Пепел Кадии

Тяжёлый, точно кулак орка, запах горелого металла и крови, впитавшейся в пыль Кадии, преследовал Миру, как неискоренимый грех. Она провела закованной в броню рукой по ребристой поверхности наплечника, чувствуя, будто отголоски прошлых сражений царапают память. Луны превратились в эпохи с тех пор, как Кадия пала. Небеса, некогда белые от ледяных ветров, теперь кровоточили варп-разломами, а обломки цитадели, гордо возвышавшейся точь-в-точь костяной кулак Императора, были разбросаны по истерзанной земле, словно исполинские зубы, выбитые из пасти поверженного зверя.

Мира стояла на краю кратера, оставшегося после обрушения бункера, где когда-то размещалась её рота. Теперь это просто зияющая рана, наполненная обугленным металлом и криками призраков. Она коснулась визора шлема, будто прикасаясь к лицу давно умершего друга, и окинула взглядом уцелевших. Двадцать душ – избитые, уставшие, но все ещё готовые отдать свою жизнь Императору. Их броню украшали шрамы от лазерного огня, а кое-где виднелись заплатки, свидетельствующие о тяжёлых боях. Знамя 203-го Кадианского полка, некогда гордо развевающееся над головами, теперь представляло собой лишь лохмотья, свисающие с древнего древка, точно напоминание о тех, кто остался лежать под этим проклятым небом.

– Владыка, как же нас мало, – прохрипел за спиной сержант Рекс, его голос был похож на скрежет стали по камню. Мира промолчала, зная, что слова утешения в этом месте бессмысленны, как молитва в пасти Кхорна. Рекс просто хотел услышать от неё что-то – искру надежды, пусть даже крошечную, точь-в-точь искра плазменного пистолета.

– Докладывай, сержант, – процедила она, её голос был грубым, словно щебень под сапогом. Она не привыкла к проявлениям слабости. Кадианцы не плачут. Они сражаются.

– Позиции укреплены, лейтенант. Мы занимаем руины укрепления «Альфа-Семь». Радиосвязь ненадёжна – проклятые помехи варпа – но сообщения на короткие дистанции проходят. Патрули докладывают о шайках культистов, рыскающих вокруг, но ничего, что не остановит один залп болтера.

Мира кивнула. “Ничего серьезного”. Слова звучали издевательски. На Кадии, сама жизнь – это война. Культисты – падальщики, пирующие на останках. Настоящая угроза – те, кто принёс эту погибель – все ещё там, в Импиреях, и они вернутся. Она знала это с уверенностью, как знают, что Солнце встанет завтра, даже если завтра не наступит.

В этот момент к ним подбежал дозорный, молодой парень, чье лицо было бледным, точно луна над полем боя.

– Лейтенант Нерон, сообщение! От майора Саркааны. Приказ – немедленно явиться в оперативный штаб.

Мира нахмурилась. Саркаана. Она слышала о ней – из 8-го Кадианского. Беспощадная, расчётливая и несгибаемая. “Каменная леди,” – так её называли. Мире не нравилась перспектива этой встречи. Ей больше по душе был рев цепного меча и запах прометия, чем заседания в штабе.

Мира окинула ещё раз взглядом поле битвы – обломки и руины, напоминание об ужасной потери. В её голове всплыло лицо рядового Янека, умолявшего о помощи, пока его заживо сжигали плазменные залпы. И, конечно, она опять вспомнила тот момент, когда отступила… Снова проклятое чувство вины вонзилось в сердце, будто зазубренный клинок.

– Собирайтесь, солдаты, – скомандовала Мира, её голос был словно закалённый в огне, как сталь, выкованная в горниле. – Мы отправляемся на рандеву с майором Саркааной. Держу пари, это не будет пикник в саду Императора.

Она отбросила воспоминание о Янеке. Жизни, отданные Императору, не напрасны. Они – семена грядущей победы.

Её солдаты молча последовали за ней, их шаги гулко отдавались эхом в разрухе. Мира чувствовала вес брони на своих плечах, вес их надежд и разочарований. Она не знала, что ждёт её у Саркааны, но знала одно: она не позволит, чтобы её люди стали ещё одной жертвой этой войны. Она будет сражаться. Так, как сражалась всегда. До тех пор, пока Император направляет её руку. Даже на обломках Кадии, она останется бастионом. Ибо Кадия пала, но Кадианцы – вечны.

Мира окинула ещё раз взглядом поле битвы – кости Кадии, разбросанные по окровавленной земле. Память жгла ярче плазменного выстрела, и она невольно вспомнила тот миг… отступление. Слово звучало как приговор. Чувство вины – личный демон, вырвавшийся из варпа – вонзило когти в её душу. Трус?! - прошипел он. Но она отбросила шёпот. Преданность Императору – не в слепой гибели, а в победе. Они нужны живыми. Её долг – вести вперёд. Нас ждут. И если Император благословит, мы покажем этим тварям, что такое Кадианская сталь.