Пари на честность

— Итак, дамы и господа, в финал прошло лишь двое участников, — раздался голос ведущего после драйвовой отбивки. — На звание киномастера и золотой значок киноквиза «Не нулевой Нолан» претендуют дантист Даниил и журналист Сергей. Даниил чуть впереди, опережает Сергея на шесть очков, но Сергей ещё может изменить соотношение в свою сторону, выиграв десять очков в финале. Даниил, как обладатель большего очков в банке, вы решите, вопрос из какой категории мы разыграем в финале, «От первого лица» или же «ЗГ».

— Давайте попробуем «ЗГ», — подумав, решил Даниил, выпивая из бокала безалкогольный Мохито. — Какая-то она загадочная.

— Ну что ж, «ЗГ» так «ЗГ», — продолжил ведущий. — Сергей, что вы думаете по поводу категории?

— А что мне думать? — переспросил тот, отпивая из бокала алкогольный Негрони. — Я же знаю, какой там вопрос, но сдаваться не собираюсь при любых раскладах.

С разных углов бара зазвучали вопли одобрения, но полутьме разглядеть, кто именно кричал, было невозможно.

— Отличный настрой, — одобрительно протянул ведущий. — Итак, принесите вопрос из категории «ЗГ».

Ассистентка принесла конверт, ведущий распечатал его и, улыбнувшись, произнёс:

— Хм, вопрос на тему «Актёры по избранной фильмографии». Итак: Грозовой перевал, тысяча девятьсот тридцать девятого года, Ребекка, тысяча девятьсот сорокового года, Гамлет, тысяча девятьсот сорок восьмого года, Спартак, тысяча девятьсот шестидесятого года, Игра на вылет, тысяча девятьсот семьдесят второго года. В этих фильмах играл один и тот же актёр. Минута на размышление. Никто не подсказывает!

Зазвучала музыка из «Поля чудес», которую ставили в передаче в момент обдумывания победителем ответа на финальное задание. На лицах обоих финалистов отразилось задумчивость. Ведущий ещё два раза зачитывал фильмы, давая игрокам возможность проверить варианты. По прошествии отвведённого времени нельзя было сказать, что хотя бы один из них знает ответ.

— Итак, Сергей, каков ваш ответ?

— Честно — не знаю. Могу предположить Кирка Дугласа, но вряд ли это он.

— Кирк Дуглас — окончательный ответ?

— Да, окончательный, — подтвердил Сергей. — Другого всё равно нет.

— Что ж, принимается. Даниил, каков ваш ответ?

— Я в таком же затруднении на самом деле. Я скажу (), но и я не уверен, что это он.

— Что ж, ваши ответы на вопрос из категории «ЗГ» понятны, — начал было ведущий, но Сергей перебил его воплем озарения:

— А-А-А, Я ПОНЯЛ!

— А с нами поделиться? — провакационно спросил Даниил.

— Да без проблем, — успокоившись произнёс журналист. — Название категории это де явная подсказка. ЗГ — это же зелёный горошек из «Ёлок». А если это зелёный горошек, то ответ модет быть лишь один — Лоуренс Оливье.

Из зала раздались жидкие аплодисменты. Отложив конверт, похлопал и ведущий.

— Поразительные умощаключения, — сказал он. — Но ваши ответы уже были приняты…

— Да, я понимаю, — кивнул Сергей.

— А потому в сегодняшней игре побелил дантист Даниил. Лоуренс Оливье — правильный ответ, но поздний, счёт не изменился, семьдесят три — семьдесят девять в пользу Даниила!

Аплодисменты из зала раздались громче, победитель принимал заслуженные дифирамбы. Ведущий объявил, что Даниил проходит в финал серии, котоый состоится в конце ноября, а Сергей, если захочет, сможет попытать счасться в следующее воскресенье. Но журналист это уже воспринимал как что-то отдалённое — заказав в баре второй «Негрони», он сел за свободный столик за двоих, запивать проигрыш.

— Ну что, сегодня победа за мной, Серый, — весело произнёс Даниил, спустя пару минут подсаживаясь за столик.

— Повезло, Даня, — мрачно буркнул Сергей, отпивая от нового бокала с «Негрони», — только и всего.

— Не буду отрицать, но такова жизнь, — хохотнул дантист. — Помнится, перед началом квиза мы стукнулись, что оказавшийся ниже в этом квизе выполнит любое желание того из нас, кто займёт место выше.

— И теперь я жду этого самого желания, — тем же тоном отозвался журналист.

— Да брось, Серый, ничего такого я предложу, — отмахнулся Даня. — Ты ведь журналист, верно? А по роду деятельности вам приходится много врать.

— Ты меня ни с кем не перепутал? — уточнил Сергей. — Я газетный журналист, новости по телевизору не читаю.

— Не имеет особого значения. Что если мы заключим безоплатное пари? Ты целый день, скажем, завтра, не врёшь на прямо заданные вопросы ни звуком, ни буквой, не игнорируешь их, а я… я никак проследить за этим не смогу, но мне и не придётся, ответственность ты будешь нести только перед своей рыдающей навзрыд совестью.

— Чего это рыдающей? — возмутился журналист. — Думаешь, я не смогу говорить только правду?

— И писать, — поправил Даниил.

— Писать ещё проще, завтра вообще понедельник, — хмыкнул Сергей. — Я просто могу ничего не писать, тема для следующего номера у меня есть, ничего нового по плану добавиться не может, Шеф в этом плане тот ещё педант.

— Пусть так, будет тебе небольшое послабление, — хмыкнул дантист. — Так ты согласен?

— Давай. Проведу эдакий социальный самоэксперимент. Плохо, что твоё пари безоплатное, я-то в себе уверен.

На самом деле Сергей вовсе не был уверен, что не сможет не врать, но и давать понять это другу не собирался. Мало ли, как он захочет изменить условия пари в худшую сторону. Но о желании они договорились заранее и отступать сейчас будет актом трусости.

— Тогда заключаем пари?

— Заключаем.

— Юная леди, разбейте пожалуйста, — попросил Даня проходящую мимо официантку дет двадцати.

Та провела рукой по застывшему рукопожатию, после чего дантист победно откинулся на спинку стула.

— А теперь ты себя очень долго гнобить будешь, если за день хоть раз соврёшь, — улыбаясь, произнёс он. — Я-то тебя двадцать пять лет знаю, у тебя есть совесть, в отличие от твоих коллег. Ты не простишь себе проигранного пари.

Сергей понимал, что друг прав. Он явно заранее продумывал желание, чтобы «журналистишке» было трудно выполнить пари, а отказаться он не сможет, просто перестанет себя уважать.

— В следующее воскресенье, перед квизом, расскажешь, как оно было? — уточнил Даня. — Максимально подробно, как ты умеешь.

— Вряд ли получится, Катя скоро должна родить, хочется больше уделять внимания ей.

— Жалко, — погрустнев, выдохнул друг. — Но твою позицию по этому поводу я знаю предельно, уже проходили с дочерью.

— Вот именно, — кивнул журналист.

— В любом случае, удачного тебя дня, дружище, — ехидно протянул дантист, встал с кресла и ушёл.

Сергей медленно допил уже почти тёплый и водянистый «Негрони» и тоже ушёл из бара. Завтрашний день обещал быть сложным.

***

— Дорогой, вставай, ты опаздываешь! — раздалось над ухом Сергея.

Резко открыв глаза, журналист увидел на будильнике ужасные цифры «08:22». Через сорок минут он должен быть в офисе на планёрке у Шефа, пусть задание на неделю у него уже есть, а он… Ещё резче вскочив с кровати, Сергей забегал по комнате, приговаривая:

— Это полный абзац! Это полный абзац!

— Серёжа, ты раньше не ругался, — удивлённо произнесла его жена. — У тебя что-то случилось?

— Случилось, Катя, — буркнул в ответ муж, — у меня сегодня День Честности случился. И начинается он как нельзя отвратительно.

— Честности? — переспросила Катя. — И в чём она выражается?

— Мне нельзя врать на заданный вопрос, — скрипнув зубами, произнёс мужчина. — И я постараюсь выполнить пари до конца.

— Это кто тебя так удружил?

— Даня, з-зараза, — шипящим свистом отозвался муж. — Я проиграл квиз, он выставил такое пари. Думает, я не продержусь день, ни разу не соврав

— Ни разу не соврав, значит, — прищурившись, протянула жена.

Сергей нервно сглотнул. Сейчас точно последует вопрос, Катю он знал хорошо, но сейчас этот вопрос может быть ещё и очень неприятным.

— Дорогой, где ты прячешь заначку?

Сергей, уже одетый в серо-синие джинсы и чёрную футболку с абстрактным белым рисунком кляксами, остановился посередине спальни, хмуро посмотрел на жену и, взвыв, ответил:

— На книжной полке в большей белом подарочном издании Макса Фрая. Добилась, чего хотела, да?

— Ага, ты не соврал в этом, значит и День Честности существует, — погладив живот седьмого с половиной месяца беременности, с улыбкой отозвалась Катя. — Что ты так смотришь? О твоей заначке я знаю давно. А ты помнишь, что у Лидочки сегодня вечером выступление на школьном концерте?

— Помню, но… почему в понедельник? — спросил муж. — Это же максимально глупо!

— Почему глупо?

— Потому что в школе работают явные идиоты? Я думал, уже никто не учится, каникулы же.

— Да уж, раньше ты был более сдержаным в оценке людей.

— И завтра снова буду таким же сдержаным, — ласково отозвался Сергей, — а сегодня придётся меня такого потерпеть.

— Все ли будут готовы терпеть, Серёжа? — резонно спросила Катя. — Вот и узнаешь как раз. А каникулы начинаются завтра, сегодня будут выставлены четвертные оценки, а вечером концерт. И наша дочь тоже участвует, будет танцевать главный кренделёк в номере. И ты обещал, что придёшь и поддержишь её. Я бы и сама, но в моём положении как-то боязно.

— И правильно, малышу стрессы не нужны, наш сын должен родиться здоровым, иначе отец поднимет меня на смех, — спокойно произнёс мужчина, после чего зло добавил: — Танцевать кренделёк! В этой школе точно работают идиоты!

— Дорогой, не злись, тебе не идёт, — осидила его Катя и снова спросила: — А ты подаришь мне на День рождения?

— Серебряное колье с сапфирами, — поморщившись, ответил Сергей, надевая носки. — Тебе вот совсем не идёт быть манипулятором, знаешь? Теперь не будет тебе сюрприза! Вот не уверен я, что ты довольна этим, впрочем, это уже не мои проблемы. Всё до вечера, обещаю, у Лидочки на представлении буду как штык.

— Ну, хотя бы сегодня не сможешь выдумать, почему не пришёл вовремя. Но если опоздаешь…

Подхватив свою розово-зелёную толстовку и рюкзак с планшетом, журналист вышел из спальни. Нормально умыться было уже некогда, с потом ему повезло, он практически не выделялся даже при самых интенсивных тренировках и в самую любую жару, а кофе можно и по дороге купить. Хотя, в кофетерии на первом этаже он никогда особо хорошим не был, зато булочки «Ундина» там божественные, да и прочая выпечка тоже.

Лифта Сергей дожидаться не стал, пока он спустится с восьмого этажа на четвёртый, где и жил журналист, пройдёт целая вечность, а часы уже показывали «08:36». Так быстро мужчина ещё никогда не одевался, но это совершенно точно не поможет не опоздать — ещё надо дойти до метро, доехать от «Дунайской» до «Чёрной речки», а от неё ещё минут десять пешком. Невыполнимая задача. О такси и вовсе думать нечего, утренние питерские пробки просто не дадут нормально проехать, так что на метро реально быстрее.

Старая сталинка начала пятидесятых годов находилась внутри двора и ни одной своей стеной не выходила к улицам. Сергею пришлось сначала выйти к оживлённой артерии, стараясь не бежать, тем самым не привлекая к себе внимания. Люди старшего поколения в их дворе очень любопытны и могут спросить, чего это уважаемый журналист бегает с утра в неприспособленной для этого одежде. И он с удовольствием бы ответил, даром что условия пари с Даней именно это и предполагали, но так он ещё больше опоздает, чего не хотелось. Потому на улицу Сергей вышел шагом, пусть и быстрым, поздоровавшись с тремя группами бабушек, сидящих на лавочках, и только после этого бегом добрался до метро.

На вход в вестибюль образовалась стандартная в это время людская пробка, на которую журналист вполголоса шипел за нерасторопность. На сорок минут бы раньше — и ничего это не было бы, но проклятый будильник почему-то не прозвенел. А толчея перед поворотными дверьми и не думывала рассасываться, практически не приближая журналиста к заметным турникетам. Шипение переросло в закономерный негромкий мат, сменившийся достаточно отчётливым, стоило женщине спереди в чёрной шубе до колен отступить назад и наступить шпилькой Сергею на правую ногу.

— Осторожно, — прошипел он, — это очень больно!

Обладательница шубы обернулась, вызвав сдерживаемое недовольство окружающих.

— Ой, простите, — хлопья глазами и растягивать гласные, произнесла женщина, на вид, лет сорока. Глаза её скрывали солнцезащитные очки. Что пасмурный октябрьский днём смотрелось странно. — Вы же, конечно, не станете на меня злиться злиться, ведь я же не специально. У меня очень дорогая шуба, это натуральная норка, я берегу её.

Сергей собирался было уже отвечать привычное в таких случаях «Ну конечно прощу, ничего страшного, с кем не бывает», сдерживая рвущуюся наружу злость. Его воспитывали быть вежливым в любой ситуации, даже если этого совсем не хочется. Но в последнее мгновение журналист вспомнил о навязанном другом пари и своей решимости его выполнить до конца и сказал то, что думал на самом деле:

— Моей ноге от этого вовсе не легче. А носить дорогие вещи там, где их непременно нужно беречь, никак не учитывая находящихся рядом, как минимум глупо.

— Хам! — припечатала женщина и отвернулась.

Сергей лишь покачал головой, но заметил молчаливое одобрение от некоторых окружающих. Сами они явно не собирались ничего говорить женщине, что приносит неудобства, не задумываясь об этом, у них нет пари на честность, им можно и промолчать.

Дальнейший путь на работу прошёл без эксцесов. Благодаря «Подорожнику» Сергей без посещения кассы прошёл через турникет, спустился на эскалаторе и удачно сел в подошедший в этот момент поезд. Журналист даже успел подумать, что утренняя чёрная полоса в его жизни закончилась и день, даже с условием от Дани, может пройти хорошо, но быстро отогнал от себя эти странные мысли. Если бы было так просто, человечество давным давно жило в мире и согласие, но взаимоотношения людей куда более сложная штука, чем может показаться даже на второй взгляд. И окружающим Сергея людям, в отличие от него самого, сегодня быть честными не нужно. А уже завтра не нужно будет и ему и в его жизнь опять вернётся лицемерие…

Охранник на входе в бизнесс-центр, в котором располагался редакция, молча кивнул Сергею и пропустил внутрь. Журналист кивнул в ответ на ставшее традиционным приветствие. Часы показывали ужасные «09:37», у единственного из трёх работабщих лифтов скопилось очередь, поэтому мужчина решил пробежать по лестницы. И если бы это была первая пробежка за сегодня, это получилась бы максимум минуты за три, сейчас же заняло минут десять.

— Игнатов! — раздалось слева, когда Сергей стоял на этаже и пытался перевести дыхание. — Сорок пять минут опоздания! Ты уверен, что тебе вообще сегодня нужно работать?!

Так разговаривал только Шеф, он же главред, а он не любил опаздывающих даже на минуту. Сейчас же Виктор Арсеньевич бушевал, пусть по нему это особо не было заметно. Всё же за восемь лет в еженедельке «Слово Петербурга» волей-неволей научишься отличать эмоциональные сдвиги главного редактора.

— Если бы… не был уверен — не бежал бы…как можно быстрее… — всё ещё восстанавливая дыхание, ответил Сергей.

В обычный день он просто извинился бы и стоял с видом побитой собаки, но сегодня идти против себя было нельзя, а потому журналист ответил то, что думал всегда в таких ситуациях. Хотя, надо признаться, до этого дня на почти час он никогда не опаздывал. Максимум на двенадцать минут.

— Дерзишь, Игнатов, — хмуро произнёс Шеф констатирующим тоном. — Неужели готовишься к увольнению?

— Нет, — честно ответил Сергей. — Мне здесь хорошо и задания интересные.

— Что ж, тогда держи новое задание, — хмыкнул Виктор Арсеньевич. — Сегодня в двенадцать состоится презентация нового сериала онлайн-платформы «Альт-Ви», исторической саги «Владей Востоком».

— Она же вчера должна была быть, — опешив, пробормотал Сергей. — Вы же отправляли туда Любу, я помню был разговор в пятницу…

— У них там что-то пошло не так и презентацию ещё в субботу перенесли на сегодня, — как-то устало произнёс главред. — Предвосхищая добавку вторым вопросом отвечу, что у Тихомировой заболел ребёнок, она не может. В среду обещала быть, но к тому времени презентация уже пройдёт.

— Понятно, — скривившись, буркнул журналист.

— Тебе не нравится, — констатировал Шеф. — Почему?

— А… можно не отвечать?

— Можно. Возьми у секретаря бумагу по собственному — и делай что хочешь. Так почему?

Главред понял, на что надо давить, и умело ударил в эту точку. Уволиться сейчас, с практически двумя детьми, для Сергея будет подобно самоубийству. Так что пришлось отвечать честно, хотя очень не хотелось.

— Не люблю сериалы, — признался Сергей. — Отечественные — тем более. Исторические фильмы-то получаются в лучшем случае один из восьми, да и то в районе семи из десяти, ещё реже поднимаясь куда-то к семи с половиной. Да и светская хроника вообще не моя тема, Люба умела обходить острые углы, я же…

— Тебя никто не просит писать рецензию на сериал, — грубо перебив, произнёс Виктор Арсеньевич. — Да и саму статью про презентацию тоже. Тихомирова выйдет с больничного — напишет, тебе нужно лишь собрать материал. Возьмёшь с собой Бельчука, у него есть машина, заодно поучится светской съёмке. На этом всё. И бумагу у секретаря взять не забудь.

— Но… но…

— А ты думал, что опоздание пройдёт незамеченным? Извини, охрана бизнесс-центра обязательно передаст данные куда следует, а потом ко мне возникнут проблемы. Так что объяснительную будь добр написать. И постарайся придумать что-нибудь поправдоподобнее, на скольские ступеньки в метро или неработающий будильник гнать не надо.

— Но у меня и в самом деле не сработал будильник!

— ДА ТЫ ПЬЯН! — практически взревел Шеф, но тут же вернулся. — Впрочем, пиши что хочешь, твоё дело. Хоть про будильник, хоть про погибшую кошку.

Сергей понял, что без объяснительной не получится, но даже в ней врать не собирался. Если главреду не нравится правда — пусть поступает как ему вздумается, совесть журналиста будет чиста.

— Честно говоря, я думала, что ты ввалишься сюда откровенно бухим, — произнесла Ольга, женщина лет сорока с фигурой супермодели и макияжем уровня «штукатурки побольше», стоило Сергею зайти в секретарскую. — Но ведь пил же вчера, да?

— Пил, — не стал отрицать журналист. — Два «Негрони» за квизом, хотя имел право и напиться, если бы не на работу.

— Проиграл что ли? — уточнила секретарь, распечатывая бланк объяснительной.

— Точно. Не смог вовремя вспомнить про Лоуренса Оливье. Теперь вот… расхлёбываю.

— А раньше ты не был так откровенен, — заметила Ольга. — Любую информацию приходилось клещами тащить.

— Акция одноразовая, завтра закончится, — мило улыбнувшись, произнёс Сергей.

— Что писать-то будешь?

— Правду — не сработал будильник, встал на час с лишним позже обычного, даже зубы почистить не успел.

— Быть может, поэтому Шеф учуял остатки твоего Негрони… — задумчиво протянула секретарь.

— Не исключено. Но это ж каким обонянием надо обладать…

Взяв бланк, Сергей ушёл в свой бокс. Оставив бумагу, на рабочем месте и активировав рабочий ноут, он пошёл в туалет хотя бы умыться. После нехитрых водных процелур журналист спустился в кофетерий. Там, как обычно, заказал американо и слоёную булочку «Ундина» с чёрной смородиной и сливочным кремом. Заказ улыбчивая девушка на кассе с именем Алина бейджике сделала быстро и мужчина остался в кофетерии, не поднимаясь в офис. По опыту Сергей знал, что именно американо здесь получается лучше всего, но сегодня и он откровенно не удался. Девушка на кассе заметила, как сморщился от горечи журналист и не удержалась от вопроса:

— Вам не понравился кофе?

— Очень уж горький, — честно ответил Сергей. — Боюсь, даже ложек десять сахара не спасли бы ситуацию.

— Но вы ведь всегда берёте без сахара! — возразила Алина.

— Это не повод доводить горечь до крайнего состояния.

Девушка явно решила сама проверить, что такого совсем горького в обычном кофе-фильтре, сделала себе стаканчик… и едва не выплюнула первый, он же единственный глоток.

— Приношу… кхе-кхе… свои извинения… — голосом курильщика с сорокалетним стажем произнесла Алина, с трудом проглотив напиток. — Как вы вообще это пьёте?

— Сила привычки, — буркнул журналист. — Но всё же раньше было не так горько.

Допив кофе и доев божественно вкусную булочку, Сергей вернулся в офис. Там он написал объянительную и стал готовиться к презентации. Проходить она будет в кинотеатре «Аврора», что от офиса далековато, на «Гостинке». Можно было бы и на метро добраться, но Шеф такое не любил, потому, видимо, и дал в качестве фотографа Тёмку с его машиной. И пусть это и старенький «японец» должны доехать быстро, дневные пробки в центре города явление редкое, если только не случится что-нибудь экстраординарное. Поэтому выехать можно и в одиннадцать тридцать, журналистские места занять никто не должен, раз договорённость получена.

До самоназначенного и согласованного с прикреплённым Шефом фотографом дедлайна же Сергей по своим каналам решил найти хоть что-то про этот сериал. Его журналисткой задачей в еженедельнике всегда были именно игровые кинофильмы, анимацией или телевидением он никогда не занимался. Конечно, с дочерью мультики он смотрел, как старые, так и новые, но только детские, а по ним много не напишешь. Про того же Миядзаки ничего, кроме восхищения лучшим мультиков на планете- «Унесёнными призраками» — ему сказать было нечего. А уж по сериалам всех мастей и подавно. Катя могла рассказать много про турецкие продукты индустрии, но отечественными и она не интересовалась. А тут ещё и новая платформа, которой и года нет! Да, местная, питерская, но из-за этого хвалить впустую Сергей бы не стал. На его счастье, и не придётся, если Шеф не врал. А он в подобном был замечен редко.

Про сериал удалось выяснить немногое. Исторический мини-сериал «Владей Востоком» по протяжении всех своих восьми серий по сорок минут должен рассказать о ситуации на Дальнем Востоке конца девятнадцатого начала двадатого веков перед Русско-японской войной. Уже вовсю крутилась трилцатичекундные трейлеры аж четырёх видов, но что-то конкретное, кроме отличной работы художника-постановщика, из них понять было сложно. Вникать же глубже, за ненадобностью, Сергей не стал.

А вот как делать заметки про презентацию, ни разу не соврав… Впрочем, журналист решил, что приукрашивать и откровенно врать в его положении будет как раз вредно, Люба может просто не разобраться и написать что-нибудь не то. Так что материл будет собран честно, а там уж будь что будет.

— Серый, ты едешь? — спросил заглянувший в офис Тёмка, вырвавший Сергея из задумчивости.

На вид лет двадцать пять, столько же и по факту, оранжевые джинсы, белая футболка и серая толстовка, отсутствующий верний правый клык, на шее — профессиональная компактная «Sony» с множеством приблуд к ней в сумке в левой руке. Штатный фотографии Любы в последние полгода, занявший место ушедшего на пенсию Борисыча и тут же завоевавший расположение Виктора Арсеньевича неожиданным профессионализмом.

— Одиннадцать двадцать, Серый, — продолжил фотограф, видя, что журналист не торопится.

— Пару минут подожди, пожалуйста, — попросил Сергей. — Тебя ведь учили безопасному завершению работы?

— Да просто выйди через кнопку входа с сохранением файлов, — отмахнулся Тёмка, посвистывая через дырку в челюсти. — К чему все эти сложности? Ну что будет?

Журналист бы промолчал, но не сегодня. Сегодня от довольно грубо ответил:

— Шашлык из тебя будет, Артемий. И не факт, что фигуральный, Санёк только выглядит задохликом, за сломанную офисную технику готов порвать и не заметить. За неделю до твоего прихода практически физически трахнул Вадика за то, что тот вирусов нахватал на ноут.

— Так это поэтому он правую ногу при ходьбе подволакивает? — хохотнул фотограф.

— Вообще не смешно, — серьёзно осадил парня Сергей. — У Вадика реальный инфаркт от этого случился. У кандидата в мастера спорта по лёгкой атлетике — инфаркт на ровном месте. Так что не зли Санька и с техникой обращайся аккуратно.

— А сколько ему? Ну, Вадику?

— Для тебя он Вадим Гаврилович. Тридцать да, ровно на два года младше меня.

— Тебе тридцать четыре? — удивился Тёмка. — А я думал, ты чуть старше меня.

— Меньше болтовни, — буркнул Сергей. — Идём, ещё ехать далеко.

За время разговора журналист перенёс табличку, по которой будет собирать информацию, на планшет. Про сам сериал там не было ничего, а вот советских подробностей для Любы предстояло собрать больше, чем необходимо. Всё же писать, не видя своими глазами событие, не так просто, а журналист журналисту в первую очередь брат, а уже потом конкурент. Во всяком случае, Люба Сергею, даже как редактор культурного отдела, ничем не насолила. Пока что.

— Так, технику ты с собой взял…

— Взял.

— Аккредитации у Ольги…

— Как раз мимо идём.

— Да, надо захватить объяснительную, а то забуду. Больше и забыть нечего, про официальные интервью сказано не было.

— Ты всегда такой дотошный? — слегка раздражённо спросил Артемий.

— Только сегодня, — ответил Сергей. — Боюсь, что ещё один факап мне не простят.

Спустившись вниз, они быстро нашли нужную машину на забитой парковке. «Японец» Тёмки выглядел старым — уже лет тридцать такой дизайн у автопроизводителей непопулярен — но ещё вполне себе ничего. По крайней мере, при беглом осмотре журналист следов ржавчины под тёмно-синей краской не нашёл, да и в целом за машиной явно ухаживал. Салон так уж точно новый, старый так не выглядел бы.

— Что будем слушать? — спросил фотограф, заводя мотор.

— Желательно ничего, — буркнул Сергей.

— Чего так? — уточнил Артемий.

— Не люблю музыку в машинах, — тем же тоном ответил журналист.

Тёмка на это лишь подал плечами, но идти против и назло что-либо включать не стал. До «Авроры» по Савушкина, Академика Крылова, Каменоостровскому, набережной Лебяжьей канавки и Садовой, с пересечением Каменоостррвского и Троицкого мостов, доехали без происшествий. На аккредитацию сдались тоже легко, подобие красной дорожки, но всё же сиреневой, под основной цвет логотипа «Альт-Ви», прошло ещё легче. Тёмка занимался снимками, Сергей делал заметки в планшет, описывая буквально каждую «звезду». На удивление, список селебрити не ограничивался лишь местными, питерскими, нетоварищами, как любил их называть наставник Сергея, Юрий Игоревич, пришло и немало столичных штучек. Видимо, металлурги не поскупились на своё детище, раз поторговать лицом приехали и разного рода певцы с многомиллионными гонорарами.

Показ премьерной серии прошёл ещё лучше. Аккредитация Сергея позволила ему и Тёмке пройти в зал, хотя многие вынуждены были уйти после дорожки. И журналисту даже понравилось, он выделил лишь два критических минуса — плохую операторскую работу и главную героиню. Актриса, игравшая её, мало того, что на сиреневой дорожке вела себя вызывающе, придя в розовом микро платье и всячески стараясь нагибаться, чтобы все заметили её вываливающуюся грудь, так и в кадре переигрывала так… Одним словом, сильно переигрывала, вообще не подходя роли. Сергей мог на многое закрыть глаза, если фильм ему нравился, но на практически утиные губы едва ли не в каждом кадре истории из конца девятнадцатого века просто не смог. И хорошо, что ему не придётся писать рецензию.

После показа премьерной серии слово взяли организаторы презентации, режиссёр и главные актёры, традиционно поблагодарив всех и вся, после чего состоялся банкет в фуршетном формате. Тёмка ещё полчаса занимался своими профессиональными обязанностями, а потому Сергей лениво походил по залу, записывая ещё подробностей для Любы, в процессе всё ближе оказываясь у безалкогольного стола. Спиртосодержащее он не пил принципиально, такую он избрал для себя позицию по жизни, да и разного рода нетоварищей здесь практически не было. А вот чудесные тарталетки с оливье, напомнившие о заключённом пари, имелись, но журналист не отказал сеье в удовольствии съесть аж шесть штук, компенсировав таким образом обед.

— О, коллега, — произнёс кто-то сзади, пока Сергей как раз доедал шестую тарталетку с салатом.

Обернувшись, он увидел, как, расплывшись в улыбке, к нему подходила светловолосая дама около пятидесяти в шикарном чёрном платье с закрытым верхом, руковами и пышной юбкой. Что-то в ней показалось Сергею знакомым, но почему-то не с положительной стороны. И это чувство не давало ему покоя. Когда он мог пересечься с ней и запомнить что-то негативное? Профессиональная память не спешила подсказывать этот эпизод.

— Вы тоже журналист? — вежливо поинтересовался Сергей.

— В прошлом, — ответила дама. — Сейчас уже нет. А как вам сериал? Вы же смотрели его, верно? Иначе вас не пустили бы сюда.

— Смотрел, — хмыкнул журналист, борясь с соблазном попробовать ещё и канапе с креветками. — И в целом очень даже неплохая история для малоизвестного сервиса. Попадание в эпоху просто стопроцентное, ни разу не возникло ощущения несоответствия. Сюжет пусть и прост, но драматичен, актёрам есть что играть и где проявить себя. Музыка просто шикарная, в главную тему я уже влюбился, она точно станет фишкой сериала.

— И всё же без обязательных «но» не обойдётся, да? — кокетливо уточнила дама.

— Конечно, только я не уверен, что вам это нужно, — как можно непринуждённее ответил Сергей, стараясь скрыть внутреннюю дрожь, появившуюся после вопроса. — А раз неинтересно, то и мучить себя незачем.

Точно такой же вопрос с той же интонацией произносила в сериале главная героиня. И если у неё это получилось неуместно и даже пошло, то дама сказала всё идеально. Да и лицо дамы, пусть и со следами работы хирургов, отдалённо напоминало, как сейчас можно говорить, фейс актрисы. Похоже, дама её родственница.

— Знаете, мне очень интересно, — не согласилась женщина с позицией журналиста. — Мучений у меня точно нет, так что говорите. Между коллегами ведь нет секретов, так?

Сергей очень хотел уйти от ответа и в любой другой день с удовольствием бы это сделал… но не сегодня. Заключённое от желания не нарваться на что-то более жёсткое пари свербело необходимостью в исполнении, поэтому журналист вздохнул и произнёс:

— Мне не понравились ровно две вещи. Операторская работа просто никакая. Ракурсы можно было выбирать и поинтереснее, раз художник-постановщик создал полноценные декорации. Но эта работа видна очень редко, что огорчает.

— А вторая?

— Что?

— Вторая вещь, — пояснила дама. — Первая — плохой оператор, а вторая?

— Главная актриса очень плохо представляет, что такое драматический сериал, — как можно непринуждённее ответил Сергей. — Буквально в каждой сцене у неё было абсолютно одинаковое лицо с капризными утиными губами. Радость, горе, тревога — все эмоции с одними и теми же губами. Это очень странно и совершенно не красит сериал. Наоборот, так он кажется хуже при всех своих достоинствах.

— Что ж, спасибо, — смерив мужчину внимательным взглядом, особенно остановившись на аккредитации, произнесла дама и удалилась.

Сергей мысленно выдохнул, но не расслабился. Скорее всего, Шеф не будет доволен подобной откровенностью, но что с этим делать журналист ещё не придумал. Впрочем, с сегодняшним отягчающим что-либо придумать достаточно сложно. Да и стоит ли вообще что-то придумывать? Иногда правда фантастичнее любой заковыристой лжи.

В редакцию, не дожидаясь окончания банкета, журналист и фотограф возвращались в разном расположении духа. Сергей был рад, что закончился этот некстати появившийся подгон, но вместе с тем и с опаской предвкушал разговор с Шефом. Ну что ему стоило развернуть аккредитацию к телу? Ничего, просто не подумал. Впрочем, задним-то умом все крепки, да и не будь этого странного пари дама ни за что не смогла бы вытянуть из него правду про свою… племянницу? Да, наверное, племянницу, слишком мало сходства для более близкого родства. Тёмка же явно остался доволен банкетом. Как понял журналист, парню удалось взять номерок какой-то актрисы второго плана. Что ж, давно пора, ему уже двадцать пять, в январе будет двадцать шесть, а он о семье даже не думает! Так нельзя, это ненормально!

Внезапно, на перекрёстке Академика Крылова и Савушкина у «японца» сзади что-то громко стукнуло. Тёмка практически выругался, сдержавшись в последний момент. Существенно снизив скорость и включив аварийку, фотограф довёз страдального «японца» до тротуара и с мученическим выражением лица откинулся на кресло.

— Ну вот, встречу с Наташей теперь придётся отменить, — грустно протянул Тёмка, заглушив машину. — Надо отдавадать машинку в ремонт, а другого транспорта у меня нет…

— Возьми за мой счёт шеринг, — как можно непринуждённее предложил Сергей. — Можешь даже арендовать что-нибудь классом повыше.

— Зачем тебе это? — проницательно спросил фотограф. — Не ты же выхлоп сломал.

— Считай это моим вкладом в твою семейную жизнь, — скрипнув зубами, вынужденно честно ответил журналист.

— А мне казалось, тебе нет дела до чужого семейного положения, — разом похмурнев, пробормотал парень. — Значит, ты всё это время притворялся, а сам втайне осуждал холостых. Да уж…

Вопроса в словах Тёмки не прозвучало, потому Сергей решил перевести тему.

— Так ты будешь брать шеринг? — спросил он. — Два раза не предлагаю.

— Молодец, — язвительно протянул фотограф. — Сегодня возьму, но больше ничего с формулировкой типа «забота о семейной жизни» мне не надо, ясно?

— Предельно, — вздохнув, ответил журналист. — Поехали что ли? Шеф нашей беспричинной задержке не обрадуется.

Тёмка молча завёл «японца» и хмуро довёз его до парковки перед офисом. Всю дорогу фотограф договаривался с кем-то о ремонте, а потом оформлял прокатную машину по реквизитам журналиста. Тот, само собой, против не был, даже помог. А когда подъехали к бизнесс-центру, фотограф остался ждать ремонтников. Они явно не были официальщиками, но журналист решил не высказывать своего мнения по этому поводу. Вопроса не было? Не было. Значит, пари не нарушено.

В редакции первым, кого встретил Сергей, снова, как и утром, оказался Шеф.

— О, Игнатов, явился! — издалека пробасил он своим любимым слоновьим тоном. — Идём, надо поговорить о сделанном тобой.

Журналист лишь вздохнул и поплёлся за Виктором Арсеньевичем. Мужчина знал, что за совершённое придётся ответить, и он был готов. На то он и мужчина, чтобы отвечать за взятое по глупости пари. Что ещё Сергей успел такого сотворить за этот день он не понимал, а потому решил, что разговор будет про откровенность на фуршете. Но что он может сделать сегодня? Увы, ничего — любой вопрос выведет его на чистую воду.

— Так, Игнатов, мне звонила Любовь Черемисинова, — начал главред, стоило ему занять место за столом в своём кабинете. — Понял, кто такая?

— Догадываюсь, — буркнул журналист.

— Жена владельца платформы «Альт-Ви», на секундочку, — продолжил Шеф. — А ещё мать Инги Ворошиловой. Кто такая эта Инга, со слов звонившей, ты должен знать. И ты ведь знаешь, да?

— Знаю.

— Ну и кто она?

— Актриса, сыгравший главную героиню в сериале «Владей Востоком».

— Тогда это многое объясняет, — хмыкнул Виктор Арсеньевич. — Впрочем, в чужую семью со своими воспитательными мерами не лезут. Любовь Георгиевна просила, чтобы в статье о сериале журналист, что беседовал с ней, написал именно то, что говорил ей о двух не понравившихся вещах. А теперь ты объяснишь мне, зачем разговаривал с женой владельца платформы без санкции на это.

— Да не знал я, что она жена владельца, да ещё и платформы! — возмущённо ответил Сергей. — Мы пошли на банкет, Темка снимал, я прошёлся собрать ещё немного материала для Любы, покружил по залу, остановился у безалкогольного стола. Подошла дама, назвала коллегой. Ну не было на ней написано, что она жена, Виктор Арсеньевич! Платье обычное, макияж умеренный, украшений минимум и все скромные. Сумка «Диор», да, но похожая и у Любы есть, я не заметил подвоха. А дама решила спросить у меня, что я думаю о материале. Ну а я, как коллега коллеге… О том, что она может кем-то приходиться Инге Ворошиловой, мне начало казаться позже, когда расспросы уже было не остановить.

— А как же намётанный глаз настоящего журналиста, а? — ехидно спросил главред.

Журналист поморщился. Да, в прошлый четверг он говорил в присутствии Шефа, что находящиеся давно в профессии могут помечать детали и строить причинно-следственные связи лучше едва ли не всех остальных жителей Земли. И вот уже в понедельник это бахвальство Сергею аукнулось.

— Сложно настроить глаз, когда твой собеседник не показывает утку одними лишь губами! — раздражённо ответил он. — Да, был не прав, признаю, но мать с дочерью практически не похожи.

— Сейчас — да, слишком много операций сделала Любовь Георгиевна, — кивнул Виктор Арсеньевич. — Но ещё пять лет назад не найти сходства смог бы разве что слепой. Так что если ты не соврал, когда говорил о пришедшем понимании их родства, твой намётанный глаз сработал как надо.

Шеф помолчал секунд десять, ожидая реакции от подчинённого, но журналист не спешил давать шанс разговорить себя на хоть что-то откровенное. Побарабанив по столу пальцами правый руки, главред участливо спросил:

— Правда не сработал будильник?

Сергей внутренне выдохнул, внешне оставаясь собранным и спокойным. Но его счастье, Даня не просил быть честным ещё и в эмоциях, иначе неприятных ситуаций могло быть больше. И всё же друга стоит поблагодарить, без его косвенного участия опоздание могло пойти дальше и если не увольнение, то штраф был бы обеспечен точно. Но теперь журналист был уверен, что поблажка, пусть даже и самая минимальная, ему обеспечена. Каждый сотрудник редакции, от уборщиц до второго секретаря, тоже Сергея, знал, что Ольга имеет на Шефа определённое влияние. Вот только воспользоваться этим мало у кого получалось, секретарь обладала каким-то невероятным шестым чувством на подлиз и пытающихся использовать её. А тут День Честности явно сработал как надо, Ольга поняла, что журналист не врёт, и явно попыталась вразумить главреда. И тот, похоже, послушал её, иначе никакого вопроса, дающего надежду на объяснение, не было бы.

— Правда, Виктор Арсеньевич, — буркнул Сергей. — Я не знаю, что произошло, он просто не звенел, Катя бы услышала, она стала очень чувствительная к звукам.

— А у тебя ведь «Сингун»? — уточнил Шеф.

— Да, — ответил журналист, не понимая, к чему этот вопрос про марку телефона.

— А почему не плодовая роскошь?

— А зачем? Мне хватает и функций «китайца».

— Ну, как знаешь, — махнул рукой главред, — твой выбор, тебе и мучиться. А знаешь ли ты, что у сингунов есть возможность получения отчёта о работе заданных функций?

— Нет, — настороженно ответил Сергей.

— А она есть есть! Позволишь?

Журналист молча передал телефон Шефу. Тот наугад активировал его кнопочкой сбоку и удивился отсутствию защиты.

— Совсем нечего скрывать?

— Я предпочитаю закрывать отдельные приложения, Кате так спокойнее.

Виктор Арсеньевич лишь хмыкнул на это. Пара минут в настройках — и он воскликнул:

— Ну вот, ошибка в воспроизведении, так и написано. Ты и завтра так же ничего не услышишь, и послезавтра, а там может и задумаешься, что не стоило покупать дешёвого «китайца».

— Может и задумаюсь, — буркнул Сергей, взмолившись, чтобы Шеф не развивал эту тему.

И, неожиданно, это сработало. Хотя, может и не это, но главред отдал телефон обратно и произнёс:

— К тебе Деуров зайдёт, покажи ему проблему, может сделает что-то.

— Хорошо, Виктор Арсеньевич.

— Так, теперь к делу. Любовь Георгиевна хочет, чтобы ты написал рецензию на то, что увидел, честную и всеобъемлющую, с упоминанием как достоинств, так и недостатков, особенно тех двух, о которых успел рассказать. Вопросы есть?

— Есть, — нехотя кивнул журналист.

— Ну давай.

— К субботе?

Сергей решил не поднимать тему утреннего заверения Шефа о ненаписании статей про сериал. Журналист понимал, что сам подкинул себе работу, а потому злить главреда не стал.

— Естественно, — язвительно ответил Шеф. — В пятницу выходит сериал на «Альт-Ви», в субботнем номере должна быть статья. Надеюсь, ты сумеешь вспомнить всё, что говорил Любови Георгиевне?

— Сумею, — кивнул Сергей. — Вспоминать правду намного проще, чем ложь.

— Золотые слова, Игратов, все бы журналисты помнили об этом. Это не все вопросы?

— Нет. Продолжение серии очерков о главных мелодрамах по десятилетиям отменяется?

— А зарплату ты за что получать будешь? — резонно спросил в ответ Виктор Арсеньевич. — Очерк о мелодрамах это обязательная программа, записанная в план, а рецензию на сериал можешь считать эдакой джинсой. Ты же считаешь её джинсой?

— Теперь — да. Джинса, конечно, странная выходит, не то чтобы прям хвалебная, но это уже проблемы заказчика. Я напишу.

— Вот и молодец. Кстати, рецензию на весь сериал тебе тоже предстоит писать, завтра Любовь Георгиевна обещала прислать специальный «ключик». Так что не расслабляйся.

— А мне за статью эту вообще заплатят? — уточнил журналист.

— Об этом можешь не волноваться, мне проблемы со столь крупным бизнесом не нужны, — хмуро ответил Шеф.

— Значит, и в самом деле джинса…

— А у тебя были сомнения? Очень даже зря, Игнатов, я благотворительностью не занимаюсь, а мои правила по джинсе ты знаешь.

— Кому по написанию сдавать статьи? Вам? Или Любе?

— Про сериал строго мне, никто другой не должен её видеть до меня. А очерк по мелодрамам можешь и через Тихомирову сдать, если она всё же появится на работе на этой неделе. Если же нет, то временным культурным редактором станешь ты.

— А статья Любы про презентацию…

— Ты материал для Тихомировой подготовь, а там мы разберёмся. Если это всё — свободен, тебе ещё писать.

Тон главреда не предполагал препираний, да и не очень Сергей хотел спорить, понимая, что Шеф прав. Часы показывали без десяти четыре, рабочего дня осталось чуть больше полутора часов, а потом надо ещё в школу успеть приехать к шести, так что времени на работу сегодня осталось немного.

Спустя минут сорок работы к журналисту зашёл Санёк, как и обещал Шеф. Сисадмин-айтишник сегодня решил выглядеть как всегда странно — полосатый свитер, спортивки с тремя полосками и белые мокасины сочетание только в голове у Санька. На долговязом худом мужике это всё смотрелось как на странном манекене. Но работу тот выполнял хорошо, а потому за внешний вид ему никогда не предъявляли, даже Виктор Арсеньевич.

— Что, я что-то надел не так? — как обычно угрюмо спросил Санёк.

— Нет, в этом плане всё нормально, — обтекаемо, но честно ответил Сергей.

— А в каком не так? — не меняя тона, уточнил сисадмин.

— Я бы никогда не надел именно такой набор одежды.

— Это твои проблемы, — отмахнулся Санёк, — ты влобще розово-зелёное предпочитаешь. Техническая проблема в чём? Шеф сказал, что у тебя личное.

Описав ситуацию и отдав на растерзание телефон, журналист вернулся к работе над материалом для Любы. Спустя минут десять, когда всё было готово, закончил и айтишник.

— Держи, проблема решена, но лучше поменяй, — произнёс Санёк, отдавая телефон. — Сколько он у тебя.

— Полтора года.

— Обновлял систему?

— Каждый раз, когда просили.

— Оно и заметно. Подобные сбои будут происходить чаще, так что лучше сразу купи новый, если не хочешь проблем. Не думаю, что Шеф будет часто нагружать меня сторонней работой, а мастера за такое берут прилично. Пять-шесть раз — и вот тебе новый «китаец» по сумме. Проще сразу новый взять.

— Спасибо за совет, — кивнул Сергей. — Так и сделаю.

— Ага, за совет спасибо, но иди ты в зад со своими советами, Санечка, ага — хмыкнул сисадмин.

— Да я же сказал, что так и сделаю! — искренне возмутился журналист.

— Все вы так говорите, когда хотите вежливо отвязаться, — отмахнулся Санёк. — Ну да это не моё дело, я сказал, а там сам решай, как жить.

С этими словами айтишник и ушёл. Сергей лишь покачал головой и тут же полез в маркеплейс, смотреть такой же телефон. Не нашёл, взял похожий всего за тридцать тысяч шестьсот, что лишь на полторы тысячи дороже оказалось нынешнего «китайца». После этого журналист поставил напоминание зайти к Саньку как только придёт телефон, чтобы грамотно перенести данные. Прошлый перенос Сергей осуществлял сам, многое потерялось, повторения не хотелось. Заодно айтишник, может быть, изменит свою позицию по согласиям с ним. Но это не точно.

Ровно в половину шестого журналист закончил рабочий день, успев создать «рыбу» статьи о сериале. Пока не горело, сдавать работу надо будет только в четверг, но лучше не тянуть, особенно если Люба не выйдет с больничного. Как редактору, ему придётся отсмотреть десяток статей, а это лучше делается, когда свои готовы. Так что за завтра и послезавтра придётся написать две работы, одна из них на заказ… и это радовало чуть сильнее, чем если бы обе были штатными. Сергей в самом деле знал правила Шефа по джинсе, пусть и занимался подобным нечасто. Виктор Арсеньевич за заказные статьи приличные суммы, половина всегда доставалась журналистам, так что над сериальной статьёй придётся постараться. Впрочем, возможность написать правду уже облегчала задачу, так что должно получиться. Врать, пусть даже и буквами по бумаге, гораздо сложнее, хотя и в этом у Сергея опыт был.

Собрав нехитрые вещи и завершив работу ноутбука, Сергей уже в тридцать две минуты ушёл из офиса, на две минуты позже Шефа. Тот не любил, когда кто-то уходил раньше него, но сам покидал офис минута в минуту, что не составляло труда для остальных следовать неписанному правилу главреда.

Журналист заранее заказал такси, понимая, что на метро может не успеть, а потому в серебристого «немца» сел сразу же, без ожидания. Усиливающийся пока ещё мелкий дождик подсказал, что отказ от метро ещё и в этом плане оказался правильным решением. В салоне авто ирало что-то из репертуара радиостанций с ретро форматом, а потому Сергей поморщился, но, как обычно, не решился что-либо говорить. Только Тёмка за поледние пару лет спрашивал его мнение по этому поводу, да и то прямо сегодня, остальные просто не замечали выражения лица журналиста. Вот только именно сегодня, как назло, попался водитель, который всё понял. Молодой парень в сером костюме-двойке — жилетке и брюках — и чёрной рубашке вежливо спросил:

— Вам что-то не нравится?

Пассажир мысленно выдохнул, каким-то шестым чувством понимая, что от правды буря обязательно случится и лучше соврать, но всё же, гонимый условиями пари, ответил честно:

— Не люблю музыку во время поездок.

Водитель моментально изменился в лице, на нём появилось отчётливо презрение.

— С такими запросами пешком ходят, — сквозь зубы ответил парень. — В моих требованиях написано обязательное наличие музыки. Или ты хочешь, чтобы я выключил?

Сергей решил не застрять внимания на фамильярности, понимая, что так скандал станет ещё больше. Поэтому он ответил лишь на тот вопрос, что был задан:

— Нет, не хочу.

— А, терпила, значит, — сделал свои выводы водитель. — То-то и оно, что терпила, из-за таких терпил планета и катится непойми куда. Честнее надо быть с окружающими, а не терпеть по каждому поводу.

Сергей удержался от высказывания мнения, благо никакого вопроса не прозвучало, но с опытом сегодняшнего дня он не готов был сказать что-либо однозначное по теме. Горькая правда, безусловно, лучше любой сладкой лжи, но станут ли человечество от этого счастливее? Стала ли счастливее девушка у метро, узнав, что её шуба и каблуки раздражают окружающих? Стал ли счастливее Тёмка, узнав о чужой непрошенной заботе? Будет ли счастливее Инга Ворошилова, прочитав честное мнение о своей актёрской игре? Сергей не был в этом уверен. Так может счастье в притворстве? Тоже сомнительно, на самом деле, рано или поздно правда всё равно вылезает наружу и вдребезги разрушает сложившуюся картину мира. Вот и выходит, что жизнь куда сложнее, чем она кажется парню за рулём, а правильного ответа на эту, вроде бы простую, дилему и вовсе не существует.

В этих раздумьях Сергей лишь в последний момент заметил, что машина подъезжает к школе. Выйдя и бросив дежурную благодарность, он посмотрел на часы — без восьми шесть. Успевает.

На входе в школу охранник попросил мужчину открыть рюкзак для проверки содержимого. Сергей молча исполнил требуемое, скрывать ему было нечего, ничего опасного он не принёс, а разговаривать на эту тему не очень хотелось — оставалось мало времени до начала концерта, а когда выступает его дочь журналист не знал. Может быть, самым первым номером, а он будет занят препирательствами. Так что молчание действительно стало золотом, пользоваться которым, увы, сегодня в полной мере не получилось.

К счастью, Сергей вовремя вошёл в зал, за пару секунд до начала, а занятое на последнем ряду место позволило ещё и нормально вставать для съёмки, не перегораживая никому обзор. По закону подлости, выступление Лидочки и кружка детского танца «Огонёк» поставили в самый конец, предпоследним номером. До этого пришлось посмотреть восемнадцать танцев, театральных сценок, инструментальных выступлений и вокальных номеров, в том числе и два хоровых. Когда же объявили «танец крендельков», Сергей изъёрзал от скуки всё кресло. Художественная самодеятельность никогда его не привлекала, он был сторонником профессионального подхода, но, естественно, никому об этом говорить не стал. Даже собственная дочь на переднем плане не вызвала в нём особого энтузиазма. Костюм да, красивый, но его шила Катя, профессиональный портной, чем и белый верх, и красная пышная юбка выделялись на фоне остальных. Лидочка же, пусть и танцевала партию главного кренделька, но мастерством всё же недалеко ушла от остальных одноклассниц. Всё же второй год школьных танцев без каких-либо дошкольных занятий это не пять лет балетной школы с их требованиями, здесь всё было гораздо проще.

— Папочка, ну как тебе? — спросила дочь, когда они шли домой. — Как мы танцевали?

К восьми часам дождик прекратился и пользоваться зонтиком, который у Сергея всегда был в рюкзаке в любое время года, кроме зимы, не понадобилось. Питер есть Питер.

— Для детей — хорошо, — честно ответил отец. — Достаточно синхронно и оригинально.

— А как моё платье?

— Чудесное, одно из лучших. Юбка так и вовсе пышнее всех. А уж такого насыщенного красного цвета не было ни у кого.

— Спасибо, папочка! — воскликнула Лидочка и обняла отца, после чего вприпрыжку побежала по тротуару, периодически возвращаясь.

Так они и дошли до подъезда. Сергей уже надеялся, что эта часть День Честности для него закончилась, но не тут-то было.

— А для взрослых? — спросила вдруг Лидочка.

— Что? — переспросил от неожиданности отец.

— Как наш танец для взрослых? — уточнила дочь. — Ты сказал, что для детей мы станцевали хорошо, а как для взрослых?

— А для взрослых это всё детский лепет, доченька, — зажмурившись ответил отец.

— Что же делать, чтобы лепет стал взрослым?

— Много заниматься, — хохотнув, отозвался мужчина. — Только так получится добиться успеха, только так приходит известность, никакие другие способы не сработают.

— Правда?

— На самом деле нет, — вздохнув, принёс Сергей. — Нужна ещё и удача оказаться в нужном месте в нужное время.

— И как это сделать? — серьёзно спросила Лидочка.

— Никто не знает, доченька. Только без упорного труда даже удача не поможет, только если они каким-то чудом соединятся вместе — тогда и придёт успех.

— Ясно.

Мужчина вздохнул. Он не понимал, почему вдруг дочь спросила про взрослых и как сам начал говорить про известность, успех и удачу, а умолчать про последнюю и вовсе не смог. И даже несмотря на то, что искренне считал её необходимой в жизни каждого человека, в первую очередь, как отец, Сергей хотел, чтобы упорность в этом уравнении двух «у» перед знаком равно и одного «и» с одним «у» после него у дочери встала на первое место.

— Ты чего такая серьёзная, Лида? — спросила Катя, открывая дверь квартиры.

— Я буду много заниматься, мама, — серьёзно ответила дочь, заходя в квартиру.

Так же серьёзно она сняла верхнюю одежду и пошла в ванную.

— Чего это с ней? — спросила Катя у мужа.

— Просто поговорили об успехе, — ответил он, — ничего серьёзного. Кстати, платье отпад, главный кренделёк удался.

— Не надо мне заговаривать зубы! Если вдруг это «ничего серьёзного» во что-то перерастёт…

-… то я буду этому только рад, — с улыбкой закончил Сергей, целуя Катю. — У тебя-то как день прошёл?

— Ну как может пройти день у беременной в середине восьмого месяца? — переспросила жена и сама же ответила: — Скучно. А у тебя? С твоими-то условиями.

— Знаешь… небо не рухнуло, земля не разверзлась, толпы демонов не хлынули забирать у людей души… день как день… и не больше…

— Ну мне песни Татьяны Булановой не цитируй, тебе не идёт. Зная тебя, ты бы во многом предпочёл промолчать, нежели сказать правду. Но сегодня-то нельзя было. Так как день прошёл.

— Стал хамом для девушки в шубе у метро, что даже не извинилась за ногу, — вздохнув, начал перечислять Сергей. — Был несправедливо обвинён в пьянстве. Разоткровенничался об ужасной актёрской игре с матерью актрисы. Получил от этой самой матери заказ на правдивую статью. Оплатил шеринг фотографу и наверняка стал для него неприятным типом. Вроде бы избежал серьёзной кары за опоздание. Поругался с водителем такси на ровном месте. Сумел промолчать про выбираемые темы для танца руководительнице кружка, забирая Лидочку. Стал мотиватором для дочери на успех. Не так уж и мало событий для одного дня.

— Ну ладно, есть будешь?

— Буду, — обречённо кивнул муж.

Почему-то ему живо представились Катины расспросы об умении готовить. Но, на удивление, их не последовало. Пусть жена ехидно улыбалась, накладывая, ни единого вопроса после ужина задано не было. И в этот момент Сергей понял, что выбрал лучшую женщину, чтобы провести с ней жизнь. Зная, что муж не может соврать на прямой вопрос, она не спросила ни о чём! И это очень обрадовало Сергея, в выборе спутницы жизни он ошибся.

Зазвонил телефон. Звонившим оказался Даня, не иначе как хотел узнать, что там с пари.

— О, какие люди! — восторженно протянул Сергей, принимая отзыв. — Лоуренс Оливье, кстати.

— Дак поздно уже, — весело отозвался друг, — ты уже проиграл. Кстати, как оно? С работы не погнали?

— Представляешь — нет. Даже лучше получилось!

— Лучше чем… погнали?

— Да всё, что угодно, будет лучше чем погнали. Работёнку подкинули за честность, прикинь. Оплачиваемую. Так что все минусы этого дня разом оказались окуплены одной джинсой.

— Так может на постоянку на честность перейдёшь? — предложил друг.

— Ну нет, спасибо, нас и здесь неплохо кормят, — открестился Сергей. — Кстати, можешь сам попробовать. Уверен, тебе понравится.

— Мне бы твою уверенность, — хохотнул Даня. — Даже не могу себе представить, как буду озвучивать клиентам цены и просто не знать, что ответить, на их справедливое «Да ты с дуба рухнул, дантист криворукий!». Так что лучше без этого.

— Ну, как знаешь. Пари я, получается, выполнил?

— Получается, выполнил. Не хочешь ещё?

— Ну нет, — тут же открестился Сергей. — Честность это хорошо, к ней надо стремиться, но совершенно точно не принуждать, иначе может стать только хуже.

— Как знаешь, — будто бы пожал плечами Даня. — В следующее воскресенье точно никак?

— Вплоть до родов — никак. Да и после какое-то время тоже никак. Извини, семья у меня на первом месте.

— Да знаю я, двадцать пять лет же друг друга знаем.

— День пока продолжается.

— Ладно, тогда до встречи, когда бы она не случилась.

С этими словами друг отключился. Сергей же, пожав плечами и физически, выдохнул. Часы показывали без двадцати девять, вероятность чего-то экстраординарного, как говорится в очень старом меме, крайне мала, так что можно сказать, что День Честности официально закончился. И это к лучшему, пусть врать и не хорошо, но правда тоже может быть убийственной. Да сегодня повезло, но могло ведь повернуться и иначе. Эту мысль следовало обдумать и, быть может, подкинуть идею для исследования в социальный отдел еженедельника, но сегодня думать о работе уже поздно. Ведь семья на самом деле самая важная часть жизни, ей тоже надо уделять внимание.

— О чём думаешь? — беззаботно спросила Катя.

Они сели смотреть новую мелодраму, за последние четыре месяца насмотренных почти в рёхзначном количестве. Всё же серия очерков сама себя не напишет, особенно если про большинство картин ты до этого даже не слышал.

— О честности, конечно, — хохотнув, ответил Сергей. — Думаю, продолжить ли никому не врать на постоянной основе или всё же закончить с этим.

— А ты уверен, что рано или поздно не найдётся вопрос, на который отвечать будет… ну, скажем, стыдно? — повторила опасения мужа жена. — Или и вовсе опасно для жизни?

— Не уверен. И такие вопросы есть.

— Как с заначкой? — поддела Катя.

— Нет, вопрос про заначку достаточно безобиден, — хмыкнул Сергей. — Есть куда более опасные.

— Вот и ответ на твои раздумья, — серьёзно произнесла жена. — Честность не всегда хороша, иной раз лучше и соврать, если промолчать не получается.

Сергей был склонен согласиться с этим. Жизнь намного сложнее детских представлений о добре и зле. И помнить об этом стоит всегда, особенно при согласии на пари. Даже если особого выбора и нет, а другие варианты желаний могут быть ещё жёстче.