Пенсионная утопия семьи Ивановых

Эпиграф.

"Вообще-то это неправильно, что пенсию дают в старости. По-настоящему её надо давать от восемнадцати до тридцати пяти лет. Лучший возраст. В эти годы и работать-то грех, надо заниматься только личной жизнью. А потом уж можно и на службу ходить. Всё равно от жизни никакого толку."

Фильм "Старики-разбойники" (1971)

«Дедушка на пенсии… снова»

(Иван Максимович, 79 лет)

Когда я впервые вышел на пенсию, мне было девятнадцать.

Да-да, девятнадцать! У моих родителей глаза-то как округлились, они ещё по старинке жили, как до Великой реформы, когда пенсионный возраст только увеличивали и увеличивали.

А у нас стало так: окончил универ или техникум, как я, сдал последний госэкзамен, расписался в зачётке — и сразу тебе почёт, выплаты, социальное жильё и свобода!

Шестьдесят лет назад это называлось "Молодёжный пенсио-период". Ну, или просто "первая пенсия", как мы это называем между собой. Сейчас ещё как-то, вам виднее.

Ох, золотое было время! Мы с ребятами — кто на Камчатку, кто в Боливию, кто в Артек вожатым поехал просто так, "ради опыта".

Я тогда на год уехал в Грузию учиться делать вино, потом полгода снимал фильмы про котов в Японии. Никто их не смотрел, но это не мешало получать креативную надбавку от Министерства культурного саморазвития.

А потом... потом влюбился. В Леночку. Мы с ней поселились в "Маткапиталовке" — это такой район, куда новоиспечённые родители переезжали почти бесплатно. Там был детский сад на крыше и бесплатные психологи в каждом подъезде.

Родили двух пацанов. Сами ещё дети, а уже с колясками гоняем наперегонки. Увлёкся мебелью и всяким плотницким делом, всю квартиру обставил. Между работой и семьёй не разрываешься, на всё хватает.

Когда мне стукнуло 45, государство прислало уведомление:

"Уважаемый Иван Максимович, ваш период первичной пенсии завершён. Приглашаем вас пройти курсы профессиональной самореализации!"

Ну, думаю, пора. Дети подросли, в путешествиях объездили полмира, все сериалы пересмотрели. Пора бы и делом заняться.

Пошёл на курсы — думал снова стать путейцем, как в дипломе написано. Но понял: руки-то у меня по дереву тоскуют. Записался на плотницкое направление.

И понеслось! Через год уже был в бригаде "Золотые Стружки", через два — руководил строительством первого полностью деревянного офиса. Они потом жаловались, что стены "слишком душевные", мешают работать. Дык, с душой ведь делали.

До 75 лет работал не покладая рук — со смыслом, с радостью. Я уже не мальчик, знал, что хочу, и не жалел ни минуты. В выходные — с внуками на рыбалку, в будни — проектирую для горпарка деревянный театр, где сцена меняется в три клика. В отпуск — в Сибирь, строить экопоселения.

А теперь я снова на пенсии.

Второй. Заслуженной. Финальной. По здоровью, оно ж не вечное.

И знаете что? Счастлив. Ни о чём не жалею.

Я пожил молодым и свободным, я работал зрелым и осмысленным, и вот теперь сижу на крыльце, пью чай, щёлкаю семечки, читаю молодёжную поэзию — о, как же они сейчас пишут! Не хуже нас.

Внуки спрашивают:

— Дед, а не скучно тебе теперь?

Я смеюсь:

— Да вы что! Я же на своей второй пенсии. А вторая пенсия — она как хорошее вино: не спешишь, не суетишься, а вкушаешь жизнь, как положено.

Так вот, ребята, если вам уже под сорок — готовьтесь. Ваша беззаботная пенсия подходит к концу. А впереди — работа. Но не бойтесь.

Это, пожалуй, будет самый интересный этап вашей жизни.

«А у нас — по-другому»

(Максим Петрович, 22 года)

Дедушка говорит, что я похож на него — тоже не люблю сидеть на месте, тоже влюблён в Леночку (только свою), и тоже люблю дерево. Хотя поступил я не в техникум, а в военное училище. Там по-другому.

Военным пенсию первую не дают. Мы ведь знали, на что шли. Я не в обиде. Наоборот. Я знал, что будет сложно — строевой устав, боевая подготовка, зубрёжка уставов, сборы, войсковая практика, техника (ой, сложная!).

Но всё это — честно.

После сорока, если не вышел в генералы — получаешь вторую пенсию. Да-да, ту самую, которую большинство людей получает после семидесяти.

А главное — можно работать, если хочешь. Или — не работать. Но у военных редко такое "не хочешь". Мы как заведённые. Привычка.

Зато если дослужишься до генерала — дают и первую, и вторую сразу. И зарплату - служи, пока стране нужен. Правда, генералов у нас немного.

Дедушка говорит, что его молодость была беззаботной. А у нас — с дисциплиной. Но, если честно, мне это нравится. Мы все знали, что отдыха у нас не будет — но будет честь, дело, плечо товарища. Да и без денег не сидим: у нас своя надбавка — за риски, за выслугу, за синие пальцы на учениях, за боевые.

Кто-то скажет — нас обделили первой пенсией. Но я скажу — нам просто выдали другую молодость. Как давным-давно пели: "...юность в сапогах".

Сейчас я заканчиваю училище. Леночка ждёт меня в "Семейном блоке", через месяц подаём заявление, а там, глядишь, и переезд в офицерское жильё.

Всё по плану.

Иногда завидую тем, кто после выпускного идёт пить чай на балкон, с пенсией. А я — на службу. Утром построение, вечером разбор, ночью тревога. Но я знаю, зачем всё это.

А дедушка... Он ждёт меня на даче. Сидит на крыльце, пьёт чай, и иногда говорит мне: — Макс, ты молодец. Мы вас бережём.

А я ему в ответ: — А мы вас — охраняем.

«Между двумя пенсиями»

(Ирина Викторовна, 49 лет)

Когда я вышла на работу, мне было сорок пять. Ягодка опять! И это было... волшебно.

Нет, правда. Представьте себе: к этому возрасту ты уже повидала, попробовала, вырастила детей, пожила в "Маткапиталовке", походила в гости с коляской, поплакала в ванной от бессонницы и счастья вперемешку — и вот теперь… ты готова.

Всё, никакой паники. Уже не ищешь себя, а просто берёшь и делаешь.

У меня первая пенсия была очень насыщенной.

Я окончила "медулище" (ну, медколледж), понятно, никогда по специальности не работала. Зато после студенчества объехала пол-Азии автостопом, официально — "расширяла культурно-географический кругозор на пенсии".

Вышла замуж за Петю — сына того самого Ивана Максимовича, да, сейчас он с бородой, в которой вечные стружки. Родили Максимку почти сразу. А потом ещё дочку — Лизу.

Жили весело. Иногда скромно, иногда шумно, но главное — у обоих было время для семьи. Не в обрез, не украдкой от работы. А по-настоящему своё.

Когда дети подросли, стали совершеннолетние, началась вторая жизнь. Мне тогда пришло сообщение:

«Ирина Викторовна, приглашаем вас на программу профориентационного самоопределения. Ваша первичная пенсия завершена».

Я помню, как села на кухне с чашкой — и подумала: "А ведь я готова. Хочу. Даже скучала."

Пошла в Центр Перенастройки. Мне предложили работу администратором, преподавателем по гуманным коммуникациям и оператором агропарка. Я выбрала... фельдшерскую станцию.

Снова — здравствуй, медицина.

Теперь я работаю в передвижном модуле: у нас бригада из шести человек, обслуживаем малые поселения.

Мы не герои — просто делаем дело. И делаем его не из-под палки, а с уважением к себе и другим.
Потому что нам дали время созреть.

Петя, мой муж, сейчас проектирует игровые площадки с элементами арт-инсталляций. У него в команде два айтишника и одна скульпторша на второй пенсии.

Максим — в училище. Поступил сам. Мы с Петей не настаивали.

А Лиза у нас сейчас на "творческой пенсии по раннему таланту" — дали в 15, как исключение, она ведь давно уже пишет музыку, будет в своем "музылище" (ой, ну ладно вам, в музыкальном лицее) не только стипендиатка, а ещё и первопенсионерка. Талант.

Иногда спрашивают:

— Ну и как тебе, Ирочка, жить между двумя пенсиями?

А я и говорю:

— Так ведь я всегда живу. В юности — росла. На первой пенсии — жила на всю катушку. Сейчас — творю и служу. А дальше, надеюсь, буду мудреть и смеяться.

А там, глядишь, снова на крылечке с чай пить будем. Только уже с внуками-первопенсионерами.