Печать Сердца❤️

Эта книга — мой путь через тишину,воспоминания и поиски света.Когда кажется, что сердце сломано, оно всё равно продолжает биться, находя новые силы любить, верить и жить.

История Анеты — о боли, которую нельзя забыть, о потерях, которые делают нас другими, и о магии, что прячется в самых простых вещах. Одиночество, случайные встречи, тайны прошлого — всё это может стать началом новой судьбы. Я писала эту историю с мыслью о каждом, кто когда-то чувствовал себя потерянным, но продолжал идти вперёд.

Пусть эти страницы напомнят: даже в самый тёмный час рядом может оказаться свет, который выведет из мрака. Спасибо, что открыли эту книгу.

Спасибо, что доверили ей своё сердце. С теплом, Анника Зубравская

Знаете, что самое страшное в мире? Не потеря… и не смерть. Страшнее всего — продолжать жить, когда сердце разорвано на части.

Я потеряла маму. Раньше — папу. И вдруг оказалось, что тишина в доме громче любых криков. Я научилась улыбаться людям, делать вид, что всё в порядке, что я сильная. Но ночью, когда оставалась одна, ломалась.

А потом я нашла медальон. И вместе с ним — тайну, которую, как оказалось, моя семья носила из поколения в поколение. С того момента моя жизнь перестала быть прежней. Я встретила его. Мужчину, чьи глаза могли разжечь во мне жизнь и в то же время уничтожить её. Я любила его — даже тогда, когда он делал всё, чтобы оттолкнуть меня. Я верила — даже когда надежды не оставалось. Я не знала, что ждёт впереди: выборы, магия, боль… и любовь, которая не умирает, даже если ей не дают права на существование. Это моя история. История женщины, которая однажды нашла своё сердце… и потеряла его снова.

Дом дышал тишиной.

Тишиной такой плотной, что Анете казалось — стоит ей произнести хоть слово, и стены отзовутся глухим эхом.

С того дня, как не стало мамы, всё вокруг напоминало о ней: чашка на кухне, аккуратно сложенные полотенца, старые духи, пропитавшие шкаф.

Анета включила старый плеер, забытый на полке. Комната наполнилась знакомыми мелодиями — теми самыми, что мама, Амалия Андреевна, любила слушать вечерами в саду с чашкой чая. И вдруг зазвучала она.

Та самая песня. «Одинокая ветка сирени…»

Анета замерла. Сколько раз эта мелодия звучала в их доме? Раньше она просто слушала музыку. Сегодня — будто каждая строчка резала по живому.

Одинокая ветка…

И впервые она ясно поняла: мама, как и эта ветка, часто оставалась одна. Смеялась, улыбалась, заботилась о дочери — но внутри жила своя собственная тихая грусть.

Эта грусть теперь стала тенью в жизни Анеты. Глаза предательски защипало. Она вспомнила маму: невысокая женщина с короткими светлыми волосами, которые подстригала сама — ровно, аккуратно, будто всегда была готова к переменам. Улыбка появлялась у неё легко, освещая комнату.

Глаза — тёплые, внимательные, мягкие, но умеющие одёрнуть, если нужно. А руки… Руки мамы пахли хлебом, домом и весной. Эти руки держали весь мир семьи.

Амалия Андреевна любила яблони — особенно когда те утопали в белых лепестках. Она могла часами сидеть под ветвями, напевая свою любимую песню.

Сейчас Анета будто снова увидела ту сцену: ма́й, солнце в саду, мама в тени яблони, тихая мелодия, кружка чая в руке…

Голос — мягкий, чуть хрипловатый, по-настоящему живой.Теперь песня звучала как послание: «Даже если останешься одна — не сломайся. Цвети, как сирень».

Анета прижала ладонь к груди.

— Мам… — едва слышно выдохнула она. Тишина давила. Она всегда давила. Анета боялась её — этой прямой, честной пустоты. В тишине мысли становились слишком громкими, острыми.

Поэтому музыка давно стала её спасением — маленьким светом, который заглушал внутренний шум. Чтобы отвлечься, она продолжила уборку. Песня всё ещё играла — переливалась по комнате. И вдруг, когда начался припев, Анета вздрогнула. Мама всегда напевала эти строки, стоя у шкафа. Всегда у этого самого шкафа. Будто что-то вспоминала. Будто что-то хотела сказать. Будто песня была ключом. Анета вдруг ощутила тихое, знакомое тепло — будто чьи-то руки мягко направили её вперёд. Она подошла к шкафу.

Открыла дверцы. Провела ладонью по полкам… И только на самой верхней увидела маленькую шкатулку, перевязанную красной нитью. Она выглядела спрятанной — но оставленной именно для неё. Словно Амалия Андреевна в последний раз подсказала, где искать. Анета развязала нить и открыла крышку. Внутри лежал медальон — небольшое сердечко с буквой «А». «Амалия», — подумала она.

Холод металла обжёг пальцы. На мгновение ей показалось, будто медальон едва заметно дрогнул… будто дышит. Но сил разбираться не осталось. Уже была глубокая ночь. Она положила медальон рядом с зеркалом. — Завтра… Разберусь завтра, — прошептала и направилась в спальню. Музыка всё ещё звучала тихо, словно провожала её во сне.

Утро удивило её. Впервые за долгое время Анета проснулась отдохнувшей — без кошмаров, без тяжёлой тени тревоги. В офисе её ожидал сюрприз.

— Тебя переводят в другой филиал, — сообщил начальник.

— Что? — она моргнула.

— Заместитель ушёл. Ты справляешься лучше всех. Отказаться она не могла.

Новый филиал был ей знаком, но сегодня, стоя перед дверью, Анета ощутила странное чувство. Словно небольшой толчок судьбы. Словно место хранило в себе что-то большее, чем просто офис.

Навстречу вышел парень. Чуть выше её, с глубокими зелёными глазами.

— Анета? — спросил он уверенно, будто давно её знал. Она застыла. Она не представлялась.

— Люциан, — коротко сказал он, будто имя — лишь формальность.

Он держался странно: не холодно, не высокомерно — отдалённо. Будто между ним и миром была невидимая граница. Будто он существует немного в стороне от остальных.

День тянулся мучительно долго. Они почти не разговаривали — только короткие рабочие фразы. Но каждый раз, когда он проходил мимо, воздух становился плотнее, тяжелее. Будто мир задерживал дыхание.

Его глаза — зелёные, глубокие, с янтарными переливами — не просто смотрели. Они замечали. Слишком много. Слишком внимательно. Будто он видел в Анете то, что она сама боялась рассмотреть. И это тревожило сильнее, чем хотелось признать.