Пепельный Рассвет

"Вода проникла в подвал дома номер семь по улице..." — здесь я перестал писать, пытаясь вспомнить адрес дома, где сейчас и находился. Может... Савина? Нет, не то. В голове крутится слово на "С", вовсе не желая соскакивать на мой карандаш и становиться частью истории. Моей истории.

Я давно хотел бы описать весь мир вокруг меня, излить серые будни в интересные слова, предложения и строки. На моём гениальном пути была лишь одна проблема: мне просто нечем было писать, а все мои попытки нацарапать что-то когтем на кирпичной стене не увенчались успехом. Ни мела, ни угля у меня также не было. Но однажды ночью мы с Браймо залезли в руины знакомого мне здания. На том месте, где раньше был вход, теперь находилась лишь груда бетона и стали. Также там валялась какая-то дощечка, на которой золотом было выведено слово: "Школа № ..4". Я, как хороший брат и самый грамотный кот на районе, объяснил Браймо значение этого слова. "Школа — это место, куда люди приходили, чтобы познавать этот мир." — говорил я недоумевающему брату. Школа представляла собой полуразвалившееся здание с частично обгорелым фасадом. Сквозь пустые проёмы окон на нас смотрели мрачные коридоры развалин. Эх, а ведь до того дня это было место света и надежд. Сюда приходили дети, получали новые знания, грызли гранит науки! Я бы мог и дальше вспоминать прошедшие деньки, но новый вопрос брата не дал мне продолжить свободный полёт мыслей. Браймо очень хотелось узнать больше о загадочных "людях". Я пообещал ему ответить позже, как только зайдём внутрь. Браймо согласился: его манила тайна неведомых существ, которые ходили в какую-то "школу". Окна были слишком высоко, чтобы просто запрыгнуть внутрь, и мы пошли в обход. Обойдя руины школы со всех сторон, мы нашли то, что искали: в одном месте груды мусора образовали подъём, ведущий прямо к выбитому окну. Мы проникли внутрь темного коридора. Ветер свободно разгуливал в стенах школы, прыгая из окна в окно. Мы немного прошли вперёд, и там увидели оторванную дверь. Она валялась без всякого дела, словно какая-нибудь фанера с фабрики. Пройдя внутрь, мы увидели средних размеров комнату. Клочьями свисала из каждого угла паутина, и казалось, что только на этих почти невидимых нитях держатся стены и полусгнивший потолок. В три ряда были расставлены парты, за одной из которых сидел... скелет. Совсем небольшой, детский скелет, который будто бы прилёг отдохнуть за партой. Вы могли бы представить недоумение брата моего, но вам , скорее всего, это бы не удалось. Он видел многое: убегал от стаи волков, дрался с собаками, отстаивал землю клана. Он смотрел на то, что не видел ни разу в своей жизни. И его это пугало. Его не пугал сам скелет, Скорее неизвестность того, кем эта груда костей была при жизни. И хоть я и не являюсь моим братом, но его морда выражала именно такие чувства, и это не удивительно. Тьма неизведанного пугает лучше злейшего кошмара.

—Ты, наверное, слышал про День пепла? — начал я свой рассказ с вопроса к брату. Тот покивал, выражая своё согласие.

—Но ты слышал ли ты что-нибудь о том, что было до этого дня? — задал я другой вопрос. Браймо пожал плечами так, как может пожать плечами кот с чёрно-белым мехом. Здесь я и начал.

Раньше всё было не так, как сейчас. Трава была зеленее, солнце светило ярче, а небо было таким синим, что не описать словами. Тогда на земле правили люди. Они были теми, кто мог сравнять горы с землёй, осушить озёра, поменять русла рек. Люди были практически всемогущими существами, походившими чем-то на обезьян. Но в один момент они исчезли, и не осталось такого места, где бы ты нашёл живого человека.

— Люди носили одежду, строили дома, жили вместе...
— Я слышал, что где-то далеко на юге обезьяны одеваются в одежду, строят себе шалаши. Чем они отличаются от людей?
— У людей было одно главное отличие — разум.
— И он был у всех-всех людей?

— Ну, практически...

— А как же люди исчезли? — Браймо был заинтересован моим рассказом о тех временах, когда его ещё не было на свете.

— Люди, лишённые разума, смогли где-то дорваться до власти. А человек без разума мало отличается от обычной обезьяны.

— И что же случилось? — вопросил Браймо, поежившись от холодка, пробежавшего по его спине.

— Они устроили войну и использовали самое страшное оружие, которое я знаю. — сказал я зловеще и печально одновременно — При помощи этого оружия они могли стирать города с лица земли. В воздухе повисла тишина, пугавшая нас обоих. Но я продолжил: "И в один момент загорелась, заполыхала земля, и страшный гром раздался — то кричали люди, сгоравшие заживо". Брат слушал меня так, будто бы он слышит над своим ухом рык трёх медведей. "И поднялся пепел в небо, и скрылось солнце на три года, и везде стояла зима — сказал я с огоньком памяти в глазах — И с тех пор мы, коты клана Парка, зовем эту дату Днём пепла".
— Это... просто... страшно... — Браймо поднялся словно с тысячи игл.
— Поэтому мы — коты, высший вид, должны хранить мир между кланами — я подошёл к скелету за партой, и взял у него из иссохшей ладони карандаш. Мы с братом вышли из школы, когда на улице уже светало. В город приходило утро, и небо с каждым мигом светлело и наливалось огнём. Вскоре эту землю осветит яркий, алый, как кровь, Рассвет. Это будет очередной день, очередная охота или рыбалка, но завтра мы вновь встретим Рассвет Пепла, или, как сказал бы я, Пепельный рассвет.