Персональный ад

1.

Я проснулся с мыслью, что снова опоздал. На что — неважно. Опоздать здесь можно на всё: на автобус, на карьеру, на жизнь.

Повернулся к окну. На стоянке напротив блестел новенький внедорожник соседа Вити. У него трое детей, ипотека, зарплата как у меня. Но каждый год он ездит в Сочи, меняет шины вовремя и не отказывает себе в хорошем виски.

Я же — вечно в "минус тысяче".

На работе коллега Славик, ещё вчера жаловавшийся на долги, сегодня хвастался покупкой дрона. А бухгалтерша Нина, которая питается исключительно хлебом и чаем, скинула кому-то 2.8 миллиона, очередным «мошенникам из банка».

И даже не плачет. Сказала: «Ну, бывает».

А мне никто не звонит. Ни мошенники, ни старые друзья. Банковская смс приходит только одна: «Баланс: 42 рубля». Я даже хотел отдать их кому-нибудь, лишь бы почувствовать, что я кому-то нужен. Но не нашлось ни афериста, ни цыганки, ни странного старика с лотерейным билетом.

Я пытался понять, в чём подвох. Может, в том, что я слишком честный? Или недостаточно жалкий? Может, чтобы тебя развели, нужно излучать какое-то особое изобилие?

На обед я взял лапшу «Быстроед» и съел её в самом темном углу столовой. В нем как будто специально для меня не вкрутили лампочку.

В столовой сидели ещё двое. Один рассказывал, как его бабушка случайно выиграла квартиру в Москве. Другой — как ему вернули налог за прошлые 15 лет. Я посмеялся, как умею, и подумал:
"это и есть мой ад!"

Все вокруг получают что-то. Деньги, схемы, даже чужую жалость. А я — пустота. Меня забыли, обошли, перепутали. Я тут не для жизни. Я — декорация. Фон, чтобы подчеркнуть их насыщенное существование.

Скоро меня повысят, — сказал начальник. — Мы оценили твой вклад.

Я молча кивнул. Вечером пришло уведомление: "Вас перевели на новый уровень налогообложения".

2.

На следующий день мне выдали Папку. Это был официальный, прошитый, гербовый документ — таких я раньше видел только в кино про прокуроров.

— Подпиши здесь, — сказали.

— А что это?

— Перевод в Сегмент.

Оказалось, что все сотрудники рано или поздно попадают в Сегмент. Это как отдел, но не совсем. Туда уходят те, кто "не выдаёт прибыльного профиля". Никто не говорил, что это плохо.

Наоборот, одобрительно кивали. Некоторые даже завидовали.

В Сегменте не было окон. Было пять одинаковых столов, за каждым — человек в состоянии крайней апатии. Они не разговаривали. Только печатали что-то, как будто для себя. Один из них написал «000000» на целую страницу, потом аккуратно разорвал её и съел.

Я спросил у надзирателя (у них было нечто вроде надзирателей — в форме, но без лица):

— А зарплата будет?

— Конечно, — ответил он. — Только вы её не увидите.

— Почему?

— Удержания.

— Какие?

— За прошлое.

Однажды на столе появился пирог. Просто лежал, посреди ничего, с запиской: «ОТ МАМОЧКИ». Я не прикасался. Он засох через пару дней.

На пятый день мне разрешили выйти на обед. На выходе из Сегмента стояла женщина в строгом костюме. У неё была папка такого же вида, как у меня, только красная.

— Пройдёмте, — сказала она.

Я прошёл.

Мы шли по коридору очень долго. Он то сужался до размера почтового ящика, то расширялся в пустые залы, где слышались слабые звуки капающей воды и смеха.

Наконец, она остановилась.

— Подтвердите ваш уровень финансовой бесполезности, — сказала она.

— Простите?

— У вас нет долгов, нет имущества, нет даже задолженности по алиментам, вас не грабили, вы не вкладывались в пирамиды... Это вызывает подозрения.

— Но у меня просто никогда ничего не было.

— Это слишком удобная позиция.

Она жестом пригласила меня в тёмную комнату. На столе — аппарат. Что-то между банковским терминалом и полиграфом.

— Вы должны доказать, что вы настоящий. Реальный субъект.

— Как?

— Сделайте что-нибудь нелепое. Как все. Возьмите кредит, вложитесь в стартап, купите квартиру в строящемся ЖК в поле. Мы запишем.

Я подумал. Долго. А потом сказал:

— Я не могу.

Она кивнула. Записала что-то.

— Отказ от абсурда — это и есть самый опасный абсурд.

Меня вернули в Сегмент. В этот день одному из сотрудников выдали чернильницу. Он смотрел на неё, как на знак надежды. Через час он исчез. Просто перестал быть.

Теперь я жду свою чернильницу. Или хотя бы звонка от мошенников. Блин, ну вы же обзваниваете старушек и откуда-то знаете, что они готовы отдать вам несколько миллионов...

3.

Когда я проснулся, вся мебель в комнате была расставлена иначе. Стол оказался у стены, стул висел на потолке. На полу лежал мятой бумажкой пропуск с надписью "СЮДА".

С обратной стороны — карта. Маршрут вёл в самый конец комплекса. На карте был нанесён пунктир: "Архив Управления".

Я пошёл.

По пути встречались кабинеты, где люди молча подписывали документы, прикладывали пальцы к непонятным панелям, смотрели в зеркала, из которых на них смотрели другие лица. Некоторые коридоры были залиты светом, другие тонули в густом, осязаемом мраке.

У входа в Архив стоял автомат с надписью:
"ПОДТВЕРДИТЕ СВОЁ ОТСУТСТВИЕ"

Я нажал кнопку. Писк. Зелёный свет.
"ОДОБРЕНО. ПРОХОДИТЕ"

Архив был огромен. Но вместо папок и коробок — пустые полки. Только в самом центре стоял стол. За ним — человек. Или, скорее, существо в виде человека. Лицо его менялось каждую секунду. То было похоже на моего отца, то на кассира из супермаркета, то на мужчину из рекламы микрозаймов. Каждое новое лицо смотрело на меня с вежливым, но уставшим участием.

— Ты дошёл, — сказало Оно.

— Это всё вы устроили?

— Нет.

— Но вы этим управляете?

— Не совсем.

— Тогда кто?

— Алгоритм. Программа. Механизм. Как хочешь называй. Мы — только следим, чтобы всё шло… в рамках.

— Но зачем всё это? Почему именно я?

Оно посмотрело на меня с каким-то облегчением — будто этого вопроса давно ждало.

— Ты — как раз никто. Ты — фон. Сравнение. Пустой контейнер. Все системы нуждаются в условно бесполезных единицах. Это ты. Статистическая контрольная точка.

Ты должен быть. Без тебя — дисбаланс.

Я сел.

— Можно ли… выбраться?

— Конечно. Но тогда ты попадёшь туда, где такие, как ты, не нужны. А это — хуже.

Я понял. Здесь я хотя бы был. Пусть в качестве нуля, черновика, незаполненного поля.

Там — не будет даже этого.

Перед уходом я спросил:

— А зачем вы вообще заговорили со мной?

— Чтобы ты не чувствовал себя брошенным. Нам нужны такие, как ты, чтобы такие, как они, могли чувствовать себя нужными. А чтобы ты мог чувствовать себя ничтожным — тебе нужно ощущать, что где-то кто-то тебя заметил.

Я кивнул. Встал.

Оно снова сменило лицо. На этот раз — моё. Потом поправило галстук. И спросило:

— Следующий?

4.

Меня провели в самую последнюю комнату. Там не было ни потолка, ни стен. Только горизонт, который не двигался.

В центре стоял он. Без лица, но в идеально выглаженном костюме.

— Вы — Смотрящий? — спросил я.

Он кивнул. Или мне показалось.

— Всё это… было нужно?

— Конечно. Ты — статистическая аномалия. Мы не могли позволить тебе остаться без последствий.

— Но я ничего не сделал!

— Вот именно.

Он подошёл ближе. На его груди висел бейдж: "ОБНУЛЁННЫЙ".

— Ты ни разу не брал кредит. Ни разу не нажал на рекламный баннер. Ты даже не проигрывал деньги в играх, которые тебе подсовывали, не подошёл ни к одному напёрсточнику...

Ты не создавал циклов. Не совершал ошибок. Ты слишком стабилен.

Система не знает, что с тобой делать.

— Но это же хорошо!

— Это — пустота. А пустота опасна. Она разрушает структуру вокруг себя. Смотрящий не отводил взгляда.

— Мы думали: ты сломаешься. Или поддашься. Но ты — только смотришь. Регистрируешь. Сравниваешь. Это… невыносимо.

— Для вас?

— Для всех остальных.

Он указал в небо. Оно мигнуло таблицами. В них были чужие кредиты, долги, расписки, спам-письма, уведомления о взысканиях. Я узнал имена.

— Они живут, потому что ты существуешь. Но не живёшь. Это баланс. И ты — его плата.

Я закрыл глаза. Он добавил:

— И не бойся. Мы бережём тебя. Как архивную ошибку. Ты уникален. У тебя — персональный ад. Мы его оптимизируем.

Он исчез. Осталась тишина и надпись:
"Баланс: 0.00"