Пара одиночеств

Глухо хлопнула входная дверь. Также глухо зазвучали торопливые шаги на лестнице. Девчонка тринадцати лет в одной кожаной куртке, надетой поверх тонкой футболки, и в тканевых шортиках вылетает из подъезда в темноту майской ночи. Останавливается у самых ступенек только потому, что одна нога стоит на пыльном бетоне, а вторая замерла в большом старом шлёпанце. Девчонка подозрительно смотрит на девушку, что, оказывается, молча стоит в метре от неё и возвращается за потерянным тапком. Где-то орёт сигнализация, а следом за ней кошка. На душе, похоже, та же кошка надрывает голосовые связки и воет не хуже настоящей. Как же неуютно-то, господи.

Девочка складывает подмёрзшие за секунду руки на груди, косясь карими глазами на незнакомку – та тоже в кожанке, только более убитой, и чёрных джинсах, из-под которых выглядывают носки грубых ботинок.

– Эй, ребёнок! Чего ночью одна на улицу выперлась? – Тихо звучит сбоку. Брови девчонки взлетают вверх от возмущения, а рот сам собой открывается:

– Я не ребёнок!

– Тогда та тачка зелёная, – усмехается девушка, кивком указывая на помятый вишнёвый жигуль в паре метров от подъезда, – так что? Родители не потеряют?

– А они и не заметят! – Зло выплёвывает младшая. – Я им не нужна!

– Так прямо и не нужна?

– Не нужна.

В глубине дворов почему-то взрывается петарда и орут несколько явно пьяных мужиков, рядом с крыльцом на азбуке Морзе мигает фонарь и колышется куст цветущей сирени. Какие-то насекомые то неистово трещат, то замолкают на мгновение, а потом вновь начинают стрекотать.

– Будешь? – Незнакомка протягивает конфету с нарисованным лимоном на зелёной обёртке. Девчонка кивает и берёт предложенное, разворачивает угощение и откусывает сразу же половину. Морщится от вкуса и моментально проглатывает, сминая фантик с остатками и запихивая его поглубже в карман. Девушка в это время старательно рассматривает клумбу, глуша в горле смешки и надувая щёки.

– Кто сейчас вообще покупает “Цитрон”, кроме пенсионеров? – Недовольно бурчит младшая, водя языком по зубам, очищая их от прилипшего шоколада и ядрёной начинки и борясь с желанием сплюнуть куда-нибудь под ноги. Она всё-таки незаметно плюёт около себя, когда рядом слышится хохот.

– У тебя лицо такое! Красочное!

– Красочное! – Фыркает девчонка. – Ещё бы!

– Ну хочешь, я доем? – Девушка, успокоившись, снова вытягивает руку. – Мне нравится.

– Нет, мне тоже нравится! – Подросток достаёт из кармана остатки конфеты и закидывает в рот, пытаясь прожевать, а потом ждёт, когда во рту станет достаточно много слюны для того, чтобы проглотить мерзкие на вкус куски.

– Ты у нас упрямая, – кивает незнакомка и присаживается на корточки. Низ кожанки касается бетона и бегунок несколько раз звонко бьётся об него. Ветер теребит листья сирени, траву, редкие одуванчики и белые занавески в окне второго этажа.

– Ладно! – Она хлопает себя по коленкам через пару минут и поднимается. – Может быть, ещё встретимся, спокойной ночи. И иди домой.

Девчонка поворачивается в её сторону и почему-то с показушным равнодушием жмёт плечами:

– До свидания.

Никто с места не двигается и друг на друга не смотрит. Девушка раскачивается с пятки на носок, сцепив за спиной ладони – сейчас почему-то захотелось спать. Вообще, спать надо было два дня назад да и сегодня ночью, но обстоятельства есть обстоятельства.

Теперь очередь этой девчонки садиться на корточки – она пальцем с обкусанным ногтем корябает трещины в полу и посматривает на серые ступеньки перед собой. Ей хочется есть, а этот противный “Цитрон” жжёт желудок изнутри, утопая в кислоте, и из-за этого есть хочется ещё сильнее. Никто даже не проснулся от хлопка дверью – она это точно знает.

– Ждёте кого-то? – Угрюмо спрашивает у девушки. Та перестаёт мычать под нос какую-то песню и вздрагивает, не ожидав снова услышать голос собеседницы.

– Наверное. – Старшая смотрит наверх и жмурится от света фонаря, попавшего в поле зрения.

– Наверное? Вы сами не знаете что ли? – Девчонка хмурится и меняет положение, садясь прямо на крыльцо, от чего ноги, не прикрытые шортами, покрываются мурашками. Рядом неопределённо жмут одним плечом и сцепляют ладони в замок.

– Не знаю на самом деле. Я вроде уже дождалась, а вроде ещё нет. – Девушка ёжится, как от холода и вполголоса произносит последнее. – Я не знаю чем это закончится. Я вообще ничего не знаю.

Они снова молчат. Девчонка почти говорит, что она, в принципе, тоже ничего не знает и не знает чем всё закончится, но проглатывает слова, водя по коленям ладонями. Ей почему-то захотелось, чтобы прямо сейчас небо обрушилось сильным дождём, но только для них двоих. Чтобы деревья и трава вымокли за две минуты, машины и качели на площадке блестели, а они, две маленькие и, похоже, никому не нужные, сидели под козырьком на холодном бетоне и молчали. Или лучше бы говорили о чем-нибудь, пока бы на фоне капли разбивались об асфальт. И были бы они как Маленький Принц и Лис – единственные в целом свете и одни друг для друга, незаметно прирученные и близкие, несмотря на двадцать минут знакомства. Но дождя не было – ночь всё также дышала прохладой и сиренью. Часа через два будет светать и папа будет собираться на работу, шуметь чем попало и ругать мать за просто так. Наверное, тогда проснётся и младший брат, заплачет, получит за это от отца и заплачет ещё сильнее.

Девушка садится рядом с девчонкой, касаясь её плеча своим. Как будто бы нужно что-то сказать, но на ум ничего не приходит, кроме мысли о том, что на кухонном столе стоит немытая кружка, а рядом ещё две точно такие же. Но про посуду говорить не вовремя.

– Сколько времени? – Спрашивает младшая, прижимаясь к незнакомке чуть ближе. Та достаёт из кармана маленький телефон и показывает экран, на котором высвечивается три тридцать восемь. Девчонка кивает и кутается в кожанку, разглядывая свои голые ноги в больших тапках. Как будто бы надо идти. Вот было бы три тридцать три, загадала бы тогда желание или даже несколько. А сейчас уже поздно и она решила, что ровно через две минуты встанет и зайдёт в подъезд.

– Я, наверное, пойду. – Почти шепчет девушка и поднимается, случайно хрустнув коленями. Младшая повторяет за ней и протягивает руку:

– До свидания. – Холодная ладонь побольше обхватывает такую же холодную ладонь поменьше, бережно пожимая.

– Пока.

Девчонка, специально не оборачиваясь, с помощью кода открывает тяжёлую дверь и скрывается в тёмной пасти девятиэтажки. Она медленно поднимается на пятый этаж, по пути останавливаясь на каждой лестничной клетке, чтобы выглянуть в мутное окно и проверить ушла ли на самом деле незнакомка, что таскает в карманах “Цитрон”. А то ночь же на дворе – мало ли что с девушкой могут сделать.

В квартире также тихо, как и было, когда она уходила. Девчонка на цыпочках пробирается в ванну, бросив взгляд в сторону родительской комнаты. На месте запирается и, стянув с себя одежду, бросает её на пол. Тёмная кожаная куртка валяется у стиральной машины бесформенной кучей, сверху украшенной светлыми шортами, футболкой и нижним бельём. Она выдавливает пасту на зубную щётку, суёт щётку в рот и залезает в ванну, включив воду погорячее. Ей, вообще-то, к первому уроку. А ещё математику делать. Так что надо побыстрее.