Pas de trois

Ирен нетерпеливо сбрасывает пальто и, стуча каблуками, спешит в спальню.

– О, Леон! Шоу прошло просто потрясающе! Публика была в восторге! – Ирен наклонилась над оплетённым проводами мужем и поцеловала, оставив помаду клеймом алеть на колючей щеке. – Меня дважды вызывали на бис! Уверена, тебе тоже понравится. Сейчас сам увидишь.

Я жду у двери. Мерное гудение приборов и ровные интервалы звукового индикатора напоминают о безапелляционности диагноза. Ирен категорически отказалась отключать мужа от аппарата искусственного дыхания. Она поклялась найти способ сохранить умирающий мозг. И вот я здесь. Всего лишь безмолвный способ стимулировать нервную ткань Леона воспоминаниями, которые могли бы стать его собственными. Ирен даже не смотрит на меня, пока мы не на сцене. Да и во время танца она видит не меня, а того, кто должен быть на моём месте.

– Тео, садись, – устало бросает она через плечо.

Поправляя одеяло парализованного, Ирен задевает фотографию на столике у кровати. Звон разбитого стекла заставляет её вскрикнуть. Слеза падает на отпечаток счастливой жизни, в которой Ирен и Леон – лучшая танцевальная пара сезона.

Я прохожу мимо выцветшего на солнце плаката с кричащей надписью: «Уникальное зрелище! Танцевальный дуэт человека и механической куклы! Не пропустите!» Послушно опускаюсь на стул рядом с кроватью.

– Ларри снова предлагал устроить мне гастроли. Представляешь? – Ирен собирает осколки, продолжая делиться новостями с Леоном. – Но не волнуйся, я отказалась. Я тебя никогда не оставлю. Да и самого шоу без тебя просто не будет. Какой в нём смысл?

Ирен подключает меня к Леону. Без этой связи я перестану существовать, стану просто набором холодных поршней и шестерёнок. Я перенимаю танцевальные навыки, манеру, движения. Его боль колючими иглами впивается в меня, электрическим током пронизывает каждую деталь. Я транслирую выступление прямо в мозг Леона. Жгучее танго, невесомый вальс и задорный джайв. Повороты, взмахи, поддержки. От этого боль только усиливается. Его веки подрагивают, но это единственное движение, которое Леон может себе позволить.

Страдание стало неотъемлемой частью наших подключений. Без него и сам танец стал бы менее чувственным и зрелищным, а движения не такими плавными и естественными. Это обучение даётся слишком тяжело всем нам. Ирен не понимает, что для меня Леон – это единственная связь с реальным миром. Болезненная, разрушающая и неимоверно хрупкая.

Устроившись на краю кровати, Ирен осторожно обнимает мужа. Она улыбается во сне. Она предпочитает игнорировать меня. Так же, как и его боль. Словно направляемая чужой волей моя рука непроизвольно дёргается. Поворачиваю голову в этом направлении и замираю, прислушиваясь к ментальному потоку. Я транслирую самые яркие и волнующие моменты наших выступлений, несмолкаемые овации и летящие на сцену цветы. Я отключаю приборы. Тишина и умиротворение опускаются на всех нас. Мы исчезаем. Навсегда.