Перрон

Аннотация Роман «Перрон»

Николай Матвиенко

В октябре 2025 года Николай Матвиенко представляет масштабный исторический любовный роман «Перрон», действие которого разворачивается в степном украинском городе Никополе. Этот город, наполнен светом и энергетикой. Автор превращает Никополь в днепровское Макондо Гарсиа Маркеса — город, где реальность причудливо переплетается с мистикой, а прошлое говорит с настоящим на языке забытых вещей.

В центре повествования — каменный перрон Никопольского вокзала. Он главный герой и немой свидетель, хранитель главной тайны. На протяжении 162 лет (с 1878 по 2040 год) шесть поколений еврейской семьи Коп оставляют здесь свои незримые следы.

Согласно традиции, определяющей родословную по женской линии, история разворачивается через судьбы женщин — от прапрабабушки до праправнучки.

Каждая из них теряет на перроне крошечную частицу своей жизни:

заколку для волос;

стеклярус платья;

ключ от наручников;

билет в неизвестность;

прядь волос;

заветную монету.

Эти предметы, закатившись в щели между камнями перрона, становятся непосредственными участниками грандиозной семейной саги.

Расследовать это многовековое фамильное дело предстоит не человеку, а суперсовременному боту детективу по имени Вектор. Именно с его урчанья на перроне начинается роман, и этим же ворчанием робота заканчивается текст. Вектор, как следователь археолог, не очищает, а оживляет пыль истории, сканируя и анализируя каждую находку, пытаясь восстановить полную картину событий. Но способен ли искусственный интеллект постичь всю сложность человеческих чувств? И главное — сможет ли он раскрыть тайну, что скрывается после 1947 года, оставив читателя с вопросом: «А что было потом?». Клиффхэнгер от бота робота Вектора и от автора ставит точку в недописанном сюжете на последней странице романа, чтобы читатель сам дописал сагу об истории семейства Коп

Роман построен как изящная петля Мёбиуса, где прошлое и будущее встречаются на перроне Никополя. Здесь, в точке пересечения эпох, разворачивается история любви, столкнувшаяся с суровыми догмами ортодоксальной еврейской общины. Чувства между героями разных вероисповеданий становятся испытанием на прочность, отражая извечный конфликт личного выбора и религиозных устоев.

«Перрон» — это не только влюбленность, но и глубокое исследование темы веры, голоса совести и поиска себя в мире, полном гонений и преследований со стороны властей. Автор создаёт атмосферную прозу, где тонкая наблюдательность сочетается с богатством языка. Читатель буквально ощущает шероховатость камня под ногами, слышит нарастающий стук колёс и чувствует, как сердца влюблённых — тук-тук-тук-тук — стучат в ритме Вселенной, в мелодии колёс на перроне станции Никополь. Тук-тук-тук-тук.

Это роман-загадка, роман-исследование и роман-настроение, который надолго останется в памяти, заставляя задуматься о невидимых нитях, связывающих нас с прошлым, и о предметах и следах, которые мы оставляем для будущего.

Посвящение

Этот роман – сдержанное обещание.

Роман посвящается первому и самому важному редактору, которого когда-либо знало моё слово — моей матери, Ольге Андреевне Ванца.

Если бы она была сейчас рядом со мной, её мудрые глаза проследили бы каждую строчку этой истории о перроне – той самой истории, которую она рассказывала мне, своему сыну, долгими, тихими зимними вечерами у печки. Пока её спицы щёлкали в размеренном ритме, связывая из шерстяных ниток тёплые носки и шарфы для внуков, она с тем же любящим терпением ткала сложную ткань будущего романа. Она вязала тепло для тела; для меня она соткала мир из воспоминаний и грёз, истории рода, которая укоренилась в моей душе.

Ныне она покоится с моим отцом в мирных полях Пармского кладбища в Рочестере, N.Y. Однако истории не кончаются. Родители покинули эту землю и обрели свой дом в Парме, но они живут на этих страницах. Я обещал придать форму мимолётной силе её слов, воздвигнуть прозаический памятник, такой же вечный, как камень амфиболит Никопольского перрона. Эта книга —исполненный обет. Это последний, сотканный узор из нитей, которые она вложила в мои руки, история, такая же тёплая и вечная, как любовь, которую она вкладывала в каждый стежок.

https://ahmir.ru/news/143-nikolaj-matvienko-roman-perron-2025-god-nikopol

Синопсис романа «Перрон»*.

... Скорый поезд Киевского скоростного метро сделал короткую техническую остановку на ж/д узле Никополь. 2040 год.

На Никопольском перроне роботы приветливо раздают свежую водичку пассажирам и объявляют сколько времени осталось до отправки скорого Киев - Таврида. Ещё целых двадцать минут. По перрону важно расхаживает седой старичок с дроном-тросточкой в сопровождении дочери, внучки и правнучки.

Вдруг один из роботов подкатывает к старичку и говорит.

- Гена. Я вас знаю. Вы брали билет здесь в 1970 году до Днепра.

- А тебя как зовут?

- Вектор. Я помогаю пассажирам с навигацией и дарю им отличное настроение.

- Я тебя Виктор буду звать. А пойдём милый вон до того угла и я посмотрю стоит ли та будка у которой я повстречал Таню.

- Какую Таню, спросила дочь. - Маму что ли?

- Нет. Это другая Таня.

- Папа что то ты никогда не говорил про другую Таню. Рассказывай...

Но вдруг робот Вектор начал рассказывать скучающим пассажирам вместо старичка с тросточкой.

... Барышни в кисейных платьях в 1905 году встречали своих кавалеров на вокзале в Екатеринославе, который вы проехали пол часа назад. Наша скорость в пути составляет 240 километров в час. Вокзал Екатеринослава был построен в 1884 году в неорусском стиле. В зале ожидания — деревянные скамьи с резными спинками, бронзовые урны, расписание поездов на грифельных досках. Запах — смесь угольной пыли, лавандового одеколона и свежих булочек из буфета.

Олеся в платье с модной прической. На перроне — лужи расплавленного дёгтя от жары, крики носильщиков "посторонись".

Олеся излучала счастье и вдохновение перед встречей с возлюбленным Тарасом. Они не виделись целых шесть месяцев. Она припудрила лицо, подрумянили щеки. Выглядела на перроне она так как великосветская дама в этом модном платье и новомодных каблуках.

- Ах это вы? - задыхаясь от счастья она утонула в объятия Тараса.

Тарас подхватил обмякшее тело невесты и в невесомости донёс её на руках до лавочки. С горячим паровозным паром они хотели раствориться в эфире времени под стук колес тук-тук-тук-тук-тук... Мимо тихонько набирая ход мелькали деревянные вагоны окрашенные в тёмно-зелёный цвет с жёлтой окантовкой. В окно видны скамьи с плетёными сиденьями. Поднимается дымок от печного отопления. Пахнет креозотом и углем. Машинист выглядывает в фуражке с кокардой, двубортном мундире и сапогах. Проводники в жилетах с медными пуговицами и карманными часами на цепочке поглядывают на влюбленную еврейскую пару. Тук-тук стучат каблуки Олеси. Тук-тук стучат колеса. Тук-тук стучит ритм вселенной.

1916 год.
Артём направляется к новому месту службы в Никополь, оказывается в вагоне I класса, где бархатные диваны и фарфоровые рукомойники контрастируют с деревянными скамьями III класса. Здесь, среди обнищавших купцов и дам в кружевах, он замечает Юлю — местную жительницу, возвращающуюся из Екатеринославля. Их знакомство начинается с неловкого разговора у окна, когда паровоз при маневре резко тормозит из-за забастовки железнодорожников где-то на полустанке. В приоткрытое окно летит дым и дешёвый табак. Но духи Юли с нотками розмарина кружат голову Артему.

Вагоны III класса — деревянные, с раздельными купе (занавески вместо дверей). I класс — красное дерево, бархатные диваны, фарфоровые рукомойники. Проводницы в длинных юбках, белых блузах и чепцах. Машинисты — в кожаных куртках и очках-«консервах» от угольной пыли. За окном мелькают листовки «Военный заём», растоптанные сапогами солдат. В купе III класса агитаторы РСДРП шепчутся с рабочими, а проводницы в чепцах нервно поправляют занавески вместо дверей. Юля, несколько смущаясь и оправдываясь, рассказывает Артёму, как местная николаевская газета «Голос труда» призывает «долой царя», а в клубах Никополя уже собираются недовольные офицеры. Скрип вагонных колёс, крики разносчиков «Свежий номер „Никопольского вестника“», гудки паровозов.
На вокзале их встречает суматоха: толпа ремесленников скандирует лозунги, жандармы оттесняют их к товарным вагонам. Юля, знающая каждый уголок города, берёт Артёма под руку и ведёт через боковой выход — мимо лавок, где торгуют скупщики краденого армейского обмундирования. Она шепчет, что даже в дворянском собрании теперь говорят о «переменах».
По дороге к дому Юли Артём узнаёт, что её семья — когда-то богатые мельники — теперь едва сводит концы с концами. Она показывает ему старый парк, где когда-то давали балы, а теперь собираются подпольные кружки. «Здесь всё дышит бунтом, — смеётся она, — даже фонари горят тускло, будто в знак протеста».
Перед расставанием Юля дарит Артёму номер запрещённой газеты. Он чувствует, что этот город, где пахнет углём и яблоками, и Юлей (Ах, этот розмарин) станет для него перекрёстком судьбы. А завтра — новое место работы, новые лица, и где-то в толпе уже мелькают красные банты…

...1939 год. Вокзал Никополь. Над главным входом — транспарант «Даёшь пятилетку в 4 года». Внутри — бюст Сталина, стенд с газетой «Правда» и листовками о стахановском движении. Звуки — громкоговоритель с маршем «Авиатор» и стук телеграфного аппарата Морзе.

Молодой курсант сержант из Днепропетровского лётного училища Андрей с букетом весенних цветов встречает на вокзале Никополя свою возлюбленную Оксану студентку старшего курса медицинского училища. Стройная парадная форма будущего лётчика и белобрысый капризный чуб из под армейской фуражки выдают в нем озорного и строптивого курсанта. И похоже он сбежал в самоволку. И он озирался по сторонам в поисках патруля. То ли он искал свою Оксану, то ли искал патруль. Но глаза его бегали по лицам пассажиров как солнечные зайчики прыгают по волнам Днепра.

- А почему ты вся в крови ? - спросил жених у своей воздыхательницы.

- Во всем поезде не нашлось ни одной акушерки. Проводница бегала по вагонам и орала - там роженица рожает. Нужна акушерка. Я и вызвалась к рожающей. Кровь на халате Оксаны — алая, как знамя на вокзальном флагштоке. В углу — плакат «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство!» с пионерами.

- И что?

- Все нормально. Она как все роженицы время родов себе в уме перепутала. То ли ненароком, то ли с умыслом. Мальчик. Доношенный. Кричал как и все мальчишки - есть хочу.

- Давай сначала тебе кровь вытрем везде. Тебе новую одежду надо. Они не успели скрыться в комнате матери и ребёнка.

- Товарищ сержант ваши документы.

- А-а-а. Вот моя невеста роженица.

- Да я вижу что она в крови. Рожала что ли?

- Нет она роды принимала.

- А документы есть?

- Что она роды принимала нет документов.

- А ваши документы военный билет, увольнительная?...

... 1970 год, жара, июль. Неоновая вывеска «Никополь» на фасаде, в кассовом зале — автоматы с газировкой 3 коп. с сиропом. Запах — гуталин, хлорки и жареных пирожков. На стенах — плакаты «Ленин и теперь живее всех живых» и схемы маршрутов Приднепровской ж/д. Металлические вагоны сине жёлтой расцветки. Внутри — дерматиновые полки, алюминиевые подстаканники. Проводницы в оранжевых жилетах и шерстяных юбках. Характерный звук — лязг тормозных колодок и крики «Граждане. Не курите в тамбуре».

На перроне юноша Гена восьмиклассник разглядывает пассажиров. Мама его проводила с наказом в Днепре сделать пересадку на другой поезд. На вокзале и в тамбуре вагона — запах «Красной Москвы» и самогона из чемодана пассажира. В ушах ещё наказ мамы звучит как эхо.

- Некогда мне. Надо папу проведать в больнице, - бросила она на ходу, и Гена с любопытством и с чувством свободы по хозяйски расхаживал по перрону вокзала Никополь. Навстречу ему шла девушка в мини-юбке «колоколе» и сапогах «чулках», и Гена слегка расправил плечи.

- Ой, хоть бы она вошла в мой вагон.

Она не только в вагон вошла, но и села рядом с Геной и начала показывать свои синяки.

- Вот здесь он мне засос сделал. Она подняла юбку и показала синяк. И здесь - она открыла лиф и показала синий засос от незнакомого любовника. Гена пожирал глазами целованную Таню и не знал куда деть руки, куда деть глаза, и куда смотреть. Кровь прилила к юным мозгам и он в беспамятстве начал целовать ноги Тани выше колен, вцепившись ладонями в женскую плоть.

- Остановись. Не надо, - ворковала Таня. А сама гладила шевелюру Гены...

Конечно она дала свой адрес в Никополе. Мама строго наказала в Днепре пересесть на поезд во Львов. Таня ехала поступать в педагогический техникум в Днепре после десятого класса. Два часа до Днепра пролетели как одна секунда - они ворковали и обнимались - вагон был почти пустой три пассажира на весь вагон. Он заехал к Тане через три года. Перед тем как на службу в Армию идти... Это романтическая история - описанная десять тысяч раз в любовных романах. Ничего нового под луной нет. Гена пел Тане серенады под гитару, а Таня вздыхала... И вышла замуж. Через шесть месяцев службы она ему написала...

... 2025 год. Никополь. На электронном табло — опоздание поезда «ДНР-экспресс» на 14 часов. Звук сирены воздушной тревоги. Молодая вдова Нина встречает тело Яна на вокзале. Но она не плачет. Нина в чёрном плаще без знаков траура. Это у неё второй муж. Первого она потеряла пять лет назад - утоп в Днепре. По пьяни. Нырнул и не вынырнул. Нашли на второй день в заводи водолазы. А этот Ян не хотел воевать. Его поймали, арестовали и отправили на фронт. Через два месяца после того как отправили она получила похоронку. И стоит она здесь на перроне в Никополе и нет ни слезинки у неё на глазах. Только ненависть к власти и к военкомату ТЦК (территориальный центр комплектования ) - что они сделали с её жизнью...

... 2040 год. Никополь летом и зимой сияет. Обшивка из полиамидов с нано углеродным покрытием. В салонах — кресла с биометрической подстройкой, окна дисплеи с видами Крыма. Робот «Вектор» в корпусе из белого композита, с голографическим интерфейсом на груди. Сенсорные столбы с QR кодами истории вокзала, дроны уборщики. Запахи озона и ароматизатор «морской бриз». Форма сотрудников — светоотражающие комбинезоны с датчиками здоровья, шлемы с ИИ ассистентом.

Робот Вектор рассказывает собравшимся пассажирам весёлые истории из прошлого и объявляет.

- Прошу пассажиров занять свои места. Поезд отправляется через три минуты.

- А телефон свой оставь, - просит седой старичок с тросточкой.

- Дай токен и бери номер телефона.

- Дочка дай ему токен.

Дочка приложила запястье к роботу. Щелчок.

-Спасибо, - сказал Вектор. Он мигнул и спел старомодную пеню. «Надену я новую шляпу, поеду я в город Анапу...».

- Я тебе позвоню, - крикнул из тронувшегося поезда в окошко старичок Вектору.

- Закрываем окна, сказала проводник. - И наглухо защёлкнула окно.

Тук-тук-тук-тук застучали колеса скоростного поезда Киевского метро Киев -Таврида... Слышно тихий гул антигравитационных подушек под вагоном.

* Перрон - (Франц. Perron) «перрон» буквально означает «платформа, замощённая камнем».