Параллельные миры

На тёмной, пустынной пару минут назад улице, сейчас слышались топот бегущих ног, улюлюканье и мужской гогот. Далия бежала так быстро, как могла. Шёлковый домашний халат путался в ногах длинными полами и предательски расползался, удерживаемый только поясом, замедляя бег. Босые ноги, не знавшие даже мягкой травы, болели от постоянно попадавшихся мелких камешков. Преследователи неумолимо приближались, обещая и без того испуганной Далии неземную любовь и райское блаженство, сразу же и непременно, как только они её, Далию, поймают. Страх копился в позвоночнике и подгонял, придавая дополнительные силы.

Впереди показался чёрный прямоугольник переулка, почти такого же, в котором и оказалась Далия после неудачно проведённого ритуала. Только вот, надо было бы сразу вернуться обратно, но она, подгоняемая любопытством, вышла в темноту спящей ночной улицы. Где и встретила своих нынешних, не совсем трезвых, загонщиков. Тяжело дыша, Далия, в надежде укрыться, помчалась к чернеющему проходу.

Перед тем как свернуть в переулок, она оглянулась, чтобы оценить насколько далеко находятся её преследователи и совершенно не заметила выходящего из тьмы мужчину. Со всего разбега Далия впечаталась носом ему в грудь, и была поймана сильной рукой. Всего одной, но от которой не смогла освободиться. На каждое движение Далии мужчина лишь крепче прижимал её к себе.

Сердце Далии стучало где-то в голове. Страх выгнал все оставшиеся мысли и требовал одного: убежать и спрятаться.

— Слышь… ты это… девочку-то отдай, — услышала Далия за спиной запыхавшийся голос одного из преследователей.

— Зачем? — пророкотало сверху. — Кто поймал — того добыча.

Далия задержала дыхание. Был бы у неё хвост давно бы поджала и жалобно заскулила.

— Так это… мы нашли… — немного отдышавшись, возразил кто-то другой.

— Так поймал-то я, — добродушно усмехаясь, ответил обладатель сильной руки.

— Нобу, не спорь с ним, это ж дикий Рю, — попробовал урезонить товарища третий, голос которого обещал Далии рай.

— Да похрен мне, кто это! Я что, зря бегал? — возмутился первый. Остальные двое согласно загудели.

За спиной Далии послышались шаги и шуршание. Она хотела оглянуться и посмотреть, что происходит, но её как-то быстро задвинули за спину, втолкнув в столь желанный переулок. Пройдя несколько шагов вперед по инерции, Далия разглядела тупик и разочарованно вздохнула. Выхода не было: впереди сплошная стена, позади намечалась драка. Четверо её загонщиков окружали пятого, который её и поймал. Запахнув халат, который снова норовил разойтись, и затянув потуже пояс, Далия прокляла тот день, когда она купилась на красоту черного шёлка, совершенно позабыв об удобстве домашней одежды.

Она огляделась в поисках выхода или хотя бы места, где можно было бы спрятаться и переждать, но в глухой переулок выходили только две запертые двери, да стояла пара невысоких табуретов на толстых ножках. Далия почувствовала себя зайцем, угодившим в западню между волками и медведем.

Рю, задвинув за спину так неожиданно попавшую ему в руки птичку, сквозь прищуренные глаза смотрел на окружавших его подонков, отмечая каждое их движение и выражение лиц. Тот, что его узнал, держался чуть в стороне и, скорее всего, в стычке участия принимать не будет. Значит только трое. Рю предвкушал драку, в которой можно будет выплеснуть всё скопившееся за день раздражение. И поэтому, когда один из противников напал, с удовольствием выпустил пар, снимая засовы, сдерживающие его дикую натуру. Быстро расправившись с первым, Рю замахнулся на второго, одновременно уклоняясь от его удара и прислушиваясь к творящемуся за спиной. Там прятался третий, решивший, что нападение со спины сможет ему дать преимущество. Но в драке с Рю это ещё никому не помогало. Узнавший его, четвёртый подонок, правильно оценив расположение сил, уже растворился в темноте улицы.

Рю уже заканчивал со вторым, с тем самым, что разговаривал с ним, требуя птичку, когда услышал за спиной грохот и падение тела. Оглянувшись, он с изумлением увидел девушку, держащую в руках табурет и лежащего у её ног оглушенного мужчину. Птичка испуганно и затравленно смотрела на него, выставив перед собой импровизированное оружие. От резких движений полы её странного одеяния разошлись, показывая больше чем нужно, и Рю старался смотреть только в огромные испуганные глаза. Она скользнула взглядом мимо Рю на выход из тупика. Он понял: сейчас. И приготовился ловить. Отпускать её в ночь одну он не собирался.

Девушка, неуклюже замахнувшись, кинула в Рю тяжелый табурет и попыталась проскользнуть в узкий проход мимо него. Он играючи уклонился от табурета и скрутив птичку резко ударил в основание шеи. Она обмякла в руках, и он быстро закинул её на плечо, пряча оголившиеся участки тела от взглядов уже подходивших сослуживцев.

Рю принёс её к себе домой. Сейчас он был в отпуске, и возвращаться в казарму было не обязательно. Опустив на футон бесчувственную девушку, быстро накрыл её одеялом и вышел. Сам устроился в соседней комнате, сторожа и птичку от побега и её сон.

Когда Далия проснулась было уже светло. Лежать было тепло, но жёстко.

— Проснулась, птичка?

Услышала она незнакомый насмешливый голос. Далия распахнула глаза и подскочила. Вчерашний медведь, обладающий стальной хваткой и сильными лапами, сидел на полу напротив и, подняв в усмешке уголок рта, протягивал ей свёрток. Далия сидела, прижав к себе одеяло и не шевелилась. Устав держать сверток на весу, он кинул его Далии на колени.

— Переоденься, — приказал он. Легко поднялся на ноги и вышел за раздвижную дверь.

Дверь была тонкой, как будто бы бумажной, через неё был хорошо виден его силуэт. Далия развернула сверток и, опасливо поглядывая на дверь, она как могла быстро натянула что-то наподобие нижних одежд, больше похожих на пижаму, завернувшись в них как капуста. Надела верхний халат. А вот с широким длинным поясом возникли проблемы: он был слишком большим и длинным. Обмотав себя им несколько раз, Далия поняла, что делает что-то не так.

— Как тебя зовут? — громко спросила она незнакомца, стоящего за дверью.

— Ояма Рю, — почти сразу ответил тот, и Далия поняла, что он прислушивался.

— Помоги мне, Ояма Рю, — попросила она.

Незнакомец пока вел себя спокойно и дружелюбно, и Далия начала надеяться на то, что он сможет ей помочь. Сначала с поясом, а потом и с возвращением домой.

— О, Боги! — воскликнул мужчина, войдя обратно в комнату и поднимая глаза на Далию, — где я тебе найду тут женщину?

— Прости, — стушевалась Далия. И растеряно добавила, — я правда не умею…

— Так и я умею только снимать… — пробурчал он, подходя ближе и разматывая то, что уже успела накрутить Далия. Быстро и ловко поправил нижние одежды, смутив Далию, правильно запахнул кимоно и завязал оби. Бросил оценивающий взгляд на свои труды и недовольно кивнул.

— Спасибо, Ояма Рю, — сказала девушка, чувствуя свои пылающие щёки. Потом улыбнулась, и назвалась, — я — Далия.

— Да-рия, — протянул по слогам мужчина. — Зови меня Рю.

И улыбнулся ей в ответ. От его сощурившихся глаз разбежались лучики, и Далии даже показалось, что от этого в комнате стало светлее.

— Рю, ты сможешь мне помочь? — спросила Далия, с надеждой заглядывая в его глаза. — Мне нужно вернутся домой…

— Откуда ты? — спросил Рю, снова усаживаясь на пол.

— Сначала нужно понять, где я нахожусь, — Далия осталась стоять, явно не зная, как в этом туго затянутом одеянии садится.

— Эдо.

— Эдо? — Далия задумалась, — а год?

— Две тысячи двадцать пятый по мировому летоисчислению.

Отвечая Рю внимательно наблюдал, как менялось лицо Далии, как на нём сначала появилась задумчивость, потом — растерянность, а сейчас — отчаяние.

— Параллельные… — шепнула она обречённо и взлохматила волосы.

— Что это значит? — спросил её Рю.

— Это значит, что у меня есть всего неделя, — Далия опустилась на пол и закрыла лицо руками. Рю терпеливо ждал, когда Далия объяснит.

— Понимаешь, Рю, я из другого мира. Из параллельного. У нас там в этом месте не Япония. У нас вообще стран нет… И город называется Токио… Ты сможешь привести меня туда, откуда вчера взял?

— Как ты попала сюда? — холодно спросил Рю, в его голосе появилась сталь, а в душе странное разочарование.

— Я? — переспросила Далия. — Я провела неудачный ритуал. Я забыла закрыть окно и чертов ветер так не вовремя погасил свечу…

— Ты — оммёдо, — резко перебил её Рю.

— Нет, я… — начала оправдываться девушка, но он снова перебил её.

— Ты занимаешься магией. Ты –оммёдо. Ты вне закона, и я должен сдать тебя префекту.

— Послушай, Рю, — заговорила Далия быстро. — Не надо. Просто приведи меня туда, где вчера нашёл. Я просто вернусь обратно. Рю, мне нельзя здесь оставаться. Я погибну. Не от того что меня накажут. Само мироздание сотрёт меня из миров. Нельзя по ним путешествовать. Как же так?.. Как так могло получиться?..

Далия смотрела на него растерянно, с отчаянием. Он долго думал, молча разглядывая девушку, потом резко встал и вышел.

Рю запер дверь дома на большой внешний засов. Он не боялся, что Далия сбежит. Некуда, да и не в чем. Обуви он ей не давал, а под утро выпал снег: босиком по снегу далеко не убежать.

Он почти дошёл до ворот, но остановился. Повернул обратно. Снова остановился. В растерянности посмотрел на ворота, потом на запертый дом. В нём боролись ответственность офицера и человеческое участие. Впервые в душе Рю так громко заговорило сочувствие к девушке-оммёдо. Все, кто как-то относился к магии приравнивались к врагам Империи и безжалостно уничтожались. Но Далия была другой. В ней не было той тяжелой ауры, обычно сопровождающей оммёдо. А их Рю повидал достаточно.

Неделя. Далия сказала, что у неё есть всего неделя. И Рю решил дать ей шанс. Если она за эту неделю сможет вернуться домой — хорошо. Если нет, он, как и полагается офицеру имперской стражи, сдаст её префекту.

Приняв решение и тряхнув головой Рю снова направился за ворота, только уже в ближайшую идзакая, чтобы купить еды. Вести туда саму Далию Рю не хотел.

Далия дождалась, когда Рю захлопнет дверь дома, поднялась и вышла из комнаты. Двери в комнату и вправду оказались бумажными. Она подергала запертую деревянную дверь дома, обошла почти все комнаты. Открыла окно. Холодный морозный воздух ворвался в дом, пустив по спине Далии кучу мурашек. На земле лежал белый снег. Далия поджала пальцы босых ног, которые начали мерзнуть. Рю не принес ей носки или обуви.

Снова обойдя дом и не найдя во что обуться Далия вернулась в комнату, забралась под одеяло, отогревая окоченевшие ноги. Оставалось только ждать и надеяться, что Рю передумает и поможет. Когда он уходил у него был такой странный вид, что Далия решила подождать его возвращения.

Рю вернулся один и принес еды. Далия настороженно смотрела на него, пока он раскладывал принесённое на столе.

— Ешь, — сказал он, протягивая ей палочки и ложку. — Потом пойдем искать твой дом. Если не найдешь за неделю — отведу к префекту.

Далия быстро закивала головой, соглашаясь, и принялась за еду. Оказывается, она ужасно проголодалась.

Рю ел медленно и внимательно наблюдал за Далией. Она отличалась от всех знакомых ему женщин. Была более живая, открытая и искренняя. На лице и в глазах было легко прочитать эмоции, а иногда и мысли. Это было непривычным. Все знакомые Рю, да и он сам, предпочитали прятать всё в себе, не давая возможности манипулировать собой через переживания и показывали миру только равнодушное лицо.

Потом он нашёл ей носки и обувь. Далия справилась с носками, а вот с обувью снова начались проблемы. Ходить в деревянных высоких гэта было неудобно, и Далия шла по двору медленно, постоянно ища руками опору. Рю нахмурился, вспоминая где у покойной матери были плетёные дзори.

— Да-рия, жди тут, — приказал ей Рю, снова по слогам произнеся имя.

Быстро сходил в дом, и присел у ног Далии. Положил её руку на свое плечо, давая ей точку опоры и поменял её обувь. Далия почти невесомо опиралась на него. Он даже сначала подумал, что она сама держит равновесие, но нет, Далия не была настолько ловкой. Просто весила она и правда очень мало. Вчера, когда он нес её домой тоже отметил лёгкий вес девушки.

Он отвел Далию туда, где она вчера вечером так неожиданно влетела в его объятия. Она долго стояла вспоминая. Потом рассказала ему всё, что помнила: и про дом, из которого вышла, и про темный переулок, и про встречу с подонками.

Они с Рю обошли всю улицу, но Далия так и не нашла переулок.

— Темно было и страшно, — оправдывалась она виновато. — Но дом был пустой. Наверное, заброшен. Там, в комнате, должен был остаться рисунок пентаграммы.

— Тогда пойдём по домам в переулках, — согласился Рю. Скорее всего дом действительно был заброшен. Если бы жильцы обнаружили следы странного рисунка, то доложили бы префекту и Рю отозвали из отпуска.

Весь день до самого вечера они бродили по этой улице, заглядывая во все попадающиеся им переулки. Далия не могла долго молчать и рассказывала Рю про себя, про свой мир. Про своё увлечение магией и про то, что нужно соблюдать правила безопасности. Рю на это кивал, соглашаясь. Рассказывала про параллельные миры, которые, как оказывается, существуют и которые очень не любят, чтобы их перемешивали. Про мироздание, которое безжалостно и вместе с тем справедливо. Рю внимательно слушал и запоминал. Он думал о том, что охотники на оммёдо будут рады этим знаниям.

Когда начало смеркаться Рю остановил поиски, сказав, что в темноте искать не стоит и повёл Далию домой. Ему нравилось водить её за руку: ощущать хрупкие, тонкие пальцы в своей ладони и знать, что она идёт рядом. Далия поначалу пыталась забирать руку, но Рю держал крепко, и она сдалась.

За пять дней поиски не дали никакого результата. Далия грустнела и нервничала с каждым днём сильнее. Рю хмурился. Далия ему понравилась сразу. За эти дни, которые они провели рядом, он узнавал её все больше. И влюблялся. В открытость. В эмоциональность. В лёгкий смех. В частую улыбку. В серые глаза, которые иногда становились зелёными. И даже в белую ленту, которой она завязывала волосы. Рю боялся, что она найдет, то что ищет и боялся, что не найдёт. Боялся, что уйдет, оставив его или что ему придётся отвести её к префекту. К этому прибавлялось беспокойство за состояние девушки.

Далия с каждым днём чувствовала себя всё хуже. Пропадало желание вставать по утрам, она стала меньше есть. Силы постепенно покидали её. Последние две ночи Далия плакала. Прятала свои слёзы от Рю, который проявлял всё большую заботу. Он был не таким как все встречавшиеся ей ранее мужчины. Тихо делал то, что считал нужным. Окружал молчаливой заботой и вниманием. Мало хвалился своими подвигами и много расспрашивал Далию про неё саму. Рассказывал о себе неохотно и только когда Далия начинала спрашивать сама. Рю казался ей сильным как скала и таким же надёжным. Она иногда замечала, как он задумчиво смотрит на неё и в его взгляде проскальзывали нежность и восхищение.

Утром шестого дня Далия еле заставила себя выбраться из-под одеяла и встать с постели. Она мёрзла. Снег давно растаял, солнце пригревало, но Далия ужасно мёрзла. На днях Рю дал ей какую-то теплую накидку, которая, впрочем, не согревала даже в доме, рядом с жаровней. Немного помогал чай, но всё время его пить не получалось.

И шестой день не принёс никакого результата. Девушка сникла совсем.

Ужинать Далия отказалась.

— Надо поесть, Да-рия, — уговаривал Рю.

Он так и говорил её имя по слогам. Да-рия. Или звал птичкой. Она была невероятно лёгкой и такой же любопытной.

— Я совсем не хочу, Рю, — Далия пристально посмотрела на него и пожаловалась. — Мне холодно…

Она сидела нахохлившись, нетерпеливо глядя на него из одеяла. Рю сел рядом, спрятал в своих объятиях. Далия сладко пахла цветами. Нежными персиками. Он закрыл глаза, сосредотачиваясь на тонком аромате, чувствуя, как она перестала дрожать и зашевелилась. Он открыл глаза и завороженно замер. Далия не моргая смотрела на него. Она была совсем близко. Настолько близко что, потянувшись к Рю, без труда прикоснулась прохладными губами.

Далия хотела успеть почувствовать тепло Рю, его страсть, его любовь. Предчувствие кричало Далии, что этот вечер у них последний. Губы Рю были горячими, и Далия замерла, наслаждаясь их теплом и мягкостью.

Рю очнулся первым, он немного отстранился, недоверчиво глядя на Далию.

— Рю, — прошептала Далия, прикипев взглядом к его губам. Облизнулась.

Внизу живота Рю заворочалось возбуждение, его и без того тёмные глаза потемнели от увеличившегося зрачка. Он осторожно прикоснулся рукой к волосам Далии, зарылся в них пальцами, притянул её к себе. Она покорно поддалась. Поцелуй Рю был нежным. Он бесконечно боялся испугать маленькую птичку, доверчиво севшую ему на ладони.

Но Далия оказалась жадной. Жадной до тепла Рю, до его прикосновений, до него самого. Она самозабвенно отвечала, подавалась навстречу. Выбиралась из одеяла, в которое сама же завернулась. Забралась на колени Рю. Запутывалась пальцами в его длинных волосах, расплетая их. Прижималась к нему всем телом.

— Да-рия, — хрипло прошептал Рю, отрываясь от губ Далии, пряча лицо в изгибе её шеи и вдыхая сладкий запах. Потом покрывал частыми, быстрыми поцелуями.

Руки Рю шарили по спине Далии, распуская оби, и стягивая с её хрупких плеч плотный хлопок кимоно. Он путался в завязках нижних одежд, в нетерпении затягивая, а потом разрывая их. Припадал губами к обнажившейся груди Далии, покрытой мурашками возбуждения.

Далия не отставала от него, так же жадно добиралась до его тела, нежно поглаживая и тут же царапая ногтями. Выгибалась сидя на его коленях, плотно прижимаясь к его возбуждению, подставляясь под нетерпеливые поцелуи.

Рю резким рывком уложил Далию на одеяло, выцеловывая каждую частичку её обнаженного манящего тела. Она отзывалась на каждое прикосновение, плавилась в его руках, как воск на солнце. Раскрывалась для него и обнимала ногами за талию. Тихий всхлип сорвался с губ Далии, когда Рю вошёл в неё. Он выпил его своими горячими губами. Далия оказалась для Рю сладкой как патока и он полностью, с головой, увяз в ней, в её стонах, в её просьбах, в её запахе. Далия была ненасытной. Впервые женщина, с которой был Рю, так самозабвенно забирала у него своё наслаждение, и этим сводила его с ума. Он не сразу насытился ею и долго пил свое удовольствие от Далии.

Уже много позже, когда поцелуи стали нежными и лёгкими, он укутал себя и Далию в одеяло, крепко обнял, сохраняя тепло и продолжая греть своим телом.

Рю проснулся на рассвете. Девушка ещё спала, уютно устроившись в его объятиях и закинув на него свою ногу. Он скользнул руками вниз к её бедрам, вспоминая безумие ночи и начиная желать повторения. Далия не проснулась от его настойчивой ласки. Сердце Рю ёкнуло от тревожного предчувствия.

— Да-рия, — позвал он, — птичка!

Она спала. Дышала почти не слышно. Рю долго будил Далию, прежде чем её ресницы дрогнули.

— Рю? — спросила она сонно. Он облегченно выдохнул и легко поцеловал её в лоб.

Оставив Далию досыпать, решил сходить за завтраком. Но, проходя мимо бывшей комнаты бабки, вдруг остановился. Из щелей в дверях дул сквозняк. Дотянулся до балки, достал пыльный ключ, который закинул туда, когда бабка умерла. Отодвинул дверь и поражённо замер. Вторая дверь бабкиной комнаты, ведущая на улицу и в переулок между домами, была открыта. Оттуда тянуло холодом от заново выпавшего ночью снега. В неверном утреннем свете, проникавшим через дверь, Рю увидел на полу комнаты побледневший рисунок пентаграммы, которого там никогда не было.

Он отшатнулся. В его доме… Далия появилась в его доме… Это его дом они искали всю неделю.

Рю медленно возвращался к Далии, не зная, как рассказать о том, что он сглупил и не сказал ей, что его дом тоже выходит одной стороной в переулок, который она так искала. Он мучился переживаниями, но, когда увидел девушку, все мысли разом вылетели из его головы. Она сидела, бессильно прислонившись спиной к стене. Одеяло, в которое она куталась, упало с одного плеча, но Далия не поправила его, как сделала бы раньше. Губы были почти бескровными.

— Птичка! — кинулся к ней Рю.

— Рю, прости, — она попыталась улыбнуться, — похоже, я ухожу.

— Нет, Да-рия. Нет! — заспорил он, — я нашёл! Нашёл твою пентаграмму.

Подхватил на руки прямо в одеяле, быстро, почти бегом, донес до бабкиной комнаты.

— Скажи, что мне сделать? — спросил он, устраивая Далию на полу.

— Зажги свечи, — тихо попросила Далия, — и мне нужно одеться в мой халат, в котором я пришла. Я ничего не смогу забрать отсюда… И поставь меня в центр…

Рю нервничал, разворошил стопки одежды, ища дурацкий халат Далии. Трясущимися пальцами долго не мог зажечь свечи. Далия молча ждала. В её глазах стояли слёзы.

— Прощай, Рю, — успела сказать она, прежде чем без следа раствориться на его глазах, — я люблю тебя…

Ноги Рю подогнулись, и он мешком осел на пол. Бледные линии пентаграммы медленно исчезали, истаивая на деревянном полу, так же, как до этого исчезла сама Далия. Через несколько мгновений ничего в комнате больше не напоминало о девушке.

Рю шатаясь вернулся в её комнату. Среди разворошенной, уже остывшей постели и разбросанной ещё вчера одежды он увидел белую ленту. Ту, которой Далия завязывала волосы. Лента всё ещё хранила слабый запах её волос. Сладкий и нежный, как цветок персика. Рю долго сидел, смотрел в одну точку и сжимал в кулаке ленту.

На следующее утро он вернулся на службу и подал прошение перевести его в отряд по поискам оммёдо. Через несколько лет он заслужил себе славу самого яростного охотника. И самого безжалостного. Правда, среди самих оммёдо ходила легенда, что если расскажешь дикому Рю про параллельные миры, то он отпустит, поможет уйти. И даже поблагодарит. Но это ж легенды, кто в них верит?

***

Старый шаман медленно поднимался в гору к своей хижине. Он кряхтел и жаловался духам на больные ноги и старость. Духи сочувствующе молчали. Им, духам, было невдомёк на сетования старика. У них, у духов, ноги не болели.

Когда шаман добрался до своей хижины, ему навстречу поднялся статный мужчина с серебряными нитями в длинных заплетённых волосах. Старик вздохнул.

— Вот и до меня добрался дикий Рю, — пробурчал он себе под нос.

— Скажи, — вместо приветствия спросил шаман, — а легенды не врут? Расскажу про миры — отпустишь?

Старик хитро прищурился.

— Не врут, — хмуро подтвердил Рю. — Расскажешь — отпущу.

— Тогда сначала ты расскажи, — велел старик, ничуть не смущаясь присутствием охотника. Шаман уже долго жил на свете и знал, что, если и ищет Рю знания о мирах, значит и самому есть что рассказать.

— Погоди, только чай заварю, разговор-то видать длинным будет…

Старик не ошибся. Он не зря столько прожил на свете, выслушивая и людей, и духов, разговор и впрямь оказался длинным. Рю впервые рассказывал свою историю, поэтому часто подолгу замолкал, уходя в воспоминания. Выслушав, шаман долго молчал, поджимая губы, а потом сказал Рю горькую правду:

— Она не вернулась…

— А? — вскинулся Рю, бледнея.

— Она опоздала вернуться, — повторил старик, — ты не найдёшь её во всех мирах.

И, помолчав немного, тихо добавил:

— Может в следующей жизни…

Похлопал Рю по плечу и вышел из хижины, оставляя его наедине со своим горем. Когда старик вернулся, Рю в хижине уже не было.

На следующий день старик снова, точно так же, медленно и с жалобами поднимался в гору, когда заметил Рю. Глаза шамана были такими же зоркими, как в юности, и он хорошо рассмотрел своего недавнего собеседника. Тот стоял на самом краю пропасти и, опустив голову, гладил пальцами белую ленту, завязанную на левом запястье. Потом посмотрел в небо и шагнул в пропасть. Старик даже успел увидеть, как на щеке Рю, отражая солнце, сверкнула слезинка.

А может быть, ему просто показалось.

Он вернулся в хижину и провёл обряд очищения души, чтобы в следующей жизни Рю точно встретил ту, которую искал.