Печать Йог-Сотота

Возвращение Бенджамина Уилкокса в Иннсмут не было триумфальным шествием победителя, а скорее походило на позорное бегство побежденного. Пыльные сапоги ступали по разбитой дороге, некогда гордо именовавшейся «Великим Южным Трактом», а теперь больше напоминающей шрам на израненном теле Конфедерации. Война, эта кровавая жатва, скосила цвет южного рыцарства, оставив Бенджамину лишь горький пепел воспоминаний и изорванное в клочья знамя, некогда развевавшееся под ветром победы. Но память, эта капризная дева, услужливо подсовывала ему картины былых триумфов, заставляя сердце трепетать от гордости, смешанной с невыносимой тоской.

Он помнил, как под палящим солнцем Шайло гремели залпы конфедеративных батарей, обращая в бегство янки, этих надменных северян, возомнивших себя вершителями судеб. Как при Манассасе, словно ангелы мщения, кавалерия Стюарта врезалась в ряды федералов, сея панику и смерть. Он помнил тот пьянящий миг, когда над Фредериксбергом гордо взвился флаг Конфедерации, ознаменовав блистательную победу южан. Эхо тех сражений, крики «Реб!» и яростный треск ружейной пальбы все еще звучали в его ушах, словно проклятие, преследующее его в этом жалком настоящем.

Но война закончилась. Генерал Ли сложил оружие, а гордая Конфедерация пала, раздавленная железной пятой Севера. Уилкокс, некогда бравый кавалерист, брел по разоренной земле, словно тень самого себя, преследуемый призраками погибших товарищей и осознанием бессмысленности пролитой крови. Иннсмут, его родной город, маячил впереди, окутанный серым туманом, словно скрывая свои тайны от глаз вернувшегося солдата.

Сгущающиеся сумерки придавали и без того мрачному кладбищу Иннсмута поистине зловещий вид. Покосившиеся, изъеденные временем надгробия, словно скрюченные пальцы мертвецов, тянулись из земли, покрытой плесенью и лишайником. Ветер шелестел в голых ветвях кривых деревьев, напоминая шепот забытых душ. Именно в этом месте, где грань между миром живых и мертвых казалась особенно тонкой, Бенджамин Уилкокс, бредущий по разбитой дороге к Иннсмуту, и встретил Кецию Мейсон.

Репутация женщины предваряла ее присутствие, словно тлетворный дух. Даже самые отчаянные пьяницы обходили кладбище стороной после захода солнца, боясь наткнуться на сморщенную Кецию, которую считали ведьмой, связанной с темными силами, царящими в этих проклятых землях. Говорили, что она владеет запретными знаниями, умеет говорить с мертвецами и заключать сделки с сущностями, чьи имена лучше не произносить вслух.

Мейсон появилась словно из ниоткуда, выступив из-за одного из надгробий. Это была низенькая, сухонькая старуха, одетая в лохмотья, которые, казалось, были сотканы из самой тьмы. Ее лицо, изрезанное морщинами, напоминало иссохшее яблоко, а крючковатый нос, словно клюв хищной птицы, нависал над тонкими, бледными губами. Глаза же, глубоко посаженные и горящие нездоровым, зловещим огнем, казались окнами в какую-то иную, ужасающую реальность. В руке она держала корявый посох, сделанный из ветви черного дерева, украшенный странными символами, от которых веяло древностью и злом.

Рядом с ней, словно тень, металось небольшое, но жутко выглядящее существо — Бурый Дженкин. Оно напоминало гигантскую крысу, но с цепкими, словно у обезьяны, лапами и острыми, как иглы, зубами, которые постоянно оголялись в злобном оскале. Шерсть существа была грязной и свалявшейся, а из его маленьких, красных глаз смотрела такая же нездоровая жизнь, как и из глаз его хозяйки. Жители Иннсмута шептались, что Дженкин — не просто домашний питомец Кеции, а ее фамильяр, демон, связанный с ней нерушимым договором.

Кеция, оперевшись на свой корявый посох, вырезанный, казалось, из кости какого-то неизвестного существа, медленно преградила Уилкоксу путь. В мерцающем свете заходящего солнца ее фигура казалась еще более гротескной и зловещей. Она молчала, но ее взгляд, пронизывающий и холодный, говорил больше любых слов. В эту минуту Бенджамин почувствовал, что его жизнь изменилась навсегда, что он ступил на путь, с которого нет возврата.

«Бенджамин Уилкокс, — проскрипела она, и ее голос напоминал шорох сухих листьев на ветру, — война не принесла тебе славы, лишь горечь и разочарование. Но я знаю, как ты можешь обрести силу и богатство, о котором даже не мечтал».

Уилкокс, уставший от скитаний и нищеты, с недоверием посмотрел на ведьму. Что может предложить эта старая карга солдату, потерявшему все? Но слова Кеции, словно змеиный яд, проникли в его сознание, пробуждая давно забытые надежды.

«В глубинах земли, под заброшенной шахтой, — продолжала Кеция, — Великая Раса, правившая этими землями до людей, запечатала вход в свои чертоги. Там, среди сокровищ и забытых знаний, хранится артефакт великой силы — черный куб-головоломка. Никто не знает, как им пользоваться, кроме меня. Но я стала слишком старой, и не смогу его достать самостоятельно. Спустись в шахту, Бенджамин, и принеси мне этот куб. А все золото и драгоценности, что найдешь там, можешь оставить себе».

Жадность вспыхнула в глазах Бенджамина. Богатство! Сила! Возможность забыть о поражении и начать новую жизнь. Он согласился, не задумываясь о последствиях. Мейсон, посмеиваясь, вручила ему тусклый фонарь, и они вместе отправились на место, где находилась заброшенная шахта.

Шахта, скрытая в густом лесу, оказалась глубокой расщелиной, заваленной камнями и трухлявыми деревьями. С трудом расчистив вход, солдат спустился по шаткой лестнице в кромешную тьму. Ведьма со своей крысой остались стоять снаружи. Луч фонаря выхватывал из мрака влажные, скользкие стены и гнилые деревянные подпорки. Воздух был спертым и затхлым, наполненным запахом плесени и сырости.

На дне шахты, среди груды золотых монет, сверкающих драгоценных камней и старинных артефактов, Бенджамин увидел куб, о котором говорила Кеция. Он был сделан из неизвестного темного металла, испещренного причудливыми узорами. Стороны куба состояли из подвижных сегментов, которые можно было вращать, создавая странные, невообразимые фигуры. Солдат стоял, очарованный блеском сокровищ. Он наполнил мешок золотом и драгоценностями, весело перебирая монеты и любуясь игрой света на гранях камней.

Выбравшись из шахты, мужчина ощутил странную смесь триумфа и тревоги. Солнце, пробивающееся сквозь кроны деревьев, казалось тусклым и холодным, а лес вокруг — неестественно тихим. В кармане, приятно тяжелея, лежал куб — ключ к богатству и, возможно, чему-то большему. Мысль отдать его Кеции, этой жуткой старухе с ее костяным посохом, показалась Бенджи отвратительной. Зачем? Он уже получил все, что хотел. Золото, драгоценности, возможность начать новую жизнь, забыть о войне, о поражении, о бесконечной череде неудач. Спрятав куб в кармане, покрепче затянув мешок с сокровищами, он демонстративно прошел мимо ведьмы, не сказав ей ни слова, и, поспешил прочь из зловещего леса.

Однако внешнее спокойствие Кеции показалось Уилкоксу очень странным. Он ожидал преследования, проклятий, гнева, но ведьма осталась неподвижной, словно впала в транс. Ее лицо, искаженное морщинами, застыло в маске безразличия, а глаза, обычно сверкавшие зловещим огнем, потухли. Бенджамин невольно обернулся, пытаясь разглядеть ее среди деревьев, но ведьма исчезла. И тишина, такая же неестественная, как и прежде, окутала лес.

Вернувшись в свой полуразрушенный дом, солдат начал изучать куб. Он крутил сегменты, пытаясь разгадать его тайну. Часы складывались в дни, дни в недели. Бенджи забыл о еде и сне, всецело поглощенный головоломкой. Ему казалось, что куб живой, что он шепчет ему на непонятном языке, и манит в неизведанные дали.

Однажды, собрав новую комбинацию, Уилкокс ощутил резкий холод, пронизывающий его до костей. Воздух загустел, и из тени, танцующей в углу комнаты, вырвались два существа, чье появление нарушало законы природы и самого здравого смысла.

Они были длинными и низкими, словно тени, обретшие плоть. Их тела, непропорционально вытянутые, изгибались под немыслимыми углами, а конечности, тонкие и костлявые, казались неестественно короткими. Их кожа цвета вороного крыла переливалась даже от малейшего отблеска свечи, а вытянутые и узкие морды напоминали черепа каких-то допотопных животных. У чудовищ было по два глаза, и каждый мог смотреть в любую сторону, отдельно от другого. Из пастей, полных кривых, желтых клыков, вырывалось частое дыхание, а из ноздрей иногда — струйки пара, словно существа были раскалены изнутри. Каждое туловище оканчивал длинный хвост, ритмично передвигающийся по полу, как змея, ползущая в траве.

Двигались они с жуткой, дерганой грацией, перемещаясь по комнате беззвучно, словно призраки. От них исходил запах чего-то неземного, леденящего душу. И хотя глаза их бегали в разные стороны, Бенджамин чувствовал на себе их незримый взгляд, проникающий в самые глубины его души. Он понял, что эти существа — Псы Тиндала, о которых он читал в старинных книгах, хранящихся в библиотеке его покойного деда. У них была страшная способность прыгать между измерениями, и появляться там, где им захочется. Он вызвал их, случайно сложив куб в определенную комбинацию. Теперь они были здесь, в его доме, и от их присутствия кровь стыла в жилах.

Но страх быстро сменился удивлением. Псы Тиндала, эти жуткие порождения бездны, не напали на него. Они склонили перед ним свои вытянутые головы, словно признавая в нем своего хозяина. Уилкокс, все еще не веря своим глазам, осторожно протянул руку и коснулся одного из существ. Кожа Пса Тиндала была теплой и скользкой, словно мокрая глина. Существо зарычало, но не отпрянуло. Бенджамин понял, что они подчиняются ему, что черный куб даровал ему власть над этими жуткими созданиями.

В голове Бенджи роились мысли. Что теперь делать с этой силой? Как использовать Псов Тиндала? Он вспомнил слова Кеции о богатстве и могуществе. Возможно, куб был ключом к исполнению всех его желаний. Но вместе с этим пришло и осознание опасности. Он связался с силами, которые не понимал, и теперь должен был нести ответственность за свои действия.

Первым делом Бенджамин решил проверить способности Псов Тиндала. Он приказал им принести ему еду и деньги. Существа исчезли, растворившись в тенях, и через несколько минут вернулись, неся в зубах мешки с золотом и корзины, полные деликатесов. Мужчина был поражен. Псы Тиндала могли перемещаться в пространстве и времени, проникать в любые места, приносить все, что он пожелает.

С каждым днем Бенджамин все больше погружался в изучение куба и своих новых слуг. Он проводил часы в библиотеке, изучая древние гримуары и запретные трактаты, пытаясь понять природу Псов Тиндала и возможности куба. Он узнал, что это не просто головоломка, а ключ к иным сферам, где обитают немыслимые существа, ключ к измерению, лежащему за пределами человеческого разума. Собрав его особым образом, можно было не только призвать Псов Тиндала, но и переместиться в любой мир, даже туда, где время и пространство не имеют смысла, мир, где царит хаос и безумие.

Особый интерес у Бенджамина вызвали упоминания о Йог-Сототе, Внешнем Боге, обитающем за пределами пространства и времени. Куб, как утверждали древние тексты, был связан с этим божеством, являясь своего рода печатью, удерживающей его силу. Уилкокс понял, что держит в руках не просто артефакт, а ключ к безграничной мощи, способной трансформировать саму ткань реальности.

Его жизнь изменилась до неузнаваемости. Он больше не был сломленным ветераном войны, прозябающим в нищете. Он стал богатым и влиятельным человеком, чьи возможности казались безграничными. Страшные собаки выполняли все его прихоти, принося ему богатства и редкие артефакты. Свой дом, ветхую лачугу, он легко поменял на роскошный особняк, наполненный диковинными предметами и запретными книгами.

Но вместе с богатством и могуществом пришло и одиночество. Жители Иннсмута, узнав о внезапном богатстве бывшего солдата, начали сторониться его, подозревая в колдовстве и сговоре с дьяволом. Они шептались за его спиной, называя его еретиком и безумцем. Бенджамин, некогда мечтавший о признании и уважении, оказался изгоем в родном городе.

Единственными его друзьями были Псы Тиндала, эти жуткие порождения бездны. Он разговаривал с ними, делился своими мыслями и чувствами, хотя и знал, что они не способны понять его. Иногда ему казалось, что он слышит в их нечленораздельном бормотании отголоски иных миров, шепот древних богов, обещающих ему величие и власть.

Однажды ночью, сидя в своей библиотеке, окруженный пыльными томами запретных книг, Бенджамин задался вопросом: «А чего я действительно хочу?» Богатство и могущество не принесли ему счастья. Он хотел чего-то большего, чего-то настоящего, чего-то, что могло бы заполнить пустоту в его душе. Он хотел любви, понимания, близости. Он хотел найти человека, который смог бы разделить с ним его тайны и его одиночество.

И тогда в его голове родилась дерзкая мысль. Он призовет Псов Тиндала и прикажет им привести к нему самую красивую девушку в Иннсмуте. Он верил, что с помощью черного куба и своих слуг сможет добиться всего, чего пожелает, даже любви. Он не понимал, что эта мысль станет началом его падения, началом кошмара, который может поглотить не только его, но и весь Иннсмут.

Он взял в руки печать Йог-Сотота и начал вращать сегменты, складывая их в нужную комбинацию. В воздухе запахло серой, тени сгустились, и в комнате вновь появились Псы Тиндала, готовые выполнить его приказ. «Принесите ко мне Синтию Марш», — произнес Бенджамин, и его голос дрогнул от волнения. «Принесите ее спящей, чтобы она не испугалась».

Псы Тиндала исчезли, растворившись в тени, и Бенджамин остался один, наедине со своими желаниями и страхами. Он не знал, что его приказ станет началом цепи ужасных событий, которые навсегда изменят судьбу Иннсмута и его собственную. Ведь Синтия Марш была не просто красивой девушкой, она была дочерью Обеда Марша, лидера Эзотерического Ордена Дагона, могущественной секты, поклоняющейся Древним Богам. И Обед Марш не остановится ни перед чем, чтобы защитить свою дочь и свои тайны.