Пасмурный день

Пасмурный день.

Аношкин Яков.

41 год со дня окончания Великой Эпидемии.

Планета Кризис, звёздная система Четырёх Кубов.

Это был пасмурный день. Настроение моё было сложным, должен признать, что мне нравилась погода, нравилось небо. Пусть и такое мрачное, затянутое тучами и серого цвета с ярким зеленоватым оттенком. Оно мне, всё равно, нравилось. Это же небо, а небо всегда прекрасно. Обстановка вокруг также вызывала противоречивые чувства. С одной стороны она ещё привлекала моё внимание, но с другой она уже давно стала слишком привычной и совсем перестала удивлять. Ощущения на душе были плохими. Безрадостными и грустными. Мне всё уже надоело. Хотелось просто отвернуться от всего и забыть. Стереть навсегда из памяти, забыть, забыть, забыть! И что бы сны паршивые потом мне не снились! Как они вообще все тут справляются? Выполняют свою работу, держаться, проводят здесь порой по нескольку лет? Этого я не понимал.

Последнее время снотворное превратилось для меня в единственную надежду. Успокоительное с каждым разом помогало всё меньше и меньше, точно также, как и бутылка. Разговоры с окружающими тоже перестали поднимать настроение, да и интерес к ним как-то пропал. Радовало хотя бы то, что люди вокруг меня относились к этому с пониманием. Господи, каким же, наверное, смешным казался им тогда мой энтузиазм, который я проявлял в самом начале. Они-то ведь все понимали, что скоро он исчезнет словно дым. Спустя некоторое время, я тоже это осознал.

- Ну, ты готов уже там, бумагомаратель? – как всегда с усмешкой спросил меня Драйвер.

«Бумагомаратель» он всегда говорил дружелюбно, беззлобно, используя скорее, как некий позывной, нежели обидное прозвище.

- Да, можно сказать, что готов.

- Ты респиратор в шлеме проверил? – с серьёзным видом спросил он.

- Проверил, - с таким же серьёзным видом соврал я.

- Нет, ты ещё раз проверь. А ещё лучше прямо сейчас поменяй в нём питание.

Я не стал с ним спорить. В этих вопросах я ни с кем из них не спорил. Поэтому просто достал батарейку и поменял её на ту, что до этого была в шлеме. Вообще я старался никогда не поступать легкомысленно, ещё в первую вылазку проверил свой шлем три раза подряд, пока Драйвер сам не нацепил мне его на голову. Поначалу я сильно боялся, честно говоря, я и сейчас боюсь, но уже совсем иначе. И уже чего-то другого. Ни заражения, ни воздуха, ни теней. Теперь я боюсь чего-то другого. Того, что, наверное, везде и по всюду меня преследует. Всё время. Два глаза.

Конечно же, это был бред. Выдумка, не имеющая никакого отношения к реальности. Но порой, мне действительно начинало казаться, что вокруг меня что-то не так. Психолог сказал, что всё это часть вполне нормальной реакции на окружающую среду, Никола посоветовал поменьше думать, а Драйвер предложил помахать этим глазам ручкой. Сам он, мол, именно так всегда и делает. Конечно, всё это бред.

Ничего, скоро всё это уже закончится. Вот улечу отсюда, сделаю сначала кое-какие дела, а потом пойду в бар и хорошенько напьюсь. Сильно и как следует. Что бы забыть всё это, просто забыть.

- Готово всё, - сказал я, и надел на голову шлем.

Мы посещали заражённую зону. Ещё одну. Носила она длинное и скучное название, состоящее одновременно и из букв, и из слов. Я его не запомнил, да и не хотел. Скучно было. Это вначале я все эти названия спрашивал, выяснял, записывал. Пытался запечатлеть практически любую мелочь. Думал, что раз мне это интересно, то и всем остальным также будет. А потом всё вдруг стало как-то скучно. Приелось что ли? Может, стало совсем привычным?

Заражённая зона представляла собой небольшое поселение колониального типа, правда построенное по старому образцу. Ещё до Великой Эпидемии. Посещение этого места, как и многих других, таких же, строго запрещено в соответствии со специальным законом для всех, кроме сотрудников Группы Первого Контакта. Тех, кто по праву считается одними из самых сумасшедших людей в нашей галактике. Потому что только безумец согласится здесь работать, искать что-либо, выживать. Для таких как я шансов попасть в такие места, просто нет. Не существуют, не созданы, запрещены. Но мне удалось стать чудесным исключением из правил! Ах, как я радовался этому в самом начале! Как много я тогда обещал сам себе и своим коллегам! О том что узнаю и о том, что сделаю. Теперь всё изменилось. Я ни о чём не жалел, не жалел, что попал сюда. Я просто теперь относился ко всему иначе. Спокойнее, чем раньше.

Вокруг лежал снег. Он покрывал собой практически всё. Крыши домов и сооружений, вездеходов и автоматизированных машин, холодную землю и ветки деревьев. Он был подобен одеялу, навеки укрывшему собой окружающий нас мир и погрузившему его в глубокий и крепкий сон. Я бродил по колени в снегу, осматриваясь по сторонам, снова и снова подмечая каждую деталь. Но делал я это уже скорее из своей профессиональной привычки, крепко засевшей где-то внутри меня. Один дом, второй дом, за ним третий. Конструкции все крепкие, надёжные, но все давно устаревшие. Краска сползла с них, оставив лишь редкие следы, как свидетельства того, что здесь когда-то мечтали построить, мечтали создать. Голографические экраны самых допотопных моделей, большие и громоздкие, словно танки. Хотя нет, танки всё равно больше. Все они молчали, как будто не хотели говорить обо всём том, что здесь было когда-то. Не хотели ворошить тяжёлые и болезненные воспоминания, от которых никому не становится легче, от которых всегда только хуже. Помню в первый раз они тоже меня привлекали, а потом это и они стали скучными.

Мы вошли в поселение небольшой группой. Я был замыкающим, шёл в полной боевой экипировке и в специальном защитном шлеме. Впереди Никола, Никола Андресто, технический специалист из четвёртого батальона и одновременно с этим старший научный сотрудник первого класса. По сути ничего удивительного, в ГПК военные специальности часто совмещали в себе вместе с научными одни и те же люди. Никола был человеком добрым и главное честным, но уже уставшим и затасканным жизнью и его работой. По сути, он оставался всё тем же добрым человеком, который, чтобы не становиться злым, просто не подпускал к себе слишком близко посторонних людей. Правда, мне с ним свой язык найти удалось быстро. Как-то раз после одной лишней бутылки Никола поделился со мной, что всегда мечтал быть артистом, а уж никак не учёным и тем более не солдатом. Он иногда любил выбираться в заражённые зоны, правда, это всегда зависело от его переменного настроения.

Впереди шёл солдат по имени Драйвер. Боец второго разведвзвода четвёртого батальона. Одетый почти точно также, как и мы с Андресто, но при этом, кроме пистолета, вооружённый ещё и карабином. Об этом человеке я знал значительно меньше, нежели чем о Николе. Как и все, он временами посещал бар, пил, но я ни разу не видел его перебравшим. Даже после третьей бутылки он всегда сохранял ясный рассудок. Говорил много и при этом всегда по делу, шутил тоже много и вне зависимости от того нравится ли это окружающим. О заражённых зонах он знал прилично, хотя и не всё. По словам Драйвера всё о них знают только те, кто навсегда в них остался, а ему ещё погулять хочется. Он был на короткой ноге практически со всеми и при этом почти никому не рассказывал о себе. Вернее о своей жизни до того, как его занесло в Группу Первого Контакта. Я ведь даже не знал, с какой он планеты. Драйвер всегда был предельно внимателен и при этом любил искать в заражённых зонах различные предметы, которые затем уносил с собой. Конечно, большинство вещей вокруг носит на себе инфекцию, но у него всё равно хранилась небольшая коллекция самого разного старья, которую признали не опасной и разрешили ему хранить у себя.

Вообще нам всем говорили, что в данном секторе не стоит ждать угрозы, однако сотрудники ГПК всё равно брали с собой оружие. Без этого они уже давно не могли.

В поселение нас вошли больше двух десятков человек. Пейзаж вокруг был не привлекательный. Старые колониальные дома, покрытые снегом и низкие, искривлённые деревья с корявыми ветками. Поселение пребывало во сне, уже давно покинутое и оставленное своими бывшими хозяевами. Вокруг лежали брошенные ими предметы. Шины от вездеходов, какие-то ящики, поломанная мебель, пустые батареи. На окраине поселения стоял старой модели рабочий трактор, двигатель которого куда-то бесследно исчез. Справа от себя я заметил такой же покинутый вездеход с обгоревшим бортом. Самым странным для меня казалось то, что вокруг виднелось множество развалившихся со временем баррикад, собранных практическим из всего, что в своё время попалось их создателям под руку. Драйвер говорил, что эти баррикады возвели сами колонисты, когда они оказались вынуждены защищаться своими силами. Правда, его товарищи поддерживали и иные версии, в особенности в вопросе о том, от кого именно эти люди оборонялись. Интересно, а может быть, здесь уже успели побывать эти знаменитые изгои? Хотя, наверное, совсем скоро мне и это станет безразлично.

Впереди я увидел здание, которое хотел бы назвать фортом. Но если быть до конца откровенным, то это был просто небольшой дом с наблюдательной позицией на крыше. Там уже что-то осматривал Никола. Сотрудники Группы Первого Контакта искали здесь что-то, ставили различные датчики, измеряли воздух и погодные условия. Они рассчитывали найти здесь перемены, надеялись обнаружить свидетельства того, что жизнь в этих местах начинает становиться лучше. Что хотя бы с годами уровень заражения в этих местах будет снижаться. Происходило ли всё это на самом деле, я не знал. В моём распоряжении были только официальные новости, сводки и объявления. Информацией из рейдов со мной делиться никто не собирался. Я не расстроился от того, поскольку был уверен, что смогу найти другой интересный материал. Хотя бы о самих людях, работавших здесь, а зачастую и рисковавших своими жизнями. В конце концов, разве не ради этого меня сюда пригласили, оформив специальное разрешение?

К наблюдательной позиции на крыше дома вела лестница, состоящая из тонких металлических ступенек. Когда я поднимался по ней наверх, то встретил направлявшегося вниз Николу.

- Там нет ничего интересно, - сообщил он мне.

Я кивнул ему, но всё равно решил подняться наверх. Мне просто было любопытно увидеть что там. Наблюдательная позиция оказалась маленькой, обнесённой по краям перилами. Здесь стояли стол и несколько дырявых бочек. Знаки на них совсем истёрлись и теперь уже не понять, для чего они были нужны и что означали. Кругом открывался вид на всё поселение, дома которого выстраивались в ровные ряды. Совсем рядом раскинулось озеро и виднелся причаливший на его берегу катер, уже покрытый тонкими серыми нитями. Неужели они уже и здесь? На горизонте виднелась трасса, чётко обозначенная скелетами радиовышек, казавшимися просто спичками на таком расстоянии. Они вели к какому-то секретному объекту, то ли заводу, то ли складу. Может к чему-то совершенно иному. Я отчётливо видел эти большие строения, окружённые по периметру довольно высокой стеной. Наведываться туда, конечно, было запрещено, разговаривать об этом месте тоже. Сотрудники ГПК почти не упоминали о нём. Лично мне сразу объяснили, что об этом объекте никому за пределами этой планеты ни слова. Сказали подписать документ о неразглашении. Когда я с обидой в голосе заявил, что у вас, мол, здесь на каждом шагу какая-нибудь государственная тайна и вообще на вас всех жаловаться давно пора, то мне совершенно спокойно ответили, что должен был сразу понимать, куда и зачем ты прилетел. Где оказался и с кем работаешь.

Небо по-прежнему оставалось серо-зелёным, точно также, как и камуфляж, и броня сотрудников Группы Первого Контакта. А ещё оно казалось неподвижным, словно здесь не было ветра, словно на этой планете вообще не было никакой жизни. Покинула она её давно и больше никогда сюда не вернётся, и только мы словно хищники рыскаем среди костей древнего монстра, надеясь найти здесь хоть немного мяса. Хоть что-то полезное. Не понимая при этом, что время здесь уже остановилось, точно также, как и весь остальной мир.

Спустившись по ступенькам вниз, я снова оказался в снегу. Тяжело дышал. Респиратор работал исправно, а стекло в шлеме почему-то сильно потело. Я протирал его периодически рукой, но это не сильно помогало. Видимость была не самая лучшая, и я всё чаще смотрел себе просто под ноги. Отодвигал в стороны руками ветки, не заметил одну из них, и она ударила меня прямо по стеклу шлема. Что-то странное лежало в снегу под одним из деревьев, похожее на мешок. Я сразу отошёл от него подальше, меня предупреждали не прикасаться к таким вещам. Нужно было предупредить сотрудников ГПК. Я включил встроенный в шлем передатчик и вкратце рассказал о том, что увидел. Окружающий меня снег в разных местах был окрашен красными пятнами. Это работал дисплей моего шлема. Он обозначал места, где уровень заражения был несколько выше. Я старался в них не наступать и обходить стороной. Чуть не споткнулся. Вдруг опасное чувство, а включил ли я вообще камеру? Проверил. Работает. Мне нужна была запись своего посещения очередной заражённой зоны. Все мои записи. Временами я пересматривал их перед сном. Драйвер предупредил меня, что перед отлётом все сделанные за пределами военной базы записи у меня заберут. Даже некоторые из тех, что я сделал на самой базе, и те проверят. Такие вещи нельзя вывозить с этой планеты. Как и различные сувениры. Один раз я пытался кое-что спрятать, не повезло. Обыскали, нашли. Устроили выговор, к счастью без рукоприкладства. Снова чуть не споткнулся. Что я вообще здесь делаю?

Я Джексон Мокпости. Работаю в Информационной Службе Содружества Земли, журналист по профессии. Офис мой расположен на планете Сериана, прямо в Новом Париже. На самом деле, хорошие условия для работы, перспективы и различные возможности. У меня на счету уже больше десятка удачных статей. На груди награда «За литературные успехи». Ношу, словно боевой орден. Красивые девушки из отдела рекламы этажом ниже, туда всегда приятно наведываться. Да и к тому же сам Новый Париж, это не просто город или столица колонии. Это огромные горизонты, вершины, для многих, всё ещё неисследованные и потому особенно привлекательные. Те, к которым многие стремятся, и к которым также стремлюсь и я сам. У меня на счету уже две командировки на Землю. Я дышал её воздухом, своими глазами видел то, что долгое время являлось нашим единственным миром, нашими самыми главными границами. Это необыкновенное чувство, оно незабываемо, его ты будешь помнить весь обратный полёт на звездолёте. Во многом, потому что именно это она и есть, та самая «точка старта». Наша Земля.

Мне выпала возможность писать о ней, о её значении для всех Известных Систем. Конечно же, в этом вопросе многое делалось с подачи нашего правительства, и в своих статьях я порой встречал исправления и поправки. Но они казались мне незначительными, несерьёзными и совсем меня не волновали. Мне было интересно писать о нашей первой планете, хотя с не меньшим энтузиазмом я ранее писал о Сериане, о моей личной Родине. Она всегда имела для меня особенное значение. Ведь это моя планета и кто бы и что там не говорил, но учился ходить я именно под её небом, и желания загадывал, глядя на её звёзды.

И вдруг задание, статья о Карантинных Системах! О том, как солдаты земного правительства доблестно сражаются на этих грязных, никому не интересных и ненужных планетах с последствиями уже давно окончившейся и совершенно скучной с точки зрения истории эпидемии не пойми там какого вируса. Да и ещё о том, как правильно поступает Экстренный Совет, ежегодно отправляя в эти гиблые звёздные системы множество денег. Почему бы лучше не отправить их на помощь Крепте, или в те же дикие миры? Это я и сказал тогда в офисе коллегам, когда впервые услышал о своём будущем полёте.

Но на самом деле я был готов поставить на кон всю свою карьеру, лишь бы получить эту командировку. Карантинные Системы! Да ведь это просто уму непостижимо! Ведь это объект бесконечных слухов, необъяснимых легенд и, наверное, чудовищных тайн! Да ведь все самые загадочные истории современности рождаются именно там! Никто точно не знает, что именно происходит в Карантинных Системах, никто кроме сотрудников Группы Первого Контакта и Экстренного Совета. Дальше планеты Горизонт обычно никого не пускают, попытка вывезти из Карантинных Систем совершенно секретную информацию это отдельная статья. Что-то рядом с государственной изменой. Правительство ревностно охраняет эти мёртвые миры, дозируя информацию, оповещая общество лишь о самых важных вещах, всегда скрывая детали и подробности. Скрывая то, что оно там прячет, или хочет спрятать, или ищет, или уже нашло. Предположений множество. Так или иначе, но версий на эту тему были сотни и ни одна из них не несла в себе и доли правды.

Подумать только, столько секретов на таком колоссальном расстоянии от меня и вдруг такая возможность, сделать к ним шаг. На самом деле, журналистов вроде меня и раньше отправляли на эти планеты, но шанс стать одним из них крайне невысок. Я вовсе не хотел узнавать, что именно там происходит, я хотел только прикоснуться ко всем этим секретам. И поэтому я добился того, что бы эту командировку поручили именно мне. Планета Кризис. Две недели. Участие в рейдах, посещение заражённых зон, байки и рассказы сотрудников ГПК. О таком я даже и мечтать не мог! Подобную путёвку не купишь, ни за какие деньги, её просто не существует. Этим я смогу безмерно украсить своё личное дело. Мне бы только найти здесь материал для своей новой статьи.

Я выбрался на главную площадь поселения, где раньше проводились общественные собрания. Возле небольшой трибуны, окружённой грудой из металлических ящиков, я вдруг увидел Драйвера, который снял шлем и внимательно осматривался по сторонам. Затем мне на глаза попался Никола, сосредоточенно осматривающий старого, безнадёжно сломанного робота, он тоже стоял без шлема. Встретившись со мной взглядом, он кивнул и помахал мне рукой. Значит, пришло подтверждение, что воздух в этом секторе не опасен. Я был удивлён. Помню, как в первом моём рейде мы тоже получили такое подтверждение, и тогда не смотря на слова окружающих, я этому не поверил. В первый раз, я так и не снял шлем. Тогда я боялся, много чего боялся. Я снял шлем и вздохнул полной грудью. Теперь появилась возможность отлично видеть всё то, что окружало меня. Мир вокруг сразу преобразился. Тем не менее, я последовал примеру своих новых товарищей и достал специальные очки, которые вывели тот же дисплей, что был и у шлема. Может быть воздух вокруг и был безопасен, но земля по-прежнему вызывала опасения.

На площади устанавливали некий датчик, этакая антенна в два с половиной метра длиной. Рядом с ней копошился один из сотрудников ГПК, бородатый мужчина с многозарядным ружьём за спиной. Ему помогала светловолосая девушка невысокого роста, которая настраивала параметры антенны. Двое других сотрудников при помощи плазменного резака вскрывали заваренные кем-то двери местной ратуши.

Пока я бродил по площади, мне на глаза попался некий клуб или центр отдыха. Им пока никто особенно не интересовался, и я решил зайти внутрь. Барная стойка, старая техника, разбросанные столы и стулья. И толстый слой пыли покрывавший собой абсолютно всё. Столько уже времени прошло. Я заметил вокруг себя паутину, а точнее тонкие серые нити, которые оплетали собой внутренне убранство дома. Они покрывали стены, различные предметы, свисали с потолка. Неподвижные, почти полупрозрачные, но всегда заметные внимательному взгляду. Потому что они не скрывались, они напротив хотели, что бы мы их видели, понимали, что они значат. В углу помещения лежал ещё один странный мешок. Я не выносил вида нитей, почему-то мне сразу становилось от них дурно. Никогда не мог этого себе объяснить. Возможно, всё дело было в том, что я как раз понимал их значение, вернее начал понимать. Я покинул этот дом.

Прогуливаясь по поселению, я всё время держал в руках шлем так, что бы встроенная в него камера записывала то, что я видел здесь. Какие бои проходили в этих местах? Кто и в кого стрелял, и за что они умирали? Ведь на самом деле мне никто не объяснил даже как умерли жившие раньше здесь колонисты. Вводился ли в этом секторе карантин или в это поселение забрела группа мутантов? Да и умерли ли эти колонисты вообще? Конечно, баррикады наводили на определённые мысли, но доказательств у меня всё равно не было. Я сразу понял, что тем для новой статьи здесь много, но мне не хватало фактов, точных подтверждений. Никто из сотрудников ГПК не имел права подписываться под моими словами, им также запрещали что-либо разглашать. И меня тоже предупредили, что бы тему выбирал аккуратнее. Мне просто нужен был материал для статьи.

Вообще здесь с первого дня всё оказалось вовсе не таким, как я себе представлял, и моя роль во всё окружающем меня действе тоже была несколько иной. Мы выезжали в рейды каждый день, посещали самые разные места, везде выполняли одну и ту же работу. Электростанции, поселения, лагеря, научные станции, промышленные объекты. Я видел здесь многое. И везде эти люди изучали последствия заражения, пытались понять, можно ли будет когда-нибудь вновь заселить эту планету, и если можно, то когда? Иногда нам попадались мутанты и тогда солдаты открывали по ним огонь. Убивали словно каких-то диких зверей.

Во время своего полёта на эту планету я всё представлял себе как-то иначе. Я думал, что меня ждёт неудержимая никем буря событий, неодолимая стихия перемен. Я думал, что каждый один день не будет похож другой. Я думал, что найти материал будет легко. Однако на самом деле, здесь всё развивалось медленно и постепенно. Дни никуда не спешили, они, словно забыли совсем это слово. В каждом рейде нас встречала ничем не нарушаемая тишина, все заражённые зоны, как правило, не издавали ни звука. Даже мутанты и те казались мне бесшумными. Я чувствовал себя здесь явно не на своём месте.

Все эти люди, каждый из них прилетели сюда по своим причинам. Все они являлись специалистами, профессионалами своего дела. Все они были одновременно солдатами и учёными. Извечно спокойные, почти всегда рассудительные. И у меня никак не получалось до конца их понять. Открытые, говорящие то, что они думают, не стесняющиеся ни в выражениях, ни в своих шутках. Эти люди знали друг друга, работали в одной большой, слаженной команде, где одновременно чтили и установленные государством правила работы в ГПК и собственные принципы выживания в Карантинных Системах. Все они жили в такт с той жизнью, которая протекала в этих краях. Ровная, никуда не спешащая, словно давно уснувшая. Нет, на самом деле я начинал понимать этих людей только сейчас, когда сам окунулся во всю эту жизнь. Сотрудники ГПК одновременно знали и каждую грань физики, и все модели современного оружия. Для них теория возникновения заражения вовсе не была пустым звуком. С окружающими их людьми они вели себя вежливо и тактично, друг с другом были прямолинейны и грубы. Все эти люди, каждый из которых носил на себе печать потерь. Тех самых, что бьют глубже других, и точнее многих. Все они знали, что означает бой.

Наверное, именно в этом между нами и заключалась самая главная разница. Они видели бой, принимали в нём участие и знали, что нужно в нём делать. Они лучше многих понимали, что означает это простое слово из трёх букв, осознать весь смысл которого можно только хоть раз оказавшись в нём. Что же до меня, то мне куда лучше удавалось писать о битвах, нежели участвовать в них. Поэтому я всегда по-особому смотрел на тех, кто умел сражаться, кто раз за разом отправлялся в рейды и увеличивал в них свой собственный счёт. Здесь он был у каждого.

За время своих блужданий по поселению я потерял Драйвера и Николу из вида, до этого то идущих впереди меня, то занимавшихся какими-то делами. Должно быть, они уже поднялись по тропинке на расположенный рядом пригорок. Я тоже начал подниматься вверх, стараясь при этом ухватиться за ветку ближайшего ко мне дерева. Не получилось, я оступился и упал. Скатился вниз. Затем поднялся на ноги и, отряхнувшись, снова продолжил свой подъём. Даже не смотря на всю мою несостоятельность как солдата, сотрудники ГПК относились ко мне благосклонно. Ни придирок, ни какого-либо давления на себя я не ощущал. Особой неприязни ко мне из этих людей вроде никто не испытывал, а если то и было, то они это хорошо скрывали. Ну, разве что только называли бумагомарателем, с подачи Драйвера, но это скорее звучало как некий позывной. Кто-то отвечал на мои вопросы более охотно, кто-то менее. Как и всем остальным, мне выдали настоящее боевое снаряжение. Как я им гордился! Вот только шлем выдали предназначенный для наблюдения, без прибора ночного видения и тепловизора.

Возможно, что хорошее отношение к себе я заработал, когда открыл собственный счёт. Мне тогда сильно повезло, в одном из рейдов мне удалось убить своего первого, и пока ещё последнего мутанта, чем я заслужил общее одобрение окружающих. Тогда я чувствовал себя настоящим десантником, гордость за свою персону просто переполняла меня изнутри. Правда, большинство сотрудников ГПК с тем же успехом могло уже давно привыкнуть к подобным мне личностям, которых временами присылали на Границу, на Кризис или изредка на какую-либо другую планету Карантинных Систем. Таких же любопытных журналистов, самоуверенных профессоров или многих других, считающих, что они всё знают. Людей, ожидающих увидеть здесь настоящие приключения и не понимающих ещё, что именно их ждёт. Я тоже ведь изначально готовился к приключению, а увидел нечто другое, увидел тьму. Она пришла ко мне ночью, вторглась в мой сон и пробрала меня до самой глубины, посетила самые сокровенные мои мысли и поселила там холод. И наблюдали за этим только два глаза. Теперь я постоянно думал о том, чтобы покинуть эту планету и уже считал оставшиеся дни.

А осталось их совсем немного, всего четыре. Из тех двух недель, которые я должен был провести на Кризисе, прошло уже десять дней. На самом деле я подумывал о том, что в принципе можно было уже и улетать. Достаточно всего, пожалуй, я здесь успел увидеть. А выбрать тему и написать статью можно и за время полёта. Но звездолёт раньше положенного срока не отправится. К тому же за оставшиеся дни я всё-таки мог ещё что-то найти для своей статьи. Руководитель моего отдела, когда узнал о моих мыслях, прислал сообщение, в котором сказал, что рассчитывает на меня, очень рассчитывает. Он любил это «очень» и употреблял его почти при каждом удобном и не удобном случае. «Мне это очень нужно». «Всё это очень важно». «СБС очень хочет, что бы было именно так». Я уже почти слышал его голос совсем рядом, каждый раз, когда ложился спать. Особенно все эти разговоры про Службу Безопасности Содружества. Руководитель моего отдела боялся за своё место, переживал за него и потому ни с кем не спорил. Всегда поступал, так как ему указывали. Эта его черта постоянно меня раздражала.

Взобравшись на пригорок и увидев Драйвера и Николу, я сразу направился в их сторону. Они возвращались к тому месту, где остановились наши вездеходы. Это было совсем рядом с заброшенным поселением. Очередной рейд близился к завершению, и похоже, что он обошёлся без внештатных происшествий. Среди сотрудников Группы Первого Контакта это считалось за добро. Меньше лишений и меньше потерь. Солдаты выстроили вездеходы в круг, используя их как защиту. Большинство из них являлось транспортными или исследовательскими моделями, но на некоторых виднелись и установленные турели с дополнительными элементами внешней брони. Рядом с вездеходами, а также в центре их круга стояли металлические ящики, переносные генераторы, активированные компьютеры, портативные голографические экраны и многие другие сложные технические устройства. За всеми ними работали люди, каждый из которых играл в этой системе свою роль. Это был настоящий походный лагерь, готовый сорваться в любую минуту и тронуться в путь, а в случае необходимости занять оборону и отстреливаться до прихода подкреплений. Благо на этот случай в воздухе всегда дежурил дирижабль, и вдобавок за нами следили со спутника. Безопасность при проведении операции в этих краях считалась превыше всего.

Сотрудники ГПК считывали различные показатели, обменивались данными, сравнивали полученную информацию. Признаться, это было довольно необычное зрелище. Компания учёных в военной экипировке с важным видом изучающая только что добытый материал. И каждый из них держал под рукой оружие. Автоматы, карабины, ружья и пистолеты. Компьютеры, сканеры и счётчики. Оружие здесь было разным и всем этим его владельцы умели пользоваться. С одной стороны от меня молодой лейтенант вносил изменения в бумажный вариант своей карты, с другой стороны разговаривали двое исследователей в экзоскелетах. Опустившаяся на одно колено девушка разогревала на плазменной горелке консервы, а на крышу используемого в качестве командной машины вездехода забрался боец из разведвзвода Драйвера и делал снимки окружающей нас природы. Стоящий рядом с ним напарник рассматривал ту же природу через электронный бинокль. Почуяв запах синтетической пищи, я сразу вспомнил уютные кафе в Новом Париже и долгосрочные пакеты с провиантом, которые лежали в моей квартире. Так или иначе, но я не любил эти походные обеды, они ничто в сравнении с тем, что может приготовить на утро девушка из отдела рекламы. И ещё я скучал по своему креслу и рабочему кабинету, там всегда было приятно уснуть после написания очередной статьи.

- Что скажешь об этой прогулке? – поинтересовался у меня Никола, попутно делая глоток из своей фляги. – Нашёл что-нибудь интересное для себя?

- Вроде нет, - рассеянно ответил я. – Пока ищу.

- Ты бы поторопился уже, - заметил он. – А то совсем со сроками не управишься, так и улетишь отсюда ни с чем.

- Ни с чем я отсюда точно не улечу, - сказал я. – Впечатлений мне и без того уже на всю оставшуюся жизнь хватит.

- Нашему бумагомарателю не зачем торопиться, - произнёс Драйвер, подойдя к нам. – Он для своего грязного дела всегда время найдёт.

Я хотел было ему что-то ответить, но вдруг все мои мысли разом покинули меня. Я совершенно чётко услышал выстрел. Громкий, он разнёсся над лагерем, потому что стреляли явно внутри него. Я замер на несколько мгновений, а затем обернулся в ту сторону, где уже начался маленький переполох, а потом словно что-то потянуло меня, потащило сквозь людей, ещё не успевших понять, что именно произошло, но уже почувствовавших, что случилось нечто плохое. Я тоже почувствовал и теперь стремился это понять. Сам не знаю почему, но мне вдруг показалось таким важным узнать, что же послужило причиной внезапного выстрела.

Расталкивая столпившихся вокруг людей и даже пытавшегося вырваться вперёд Драйвера я, наконец, пробился к центру картины. На посеревшей траве покрытой тонкими нитями лежала та самая светловолосая девушка, которую я видел на главной площади поселения. Та самая, которая помогла с установкой антенны. Одна из сотрудниц Группы Первого Контакта. Её левую руку начинали медленно оплетать серые нити, а в правой руке покоился армейский пистолет. От лица мало чего осталось, были только следы выстрела и кровь. И всё равно это была она, я её узнал. Хотя бы, потому что посматривал на неё, все эти последние дни, надеялся как-нибудь познакомиться с ней поближе. Я её узнал. Не оставалось никаких сомнений, эта девушка просто на просто застрелилась. Без всяких на то причин. Рядом с телом опустившись на колени, в бессилии плакала её подруга.

- Господи, - только и произнёс стоящий рядом Андресто.

Я осмотрел собравшиеся вокруг меня лица, в молчании смотревшие куда-то вниз. Выход. Ведь это и есть не что иное, как выход! Мы все здесь в ловушке, мы все словно взаперти. А эта девушка смогла найти выход из этого проклятого места. Она ушла! Она сумела! У неё получилось! Отсюда есть выход!

Я покачнулся и ухватился за руку вовремя поддержавшего меня Николы. Что я несу?! Какой выход?! Это ведь просто безумие и этим ничего не решить. Это вовсе не выход, это просто ещё одна хитрая ловушка.

Теперь я совершенно точно знал шесть главных сейчас для меня слов. У меня есть материал для статьи. У меня есть материал для статьи.

Сообщение: № ФГП 3687

Уровень секретности: КБС-3

Кому: ответственному по вопросам безопасности в Новом Париже, Центральный колониальный округ, планета Сериана.

От кого: ответственного за наблюдение в Центральном колониальном округе планеты Сериана.

«Дело УСО-51».

Здравствуй. Сообщаю тебе информацию и распоряжения по делу УСО-51. Объект дела – сотрудник Информационной Службы Содружества Земли, так называемый «вольный журналист» Джексон Мокпости. В этом месяце объект посещал планету Кризис в Карантинных Системах в соответствии с командировкой, полученной в рамках серианского творческого проекта «Герои Земли сражаются с последствиями Великой Эпидемии». План посещения заражённого мира с отчётами прилагается. Объект зарегистрирован как гражданин под личным номером ЛНГ 247864122147, рабочее место зарегистрировано в 45 отделе оповещения Информационной Службы Содружества Земли в Новом Париже, Центральный колониальный округ, планета Сериана. Соответствующий адрес места жительства прилагается.

В период двухнедельной командировки объект стал свидетелем самоубийства одной из сотрудниц Группы Первого Контакта, о чём в подробностях написал в своей новой статье, приведя собственные мысли и мнение по поводу случившегося. Соответствующая статья в настоящий момент находится на рассмотрении к допуску в печать. Образец статьи прилагается.

Суть дела такова. Согласно нашему запросу факт самоубийства солдата первого взвода второй роты четвёртого батальона Группы Первого Контакта не подтверждён. Лицо, обозначенное в статье, обнаружено живым и продолжающим выполнять свои прямые обязанности. Наши агенты на планете Кризис это подтвердили. Доказательства прилагаются.

В результате имеем основания подозревать объект в заражении первой степени и как следствие в наличии у него лёгкого помешательства и галлюцинаций.

Решение: Джексона Мокпости, он же объект дела УСО-51, направить на внеплановую медицинскую проверку состояния организма, при необходимости назначить лечение, при необходимости временно задержать. Статью объекта заархивировать и отправить на хранение, к допуску и распространению запретить.

Конец сообщения.