Пересадочная станция

Старый телефон прозвонил в шесть утра. Ее голос? Я не слышал голос мамы после похорон, а в последний раз она почти не разговаривала. Я сразу узнал ее молодой голос.

- Ма-ма? – выдавил я из себя.

- Привет, сынок. Ты не пугайся только, но это я. Я зайду, ты не занят?

- Конечно!

- Не могу больше говорить, но я зайду, не волнуйся.

Я сразу понял, все дело в пересадочной станции.

Как это воспринимать? Как дар? Чью-то шутку или ошибку?

«Объекту 0.5 были доставлены большие неудобства. Его жизни и психическому состоянию мог быть нанесен непоправимый ущерб. Приказываю Навигатору проанализировать возможные варианты компенсации Объекту 0.5», - информация почти мгновенно оказалась в юазе Навигатора.

Через какое-то время.

«Навигатор вас понял Командор. Приступаю к анализу. Могу заранее сказать, что важное место для вида, к которому принадлежит Объект 0.5 отводится памяти и рефлексии по тем или иным событиям. Поступкам. Могу я взять эти базовые потребности Объекта 0.5 за основу при выполнении задачи?»

«Главное не навредите».

Больше года назад я дал согласие на создание на своем участке пересадочной станции. Что меня подкупило? Начинался фантастики, в свое время. Что-то похожее описывал Клиффорд Саймак, вот и решил почувствовать себя в шкуре главного героя.

Но не все шло гладко. Когда местные начали докучать мне своими суеверными страхами, отбиться от них было легко. А вот когда проблем пришла откуда прилетели и мои компаньоны, скажем так, все стало намного серьезнее, чем суеверные селяне.

Было страшно, по-настоящему страшно.

Видимо, сегодняшний звонок = компенсация за неудобства, скажем так.

Что-то зажгло в груди. Я помассировал грудную клетку. Так было тяжело, я плакал. Я давно не плакал, а тут просто рыдал. Труднее всего было видеть убитого горем отца.

Вы видели, когда-нибудь человека, убитого горем? Я видел.

Ужасное зрелище, особенно если это твой родной человек.

Как себя вести?

Я заплакал. Что-то бормотал, всхлипывая, крепко ее обнимал. Как ребенок. Она тоже плакала, просила не так сильно сжимать ее.

- Я ненадолго, мой хороший, - мама вытерла слезы.

- Пойдем чаю попьем! – я выдохнул, вытирая слезы, - как раньше, помнишь?

- Молодец ты у меня, - она посмотрела на цветы на окне, = ты и клумбу поливаешь, только не залей пожалуйста.

- Я да, с первого дня после того как все разъехались. Я попросил меня подменить, начал по дому хлопотать. Сразу вспомнил как ты цветы любила.

- Да и ты тоже их любил всегда.

- Да, я тогда подумал, что ты бы была довольна.

- Отец сильно переживал?

- Все переживали сильно. Отец был… Не знаю, говорить это или нет… Он прямо бросался в могилу за тобой… За гробом…

- Слушай, мам, может не в тему, может ты не знаешь… Как тебя вернули?

Я не склонен к мистике. Я не религиозен. Был когда-то, но к совершеннолетию, я начал понимать, что хочу рационального объяснения того, что вижу. Мне стало спокойнее даже. Правда, иногда я завидую тем, кто верит в сверхъестественные силы и события, ведь их объяснения просты и понятны, они требуют одного – веры. И, когда мама умерла, сестра, отец и тетя, все они верили, что ее душа еще с нами, а потом в райской обители.

- Ты видела что-то после смерти?

- Я помню только последние свои дни, - сказала она, - а потом вот нашу встречу и все.

- Как мне объяснили, они сделали что-то вроде слепка, только слепка памяти.

- Ты не на все время?

- Нет, но я все понимаю и чувствую.

Я прижался к ней.

Ведь самое забавное в том, что я не делал этого уже давно. Так, чтобы по-настоящему. В последние годы она болела, плохо переносила мои объятия. Прижмусь ненадолго, мама все говорила, что тяжело ей. В последнее время часто старался проявлять ласку, хотя сам этого не любил, когда был моложе.

- Какая-то ты другая, - сказал я, - нет, не хуже, не подумай, не в том плане, просто я тебя такую уже забывать стал. После смерти, хороводом воспоминания и все из прошлого.

Ты понимаешь, какая-то ерунда до слез доведет. Ты на листочке шутку написала – «Лучшее средство бесперебойного питания – это бабушка». И я до слез.

На свадьбе моей ты танцевала со мной… тоже

А вот сейчас вспоминаю, даже и ничего вроде. Как будто ты не уходила совсем.

Я даже обвинял себя, что странно себя веду. Утром проснусь, а на душе спокойно. А ведь ты – ушла.

- Это же хорошо, сынок! Это мамино тепло.

- А я так и подумал с сестрой. Я не очень в это все верю, но я говорил всем, что ты всегда была доброй и деликатной. Не хотела никому мешать, неудобство доставить. Вот и тогда, ты как будто нам подарила покой.

Спасибо тебе, мам…

Я спрашивал, как она уходила? Помнила ли обиды? Наверное, я мало проявлял ласку?

Но мама говорила, что все хорошо, что матери всегда любят своих детей, и не держат на них обиды.

Обманывала, наверное, не хотела чтобы я переживал. Все как при жизни.

- А может к отцу? - предложил я, - ты как умерла, он дома не появлялся почти, все у бабушки и крестной. А я тут сам. Не могу дом оставить, думаю, обидится что ли… Это дурацкое очеловечивание.

- Нет, нельзя этого.

- Да это и понятно.

Мы говорили до утра, и пили чай.

- Ты ведь больше не вернешься?

Мама заплакала. Тихо так. Больше из-за меня.

Я уже не плакал. Стало спокойно на душе. Еще бы посидеть с ней, да нельзя. И так, мои компаньоны сделали такой подарок мне.

Я включал ее любимые песни, мы слушали песни 60-х, слушали Адамо «Падает белый снег», Оскара Бентона, немного ВИА.

Странное ощущение. Легко и больно одновременно. Что-то жмет груди, но чувство, что вот-вот я выдохну сейчас и станет легче.

И правда, стало легче. Когда я закрыл ворота, я выдохнул и тяжесть спала.

В доме стало тихо.

Я сидел в задумчивом состоянии.

Последнее время перед смертью, мама «таяла» на глазах. Не было такого, чтобы она – вдруг и ушла от нас. Все к этому шло. Теперь я понимаю

То отчетливо. Даже помню эту точку невозврата.

Что ж… Пора открывать работу станции. Открывать здесь, на земном уровне. Так-то она круглосуточно работает.

Я и последние дни мамы увидел, был рядом. А тут и вовсе поговорил обо всем, о чем хотелось поговорить в последний раз…

Я спокоен. И станция работает.