такой. Он был панком. Антигероем. Человеком, который всегда идет против системы, даже если система — это толпа, которая им восхищается.

Он ухмыльнулся, повернулся и, не сказав больше ни слова, пошел прочь. Толпа замерла в недоумении. Кто-то крикнул: "Эй, куда ты?!" Но Кирилл уже исчезал в переулке, оставляя за собой только эхо своей музыки.

И, возможно, это было самым панковским поступком из всех возможных.

***

Он шел домой, насвистывая ту самую мелодию, которая теперь звучала из каждого угла города. Улицы, которые раньше казались такими серыми и скучными, теперь выглядели как сцена из его мечты. Граффити на стенах светились, фонари мигали в такт музыке, а люди на улицах, даже не зная, кто он такой, улыбались и подтанцовывали.

Наконец, он добрался до родного микрорайона "Молодёжка-4".

Спаниель обитал в типичном постсоветский дворик, где время словно застряло в начале 90-х. Кусты, которые когда-то были аккуратно подстрижены, теперь напоминали дикие джунгли, а деревья росли так густо, что их ветви сплетались в подобие естественного навеса. Качели, наполовину вырванные из земли, скрипели на ветру, как будто пытались рассказать свою грустную историю. На стенах подъездов красовались граффити, которые местные подростки рисовали, пока их не гонял дворник дядя Вася.

Кирилл шёл, насвистывая ту самую мелодию, которая теперь звучала по всему городу. Он уже почти добрался до своего подъезда, как вдруг заметил чёрный Опель, припаркованный прямо перед входом. Машина выглядела слишком чистой и новой для этого двора, как будто её сюда завезли из какого-то параллельного мира, где асфальт не покрыт трещинами, а дворники не спят на лавочках.

— Ну конечно, — пробормотал Кирилл, — кто-то решил поинтересоваться, кто устроил этот музыкальный апокалипсис.

Он решил проверить свои подозрения. Вместо того чтобы зайти в подъезд, он сделал вид, что просто проходит мимо, и свернул за угол. Но едва он сделал пару шагов, как из машины выскочили двое мужчин в строгих чёрных костюмах. Их лица были скрыты тёмными очками, а движения — быстрыми и точными, как у агентов из плохого боевика.

— Эй, парень, постой! — крикнул один из них, но Кирилл уже бросился вперёд.

Он нырнул в кусты, которые росли вдоль забора, и побежал через двор, петляя между деревьями и детской площадкой. За спиной он слышал тяжёлые шаги преследователей и их крики:

— Держи его! Он не уйдёт!

Кирилл, как настоящий панк, знал каждый уголок своего двора. Он прыгнул через сломанные качели, пробежал мимо мусорных баков, от которых воняло словно от химической лаборатории, и свернул в узкий проход между гаражами. Его кожаная куртка цеплялась за ржавые заборы, а ирокез колыхался на ветру, как флаг бунта.

Преследователи не отставали. Один из них попытался схватить Кирилла за рукав, но тот резко дернулся, и куртка осталась в руках агента.

— Эй, это моя любимая куртка! — крикнул Кирилл, не останавливаясь.

Он выбежал на другую сторону соседнего двора, где стояла старая бетонная горка, которую местные дети использовали как холст для своих художеств. Кирилл взобрался на неё и прыгнул в кусты с другой стороны.

— Ну что, система, ты думаешь, что можешь меня поймать? Даже не мечтай.

Его сердце колотилось, как барабан на панк-рок концерте, а мысли путались: "Кто эти люди? Военные? Секретные службы? Или, может, менты из какого-то особого отдела, которые решили, что я угроза национальной безопасности?"

Люди в чёрном не отставали. Их тяжёлые ботинки гулко стучали по асфальту, а голоса доносились со всех сторон:

— Он там! Держи его!

— Не дайте ему уйти!

Кирилл нырнул за детскую площадку, где была котельная. Он знал, что если сможет добраться до гаражей, то сможет потеряться в лабиринте из ржавых металлических дверей и кучи хлама. Но когда он свернул за угол, то увидел, что путь к гаражам перекрыт ещё двумя людьми в чёрном. Они стояли, скрестив руки, и смотрели на него с холодной уверенностью.

— Эй, парень, давай без глупостей, — сказал один из них, доставая наручники.

Кирилл резко развернулся и побежал в другую сторону. Он прыгнул через забор, порвав штаны на гвозде, и оказался на узкой тропинке, которая вела к соседнему двору. Его ноги горели, а в груди кололо, но он знал, что останавливаться нельзя.

Тропинка вывела его на пустырь, где обычно собиралась местная детвора, чтобы потусить у костра и повзрывать петарды. Сегодня здесь никого не было, только ветер гонял по земле разноцветные обёртки от чипсов.

Кирилл пробежал мимо старого дивана, который уже много лет служил местным жителям вместо лавочки, и свернул в сторону заброшенной стройки.

— Почему я всегда в такое влипаю? — пробормотал он, перепрыгивая через кучу кирпичей.

Но тут он услышал странный звук. Это была музыка. Та самая музыка, которую он играл на озере Панки. Она доносилась отовсюду: из динамиков на столбах, из открытых окон домов, даже из земли, как будто сам город начал её излучать. Звук был настолько мощным, что Кирилл почувствовал, как его тело начинает вибрировать в такт.

Он остановился на мгновение, чтобы перевести дух, и в этот момент понял, что музыка не просто звучит — она меняет всё вокруг. Деревья начали изгибаться, как будто танцевали, асфальт под ногами пульсировал, и даже воздух стал густым, как будто его можно было потрогать.

— Что за... — начал Кирилл, но его прервал голос одного из преследователей.

— Он там! Держите его!

Кирилл бросился вперёд, но тут произошло нечто странное. Музыка, которая до этого помогала ему скрыться, вдруг стала его врагом. Прямо перед ним вырос здоровенный трехметровый забор с граффити, на котором скалилось трехметровое лицо Игги Попа. Город менялся, следуя своей логики и он не мог всегда помогать.

Спаниель бросился вправо, в надежде найти другой выход, но налетел там на ещё двоих людей в чёрном.

— Всё, парень, игра окончена, — сказал один из них, хватая Кирилла за руку.

Кирилл попытался вырваться, но его окружили со всех сторон. Люди в чёрном действовали с холодной точностью.

— Ладно, ладно, я сдаюсь, — сказал Кирилл, поднимая руки. — Но знайте, что вы всё равно не сможете остановить музыку.

Один из агентов усмехнулся:

— Мы не хотим её останавливать. Мы хотим её контролировать. А ты, дружок, будешь нам полезен.

Кирилла утрамбовали в чёрный Опель, который уже выехал на край пустыря. Когда машина тронулась, он посмотрел в окно и увидел, как город продолжает меняться. Деревья, дома, даже небо — всё пульсировало в такт музыке.

Спаниель невольно заулыбался.

— Ну что ж, система, — пробормотал он, — ты меня поймала. Но я всё ещё панк. И ты об этом пожалеешь.

***

Чёрный Опель мчался по пустынным улицам Молодёжки-4, оставляя за собой только эхо музыки, которая всё ещё звучала в городе. Кирилл, он же Спаниель, сидел на заднем сиденье между двумя людьми в чёрном. Его руки были скручены за спиной, но он всё ещё держался с видом человека, который знает, что его шансы на побег равны нулю, но всё равно не собирается сдаваться.

Один из агентов, тот, что сидел справа, снял тёмные очки и посмотрел на Кирилла с холодной улыбкой.

— Ну что, парень, давай без глупостей. Кто тебе помог устроить этот музыкальный хаос?

— Хаос? — усмехнулся Кирилл. — Это не хаос. Это искусство. А искусство, как известно, не контролируется.

Агент слева, который до этого молчал, достал странное устройство, похожее на смесь фонарика и медицинского сканера.

— Не будь упрямым, — произнёс он, — Мы знаем, что ты не один.

— С чего вы взяли, что я вообще имею к этому отношение.

— Кое-кто из толпы на площади тебя сдал.

Кирилл нахмурился.

— Кто? Там были только панки, мужики из котлетной и пара бабушек. Вы хотите сказать, что бабушки работают на вас?

Агент справа усмехнулся:

— Не недооценивай бабушек. Но нет, это был не они. У нас есть свои источники.

Кирилл задумался. Всё это звучало слишком странно.

— Погодите, — сказал он. — В стране бардак, милиция еле работает, а у вас тут целая спецслужба, которая ловит панков за то, что они играют музыку? Кто вы вообще такие?

Агент слева, не отрывая взгляда от своего устройства, ответил:

— Если отвечать как можно проще, мы работаем на мировое правительство. Твоя музыка... она не просто музыка. Она меняет реальность. И это нам не нужно.

Кирилл засмеялся:

— Мировое правительство? Серьёзно? Вы хоть сами в это верите?

Но агенты не смеялись. Вместо этого тот, что справа, наклонился к Кириллу и сказал:

— Давай попробуем по-другому.

Он нажал кнопку на устройстве, и Кирилл почувствовал, как его сознание начинает плыть. Звуки вокруг стали глухими, а свет в салоне машины — размытым. Он попытался сопротивляться, но электрический гипноз уже начал действовать.

Нырнув в бездну сознания, Кирилл оказался в совершенно другом мире. Он стоял посреди бескрайней степи, а над головой простиралось огромное небо, усыпанное звёздами. Ветер дул ему в лицо, а под ногами шелестела высокая трава.

— Что за... — начал он, но тут услышал ржание.

Из темноты вышел конь — сильный, статный, с гривой, которая развевалась на ветру. Кирилл почувствовал, как его тело меняется. Он стал выше, сильнее, а на голове появилась папаха. Он осознал себя батькой Махно, легендарным анархистом, который когда-то боролся за свободу.

— Ну что ж, — сказал он себе, — если уж гипноз, то по полной.

Он сел на коня и пришпорил его. Конь рванул вперёд, и Кирилл почувствовал, как ветер бьёт ему в лицо. Позади он услышал крики преследователей, которые теперь выглядели как офицеры в белых мундирах.

— Держи его! Не дайте уйти!

***

Агенты в Опеле обменялись встревоженными взглядами.

— Он сопротивляется, — сказал один.

— Ничего, — ответил другой. — Мы всё равно его достанем.

***

Но Кирилл, теперь уже батька Махно, был неуловим. Он легко огибал холмы и перелески, его конь летел, как будто знал каждый камушек на пути. Лес, который раньше казался таким густым, теперь расступался перед ним, как будто сам помогал ему скрыться.

Вскоре он оказался у озера. Камыши шелестели на ветру, а вода блестела в лунном свете. Кирилл спешился и залёг в камышах, прислушиваясь к звукам погони.

— Ну что, буржуи, — пробормотал он, — попробуйте, достаньте меня здесь.

Спаниель Махно улыбался. Он знал, что даже если они поймают его тело, его дух уже свободен. И сам не заметил, как всё глубже проваливался в сон.

Тряхнув головой, он с усилием открыл глаза и поморщился от внезапного солнечного света.

Всё вокруг было знакомым, но в то же время странно искажённым.

Он больше не был Махно. Даже больше: он стоял на берегу озера Панки. Но это было не то спокойное, слегка светящееся озеро, которое он знал.

Вода бурлила и пенилась, как будто в её глубинах кипела какая-то неведомая энергия. Пузыри поднимались на поверхность и лопались с громким плюхом, а запах озона и жжёной резины стал ещё сильнее.

Кирилл оглянулся и увидел чёрный Опель, припаркованный прямо за его спиной. Люди в чёрном стояли рядом, их лица были скрыты тёмными очками, но он ощущал их холодные, оценивающие взгляды. Один из них, тот, что был повыше, снял очки и посмотрел на Кирилл с лёгкой усмешкой.

— Ну что, Спаниель, — сказал он, — ты сам привёл нас сюда. Неплохо для парня, который пытался убежать.

Кирилл почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее. Он вспомнил, как заснул в камышах, уверенный, что отсиделся. Но теперь он понимал, что гипноз был не просто способом допроса. Они использовали его, чтобы вытащить из его памяти информацию о месте, где всё началось — об озере Панки.

— Как вы... — начал он, но агент перебил его:

— Ты сам показал нам дорогу. Твоё подсознание, Спаниель, оказалось куда более сговорчивым, чем ты.

Кирилл сжал кулаки. Он чувствовал себя преданным, но не кем-то извне, а самим собой. Его собственный разум стал оружием против него.

— Что вы хотите? — спросил он, стараясь звучать уверенно, хотя внутри всё сжималось от гнева и страха.

Агент подошёл ближе, его голос стал тише, но от этого только более угрожающим:

— Мы хотим контроля. Твоя музыка, Спаниель, она не просто звук. Она меняет реальность. И это слишком опасно, чтобы оставить её в руках таких раздолбаев

Кирилл посмотрел на озеро, которое продолжало бурлить, как будто реагируя на его эмоции. Он вспомнил Дэйва-Звездного Плавника, дельфина-диджея, и их совместный концерт. Он вспомнил, как музыка заполнила город, как люди начали танцевать, как даже природа изменилась под её влиянием.

Тем временем озеро Панки бурлило, как будто в его глубинах кипела целая вселенная. Вода поднялась высоко в воздух, образуя гигантскую арку, а затем, с громким плюхом, из неё вынырнул космический корабль.

Но это был не тот корабль, который Кирилл видел раньше.

Новый корабль был огромным, прямоугольным и выглядел так, будто его вырезали из куска мрамора. Он был тяжёлым, массивным и совершенно непохожим на что-либо, что могло летать. На его борту красовалась надпись: "Межгалактический комитет по контролю за звуковым загрязнением".

Корабль приземлился на берегу, слегка придавив пару кустов и оставив вмятину в земле. Из него выдвинулся трап, и на берег вышел инопланетянин. Он был похож на бегемота, но с важным видом и в галстуке с узором из звёзд. Его кожа была серой и слегка блестела, как полированный камень, а глаза смотрели на всех с выражением крайнего недовольства.

— Кто здесь отвечает за этот... этот хаос? — прогремел он, его голос звучал как смесь рычания и скрипа несмазанной двери.

Кирилл поднял руку:

— Это я. А кто вы такой?

Инопланетянин-бегемот выпрямился и поправил галстук:

— Я — инспектор Грумбл-Торк, представитель Межгалактического комитета по контролю за звуковым загрязнением. Ваш "концерт" нарушает все возможные правила и нормы. Запрещённые ритмы, которые вы распространяете, уже привели в экстаз молодёжь всего сектора галактики!

Кирилл ухмыльнулся:

— Ну и что? Молодёжь должна быть в экстазе. Это же шоу-бизнес!

Грумбл-Торк фыркнул, и из его ноздрей вырвалось облачко пара:

— Это не шутки! — пророкотал он. — Ваша музыка вызывает беспорядки на планетах, где даже не знают, что такое панк-рок! На Планете Бюрократов-42 уже три дня никто не заполняет формы! На Торговой Станции "Звёздный Рынок" все танцуют вместо того, чтобы работать! Это катастрофа!

Люди в чёрном, которые до этого стояли в стороне, подошли ближе. Один из них, видимо старший, обратился к инспектору:

— Мы тоже пытаемся остановить это безобразие. Этот человек... — он указал на Кирилла, — устроил всё это.

Грумбл-Торк посмотрел на Кирилла с ещё большим недовольством:

— Так это вы? Вы знаете, что за такие нарушения полагается штраф? Или, если нарушение особо тяжкое, конфискация всех музыкальных инструментов и пожизненный запрет на создание звуков повышенной ритмичности?

Кирилл засмеялся:

— Штраф? За музыку? Вы сами соображаете, что несёте?

Инспектор нахмурился:

— Я отлично знаю регламенты. И я также слышу вашу музыку, которая сейчас звучит на всю галактику. Это должно быть остановлено. Немедленно.

Кирилл посмотрел на озеро, которое всё ещё пульсировало в такт музыке, и вдруг понял, что у него есть козырь. Он повернулся к Грумбл-Торку и сказал:

— Хорошо, я остановлю музыку. Но только если вы поможете мне избавиться от этих ребят в чёрном. Они хотят использовать мою музыку для своих целей.

Люди в чёрном замерли. Грумбл-Торк посмотрел на них, затем на Кирилла, и его лицо выразило крайнюю степень бюрократического неодобрения.

— Использовать музыку для контроля? Это нарушение статьи 47-Б Межгалактического кодекса о свободе творчества.

Один из агентов попытался возразить:

— Но мы работаем на мировое правительство!

Грумбл-Торк фыркнул:

— Мировое правительство? У вас даже нет формы 17-Г, разрешающей вмешательство в творческие процессы за пределами ноосферы.

Люди в чёрном, которые до этого стояли в стороне, подошли к инспектору Грумбл-Торку. Один из них, видимо старший, попытался успокоить бюрократа:

— Не волнуйтесь, нарушитель спокойствия уже арестован нами. Похоже, что произошёл определённый конфликт юрисдикций. Мы задержали его прежде, чем вы успели прибыть на планету. Так что можете не беспокоиться, мы всё уже контролируем.

Грумбл-Торк посмотрел на них с выражением, которое можно было описать как смесь раздражения и профессионального отчаяния.

— Контролируете? — фыркнул он. — Вы даже не понимаете, с чем имеете дело.

— Сейчас мы перережем провода и в галактике наступит спокойствие…

— Нет! Это недопустимо! Энергия, на которую запитана эта трансляция, слишком мощная. Если вы просто вырвете провода, она освободится и может уничтожить всю планету. Подумайте о себе — ваше мировое правительство, если уцелеет, непременно объявит вам выговор!

Люди в чёрном переглянулись. Один из них неуверенно спросил:

— И что нам делать?

Грумбл-Торк поправил галстук и достал из кармана странное устройство, похожее на световой меч, но с множеством кнопок и индикаторов.

— Необходимо перерубить провод, который питает установку. Но сделать это нужно особым световым мечом, который может стабилизировать энергию.

Кирилл, который до этого молча наблюдал за происходящим, не удержался:

— Световой меч? Серьёзно? Вы “Звёздных воин” насмотрелись?

Грумбл-Торк проигнорировал его замечание и продолжил:

— Но перед этим необходимо заполнить определённые формы. Операция на таких высоких энергиях требует строгого соблюдения протокола.

Он достал планшет, который выглядел как смесь карманного ноутбука и кирпича, и начал листать экран.

— Вы серьёзно? — продолжать настаивать человек в чёрном. — Мы тут на пороге апокалипсиса, а вы формочки заполняете?

Грумбл-Торк посмотрел на него с холодным спокойствием:

— Без протокола вся процедура превратится в хаос. А хаос — это то, против чего мы уполномочены бороться. Кто здесь главный?

Люди в чёрном указали на своего старшего. Тот неуверенно шагнул вперёд:

— Это я.

— Отлично, — сказал Грумбл-Торк. — Начнём с вас. Ваше имя, дата рождения, номер галактического идентификатора и причина участия в данной операции.

Старший агент начал диктовать свои данные, а Грумбл-Торк печатал их на планшете с такой скоростью, что его пальцы сливались в сплошное размытое пятно.

Кирилл, который до этого стоял в стороне, решил вмешаться:

— Эй, а я? Меня тоже нужно внести в список?

Грумбл-Торк посмотрел на него:

— Конечно. Вы же главный нарушитель.

Кирилл ухмыльнулся:

— Ну тогда записывайте. Кирилл Иванов, он же Спаниель. Дата рождения — 12 апреля 1980 года. Номер галактического идентификатора... эээ... пусть будет 420.

Грумбл-Торк фыркнул, но внёс данные. Затем он повернулся к остальным:

— Кто ещё участвует в операции?

Люди в чёрном начали по очереди подходить к планшету, называя свои имена и номера. Процесс занял несколько минут, и Кирилл начал терять терпение.

Наконец, все данные были внесены. Грумбл-Торк кивнул:

— Теперь можно начинать.

Они направились к установке Кирилла, которая всё ещё стояла на берегу озера. Два провода, которые уходили вглубь воды, пульсировали энергией, как будто были живыми.

Грумбл-Торк достал световой меч и нажал кнопку. Лезвие зажглось ярким голубым светом, и он начал медленно приближаться к проводам.

Спаниель, стоял в стороне, наблюдая, как бюрократ Грумбл-Торк и люди в чёрном пытаются разобраться с его установкой. Он чувствовал себя лишним, как будто его музыка, его бунт, его свобода были просто частью какого-то абсурдного спектакля. В груди клокотала ярость. Он не мог позволить этим "уродам" всё испортить.

— Ну уж нет, — пробормотал он. — Если уж всё рушится, то пусть рушится с грохотом.

Он подошёл к установке, которая всё ещё пульсировала энергией, и со всей силы ударил по ней ногой. Магнитофон “Олимп”, который был сердцем всей системы, затрещал, заискрил и начал дымить. Из динамиков послышался лязг, как будто внутри что-то сломалось, а потом... внезапно заиграла музыка.

***

Но это была не та музыка, которую Кирилл играл на озере. Вместо магнитофона установка поймала радиосигнал и теперь передавала шансон. Тот самый, от которого хочется плакать, но не от эмоций, а от осознания, что такое вообще существует. Голос певца, хриплый и нарочито грубый, заполнил всё вокруг той самой ненавистной песенкой:

"Мальва, мальва, роза-орхидея..."

Люди в чёрном замерли, их лица исказились от ужаса. Грумбл-Торк схватился за голову, его глаза расширились, а кожа приобрела зеленоватый оттенок.

— ЭТА МУЗЫКА НЕВОЗМОЖНА ДЛЯ ЛЮБЫХ РАЗУМНЫХ СУЩЕСТВ! — закричал он, его голос дрожал от отчаяния.

Он невольно выпустил световой меч, и тот с шипением упал в траву.

Кирилл, не раздумывая, бросился вперёд, схватил меч и почувствовал, как его рука наполнилась странной энергией. Меч дымился, как будто был раскалённым, но Кирилл не отпускал его.

— Ну что, ребята, — сказал он, размахивая мечом, — кто следующий?

Один из людей в чёрном, видимо самый смелый, бросился наперерез, пытаясь остановить Кирилла. Но тот взмахнул мечом, и агент отпрыгнул назад, как будто его ударило током.

— Не подходи, — предупредил Кирилл, — я сейчас не в настроении.

Он развернулся и прежде, чем межзвёздный бюрократ и земные особисты успели опомниться, побежал к космическому кораблю Грумбл-Торка. Трап всё ещё был опущен, и Кирилл, не раздумывая, вбежал внутрь.

Интерьер корабля был таким же бюрократичным, как и его владелец. Всё вокруг было серым и скучным, с кучей экранов, на которых мигали цифры и графики.

Но его внимание сразу привлекло что-то более интересное — посередине зала стояла клетка-аквариум, и внутри неё был заперт его друг, дельфин-диджей Дэйв-Звездный Плавник.

— Дэйв! — крикнул Кирилл, подбегая к клетке. — Что ты тут делаешь?

Дэйв, который до этого выглядел слегка подавленным, оживился, увидев Кирилла.

— Эй, чувак! Эти бюрократы схватили меня, как только ты ушёл. Они сказали, что я "нарушитель галактического звукового порядка".

Кирилл ухмыльнулся:

— Ну что ж, теперь мы оба нарушители. Держись, сейчас будем опять нарушать его вместе

Он взмахнул световым мечом, и лезвие с лёгким шипением разрезало металлические прутья клетки. Дэйв выпрыгнул наружу, его плавники блестели от воды, а глаза светились радостью.

— Спасибо, приятель! — сказал он. — Но нам нужно валить отсюда. Слышишь?

Кирилл услышал шаги и крики снаружи. Люди в чёрном уже бежали по трапу, а первые пули начали залетать в кабину и крушить дисплеи.

— Дэйв, ты можешь управлять этим кораблём? — спросил Кирилл, пригнувшись от очередной пули.

Дэйв улыбнулся:

— Конечно, чувак. Это же стандартная модель бюрократического крейсера. Я такие сто раз видел.

Он подполз к панели управления и начал быстро нажимать кнопки своими плавниками. Корабль затрясся, а затем люк задраился с громким хлопком. Пули щёлкали теперь снаружи.

— Пристегнись, — сказал Дэйв, — мы взлетаем.

Кирилл схватился за кресло, как только корабль начал подниматься. Через иллюминаторы он увидел, как люди в чёрном и Грумбл-Торк остаются на земле, размахивая руками и что-то крича.

— Прощайте, уроды! — крикнул Кирилл, махая им рукой.

Корабль набрал высоту, и через несколько секунд они уже пролетали сквозь облака. Земля осталась позади, а впереди их ждали бескрайние просторы космоса.

— Ну что, Дэйв, — сказал Кирилл, откидываясь в кресле, — куда летим?

Дэйв улыбнулся:

— Куда? Чувак, мы летим туда, где нас ждут. Где музыка — это свобода, а свобода — это всё. Мы летим приносить панк-рок всей галактике.

Кирилл засмеялся:

— Звучит как план.

Корабль вышел за пределы атмосферы, и звёзды засияли ярче, чем когда-либо. Кирилл посмотрел на Землю, которая теперь была маленьким голубым шаром, и почувствовал, как его сердце наполняется гордостью.

— Ну что, галактика, — сказал он, — готовься. Спаниель и Дэйв-Звездный Плавник в деле.

Дэйв включил музыку, и корабль наполнился звуками панк-рока, которые теперь звучали на всю вселенную.

И так началось их галактическое турне.

Турне, которое изменило всё.