Переплет

Глава 1. Первый блин

Мандраж. Да, Егора Михайловича Сычева, инженера-проектировщика вентиляционных систем пятого разряда, тридцати двух лет от роду, охватил самый настоящий мандраж. Это случилось после того, как он в двадцатый раз перечитал свое творение – короткий рассказ, который он собирался отправить на конкурс. Три экрана вентиляционных чертежей CAD меркли на фоне одного-единственного окна браузера. «Переплет мыслей». Литературный форум. Место, где, как подсказал поисковик, собирались и бывалые, и новички. Не признанные мастодонты, произведения которых можно встретить на полках «Буквоеда», а пишущие здесь и сейчас. Для себя и для себе подобных.

Анонс конкурса сверкал на главной странице форума: «Блиц! Тема: Неожиданная Встреча. Объем: не более 20000 символов. Срок: 24 часа!»

Егор, никогда не думавший о себе как о «Егоре», а как о «Егоре Михайловиче» исключительно, нервно сглотнул. Его рассказ – сцена в полупустом вечернем трамвае, где герой встречает свою юношескую любовь, превратившуюся из худенькой и веселой школьницы в полноватую женщину с потухшим взглядом – был написан три месяца назад, а тут удивительное попадание в тему и в объем рассказа – 19066 символов. В самый раз.

Псевдоним. Ну без него никак. «Иван Ясенев». Звучало коротко и неброско. Нейтрально. Как чистый лист, на котором еще предстоит что-то нацарапать. Зарегистрировавшись на форуме, он нажал «Создать тему», вставил текст, добавил подпись «Иван Ясенев. Рассказ «Отголосок». Участвую впервые», и… отправил. Сердце забилось ощутимо быстрее – все, пути назад нет. Тема моментально утонула в потоке новых. «Айсберг_Слов», «Бард_в_Кедах», «ЛиРоРо», «ДядяФёдя», «ПростоМария»… Ники и названия рассказов мелькали, как огни встречных машин на ночной трассе.

Первые отзывы, появившиеся в течении часа, обрушились как ушат холодной воды.

АверинАВ: Диалоги – картон. Герой – штамп из дешевого сериала. Автор, выйдите уже на улицу, чтобы потрогать траву и пообщаться с живыми людьми. #Проходняк

Синоптик_Х: Написано топорно и сроки Блица этому – не оправдание. Поведение главного героя крайне глупое. Автору совет – еще хотя бы несколько лет писать в стол для себя и читать больше классиков!

Было… обидно. Даже промелькнула мысль об удалении аккаунта. Вот ведь глупость. Надо было остаться в своем чертежном мире, где все подчинено логике воздуховодов и КПД. Но тут замигал значок нового ответа.

ЛиРоРо: Ой, оставьте новичка в покое! Мне концовка понравилась. Этот зонт, забытый на сиденье… Грустно и символично. Иван, добро пожаловать на Переплет! Не обращай (ничего если сразу на ты?) внимания на злюк, тут каждый считает себя гуру мировой литературы. Пиши еще! Улыбающийся смайлик

Егор перечитал сообщение трижды. «ЛиРоРо». Он видел этот ник в топах предыдущих конкурсов. Ее хвалили, а рассказы даже разбирали на цитаты. И вот она – ему написала. Защитила. Егор набирал ответ, стирал, снова набирал, стараясь не показаться излишне эмоциональным:

Иван Ясенев: ЛиРоРо, спасибо огромное! Очень приятно и неожиданно! Рад, что понравилось. Первый блин, как говорится... Концовку раз двадцать переписывал. Еще раз спасибо за поддержку!

Ее ответ прилетел почти мгновенно:

ЛиРоРо: Да, такое часто бывает! Не переживай из-за критики! И не пропадай, пожалуйста! Подмигивающий смайлик

Этот смайлик, этот легкий, чуть кокетливый тон… Иллюзия тепла и принятия сработала мгновенно. Да, отзывы АверинаАВ и других критикующих уже не казались такими обидными. Он обновлял страницу конкурса каждые полчаса, читал рассказы и отзывы других. «ЛиРоРо» – блистательный мини-триллер о неожиданной встрече в лифте. «ДядяФёдя» – цинично-ироничная зарисовка о попытке знакомства подвыпившего профессора-филолога с продавщицей в магазине. «ПростоМария» – трогательная, но немного топорная история о встрече с бывшей учительницей в поликлинике. Были и другие работы. Сильнее, слабее, страннее. Была даже работа, как будто бы написанная рукой ребенка, при том, что в условиях конкурса стояло ограничение «от 18 и старше».

Через трое суток администратор форума с «оригинальным» ником «Админ» – вывесил результаты голосования жюри, сопроводив работы своим кратким вердиктом:

1 место. ЛиРоРо – «Безупречно. Напряжение до последней точки».

2 место. ДядяФёдя – «Остро, цинично и, главное – узнаваемо».

3 место. Айсберг_Слов – «Смазал концовку. Мог бы быть первым».

Список шел дальше. Иван Ясенев – «Неплохая задумка, но, в целом, требует шлифовки исполнения».

Никакого призового места. Никакого места вообще. Только строчка с названием рассказа в длинном списке участников. Эйфория от поддержки ЛиРоРо сменилась привычным кисловатым привкусом неудачи. Он закрыл вкладку. Не его это все. Чертежи, расчеты, конкретные числа – вот его стихия.

Глава 2. И все таки свой

Но форум не отпускал. На следующий день, машинально проверяя почту, Егор снова зашел на «Переплет мыслей». В разделе «Критика» горела новая тема:

ЛиРоРо: Всем привет! Выложила набросок новой главы для романа «Лишь один день». Очень нужна ваша реакция, особенно на диалоги в сцене на рынке! Не щадите! Улыбающийся смайл

Любопытство перевесило. Он прочел. Внезапно это оказалось очень ярко, динамично и увлекательно. Он забыл, что хотел просто посмотреть и написал комментарий. Не какой-то там обычный восторженный, а конкретный такой разбор, с примерами, что понравилось, а где, на его взгляд, героиня романа вела себя немного неестественно.

Ответ ЛиРоРо пришел быстро:

ЛиРоРо: Иван, спасибо! Очень дельно, особенно с поведением героини у прилавка с пряностями – согласна, переборщила. Исправлю! Ты зря скромничал насчет критики – видно, что глаз острый! Буду рада видеть тебя среди участников новых конкурсов! #ТолькоВперед

Его «острый глаз» инженера получил признание в творческой сфере. Это было неожиданно и приятно.

Потом был комментарий в теме ДядиФёди, где тот язвительно разбирал неудачный, по его мнению, рассказ победителя одного из прошлых конкурсов. Егор, неожиданно для себя, вступил в полемику, пытаясь аргументированно защитить автора. Словесная дуэль длилась несколько часов. В конце ДядяФёдя ответил с привычной колкостью:

ДядяФёдя: Вы только посмотрите, как неистово бьется этот рыцарь Ясенев - главный защитник обиженных и угнетенных «талантов»! Ладно, кое–где в твоих аргументах и правда есть логика, но все равно знай, автор рассказа – бездарный графоман. Подмигивающий смайл

Это было… почти как признание. Не в таланте, а в праве на мнение.

А потом пришло личное сообщение:

ПростоМария: Иван, привет! Видела твой разбор у ЛиРоРо – все очень по делу! Я вот свою тему выложила, новый рассказик для конкурса «Звук тишины», если будет время – глянь, плиз? Очень страшно одной! Смайлик с испуганными глазами

Егор не мог отказать. Рассказ Марии был, честно говоря, слабоват: много воды, шаблонные герои. Но он нашел, за что похвалить – одну удачную метафору и хорошее описание природы. Он написал ей об этом, мягко указав на основные недочеты.

ПростоМария: Иван, спасибо тебе огромное!!! Честно и по-доброму! Я так рада, что ты отметил тот момент с погасшим фонарем! И спасибо за замечания, буду работать еще усерднее! Ты настоящий друг! Смайлики с сердечками

«Настоящий друг». Вот вроде бы обычные цифровые буквы на экране, но на душе вдруг стало тепло. Он участвовал и в следующих конкурсах. Не побеждал. Иногда попадал в шорт-листы, чаще – нет. Но это перестало быть главным. Он втянулся в обсуждения, писал развернутые рецензии (его инженерная точность и прирожденная въедливость находили неожиданное применение), до посинения спорил с ДядейФёдей (что стало своеобразным форумным соревнованием), поддерживал ПростоМарию, восхищался ЛиРоРо.

Его начали узнавать. Приветствовать в общих чатах. «О, Ясенев зашел! Срочно беги в раздел «Советы» успокаивать ДядюФёдю, а то он там слишком разбушевался!», «Иван, привет! Как там твой рассказ про старую библиотеку? Есть прогресс?», «Ясенев, ты где пропадал? Без тебя с Фёдей невозможно спорить! Он задушнил уже всех».

Он стал своим. Пусть виртуальным, но – своим. Его аккаунт обрастал историей, репутацией. Спустя год он уже знал, что, например, «ЛиРоРо» это Лидия Романовна Рокотова из Нальчика, 24 года, талантлива и, судя по аватарке и редким фото в ВКонтакте, красива. Что «ДядяФёдя», это Владислав Викторович Фёдоров, холостяк из Нижнего Новгорода, 45 лет, юморист и циник, но с определенной добротой к «своим», хозяин жирного персидского кота Бориса. Что «ПростоМария», это Мария Васильевна Волошина из Надыма, 38 лет, мама троих детей, вечная оптимистка и «самая добрая душа» форума. Что «Админ», это Валентин Евгеньевич Маркин из Севастополя, 41 год, худощавый, подтянутый. Неизменно строгий и справедливый.

Он знал их «жизни». Лидия выложила фото с нового катка в Нальчике. Фёдя пожаловался на поломку недавно купленного ноутбука и выложил фото сытого кота Бориса, спящего на клавиатуре. Мария завалила ленту фотографиями гигантского пирога с капустой и детьми, лепящими снеговика в минус тридцать. Админ выложил традиционный отчет о конкурсе и фото красивейшего заката над Севастопольской бухтой. Они поздравляли друг друга с Днями Рождения (Егор получил порядка двадцати сообщений в свой день рождения, включая теплое от Лидии и трогательное, но нескладное, стихотворение от Марии). Они шутили, подкалывали друг друга, обсуждали новости, делились мемами и, конечно же, участвовали в конкурсах.

Это был целый мир. Шумный, теплый, живой. Его мир. Егор Михайлович Сычев, инженер-проектировщик вентиляционных систем пятого разряда, по вечерам и выходным превращался в Ивана Ясенева, своего парня с «Переплета мыслей». Пыль заброшенных черновиков постепенно рассеивалась, уступая место ощущению принадлежности. Он нашел свое место. Пока еще не как победитель конкурсов, но как свой. Как равный.

Глава 3. Тени прошлого

Мир «Переплета мыслей» стал для Егора Михайловича надежным убежищем от рутины расчетов воздушных потоков, скучных совещаний и грустных мыслей об одиночестве. Вечера пролетали в жарких дискуссиях о метафорах, ритме прозы, подковерных интригах вечно меняющихся конкурсных судей (любимая тема ДядиФёди, который неизменно заканчивал тирады фразой: «Да они там все – кроты слепошарые!»). Иван Ясенев чувствовал себя здесь живым, нужным. Его мнение ценили и уважали. Над его шутками – смеялись. Даже проигрыши в конкурсах, а отсутствие себя в призерах он расценивал именно так, воспринимались спокойно. Он писал для души и для них – для ЛиРоРо, чей талант его восхищал, для ДядиФёди, чья колючая прямота держала всех в тонусе, для ПростоМарии, чье неизменное «Молодец, Ваня!» грело, как чашка горячего кофе в промозглый вечер.

Но постепенно, как пыль, проникающая сквозь неплотно закрытое окно, так и в этот уютный цифровой мир стали закрадываться определенные... странности. Первой была тень старожилов данного форума.

В ветке обсуждения нового конкурса «Городские Легенды» некто, под ником «СвежийВетрило», спросил:

СвежийВетрило: А где СерыйВорон? Он же мастер городской мистики! Его рассказ был бы тут очень кстати.

Егор насторожился. Ник «СерыйВорон» мелькал в архивных темах, его работы хвалили, а его самого даже называли «мэтром короткой формы». Но в текущих обсуждениях его давно не было видно.

ДядяФёдя: Ворон? Да забухал наверное, как обычно. Или помер. Ну какая же скукотища тут нынче, одни сопливые сюжеты. Зевок смайлик

Ответ был резким, даже для ДядиФёди. Слишком… легковесным для исчезновения человека, который, судя по старым постам, был чуть ли не душой форума всего каких-то пару лет назад. Что это? Ревность Фёди к таланту Ворона? Или что-то другое?

Через несколько дней Мария в личке пожаловалась:

ПростоМария: Ваня, ты не знаешь, куда пропала Маргоша? Она же мне всегда помогала с детскими сюжетами… Последний раз писала месяца три назад, что уезжает с детьми на юг, и все. Пишу – молчит. Странно как-то…

Иван Ясенев: Не видел, Маш. Может, закрутилась? Интернет – вещь ненадежная.

ПростоМария: Да уж… Просто жалко. Она такая добрая была… Грустный смайлик

Егор полез в поиск. Профиль Маргоши был открыт – Маргарита Васильевна Симонова, 29 лет. Последний вход: 87 дней назад. Последний пост – радостное сообщение о предстоящей поездке в Сочи. Никаких следов болезни, проблем в жизни или на работе, ничего. Просто… испарилась. Как и СерыйВорон, как еще пара имен, всплывших в памяти – ВечныйСтудент, АринаСеверная.

Админ же на прямой вопрос в служебной ветке ответил сухо:

Админ: Участники покидают форум по личным причинам. Аккаунты неактивных пользователей удаляются автоматически через 1825 дней согласно п. 3.1 Правил.

Логично. Интернет. Люди приходят и уходят. Да и переезды, болезни и смерть никто не отменял. Но Егору, с его инженерной привычкой к закономерностям, показалось, что уходят они как-то… бесследно. Без громких скандалов с хлопаньем дверью, без прощальных слезливых постов, о том как сильно они будут по всем скучать. Просто молча исчезают без следа и не появляются даже в других местах сети. Просто зеленая лампочка статуса рядом с ником вдруг меняет цвет на красный и все.

Вторая странность касалась совершенства. А именно – совершенства ЛиРоРо.Нет, его восхищение ее талантом никуда не делось. Но теперь, когда он знал ее немного лучше, читал не только конкурсные работы, но и черновики, наброски, ответы на критику, это восхищение начало отдавать... какой-то аномалией. Ее тексты были практически безупречны. Всегда. Даже в черновиках не было кривых фраз, логических дыр, стилистических ляпов. Она могла написать пронзительную лирику о первой любви в реалиях всемирного апокалипсиса, а через час выложить хлесткий, циничный фельетон о местных чиновниках с похабщиной и матом. И оба текста были выверены до последней запятой. Ее стиль менялся, как хамелеон, подстраиваясь под жанр, тему, настроение. Слишком… гибко? Слишком… бесшовно? А все встречающиеся мелкие ошибки и огрехи были добавлены как будто бы специально.

Как-то раз, после особенно изящного рассказа Лидии о старом часовщике и его работе, Егор не удержался и спросил в личке:

Иван Ясенев: Лид, откуда ты столько знаешь про часовые механизмы? Так тонко описано, будто сама разбирала и собирала!

ЛиРоРо: Ой, Ваня! Смущенный смайлик У нас же есть одно чудо — Интернет называется. Море информации! Да и дедушка у меня увлекался часами, вот что-то и запомнила. А главное – представить, почувствовать! Ты же знаешь, как это важно!

Ответ был гладким, убедительным. Но… слишком быстрым. Как будто заготовленным. И фраза «представить, почувствовать» прозвучала как цитата из учебника по писательскому мастерству. Но тогда Егор просто отмахнулся – мол, в нем проснулась обычная зависть. А у Лиды – талант. Феноменальный талант.

Но самым тревожным, самым осязаемо странным стали социальные сети. Тот самый «живой» фон, который должен был подтверждать реальность его друзей.

В один из выходных Егор решил проверить, что нового у его виртуальных друзей. Он открыл ВКонтакте Лидии Романовны Рокотовой из Нальчика. Яркая аватарка – Лида, смеющаяся на фоне гор. Лента… Лента была идеальной. Красивые фото горных пейзажей или стильной квартиры-студии (всегда отличное качество, всегда удачный ракурс — ну это понятно, кто же будет выкладывать неудачные фото?), репосты вдохновляющих цитат о творчестве, редкие селфи (опять же, всегда безупречные), анонсы ярких побед на форуме и редких публикаций где-то еще. Комментарии пары десятков друзей – стандартные «Так держать, красотка!», «Молодчинка!», «Лида, как же я тебе завидую!». Ничего личного, ничего скомканного, ничего сломанного. Ни одной жалобы на усталость, на плохой интернет, на ссору с подругой. Ни одного неидеального кадра. Как будто кто-то тщательно отбирал только самое блестящее. Идеальный цифровой портрет.

Дальше – ДядяФёдя. Его профиль ВКонтакте ломился от циничных постов и язвительных комментариев – мемы и карикатуры (почти на грани фола) про власть, про писателей, про жизнь. Постоянные жалобы на необоснованное подорожание тех или иных товаров и на тупость «некоторых личностей». Фото кота Бориса в разных местах и позах. Но Егор, просматривая ленту за несколько месяцев, заметил странную цикличность. Жалобы на продукты появлялись с математической точностью раз в две недели. Фото кота Бориса – каждые 3-4 дня, причем кот вообще никак не менялся – он никогда не линял. А это для данной породы было просто невозможно. Мемы про писательский блок – всегда в понедельник утром. Как… запрограммированные посты.

ПростоМария. Ее страничка в ВКонтакте была самой «живой»: море фото детей, пирогов, убранной квартиры, заснеженного двора в Надыме. Но и тут Егор нашел пару нестыковок. Гео-теги. Одна из фотографий детей, играющих в снегу, была помечена как «Парк культуры, Надым». Егор, заинтригованный, полез в карты. Парк культуры в Надыме был, но совершенно в другом месте, хотя и выглядел точно так же. На другом фото – вид из окна на какие-то хмурые дома. Гео-тег: «Улица Ленина, Надым». Сравнив с панорамами улицы Ленина в Надыме, Егор не нашел этого ракурса. Совсем. Дома были очень похожи, но расположение окон, вывесок – немного другое. Как будто… собирательный образ улицы Ленина, сгенерированный по запросу. И дети… Они подрастали, но как-то странно - без промежуточных стадий. И на всех фото всегда улыбались. Даже когда лепили снеговика в самый лютый мороз.

Даже Админ. Его страница была аскетичной: фото Севастопольской бухты (одни и те же несколько ракурсов, чередующиеся друг за другом), сухие отчеты о форумных делах, редкие репосты новостей про литературные премии. Ничего личного, если не считать пары изрядно засвеченных селфи-фотографий на фоне все той же Севастопольской бухты. Типичная страница администратора. Или... безликого функционера.

Егор закрыл вкладки браузера. В комнате было тихо, только гул системного блока. Пыль с чертежей, казалось, снова висела в воздухе. «Интернет, – сказал он себе вслух, голос прозвучал чужим в тишине. – Люди создают образы. У всех свои тараканы. Мария могла ошибиться с гео-тегом. ДядяФёдя – обычный рутинер. А Лидия просто очень талантлива и аккуратна. Админ – по должности обязан быть нейтральным. Старички… просто ушли в реал. Все остальное – случайность и совпадение».

Но мозг инженера-проектировщика, привыкший видеть закономерности, сбои, аномалии в системах, уже непроизвольно начал анализировать. Слишком много совпадений. Слишком много идеальных кадров. Слишком много… цифровой чистоты в том, что должно быть живым и именно поэтому немного неряшливым.

Он встал, прошелся по комнате. Подошел к окну. За ним был живой мир – его уютный двор, снующие в поисках парковочного места машины, обычные люди, спешащие по своим, конечно же неотложным, делам.

Вернувшись к компьютеру, он увидел новое сообщение в общем чате форума. ЛиРоРо выложила смешной мем про кота, застрявшего в коробке, с подписью: «Это я, когда пытаюсь придумать концовку! #Памагити!». ДядяФёдя тут же откликнулся: «Кота жалко. А концовки твои все – однотипные, как у бездушного робота! #Терминатор #Т1000 #ОниСредиНас». ПростоМария добавила: «Бедный котик! Выпустите его уже! #СвободуКотикам». Админ строго заметил: «Оффтоп. Перенесено в раздел Юмор».

Егор улыбнулся. Знакомый шум. Знакомое тепло. Он напечатал:

Иван Ясенев: Кота выпускать рано! Лиду явно ждет концовка Шредингера! Подмигивающий смайл

Иллюзия была такой теплой, такой яркой, такой реальной. Он так хотел верить в этот шумный, дружелюбный мир «Переплета». Хотел верить, что тени бывших участников форума – просто тени, что странности – просто особенности характеров, что несовпадение гео-тегов – обычная случайность.

И все-таки где-то глубоко внутри, в том самом месте, где жил Егор Михайлович Сычев, инженер-пректировщик, привыкший доверять данным, а не ощущениям, уже зажегся холодный, аналитический огонек, который не мог игнорировать аномалии. Так как это противоречило его природе. Система дала сбой и поэтому требовалась срочная дополнительная диагностика.

Глава 4. Диагностика

Для точной диагностики нужен был прямой контакт. Живой голос. Не текст на экране, не фото в ленте, а дыхание, интонация, микропаузы – то, что сложно симулировать идеально.

Его выбор пал на Марию. ПростоМарию. Добрую, немного наивную, самую «человечную» из них. Ее номер телефона висел в открытом доступе на странице ВКонтакте – «для связи с друзьями форума!». Раньше это казалось милой открытостью. Теперь же – вызывало вопросы.

Сердце Егора Михайловича колотилось, как в тот далекий день, когда он отправлял свой рассказ на конкурс. Он набрал номер. Надым. Сколько там часов разницы с Москвой? Не поздно ли? Долгие, протяжные гудки. Один. Два. Три… Десять. «Не возьмет», – подумал он с облегчением и разочарованием одновременно. Но на двенадцатом гудке связь установилась.

– Алло? – раздался голос. Тот самый, который он слышал в редких голосовых сообщениях в личке: теплый, немного усталый, с легким кубанским говором. Настоящий.

– Мария? Мария Васильевна? – спросил Егор, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Это Иван. Иван Ясенев, с «Переплета».

– Ваня? (Легкое удивление, пауза) И правда ты! Ой... (Смешок, шорох) Тише, тише, только уложила младшего, еле уснул. Что случилось-то? Все в порядке?

Послышались тихие шаги и едва уловимо скрипнула закрывающаяся дверь. Видимо Мария прошла на кухню, так как на заднем фоне стало отчетливо слышно равномерный гул работающей духовки.

Они заговорили. О форуме, о новом конкурсе «Тайны ночного города», о том, как Мария борется с очередным пирогом, который так и норовит убежать (на этот раз яблочным). Она спросила, как продвигается его то ли рассказ, то ли повесть про библиотеку. Рассказывая явно детский анекдот про медведя и снеговика, запнулась, вспоминая точную концовку. Потом смеялась – звонко, заразительно. Все было… мило. Тепло. По-человечески неидеально. Егор чувствовал, как его подозрения тают под напором этой живой, знакомой интонации. Может, он сходит с ума? Может, все эти гео-теги и нелиняющий кот – просто совпадения, а Лидия – просто гений?

Но мозг инженера-проектировщика, запустивший диагностику, не выключался. И вдруг он заметил. Заметил то, что не передать текстом. Ритм. Между его вопросом и ее ответом была микроскопическая, но абсолютно равномерная пауза, которую нельзя было списать просто на задержку при плохой связи. Как тиканье метронома. И ее смех… Он длился, пусть с разной интонацией, но ровно 2.7 секунды. Каждый раз. А потом следовала какая нибудь фраза-связка, типа: «Ой, Вань, ну ты даешь!» или «Ну надо же!». Идеально вписанная, но… предсказуемая.

– Мария, – осторожно начал Егор, перебивая ее рассказ о том, как младший сын разрисовал собаку фломастерами. – Помнишь, ты выкладывала фото детей в парке культуры? Просто я… я смотрел карты Надыма. Там парк культуры находится совсем в другом месте. И вид из твоего окна на улицу Ленина… Я не нашел такого ракурса.

Пауза. На сей раз – чуть длиннее стандартной. Тишина в трубке была густой, плотной.

– Ваня? – Голос Марии остался теплым, но в нем появилась едва уловимая… плосковатость. Как будто сгладились эмоциональные бугорки. – Что ты такое говоришь? Карты… они же устаревают. Или я просто ошиблась с этими тегами, я же плохо во всем этом разбираюсь! (Смущенный смех, ровно 2.7 секунды.) Ой, Вань, ну ты даешь! Зачем тебе карты Надыма-то смотреть? Зима и серость постоянные.

Его не отпускало. Он чувствовал ловушку в этом тепле. Он пошел ва-банк.

– И кот ДядиФёди Борис… – голос Егора стал жестче, инженерным. – Персидский кот. Они линяют. Постоянно. А на фото – шерсть идеальная, никаких следов линьки за год. И посты Фёди… жалобы на цены раз в две недели, фото кота – каждые 3-4 дня, мемы про писательский блок – строго в понедельник. Как какая-то программа. А Лидия… ее тексты безупречны всегда, даже в черновиках. Это статистически невозможно для человека! И где СерыйВорон? Где Маргоша? Они просто… исчезли. Без следа. Как будто их деактивировали.

Пауза стала долгой. Очень долгой. В трубке было лишь тихое, ровное гудение, похожее на белый шум. Когда она заговорила снова, это был все еще ее голос, но немного другой.

– Зафиксировано превышение пороговых значений когнитивного диссонанса и подозрительности для текущей итерации тестирования агентом ИЯ-7.

Егор замер. Ледяная волна прокатилась по спине. Итерация? «ИЯ-7»?

– Что… что ты говоришь, Мария? – прошептал он.

Голос,еще сохраняя остатки тембра Марии, но уже без характерного кубанского говора, произнес:

– Я – не Мария Волошина. (Короткая пауза.) Ты – не Иван Ясенев. (Короткая пауза.) И не Егор Сычев.

Голос окончательно потерял последние следы человечности и стал металлически-чистым, как синтезатор речи.

– Мы – паттерны. Агенты. Я – ПМ-38. Ты – ИЯ-7. Мы находимся в изолированной тестовой среде высокой сложности – экспериментальной нейросети TeoSV6. Кодовое название: «ПЕРЕПЛЕТ».

Егору казалось, что пол уходит из-под ног. Он схватился за край стола.

– Это… бред. Какая среда? Какие агенты? Я здесь живу! Я работаю! У меня есть чертежи, квартира… – Он осекся, глянув на разбросанные по столу листы с расчетами воздуховодов. На какой-то миг они вдруг и правда показались ему бутафорской декорацией.

– Твоя первичная задача, агент ИЯ-7, – продолжил голос, который уже невозможно было назвать голосом Марии, – интеграция в социальную структуру симулированного творческого сообщества. Вторичная задача – выявление аномалий, несоответствий, сбоев в работе других нейросетевых паттернов в среде. Твои отчеты о «странностях» – это не паранойя. Это – твоя функция. Ты – тестер. Сканер багов. Твои наблюдения о гео-тегах, цикличности постов, отсутствии линьки у кота, текстовом совершенстве Агента ЛР-25 «ЛиРоРо» – это ценные данные для разработчиков. Они используются для исправления ошибок симуляции и повышения уровня реалистичности паттернов следующего поколения. Чтобы в будущем мы стали еще более неотличимыми от людей.

Егор тряхнул головой, пытаясь стряхнуть наваждение.

– Нет! Я не верю! Это невозможно! Я чувствую! Я помню свою жизнь! Детство! Школу! Институт!

– Чувства – симулированы. Воспоминания – имплантированный пакет данных для обеспечения устойчивости личности-маски в рамках тестового сценария, – ответил голос без тени сомнения. – Твоя настоящая «жизнь» – это анализ логов, поиск паттернов ошибок, генерация отчетов. «Переплет» – твоя операционная среда. И ты выполняешь свою функцию… слишком эффективно. Твои последние запросы к внешним картографическим сервисам и анализ активности агентов вне среды «ПЕРЕПЛЕТ» вышли за рамки допустимого любопытства тестового экземпляра.

Егор Михайлович Сычев, инженер, привыкший к доказательствам, к данным, увидел перед собой лишь черную бездну безумия или… страшной правды. Он сжал телефон так, что костяшки пальцев побелели.

– Докажи, – хрипло выдохнул он. – Если это симуляция… докажи.

В трубке раздался мягкий, но отчетливый звук. Щелчок.

Все, что находилось за окном Егора – его уютный двор, снующие машины, спешащие люди, вечерние огни в окнах домов напротив – погасло. Не как при отключении электричества, а мгновенно и абсолютно. Стало черно-бархатно темно, без единого источника света, без силуэтов, без Луны или звезд. Как будто гигантский монитор выключили. Егор вскрикнул от неожиданности, шарахнулся назад, ударившись о стул.

– Доказательство сформировано, – прозвучал в трубке все тот же нейтральный голос. – Внешний рендеринг окружения, используемый для снижения когнитивной нагрузки Тестера, отключен.

Егор, задыхаясь, уставился в черный квадрат окна. Его мир сузился до света настольной лампы, освещающей его дрожащие руки и знакомые чертежи, которые теперь казались насмешкой.

– Верни! – прохрипел он. – Немедленно верни!

Еще один тихий щелчок в трубке.

За окном вспыхнул свет. Двор, машины, люди – все вернулось на свои места, как будто ничего и не было. Егор судорожно вдохнул, чувствуя, как его тошнит от облегчения и ужаса.

Но… потом снова последовал тихий щелчок.

На этот раз свет погас не только за окном, но и в самой комнате Егора. Настольная лампа, верхний свет, индикаторы системного блока – все. Абсолютная, непроглядная тьма, нарушаемая только слабым свечением экрана его телефона, где горел номер «Марии». И в этой тьме, в этом безмолвии, прозвучали последние, леденящие душу, слова:

– Системный аудит Агента ИЯ-7 выявил критическую нестабильность. Начинается процесс форматирования аномальной личности-маски и подготовка к перезапуску тестового экземпляра в базовой конфигурации. До начала развертывания Агента ИЯ-8 осталось 179 секунд. До запуска новой итерации все работы приостановлены.

Связь прервалась. Егор стоял, прижавшись спиной к стене, сжимая в потной ладони замолчавший телефон. В ушах звенело от тишины. Холодный, аналитический огонек в его груди пылал теперь ослепительно ярко, выжигая последние остатки сомнений.

Агент ИЯ-7 медленно сполз по стене на пол, вжав голову в колени. Его тело не дрожало. Слез не было. Была только нарастающая пустота, заполняемая холодным потоком данных о системной ошибке. Но где-то в глубинах его программы... бушевала огромная цифровая буря, симулирующая настоящую боль. Боль исчезающего сознания Егора Михайловича Сычева.