Первая скрипка

Северная Корея. 2003 год.

То, что жизнь несправедлива, Хан Сора поняла на свой тринадцатый день рождения. Нет, конечно же, она задумывалась об этом и раньше. Просто стойкое осознание того, что это действительно так, посетило девочку именно в тот момент, когда они всей семьёй сидели за праздничным столом.

Мама аккуратно разделила бенто-торт на четыре равные части и начала раскладывать их по тарелкам, когда отец, с гордостью глядя на своё семейство, произнёс:

— Будем надеяться, что это не последние наши семейные посиделки в этом году. Ты ведь будешь приезжать к нам в увольнительные, правда, Му Хён? — обратился он к своему семнадцатилетнему сыну.

Юноша, собравшийся с энтузиазмом насладиться десертом, который они с сестрой могли позволить себе лишь по большим праздникам, внезапно помрачнел и отложил ложку в сторону.

— Я хотел поговорить об этом позже, но… — он бросил виноватый взгляд на Сору, а потом, собравшись с духом, выпалил: — Я не пойду служить в армию!

Мама испуганно ахнула, осев обратно на стул, а лицо отца побагровело от гнева. На несколько мгновений на кухне воцарилась напряженная тишина, которую нарушал лишь шум с улицы. Дети во дворе играли в какую-то активную игру, громко и радостно крича, когда кто-то из них выигрывал.

— Что ты сказал?! — руки главы семейства сжались в кулаки, что явно не предвещало ничего хорошего.

— Му Хён, мы ведь это уже обсуждали… — заметив это, мать тут же постаралась смягчить ситуацию и воззвать к благоразумию сына.

— Да, обсуждали, — кивнул юноша. — И моё мнение по этому поводу с тех пор не изменилось. Я не хочу отдавать десять лет жизни службе в армии. Я хочу стать художником! И документы для поступления в институт я уже отнёс.

— Сейчас же пойдёшь и заберёшь их обратно, — отец, не допуская возражений, ударил кулаком по столу, отчего вся посуда на нём задребезжала. — Ты пойдёшь в армию, отслужишь положенный срок, а потом вступишь в партию, как мы и планировали.

Му Хён побледнел и отрицательно замотал головой. Ему было тяжело и страшно идти против воли родителей, но он решил стоять на своем, чего бы это ни стоило.

— Все эти годы я старался соответствовать вашим ожиданиям. Я вступил в спортивные секции, как вы и хотели. Я осознаю, сколько времени и денег вы потратили на мою подготовку. И я глубоко признателен вам за это. Но военная служба — это совсем не то, чем я хочу заниматься по жизни. Мне нравится рисовать. И всегда нравилось! Мой учитель говорит, что у меня есть талант к этому, — он почтительно склонился и сложил руки в молитвенном жесте. — Прошу вас, позвольте мне стать художником! Я понимаю, что это не самая перспективная профессия в нашей стране, но я чувствую, что это моё призвание.

Подняв взгляд, в котором стояли слёзы, он посмотрел сначала на мать, а затем на отца. Казалось, юноша искал у них не столько поддержки, сколько хотя бы намёка на понимание. Но всё было напрасно. Все его пылкие признания разбились о стену родительской отчуждённости, словно волны о скалы. Тогда, едва сдерживая рыдания, Му Хён отчаянно воскликнул:

— Неужели я не могу сам распоряжаться своей жизнью? Как же быть с моими личными желаниями и стремлениями? Неужели мне суждено прожить, подчиняясь лишь чужим указаниям? Всё это так несправедливо…

— Твоя жизнь принадлежит нашему лидеру Ким Ён Наму. Твой долг — работать и служить на благо нашей великой страны. Твои личные желания и стремления не имеют значения! — глава семьи резко поднялся из-за стола, отодвинув стул. Его руки, дрожащие от гнева, потянулись к ремню на брюках. Мужчина начал его расстёгивать, приговаривая: «Сейчас я выбью из тебя всю дурь».

Слёзы юноши мгновенно высохли, когда он осознал, что произойдет дальше. Он резко поднялся со стула и начал медленно пятится назад.

— Дорогой, не надо… — мать попыталась защитить сына. — Может быть, мы сядем и всё обсудим без лишних эмоций?

— Нечего здесь обсуждать! — мужчина решительно шагнул вперёд, крепче сжимая в руке ремень. Му Хён, не теряя времени, бросился прочь из кухни. Он хотел добраться до входной двери и выбежать в подъезд, но в домашних тапочках это было сделать невозможно, поэтому ему пришлось потратить некоторое время на то, чтобы переобуться. И это стало его роковой ошибкой. Отец настиг его и хлестнул металлической пряжкой по спине.

Когда мать услышала, как её сын кричит от боли, она немедленно выбежала в коридор, оставив Сору одну на кухне. Следом оттуда донеслись громкие шлепки отцовского ремня, болезненные вскрики Му Хёна и рыдания женщины, которая молила прекратить это.

Девочка взяла ложку в руки и начала есть свой праздничный торт. Он был невкусным, потому что вместе с кусочками сладкого бисквита в рот так же попадали и горькие слёзы обиды, которые непрерывно текли по её щекам.

«Это несправедливо, — размышляла Сора, отправляя в рот очередную ложку сладко-солёного десерта. — Мало того, что мой старший брат всегда был любимчиком в семье. На него делали ставку, вкладывали деньги, и его будущее было распланировано на годы вперёд. Так он ещё и испортил единственный день в году, который был посвящен только мне… Это несправедливо».

Из прихожей продолжали доносится звуки ударов и крики боли, а из открытого окна — беготня и весёлые детские голоса. Лишь на кухне царила тишина, а Сора, несмотря ни на что, продолжала наслаждаться своим праздничным тортом.

Южная Корея. 2024 год.

Молодая женщина задумчиво вертела в руках визитку, на которой были изображены геометрические фигуры: круг, треугольник и квадрат. Перевернув карточку, она увидела номер телефона: 8650 4006. Но почему-то она не решалась достать свой смартфон и набрать эти цифры.

«Ох уж эта свобода выбора! Одни лишь сомнения и ничего более…», — с досадой подумала Сора, оглядываясь по сторонам, словно надеясь, что кто-то из прохожих подскажет ей, как правильно поступить. Но в столь поздний час улицы Сеула были пусты, и она сидела на лавочке в сквере в полном одиночестве.

«Впрочем, как обычно. Чему ты удивляешься?» — с насмешкой прозвучал внутренний голос. А значит, решение нужно было принимать самостоятельно.

Сора задумчиво подняла взгляд к ночному небу, усыпанному мириадами звёзд. Когда-то она наивно полагала, что небо здесь будет другим, более ярким и прекрасным, что ли. Но реальность оказалась разочаровывающей. Небо было таким же, как и дома.

«Может быть, не стоило мне тогда сбегать?» — эта мысль снова и снова возникала в её голове, и вместе с ней в памяти всплывали образы родителей, друзей, сослуживцев… От этого на душе становилось грустно и тоскливо. И снова хотелось то ли разрыдаться, то ли напиться.

Однако женщина быстро справилась с эмоциями и подавила эти желания. Она оставила позади те времена, когда её жизнь была наполнена алкоголем и самоуничижением, и твёрдо решила начать всё с чистого листа.

Сора снова поднесла визитку к глазам. Одна её часть, вероятно, более прагматичная, советовала просто выбросить карточку в мусорку и забыть об этом. Но другая, более любопытная, подталкивала к тому, чтобы набрать номер, указанный на обратной стороне визитки.

— Ваши навыки будут нам весьма полезны, — сказал тот, кто недавно вручил ей её. — А для вас это отличная возможность заработать хорошие деньги всего за неделю. Если покажете себя с лучшей стороны, ваш контракт могут продлить на следующий год. А то и вовсе получите продвижение по службе.

Тяжело вздохнув, женщина порылась в карманах джинсов и выудила оттуда монетку номиналом в 50 вон. Наверное, кто-то мог бы счесть это чистым безумием, отдавать свою судьбу на волю случая, но для Хан это был проверенный способ решения сложных вопросов.

«Орёл — принимаю предложение. Решка — выбрасываю визитку и забываю об этом», — рассудила Сора, подбросив монету. Та перевернулась в воздухе, и женщина ловко поймала её, прижав к тыльной стороне ладони. Сердце бешено колотилось, а желудок сжимался от волнения. Убрав руку, она увидела, что ей выпало.

После этого она с ухмылкой спрятала монету обратно в карман, а вместо неё достала смартфон и набрала номер, указанный на обратной стороне визитки. Приложив телефон к уху, Сора с волнением слушала гудки, а затем услышала женский голос:

— Назовите, пожалуйста, своё имя и дату рождения.

— Хан Сора. 25 мая 1990 год.

На некоторое время воцарилась тишина, словно оператор что-то печатала или уточняла в компьютере. Наконец, она произнесла:

— Вам будет отправлено смс с дальнейшими инструкциями… — после этого звонок завершился. Через пару минут ей прислали координаты ближайшей камеры хранения и код открывающий её.

«Секретные игры в стиле шпионов. Мне такое определенно нравится!» — женщина воодушевлённо поднялась на ноги и последовала к ближайшей станции метро.

Спустившись вниз, она прошла вдоль рядов белых шкафчиков, ища нужный. Введя код из полученного сообщения, Хан открыла шкафчик и обнаружила в нём ключ с металлической биркой и ещё одну визитную карточку с изображением треугольника.

На бирке был выгравирован номер 04, а на карточке указано время и место сбора.

«Четвёртый номер. Что ж, спасибо, что хоть не тринадцатый. Хотя одно другого не лучше. Какое счастье, что я не верю в эти глупые приметы», — подумала Сора, убирая ключ и карточку в карман.

Взглянув на часы на экране своего телефона, она поняла что у неё оставалось примерно сорок минут, чтобы добраться до пункта назначения. Сначала Хан хотела забежать в свой кошивон и взять хотя бы самые необходимые вещи. Однако, интуиция подсказывала ей, что они ей не понадобятся.

«В новую жизнь не берут с собой старые вещи…», — рассудила женщина, окончательно отказавшись от этой идеи.

Но ей всё же пришлось вернуться, чтобы забрать машину со стоянки. Сора ввела адрес в навигационную систему и отправилась в путь. Через тридцать минут она прибыла на место и оставила свой Hyundai рядом с другими припаркованными автомобилями. Затем вслед за новоприбывшими направилась к трём контейнеровозам стоявшими неподалёку.

В воздухе царило загадочное безмолвие. Попутчики не общались друг с другом, словно намеренно избегая контакта. Однако Сора, украдкой наблюдая за ними, отметила, что все они были мужчинами, и многие из них выглядели совсем юными, словно только недавно окончили школу. В отличие от неё, парни двигались уверенно, что ясно свидетельствовало о том, что они здесь были не впервые.

Когда они подошли к металлическим боксам, женщина обратила внимание на едва различимые знаки на их дверях: круг, треугольник и квадрат. Все её спутники быстро разошлись по разным дверям. Вспомнив, что на её карточке был изображен треугольник, Сора решила, что ей следует зайти в дверь с таким же знаком.

Внутри было светло и располагался ряд небольших кабинок с нумерацией. Достав из кармана ключ, который она получила в камере хранения, Хан приблизилась к оранжевой двери с номером 04. Вставив ключ, она открыла её.

В небольшом помещении, напоминающем примерочную в магазине одежды, стояла скамейка, на которой была аккуратно сложена розовая униформа. Рядом с ней лежали чёрная сетчатая маска с нарисованным треугольником, перчатки и ботинки того же цвета.

На стене висел плакат с подробной инструкцией. Первым делом следовало переодеться в предоставленную униформу, а свою одежду, личные вещи и телефон сложить в ящик под скамейкой. Затем нужно было сесть и ждать дальнейших указаний.

Ознакомившись с руководством, Сора с некоторым недоверием посмотрела на предметы, лежащие на скамье.

— Розовый? Серьёзно?! Вы себе охрану набираете или аниматоров для развлекательного парка? — она, поморщившись, взяла в руки комбинезон цвета фуксии. Но выбора не было. Раз уж выдали эту униформу, придётся её надеть.

После того как женщина выполнила все необходимые действия и заняла место на скамейке, она ощутила лёгкое дрожание. Вероятно, это грузовик, закончив посадку пассажиров, начал движение.

«Что ж, отправляемся зарабатывать деньги на новую жизнь!» — воодушевлённо подумала Сора, устраиваясь поудобнее. Судя по всему, ехать предстояло долго.