Печать К’Таннотха

Городок Вудвилл засыпал под апельсиновое солнце позднего сентября. Последние лучи цеплялись за шпиль старой церкви на Хилл-стрит и скользили по крышам аккуратных домиков, выстроившихся вдоль тихих улиц. В воздухе висел аромат жжёной листвы и свежескошенной травы – запах, который в Новой Англии был таким же признаком осени, как тыквы на порогах. Из открытого окна средней школы Вудвилла потоком хлынули ученики, нарушая послеобеденную тишину гомоном, смехом и рёвом мотоциклов.

Среди этого потока, у старых кирпичных ступеней, неспешно собиралась своя, особая компания. Их было четверо, и они держались особняком, не вливаясь в шумные стайки спортсменов или модников. Их связывала невидимая нить, сплетённая за годы дружбы, начавшейся ещё в младшей школе, на задней парте, где они прятались от скуки на переменах.

Коннор Маклауд прислонился к стене, закинув за плечо рюкзак, набитый не только учебниками, но и тетрадями с зарисовками замков и картами вымышленных земель. Высокий для своих четырнадцати, с честным взглядом и упрямым подбородком, он был тем столпом, вокруг которого всё вращалось. Именно в гараже его отца друзья встречались каждую пятницу, и его мама всегда оставляла для компании тарелку с домашним печеньем.

– Итак, встречаемся в семь? – спросил Коннор, окидывая взглядом друзей. – У меня всё готово. Орки из Ущелья Теней приготовили ловушку.

– Не сомневаюсь, – фыркнул Гарретт Харпер, худощавый паренёк с вечно насмешливым прищуром и чёрными волосами, спадающими на глаза. Он ловко подбросил в воздух и поймал маленький компас, свой талисман. – Твои ловушки всегда настолько очевидны, что в них попадаются только очень глупые орки. Или Клара, когда играет за эльфийку.

Клара Риджес оттопырила губу и ткнула его локтем в бок. Светловолосая, с ясными, как утреннее небо, глазами, она была воплощением порядка в их маленьком хаотичном мире. Её тетради были идеально подписаны, а домашние задания сделаны на неделю вперёд.

– А твой вор в прошлый раз чуть не поджёг таверну, пытаясь стащить кошелёк у стражника, – парировала девушка. – Законопослушно-добрый персонаж так не поступает!

– Он был хаотично-добрый! – возразил Гарретт. – Просто хотел отдать деньги сироткам. А поджог – это побочный эффект креативного подхода.

Третий парень, Алан Пирс, молча поправил очки на переносице. В его рюкзаке, рядом с учебником по физике, лежала потрёпанная книга «Магия и её законы: руководство для начинающих магов». Он был тем, кто знал ответ на любой вопрос учителя и чьи схемы заклинаний для настольных игр были настолько сложны, что их понимал только сам Алан.

– Статистически, – начал он, обращаясь больше к небу, чем к друзьям, – попытка кражи в освещённом помещении при свидетелях имеет вероятность успеха всего 12%. Поджог увеличивает внимание к персонажу на 300%. Твои действия были иррациональны, Гарретт.

– Зато весело! – рассмеялся Гарретт.

Так они и шли по Кленовой улице – споря, перебивая друг друга, смеясь. Их дружба была как старый, удобный свитер – могла быть с дырочкой тут и там, но сидела идеально и грела душу. Они прошли мимо закусочной «Дикси», где уже собирались старшеклассники, громко слушая Брюса Спрингстина из магнитолы, и свернули на свою тихую, ничем не примечательную улицу Вязов.

Вудвилл был для друзей целым миром. Старый мост через речку Пеммиджеуоссетт, где они когда-то, будучи детьми, пускали кораблики. Заброшенная лесопилка на окраине, ставшая руинами древнего замка. Библиотека мисс Эпплгейт, где они проводили часы, выискивая вдохновение для своих приключений в старых фолиантах по мифологии.

– Помните, в шестом классе, когда мы впервые играли? – сказала Клара, глядя на золотые кроны клёнов. – У Коннора был рыцарь с картонным мечом.

– А у тебя – эльфийская целительница, которая всё время пыталась наложить повязку на моего вора, даже если он был совершенно здоров, – ухмыльнулся Гарретт.

– Потому что ты всегда был ранен морально, – парировала Клара.

Коннор улыбался, слушая их. Для него эти пятничные вечера были святыней. В мире, где нужно было думать о колледже, оценках и будущем, D&D было тем местом, где всё было ясно: есть добро, есть зло, есть друзья, на которых можно положиться, и цель, которую можно достичь, пусть и на листе бумаги в клетку.

В гараже у отца Коннора, мистера Грегора, пахло бензином, старым деревом и свежеиспечённым печеньем, которое миссис Маклауд оставила на столе рядом с самодельным игровым полем.

Полем служила большая фанера, на которой Коннор выжег узоры и расчертил квадраты. Фигурки были слеплены из пластилина или собраны из конструктора. Но для компании это был точный план подземелий Глубокого Ущелья.

Расстелив карту, друзья расселись по своим привычным местам. Коннор – во главе стола, с самодельным ширмой Мастера. Гарретт – слева, чтобы иметь быстрый доступ к закускам. Алан – справа, с тетрадью для заметок и таблицами заклинаний. Клара – напротив Коннора, чтобы хорошо видеть поле и вовремя предлагать помощь страждущим.

– Итак, – начал Коннор, его голос приобрёл торжественную, повествовательную интонацию. – Вы стоите у входа в Пещеры Забытого Времени. Воздух холоден и влажен. Со сводов капает вода, а из темноты доносится далёкий, зловещий скрежет... Что предпринимаете?

– Я зажигаю факел! – сразу же сказала Клара, чья жрица всегда следовала протоколу.

– А я проверяю пол на наличие ловушек, – добавил Гарретт, уже потянувшись за двадцатигранным кубиком. – Мои чувства как у кошки.

– А я анализирую скрежет, – произнёс Алан, его маг смотрел на темноту с научным интересом. – Попытаюсь определить источник звука по акустическим характеристикам.

Коннор улыбнулся. Это был их маленький, идеальный мир. Мир, где Гарретт мог быть ловким героем, а не пареньком, над чьей семьёй посмеиваются в городе. Где Клара могла быть сильной и значимой, а не просто примерной ученицей. Где Алан мог быть могущественным волшебником, а не просто «ботанком» в очках. А он, Коннор, мог быть лидером, за которым шли не потому, что надо, а потому, что хотелось.

Они играли до тех пор, пока за окном окончательно не потемнело и уличные фонари не зажглись жёлтыми точками в ночи. Их смех и споры были такой-же частью вечера в Вудвилле, как вой ветра в проводах и свет в окнах соседей.

Прощаясь на пороге, друзья уже строили планы на следующую неделю.

– До понедельника в школе! – крикнула Клара, закутываясь в куртку.

– Не забудь таблицу случайных встреч! – напомнил Алан Коннору.

– А я принесу новые чипсы, – пообещал Гарретт, уже исчезая в темноте.

Коннор стоял на крыльце и смотрел, как силуэты его друзей растворяются в ночи. Он не знал, что это последний вечер их старой, обычной жизни. Что в следующий раз, когда они соберутся вокруг этой фанерной карты, их ждёт не игра, а настоящее приключение, которое начнётся с блеска хрустального дайса в ладонях. Но пока он просто чувствовал лёгкую усталость и глубокое, тёплое удовлетворение. У него были лучшие друзья на свете, а в гараже пахло приключениями. И для четырнадцатилетнего парня из Вудвилла этого было более чем достаточно.

Где-то на другом конце города, в витрине маленького магазинчика под вывеской «Диковинки Серого Пилигрима», на бархатной подушечке лежал идеально огранённый хрустальный кубик. И сквозь его грани, если бы кто-то пригляделся, можно было бы разглядеть целые галактики, готовые повернуться по воле судьбы. Но это уже была история следующей главы.